Приключения Пиноккио

«Приключения Пино́ккио. История деревянной куклы» (итал. Le avventure di Pinocchio. Storia d'un burattino) — повесть-сказка Карло Коллоди, классика детской литературы. Впервые опубликована 7 июля 1881 года. Наиболее известные производные работы — повесть «Золотой ключик, или Приключения Буратино» Алексея Толстого (1936) и мультфильм «Пиноккио» студии Уолта Диснея (1940).

Цитаты

	Жил-был... «Король!» — немедленно воскликнут мои маленькие читатели. Нет, дети, вы не угадали. Жил-был кусок дерева. То было не какое-нибудь благородное дерево, а самое обыкновенное полено, из тех, которыми в зимнюю пору топят печи и камины, чтобы обогреть комнату. — I; начало
	— C’era una volta…. — Un re! — diranno subito i miei piccoli lettori. — No, ragazzi, avete sbagliato. C’era una volta un pezzo di legno. Non era un legno di lusso, ma un semplice pezzo da catasta, di quelli che d’inverno si mettono nelle stufe e nei caminetti per accendere il fuoco e per riscaldare le stanze.

	… мастер Вишня свалился как громом поражённый. <…> — Добрый день, мастер Антонио, — сказал Джеппетто. — Что вы поделываете на полу? — Преподаю муравьям арифметику. — В добрый час! — I и II
	… maestro Ciliegia cadde giù come fulminato. <…> — Buon giorno, mastr’Antonio, — disse Geppetto. — Che cosa fate costì per terra? — Insegno l’abbaco alle formicole. — Buon pro vi faccia.

— Верещи, верещи. Сверчок, если тебе это интересно! Я, во всяком случае, знаю, что уже завтра на рассвете меня тут не будет. Если я останусь, мне придется жить так же скучно, как всем другим детям: меня пошлют в школу, заставят учиться, хочу я этого или не хочу. А между нами говоря, у меня нет ни малейшего желания учиться. Гораздо приятнее бегать за мотыльками, лазать на деревья и воровать из гнезд птенцов. — Бедный глупыш! Разве ты не понимаешь, что таким образом ты превратишься в настоящего осла, и никто тебя ни в грош не будет ставить? — IV

— Canta pure, Grillo mio, come ti pare e piace: ma io so che domani, all’alba, voglio andarmene di qui, perchè se rimango qui, avverrà a me quel che avviene a tutti gli altri ragazzi, vale a dire mi manderanno a scuola, e per amore o per forza mi toccherà studiare; e io, a dirtela in confidenza, di studiare non ho punto voglia e mi diverto più a correre dietro alle farfalle e a salire su per gli alberi a prendere gli uccellini di nido. — Povero grullerello! Ma non sai che, facendo così, diventerai da grande un bellissimo somaro, e che tutti si piglieranno gioco di te?

	… волчий голод, такой сильный, что его, право же, можно было пощупать руками. — V
	… una fame da lupi, una fame da tagliarsi col coltello.

	… толстенный кнут, сплетённый из змей и лисьих хвостов. — X
	… una grossa frusta, fatta di serpenti e di code di volpe attorcigliate insieme.

— Мои спутники уже готовы? — спросил Деревянный Человечек. — Ещё как готовы! Они ушли два часа назад. — Что за спешка? — Кот получил известие, что его старшенький котенок обморозил себе лапки и находится в смертельной опасности. — А уплатили они за ужин? — Что вы говорите! Они слишком воспитанные персоны, чтобы в отношении вашего благородия допустить такую бестактность. — Жаль! Такая бестактность никак не оскорбила бы меня! — XIII

— E i miei compagni sono pronti? — gli domandò il burattino. — Altro che pronti! son partiti due ore fa. — Perchè mai tanta fretta? — Perchè il Gatto ha ricevuto un’imbasciata che il suo gattino maggiore, malato di geloni ai piedi, stava in pericolo di vita. — E la cena l’hanno pagata? — Che vi pare? Quelle lì sono persone troppo educate, perchè facciano un affronto simile alla signoria vostra. — Peccato! Quest’affronto mi avrebbe fatto tanto piacere!

