Донос
Доно́с — в старом русском праве — сообщение властям о преступлении. В современном словоупотреблении — сообщение властям (вообще любому начальству) о чьих-то действиях, предосудительных с точки зрения начальника, но не с точки зрения общества. Современное значение слова сугубо отрицательное; в юридическом словоупотреблении оно осталось только в термине «заведомо ложный донос».
Донос в прозе
[править]Кто какое письмо <донос> поднимет, тот бы отнюдь не доносил об нем, ниже чел, ни разпечатывал, но, объявя посторонним свидетелям, жгли на том месте, где подымет…[1] | |
— Пётр I |
Я всегда завидовал поэтам, особенно «антологическим»: напишет контурчики, чтоб было плавно, выпукло, округло, звучно, без малейшего смысла: «Рододендрон-Рододендрон» - и хорошо. В прозе люди требовательнее, и если нет ни таланта, ни мысли, то требуют хоть какого-нибудь доноса. | |
— Александр Герцен, «Скуки ради», 1869 |
Доносы и страх ложились на всё как липкая паутина, как слой скользкой грязи! — «Сколько стоит человек» | |
— Евфросиния Антоновна Керсновская |
Людям, не жившим в этой стране, может показаться недостойным, что грязный клочок бумаги с бездоказательными обвинениями — не обвинениями вообще — может повергнуть человека в такой мистический страх. Но каждой анонимке обязаны были дать ход. Обрастая снежным комом вопросов, оправданий, стечением нелепейших обстоятельств, демагогией начальства, норовившего увернуться от обвинений в «потере бдительности», она становилась делом[2]. |
В то время относительно доносителей <...> держались такого правила: коли любишь доносить, то люби и доказать свой донос (по пословице «любишь кататься, люби и саночки возить»), а покуда не докажешь — сиди в остроге. Правило это, мудрое и человеколюбивое, налагало на доносчиков известную узду и вполне оправдалось вакханалиями «слова и дела», которые были ещё у всех на памяти. Доносить было и сладко, и жутко. Сладко потому, что донос столь блестящий сразу ставил доносчика в мнении сограждан на недосягаемую высоту; жутко — потому, что тот же донос в случае неудачи мог низвергнуть своего автора на самое дно преисподней.[3] | |
— Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин |
На другой день в «Уединённом пошехонце» появилась передовая статья, в которой доказывалось, что ошибочно мы называем ябедниками и доносчиками тех, кои от усердия о происходящих в городе вредностях извещают; и что, напротив, «всемерно необходимо оное рвение поощрять, дабы злодеи и прочие развратные люди, прежде нежели умыслить в сердцах своих пагубу, наперед знали, что городническое правление об оной уже уведомлено и находится в ожидании».[3] | |
— Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин |
Пословицы и поговорки
[править]Доносчику первый кнут. — Русская пословица |
Кто станет доносить, тому головы не сносить. — Русская пословица |
Источники
[править]- ↑ Указ от 25 января 1715 года «О нечинении доносов, о подметных письмах и о сжигании оных при свидетелях на месте»
- ↑ 1 2 Морозова Н. А. Мое пристрастие к Диккенсу: Семейная хроника. ХХ век. — М. : Моск. рабочий, 1990. — 256 с.
- ↑ 1 2 М.Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 15. Книга 2. Москва, Художественная литература, 1973, «Пошехонские рассказы». Вечер четвертый. Пошехонские реформаторы. — II. Никанор Беркутов.
Поделитесь цитатами в социальных сетях: |