Все болезни человечества, все трагические несчастья заполняющие исторические книги, все политические ошибки, все неудачи великих лидеров возникли только лишь из неумения танцевать.
Ему показалось, что её шея пахнет цветомбузины, тем прелестным её запахом, который так мил не вблизи, а издали. – Какие у вас славные духи, – сказал Александров. Она чуть-чуть обернула к нему смеющееся, раскрасневшееся от танца лицо. — О нет. Никто из нас не душится, у нас даже нет душистых мыл.
Иногда Шопен вводит в танец хватающий за душу элемент скорби, прежде неслыханный. <…> Иногда трагическое чувство становится величественным. <...> До такой степени величественным, что в нём обнаружили целую эпопею. Искренность переживаний – скорби или героизма – предохраняет от напыщенности.[2]:213
Танец — это твой пульс, биение твоего сердца, твое дыхание. Это ритм твоей жизни. Это выражение во времени и движении, в счастье, радости, грусти и зависти.
И зажигается румянец В ее лице, и вдруг она Летит безумно в шумный танец, Как бы очнувшись ото сна, ―
Все рукоплещут!.. Им не слышно,
Из них никто не угадал,
Что в этот миг от девы пышной
На небо ангел отлетал![3]