	Меньший из грабителей выхватил огромный нож и попытался вставить его в виде долота меж зубов Пиноккио. Но Пиноккио с молниеносной быстротой ухватил его за руку зубами, откусил её напрочь и выплюнул. И представьте себе его изумление, когда он заметил, что вместо руки выплюнул на землю кошачью лапу! — XIV
	L’assassino più piccolo di statura, cavato fuori un coltellaccio, provò a conficcarglielo a guisa di leva e di scalpello fra le labbra: ma Pinocchio, lesto come un lampo, gli azzannò la mano coi denti, e dopo avergliela con un morso staccata di netto, la sputò e figuratevi la sua maraviglia quando, invece di una mano, si accòrse di aver sputato in terra uno zampetto di gatto.

Увидев смерть перед глазами. Деревянный Человечек так сильно задрожал, что суставы на его деревянных ногах застучали, а четыре цехина, спрятанные под языком, громко зазвенели. — Ну! — вскричали грабители. — Откроешь ты теперь рот? Ага, ты не отвечаешь!.. Подожди, на этот раз мы его тебе откроем! И они выхватили два огромных, острых, как бритва, ножа и вжик, вжик… с размаху вонзили их Пиноккио в бок. Но, к счастью. Деревянный Человечек был сработан из наилучшего твердого дерева. Ножи разлетелись на тысячу кусков, в руках у грабителей остались одни только рукоятки, и оба глупо вытаращили глаза друг на друга. — Мне всё ясно, — сказал один, — надо его повесить. Итак, мы его повесим! <…> Затем они уселись на травку и стали ждать, покуда Деревянный Человечек перестанет трепыхаться. Но и спустя три часа глаза у Пиноккио всё ещё были открыты, а рот закрыт, и он трепыхался ещё больше, чем прежде. Наконец грабителям надоело ждать, они поднялись и с насмешкой сказали Пиноккио: — Итак, до завтра! Когда мы завтра вернемся, ты уже сделаешь нам такое одолжение и будешь хорошенький, мёртвенький, и ротик у тебя будет очень-очень широко открыт. — XV

Il burattino, vedendosi balenare la morte dinanzi agli occhi, fu preso da un tremito così forte, che nel tremare, gli sonavano le giunture delle sue gambe di legno e i quattro zecchini che teneva nascosti sotto la lingua. — Dunque? — gli domandarono gli assassini — vuoi aprirla la bocca, sì o no? Ah! non rispondi?… Lascia fare: che questa volta te la faremo aprir noi!… — E cavati fuori due coltellacci lunghi lunghi e affilati come rasoi, zaff e zaff… gli affibbiarono due colpi nel mezzo alle reni. Ma il burattino per sua fortuna era fatto d’un legno durissimo, motivo per cui le lame, spezzandosi, andarono in mille schegge e gli assassini rimasero col manico dei coltelli in mano, a guardarsi in faccia. — Ho capito; — disse allora uno di loro — bisogna impiccarlo. Impicchiamolo! <…> Poi si posero là, seduti sull’erba, aspettando che il burattino facesse l’ultimo sgambetto: ma il burattino, dopo tre ore, aveva sempre gli occhi aperti, la bocca chiusa e sgambettava più che mai. Annoiati finalmente di aspettare, si voltarono a Pinocchio e gli dissero sghignazzando: — Addio a domani. Quando domani torneremo qui, si spera che ci farai la garbatezza di farti trovare bell’e morto e con la bocca spalancata.―

Судьёй была большая и дряхлая обезьяна, горилла, которая имела весьма почтенный вид благодаря своей старости, белой бороде, а главное — золотым очкам. Правда, они были без стекол, но обезьяна никак не могла без них обойтись, так как у неё ослабело зрение. Пиноккио рассказал судье со всеми подробностями о том, как его обманули, сообщил имена и прозвища, а также особые приметы грабителей и в заключение воззвал к справедливости. Судья слушал его с глубоким доброжелательством и величайшим участием, выглядел очень взволнованным и растроганным, и, когда Деревянный Человечек высказал все, судья протянул руку и позвонил в настольный колокольчик. На звон моментально явились две собаки в полицейской форме. Судья показал пальцем на Пиноккио и сказал им: — У бедняги украли четыре золотые монеты. Стало быть, вяжите его и немедленно посадите в тюрьму. Деревянный Человечек, услышав этот неожиданный приговор, возмутился и хотел написать заявление. Но полицейские, не теряя времени, заткнули ему рот и сунули его в яму. Четыре месяца просидел в тюрьме Пиноккио, и это были длинные месяцы. Он сидел бы ещё дольше, если бы в это время не произошло одно счастливое событие. Молодой король, правивший Болванией, одержал большую победу над врагами и в связи с этим устроил публичные празднества, иллюминацию, фейерверк, конные состязания и велосипедные гонки. Кроме того, в знак великой радости были открыты двери всех тюрем и освобождены все преступники. — Раз всех выпускают, то надо и меня выпустить, — сказал Пиноккио тюремному смотрителю. — Вас нет, — ответил смотритель, — вы не относитесь к числу амнистированных. — Прошу прощения, — возразил Пиноккио, — я ведь тоже преступник! — В таком случае, вы тысячу раз правы, — извинился смотритель, почтительно снял фуражку, открыл ворота тюрьмы и выпустил Пиноккио на свободу. — XIX

