Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви

Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви

Статья в Википедии

«Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» — фильм Сергея Соловьёва. Вторая часть трилогии режиссёра «Асса» (1987) / «Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» (1989) / «Дом под звёздным небом» (1991).

Цитаты

Александра: Но ты на него не обижайся. Он же номенклатура. У него земля под ногами дрожит.

Виталий Лобанов: Ничтожество и глупость на все времена.

Виталий Лобанов: Горько и страшно жить без родины. Но ещё горше и страшнее прожить жизнь с дураками. По их дурацким законам, без совести и правды. Только в совести и правде твоё будущее и я хочу, чтобы оно у тебя было.

Александра: Ты не стар. Ты суперстар.

Толик: На аппараты я с прибором клал.

Александра: И вот мой папа, тогда еще маленький, сидит и думает: неужели такой великий гений, как Сталин, тоже какает?!

Приходит человек в политбюро и спрашивает: — Где «это»? — Что «это»? — Ну «это»! — Что «это»?! — Ну «это»: «И как один умрем в борьбе за это». Где «это»?!

Кока: Мы с тобой были обыкновенный строительный мусор истории.

Кока: Ты чё там притих? Размышляешь? Одобряю!

Кока: За хорошие настоящие бабули не только евреем — эвенком, если надо, можно сделаться.

Кока: Однажды в студённую зимнюю пору Я из лесу вышел. По-моему, зря.

Кока: Что ты понимаешь во внебрачных связях? Где дневник? Что по алгебре? Где тетрадь наблюдения за природой?

Владимир: Это Вас не смущает? Кока: Меня всё смущает. Владимир: Это не страшно, это нормальное состояние советского человека. Это пройдёт.

Владимир: Зачем же по лицу? Я же им работаю.

Владимир: Уйди, фашист.

Владимир: Ничего, что я куру?

Владимир: Мещане… Хочу увидеть хоть одного нормального человека. Человека видеть хочу.

Отец Александры: Только не надо мне крутить вола! Я по образованию ю-урист, учился оч-чень хорошо!

Александра: Ты как думаешь, у нас с тобой брак фиктивный будет или как? Или ты мне взаправду руку и сердце предлагаешь? Дрожащую юную руку и молодое влюблённое сердце? Мы с тобой после росписи половой жизнью жить будем или дружить? Тебя не смущает, что ты меня берёшь не девушкой? Я не невинна, Митя. <…> У нас ведь будет духовный брак, правда? <…> Всё равно, если ты ко мне до ЗАГСа приставать будешь, я тебя из пионеров исключу, попомни моё слово.

Зритель, а дома-то что хорошего? Сиди и смотри.

Толик: Один звонок — это ко мне. Наверно из дурдома.

Толик: Все ждут пришельцев. А это не правильно. На самом деле они уже были. Пришли, поглядели на нас и ушли.

Тесть Владимира: — Я говорю, а чувства? Владимир: — Какие чувства? Да мне эти чувства через уши выдуло давным-давно. У него концы в КГБ, он на мне, как на ниточках играет. Говорит: Танцуй! И я танцую, я танцую. Говорит: Я устал, а я спать ложись. Захочет в Шереметьево-2 через дипломатическую стойку без досмотра пропустит, а не захочет — на стройки народного хозяйства в Мухосранск засунет. А самому слабо́ в Мухосранск? После баобабов? В Мухосранске работать некому, а вас там по 5 человек на каждую пальму. Александра (Мите): — Ну и что ты молчишь? Тоже мне муж — объелся груш. Скажи ему, чтобы он катился отсюда. Что ты молчишь?

Александра: Почему ты меня об этом спрашиваешь? Ты сам должен решать своей головой, оставить нас или нет! Ты на меня должен так цыкнуть, чтобы я похолодела! Пойми, дурило, я бояться тебя должна! Митя: Я не хочу, чтобы кто-нибудь кого-нибудь почему-нибудь боялся.