Жюль Верн (Жан Верн)

«Жюль Верн» — биография, опубликованная в 1973 году его внуком Жаном Жюль-Верном. Он работал над ней почти 40 лет.

Цитаты

К счастью, возможно под влиянием сильного характера, который был создан им в «Двадцати тысячах льё под водой», он сумел вырваться из слишком узких рамок, в которые сперва сам пытался втиснуть своё воображение. Да и как мог бы он удовлетвориться ещё одной робинзонадой, когда сознанием его владел благородный образ Немо, предстающий у него гением моря. <…> Трудности, вызываемые дипломатическими соображениями, иногда идут на пользу делу: без них фигура Немо не имела бы своего величия. Капитан «Наутилуса» не просто патриот, преследуемый властями своей страны, но обобщённый образ человека, восставшего против несправедливости и тирании в обществе, где всем заправляют нации завоевателей. <…> Немо — персонаж любой эпохи, ибо он не столько реальный человек, сколько обобщённый образ человека: его странствование — это одиссея всего человечества, ищущего разрешения некоей важной проблемы большого масштаба, а не одного конкретного человека, пытающегося решить свои личные трудности более узкого характера. Он, как ни странно, является и прообразом человека наших дней — целиком предавшегося мятежу против всевозможных общественных ограничений. — 22. «Двадцать тысяч льё под водой»

«Приключения троих русских и троих англичан» <…>. Здравый смысл торжествует в словах полковника Эвереста: «Здесь нет сейчас ни русских, ни англичан, есть только европейцы, объединившиеся для самозащиты». Может быть, вся книга и написана только ради этой фразы. — 25. Пятнадцать лет семейной жизни

Наука Аронакса слишком «академична», это лишний раз подчёркивает «чисто механическая память» его слуги Конселя <…>. В общении с живой природой Аронакс обретает ту самую душу, которой так недоставало его бесплодной учёности. — 29. «Таинственный остров»

Этцель, по всей вероятности, счёл недопустимым существование подземной Англии в «Чёрной Индии», и Жюлю Верну пришлось довольствоваться пещерой. Нельзя не отметить, что двадцать лет спустя Уэллс в «Машине времени» с успехом воспользовался аналогичной идеей. — 32. Из солнечного мира в шахты Шотландии

Утверждать, что писатель взял Мишеля за образец, когда создавал образ Керабана, было бы ошибкой. Но не исключено, что он задумался об упрямце, ибо постоянно сталкивался с таковым. Выходки сына оставались предметом неустанных забот писателя. <…> Хотя надо признать, писатель делал это скорее подсознательно, так как наличие тысячи всевозможных оттенков в характере очаровательного и ужасного Мишеля позволило бы ему нарисовать персонаж ещё более сложный. — 36. Лиана, луч и тени

Образ главного персонажа, Шандора, был навеян мыслями об Этцеле — это такой же, как он, изгнанник, исполненный высоких нравственных качеств и обуреваемый патриотическими чувствами. — 38. Мушкетёры средиземного моря и воздуха

Жюль Верн хотел, чтобы книга «Робур-Завоеватель» получилась «фантастической, забавной и не слишком серьёзной», ибо в аппараты тяжелее воздуха верили так мало, что простая предусмотрительность требовала придать роману фантастическую форму. — 38

Ни симпатии Бодлера и Теофиля Готье, ни дифирамбы Кларети и Жоржа Бастара не в состоянии были победить равнодушия остальных, объяснявшегося самим жанром творчества Жюля Верна. — 46. Сумерки

После долгих колебаний и трудной работы по восстановлению текста черновика «Удивительных приключений экспедиции Барсака» <…> Мишелю [Верну] удалось довести до конца замысел автора. Но выкидывая ненужные фразы первого поспешного наброска, не уничтожит ли он последние строки, оставленные его отцом? В черновиках романа Мишель обнаружил заготовки фраз, мысли, которые поверял ему отец, он узнал рассказ, который они столько раз обсуждали. И выяснилось, что поправок было не так уж много, во всяком случае, не больше, чем позволял себе иногда делать Этцель. Правда, на этот раз автор не мог их одобрить, но речь и в самом деле шла о ничтожных доделках, допустимых и при иных, менее оправданных обстоятельствах. — 51. Последний завет; в главе он ложно принижает вклад Мишеля

Перевод

Н. Я. Рыкова (гл. 1-27), Н. А. Световидова (остальные), 1978

О книге

… монументальный труд, который по праву может считаться наиболее обстоятельной, тщательно документированной, насыщенной ценнейшими сведениями монографией о жизни и творчестве Жюля Верна. По существу, это первая научная биография первого классика научной фантастики. <…> К счастью, <…> натяжек в монографии совсем немного. В целом она привлекает желанием автора честно и беспристрастно разобраться во всех сложных перипетиях жизненного и творческого пути Жюля Верна. <…> Не будучи литературоведом, Жан Жюль-Верн, скорее всего но наитию, близок к устаревшему биографическому методу; попытки объяснить происхождение того или иного замысла сводятся нередко к биографическим реминисценциям. <…> Однако <…> он и не слишком им увлекается. Я бы сказал, что у Жана Жюль-Верна вообще нет определённого метода <…>. Автор удачно компонует и чаще всего убедительно истолковывает собранный им огромный материал. <…> Жан Жюль-Вери смотрит на своего деда глазами члена семьи и не всегда может освободиться от груза семейных пристрастий, что в какой-то мере сужает его кругозор исследователя. <…> Жюль Верн-романист развивается в изображении его внука как бы спонтанно, почти без воздействия литературной среды (после того, как он отошёл от драматургии), в отрыве от мирового общественного мнения, которое сделало его знаменитым, в изоляции от читателей <…>. Во всеоружии колоссального фактического материала Жан Жюль-Верн создал наиболее достоверное научное жизнеописание своего великого деда, показав его в полный рост, таким, каким он был в действительности, — во всём величии творческих свершений и с присущими ему человеческими слабостями. Перед нами — вновь открытый Жюль Верн, освобождённый от литературного грима, нанесённого первыми биографами. <…> Книга <…> настолько богата документальными данными, во многом ломающими традиционные представления о жизни и деятельности знаменитого романиста, что автор был бы вправе сказать: «Знакомьтесь, Жюль Верн!»

— Евгений Брандис, «Знакомьтесь: Жюль Верн!»