Il giudice era uno scimmione della razza dei Gorilla: un vecchio scimmione rispettabile per la sua grave età, per la sua barba bianca e specialmente per i suoi occhiali d’oro, senza vetri, che era costretto a portare continuamente, a motivo d’una flussione d’occhi, che lo tormentava da parecchi anni. Pinocchio, alla presenza del giudice, raccontò per filo e per segno l’iniqua frode, di cui era stato vittima; dette il nome, il cognome e i connotati dei malandrini, e finì chiedendo giustizia. Il giudice lo ascoltò con molta benignità; prese vivissima parte al racconto: s’intenerì, si commosse: e quando il burattino non ebbe più nulla da dire, allungò la mano e suonò il campanello. A quella scampanellata comparvero subito due can mastini vestiti da giandarmi. Allora il giudice, accennando Pinocchio ai giandarmi, disse loro: — Quel povero diavolo è stato derubato di quattro monete d’oro: pigliatelo dunque e mettetelo subito in prigione. ― Il burattino, sentendosi dare questa sentenza fra capo e collo, rimase di princisbecco e voleva protestare: ma i giandarmi, a scanso di perditempi inutili, gli tapparono la bocca e lo condussero in gattabuia. E lì v’ebbe a rimanere quattro mesi: quattro lunghissimi mesi: e vi sarebbe rimasto anche di più, se non si fosse dato un caso fortunatissimo. Perchè bisogna sapere che il giovane Imperatore che regnava nella città di Acchiappacitrulli, avendo riportato una gran vittoria contro i suoi nemici, ordinò grandi feste pubbliche, luminarie, fuochi artificiali, corse di barberi e velocipedi, e in segno di maggiore esultanza, volle che fossero aperte le carceri e mandati fuori tutti i malandrini. — Se escono di prigione gli altri, voglio uscire anch’io — disse Pinocchio al carceriere. — Voi no, — rispose il carceriere — perchè voi non siete del bel numero…. — Domando scusa; — replicò Pinocchio — sono un malandrino anch’io. — In questo caso avete mille ragioni, — disse il carceriere; e levandosi il berretto rispettosamente e salutandolo, gli aprì le porte della prigione e lo lasciò scappare.

… крестьянин <…> побежал к курятнику, поймал четырёх куниц, сунул их в мешок и сказал им очень довольным голосом: — Наконец вы всё-таки попали ко мне в руки! Я мог бы вас наказать, но я не такой человек. Я удовольствуюсь тем, что завтра отнесу вас к трактирщику в ближнее село, и он снимет с вас шкурки и приготовит из вас нежное и острое заячье жаркое. Хотя это честь, которую вы совсем не заслужили, но столь великодушные люди, как я, не обращают внимания на такие мелочи. — XXII

… il contadino <…>entrò di corsa nel pollaio, e dopo avere acchiappate e rinchiuse in un sacco le quattro faine, disse loro con accento di vera contentezza: — Alla fine siete cascate nelle mie mani! Potrei punirvi, ma sì vil non sono! Mi contenterò, invece, di portarvi domani all’oste del vicino paese, il quale vi spellerà e vi cucinerà a uso lepre dolce e forte. È un onore che non vi meritate, ma gli uomini generosi come me non badano a queste piccolezze!… —

	— Вы меня удивляете! — возразил Деревянный Человечек обиженно. — Имейте в виду, что я никогда ещё не был вьючным ослом и никогда не возил тачки. — Тем лучше для тебя! А если ты действительно так голоден, мой мальчик, тогда отрежь себе два-три толстых ломтя от своего высокомерия и съешь их, только смотри не подавись. — XXIV
	— Mi meraviglio! — rispose il burattino quasi offeso; — per vostra regola io non ho fatto mai il somaro; io non ho mai tirato il carretto! — Meglio per te! — rispose il carbonaio. — Allora, ragazzo mio, se ti senti davvero morir dalla fame, mangia due belle fette della tua superbia e bada di non prendere un’indigestione.

	Его желудок казался пустым, как квартира, в которой пять месяцев никто не жил. — XXIV
	Il suo stomaco pareva un quartiere rimasto vuoto e disabitato da cinque mesi.

	— … поскольку я вижу, что ты рыба, которая имеет счастье разговаривать и думать так же, как я, я хочу воздать тебе честь, какую ты заслужил. — А что это за честь? — В знак моей дружбы и особого почтения ты можешь самолично выбрать способ своего приготовления. — XXVIII
	— … siccome vedo che sei un pesce, che hai la fortuna di parlare e di ragionare come me, così voglio usarti anch’io i dovuti riguardi. — E questi riguardi sarebbero?… — In segno di amicizia e di stima particolare, lascerò a te la scelta del come vuoi esser cucinato.

	К сожалению, в жизни деревянных человечков всегда имеется «но», которое все опрокидывает вверх дном. — XXIX
	Disgraziatamente, nella vita dei burattini, c’è sempre un ma, che sciupa ogni cosa.

— Она называется Страна Развлечений. <…> Разве можно найти где-то лучшую для нас, мальчишек, страну? Там нет ни школ, ни учителей, ни книг. Там не надо учиться. В четверг там выходной день, неделя же состоит из шести четвергов и одного воскресенья. Представь себе, осенние каникулы начинаются там первого января и кончаются тридцать первого декабря. Вот это страна по моему вкусу. Так должно быть во всех цивилизованных странах! — XXX

— Si chiama il «Paese dei Balocchi.» <…> Dove vuoi trovare un paese più sano per noialtri ragazzi? Lì non vi sono scuole: lì non vi sono maestri; lì non vi sono libri. In quel paese benedetto non si studia mai. Il giovedì non si fa scuola: e ogni settimana è composta di sei giovedì e di una domenica. Figurati che le vacanze dell’autunno cominciano col primo di gennaio e finiscono coll’ultimo di dicembre. Ecco un paese, come piace veramente a me! Ecco come dovrebbero essere tutti i paesi civili!…

— Но каким образом ты только недавно был осликом, а затем в воде превратился в Деревянного Человечка? — Вероятно, это следствие влияния морской воды. Море любит пошутить. <…> Когда добрая Фея увидела, что я начинаю тонуть, она немедленно послала целую стаю рыб, которые сочли меня совершенно дохлым ослом и начали меня пожирать. И какие огромные куски они отхватывали! Я никогда не думал, что рыбы ещё прожорливее, чем маленькие мальчики… Они съели мою морду, мою шею и гриву, мою кожу на ногах, мою шкуру на спине… и нашлась даже одна отзывчивая маленькая рыбка, которая сочла возможным сожрать мой хвост. — XXXIV

— Ma come mai tu, che poco fa eri un ciuchino, ora stando nell’acqua, sei diventato un burattino di legno?… — Sarà effetto dell’acqua del mare. Il mare ne fa di questi scherzi. <…> Dicevo, dunque, che la buona Fata, appena mi vide in pericolo di affogare, mandò subito intorno a me un branco infinito di pesci, i quali credendomi davvero un ciuchino bell’e morto, cominciarono a mangiarmi! E che bocconi che facevano! Non avrei mai creduto che i pesci fossero più ghiotti anche dei ragazzi! Chi mi mangiò gli orecchi, chi mi mangiò il muso, chi il collo e la criniera, chi la pelle delle zampe, chi la pelliccia della schiena… e fra gli altri, vi fu un pesciolino così garbato, che si degnò perfino di mangiarmi la coda.

	… время от времени он чувствовал на лице сильные порывы ветра. Вначале он не мог понять, откуда здесь ветер, но потом заметил, что эти порывы идут из лёгких чудовища. Дело в том, что Акула страдала сильной астмой, и, когда она дышала, в её нутре подымался вроде как бы северный ветер. — XXXIV
	… solamente di tanto in tanto sentiva battersi nel viso alcune grandi buffate di vento. Da principio non sapeva intendere da dove quel vento uscisse: ma poi capì che usciva dai polmoni del mostro. Perchè bisogna sapere che il Pesce-cane soffriva moltissimo d’asma, e quando respirava pareva proprio che soffiasse la tramontana.

— Это внезапное превращение в нашем доме — исключительно твоя заслуга, — ответил Джеппетто. — Почему моя? — Потому что скверные дети, становясь хорошими детьми, обретают способность делать все вокруг себя новым и прекрасным. — А куда девался старый деревянный Пиноккио? — Вот он стоит, — ответил Джеппетто. И он показал на большую деревянную куклу — деревянного человечка, прислоненного к стулу. Голова его была свернула набок, руки безжизненно висели, а скрещенные ноги так сильно подогнулись, что нельзя было понять, каким образом он вообще может держаться в вертикальном положении. Пиноккио обернулся и пристально осмотрел его. И, после того как он его минуту пристально осматривал, он произнес с глубоким вздохом: — Какой я был смешной, когда был Деревянным Человечком! И как я счастлив, что теперь я настоящий мальчик! — XXXVI; конец сказки

— Questo improvviso cambiamento in casa nostra è tutto merito tuo — disse Geppetto. — Perchè merito mio?… — Perchè quando i ragazzi, di cattivi diventano buoni, hanno la virtù di far prendere un aspetto nuovo e sorridente anche nell’interno delle loro famiglie. — E il vecchio Pinocchio di legno dove si sarà nascosto? — Eccolo là! — rispose Geppetto; e gli accennò un grosso burattino appoggiato a una seggiola, col capo girato sur una parte, con le braccia ciondoloni e con le gambe incrocicchiate e ripiegate a mezzo, da parere un miracolo se stava ritto. Pinocchio si voltò a guardarlo: e dopo che l’ebbe guardato un poco, disse dentro di sè con grandissima compiacenza: — Com’ero buffo, quand’ero un burattino! e come ora son contento di esser diventato un ragazzino perbene!…

III

	Обстановка не могла быть скромнее: шатающийся стул, прохудившаяся кровать и старый колченогий стол. У стены виднелся крохотный камин, в котором горел огонь. Но огонь был нарисованный, висевший над ним котелок — тоже нарисованный; он весело кипел и выпускал целое облако пара, и все было в точности как настоящее.
	La mobilia non poteva esser più semplice: una seggiola cattiva, un letto poco buono e un tavolino tutto rovinato. Nella parete di fondo si vedeva un caminetto col fuoco acceso; ma il fuoco era dipinto, e accanto al fuoco c’era dipinta una pentola che bolliva allegramente e mandava fuori una nuvola di fumo, che pareva fumo davvero.

«Какое имя я дам ему? — задумался Джеппетто. — Назову-ка его Пиноккио. Это имя принесёт ему счастье. Когда-то я знал целую семью Пинокки: отца звали Пиноккио, мать — Пиноккия, детей — Пинокки, и все чувствовали себя отлично. Самый богатый из них кормился подаянием».

— Che nome gli metterò? — disse fra sè e sè. — Lo voglio chiamar Pinocchio. Questo nome gli porterà fortuna. Ho conosciuto una famiglia intera di Pinocchi: Pinocchio il padre, Pinocchia la madre e Pinocchi i ragazzi, e tutti se la passavano bene. Il più ricco di loro chiedeva l’elemosina. Quando ebbe trovato il nome al suo burattino, allora cominciò a lavorare a buono, e gli fece subito i capelli, poi la fronte, poi gli occhi.

Когда глаза были готовы, он заметил — представьте себе его удивление! — что они моргают и в упор глядят на него. Уловив пристальный взгляд деревянных глаз, Джеппетто почувствовал себя не в своей тарелке и сказал с досадой: — Глупые деревянные глаза, чего вы на меня вытаращились? Но никто ему не ответил. Покончив с глазами, он сделал нос. Как только нос был готов, он начал расти и рос и рос, пока за несколько минут не стал таким носищем, что просто конца-краю ему не было. Бедный Джеппетто старался укоротить его, но, чем больше он его обрезал, отрезал и вырезал, тем длиннее становился нахальный нос. Оставив нос в покое, он принялся за рот. Рот был ещё не вполне готов, а уже начал смеяться и корчить насмешливые рожи. — Перестань смеяться! — сказал Джеппетто раздраженно. Но с таким же успехом он мог обратиться к стене.

Geppetto, vedendosi guardare da quei due occhi di legno, se n’ebbe quasi per male, e disse con accento risentito: — Occhiacci di legno, perchè mi guardate? — Nessuno rispose. Allora, dopo gli occhi, gli fece il naso; ma il naso, appena fatto, cominciò a crescere: e cresci, cresci, cresci diventò in pochi minuti un nasone che non finiva mai. Il povero Geppetto si affaticava a ritagliarlo; ma più lo ritagliava e lo scorciva, e più quel naso impertinente diventava lungo. Dopo il naso, gli fece la bocca. La bocca non era ancora finita di fare, che cominciò subito a ridere e a canzonarlo. — Smetti di ridere! — disse Geppetto impermalito; ma fu come dire al muro.

XII

	… он повстречал на улице Лиса, хромого на одну ногу, и Кота, слепого на оба глаза. При ходьбе они помогали друг другу, как добрые товарищи. Слепой Кот служил опорой для хромого Лиса, а хромой Лис служил слепому Коту поводырём.
	… che incontrò per la strada una Volpe zoppa da un piede e un Gatto cieco da tutt’e due gli occhi, che se ne andavano là là, aiutandosi fra di loro, da buoni compagni di sventura. La Volpe che era zoppa, camminava appoggiandosi al Gatto: e il Gatto, che era cieco, si lasciava guidare dalla Volpe.

	Услышав сладостный звон золота. Лис невольным движением выпрямил свою искривлённую ногу, а Кот вытаращил оба глаза, которые блеснули, как зелёные огни. Но он тут же закрыл их, так что Пиноккио ровно ничего не заметил.
	Al simpatico suono di quelle monete la Volpe, per un moto involontario, allungò la gamba che pareva rattrappita, e il Gatto spalancò tutt’e due gli occhi, che parvero due lanterne verdi; ma poi li richiuse subito, tant’è vero che Pinocchio non si accòrse di nulla.

	— Дело в том, что я хочу пойти в школу и прилежно учиться. — Посмотри на меня! — сказала Лиса. — Глупое учение стоило мне одной ноги. — Погляди на меня! — сказал Кот. — Глупое учение стоило мне обоих глаз.
	— Davvero: perchè voglio andare a scuola e mettermi a studiare a buono. — Guarda me! — disse la Volpe. — Per la passione sciocca di studiare ho perduto una gamba. — Guarda me! — disse il Gatto. — Per la passione sciocca di studiare ho perduto la vista di tutti e due gli occhi.

	Сожрав дрозда и облизнувшись. Кот опять закрыл глаза, представляясь слепым, как и раньше. — Бедный дрозд! — сказал Пиноккио Коту — Почему ты так плохо с ним обошелся? — Чтобы преподать ему полезный урок. Он будет знать в следующий раз, что не надо вмешиваться в разговор посторонних.
	Mangiato che l’ebbe e ripulitosi la bocca, chiuse gli occhi daccapo e ricominciò a fare il cieco come prima. — Povero Merlo! — disse Pinocchio al Gatto — perchè l’hai trattato così male? — Ho fatto per dargli una lezione. Così un’altra volta imparerà a non metter bocca nei discorsi degli altri.—

— Твои пять цехинов могли бы превратиться не сегодня-завтра в две тысячи. <…> Ты, вероятно, знаешь о том, что в стране Болвании имеется некое поле, которое повсюду зовётся «Волшебным Полем». Ты выкапываешь на этом поле небольшую ямку и кладешь в нее, к примеру, один золотой цехин. Затем засыпаешь ямку землей, поливаешь её двумя ведрами колодезной воды, посыпаешь щепоткой соли, а вечером спокойно ложишься в постель. Ночью цехин прорастает и цветет, а когда ты на следующий день, после восхода солнца, приходишь на поле, — что же ты там находишь? Красивое дерево, усыпанное бесчисленными цехинами, словно тяжелый колос в июле — зёрнами.

— I tuoi cinque zecchini, dall’oggi al domani sarebbero diventati duemila. <…> Tu fai in questo campo una piccola buca e ci metti dentro, per esempio, uno zecchino d’oro. Poi ricopri la buca con un po’ di terra: l’annaffi con due secchie d’acqua di fontana, ci getti sopra una presa di sale, e la sera te ne vai tranquillamente a letto. Intanto, durante la notte, lo zecchino germoglia e fiorisce, e la mattina dopo di levata, ritornando nel campo, che cosa trovi? Trovi un bell’albero carico di tanti zecchini d’oro quanti chicchi di grano può avere una bella spiga nel mese di giugno.

XVI

— Я хотела бы узнать ваше мнение, синьоры, — сказала Фея, обращаясь к трём врачам, обступившим постель Пиноккио. — Я хотела бы узнать ваше мнение, жив или мёртв этот горемычный Деревянный Человечек. В ответ на её просьбу первым вышел вперед Ворон. Он пощупал у Пиноккио пульс, нос, а затем мизинец на ноге. И, когда он все это весьма тщательно ощупал, он произнес важным голосом следующие слова: — По моему мнению. Деревянный Человечек мёртв. Однако, если бы он, по несчастному стечению обстоятельств, оказался не вполне мёртв, это было бы несомненным признаком того, что он ещё жив. — Весьма сожалею, — сказал Сыч, — что не могу согласиться с моим высокочтимым другом и собратом Вороном, но, по моему мнению. Деревянный Человечек ещё жив. Однако, если бы он, по несчастному стечению обстоятельств, оказался неживым, это было бы несомненным признаком того, что он фактически мёртв. — А вы молчите? — обратилась Фея к Говорящему Сверчку. — Я того мнения, что умный врач, который не знает, что сказать, должен лучше молчать.

— Vorrei sapere da lor signori, — disse la Fata, rivolgendosi ai tre medici riuniti intorno al letto di Pinocchio, — vorrei sapere da lor signori se questo disgraziato burattino sia vivo o morto!… — A quest’invito, il Corvo, facendosi avanti per il primo, tastò il polso a Pinocchio: poi gli tastò il naso, poi il dito mignolo dei piedi: e quand’ebbe tastato ben bene, pronunziò solennemente queste parole: — A mio credere il burattino è bell’e morto: ma se per disgrazia non fosse morto, allora sarebbe indizio sicuro che è sempre vivo! — Mi dispiace, — disse la Civetta — di dover contraddire il Corvo, mio illustre amico e collega; per me, invece, il burattino è sempre vivo; ma se per disgrazia non fosse vivo, allora sarebbe segno che è morto davvero. — E lei non dice nulla? — domandò la Fata al Grillo-parlante. — Io dico che il medico prudente, quando non sa quello che dice, la miglior cosa che possa fare, è quella di stare zitto.

	— Когда мёртвый плачет — это признак того, что он находится на пути к выздоровлению, — торжественно произнёс Ворон. — Я, к великому сожалению, вынужден не согласиться с моим достопочтенным другом и собратом, — возразил Сыч, — ибо, когда мёртвый плачет, это, по моему мнению, признак того, что он не желает умирать.
	— Quando il morto piange è segno che è in via di guarigione — disse solennemente il Corvo. — Mi duole di contraddire il mio illustre amico e collega, — soggiunse la Civetta — ma per me quando il morto piange, è segno che gli dispiace a morire. ―

XVII

— Это для меня слишком горько, чересчур горько. Я не могу это выпить. <…> Сначала я хотел бы ещё кусочек сахару… тогда я выпью. Фея с терпением хорошей матери сунула ему в рот ещё кусочек сахару. И затем снова подала стакан. — Я не могу это выпить, — сказал Деревянный Человечек, корча тысячу гримас. — Почему? — Потому что подушка на ногах мешает мне. Фея убрала подушку. — Это не помогает. Я всё ещё не могу пить. — Что тебе ещё мешает? — Дверь, которая наполовину открыта.

— È troppo amara! troppo amara! Io non la posso bere. <…> Voglio prima un’altra pallina di zucchero… e poi la beverò! — Allora la Fata, con tutta la pazienza di una buona mamma, gli pose in bocca un altro po’ di zucchero; e dopo gli presentò daccapo il bicchiere. — Così non lo posso bere! — disse il burattino, facendo mille smorfie. — Perchè? — Perchè mi dà noia quel guanciale che ho laggiù sui piedi. — La Fata gli levò il guanciale. — È inutile! Nemmeno così la posso bere… — Che cos’altro ti dà noia? — Mi dà noia l’uscio di camera, che è mezzo aperto.

	— Мой милый мальчик, враньё узнают сразу. Собственно говоря, бывает два вранья: у одного — короткие ноги, у другого — длинный нос. Твоё враньё — с длинным носом.
	— Le bugie, ragazzo mio, si riconoscono subito, perchè ve ne sono di due specie: vi sono le bugie che hanno le gambe corte, e le bugie che hanno il naso lungo: la tua per l’appunto è di quelle che hanno il naso lungo.

XVIII

Но, когда она увидела, что он от отчаяния вне себя и что глаза его буквально лезут на лоб, она все-таки пожалела его. Она хлопнула в ладоши, и по этому знаку в комнату влетела тысяча птиц. То были сплошь дятлы. Они уселись на нос Пиноккио и так долго и прилежно стучали по нему, что огромный и бесформенный нос уже через несколько минут стал таким же, как прежде.

Ma quando lo vide trasfigurato e cogli occhi fuori della testa dalla gran disperazione, allora, mossa a pietà, battè le mani insieme, e a quel segnale entrarono in camera dalla finestra un migliaio di grossi uccelli chiamati Picchi, i quali, posatisi tutti sul naso di Pinocchio, cominciarono a beccarglielo tanto e poi tanto, che in pochi minuti quel naso enorme e spropositato si trovò ridotto alla sua grandezza naturale.

В то время как они разговаривали, Пиноккио заметил, что Кот припадает на правую переднюю ногу — ему недоставало всей лапы вместе с когтями. Пиноккио спросил у Кота: — Что случилось с твоей лапой? Кот хотел что-то ответить, но замялся. Лис быстро сказал: — Мой друг слишком скромен и поэтому не отвечает. Я отвечу за него. Дело в том, что с час назад мы встретили на дороге дряхлого волка, буквально падавшего от голода. Он попросил у нас милостыню. А у нас, как назло, не было даже рыбной косточки для него. И что же сделал мой друг, в груди которого бьется поистине геройское сердце? Он откусил свою переднюю лапу и бросил её бедному зверю, чтобы тот мог успокоить свой голод.

Nel tempo che parlavano così, Pinocchio si accòrse che il Gatto era zoppo dalla gamba destra davanti, perchè gli mancava in fondo tutto lo zampetto cogli unghioli: per cui gli domandò: — Che cosa hai fatto del tuo zampetto? ― Il Gatto voleva rispondere qualche cosa, ma s’imbrogliò. Allora la Volpe disse subito: — Il mio amico è troppo modesto, e per questo non risponde. Risponderò io per lui. Sappi dunque che un’ora fa abbiamo incontrato sulla strada un vecchio lupo, quasi svenuto dalla fame, che ci ha chiesto un po’ d’elemosina. Non avendo noi da dargli nemmeno una lisca di pesce, che cosa ha fatto l’amico mio, che ha davvero un cuore di Cesare?… Si è staccato coi denti uno zampetto delle sue gambe davanti e l’ha gettato a quella povera bestia, perchè potesse sdigiunarsi. ―

… добрались до города, который назывался Дураколовка. Когда они вошли в город, Пиноккио увидел на улице множество облезших собак, зевавших от голода; стриженых овец, дрожавших от холода; кур и петухов без гребешков и бородок, выпрашивавших кукурузные зернышки; больших мотыльков, не умевших летать, так как они продали свои разноцветные крылышки; павлинов, лишенных хвоста и готовых от стыда провалиться сквозь землю, и фазанов, тихо и стыдливо семенивших туда и обратно и оплакивавших свои блестящие золотые перья, навсегда заложенные в ломбарде. Мимо всех этих попрошаек и стыдливых нищих то и дело проезжали барские кареты, в которых сидели или Лиса, или Сорока-воровка, или какая-нибудь хищная птица.

… arrivarono a una città che aveva nome «Acchiappacitrulli.» Appena entrato in città, Pinocchio vide tutte le strade popolate di cani spelacchiati, che sbadigliavano dall’appetito, di pecore tosate, che tremavano dal freddo, di galline rimaste senza cresta e senza bargigli, che chiedevano l’elemosina d’un chicco di granturco, di grosse farfalle che non potevano più volare, perchè avevano venduto le loro bellissime ali colorite, di pavoni tutti scodati, che si vergognavano a farsi vedere, e di fagiani che zampettavano cheti cheti, rimpiangendo le loro scintillanti penne d’oro e d’argento, oramai perdute per sempre. In mezzo a questa folla di accattoni e di poveri vergognosi, passavano di tanto in tanto alcune carrozze signorili con dentro o qualche volpe, o qualche gazza ladra, o qualche uccellaccio di rapina.

Перевод

Э. Г. Казакевич, 1959 (с незначительными уточнениями)