Заметки о жизни (Доде)

«Заметки о жизни» (фр. Notes sur la vie) — записные книжки Альфонса Доде, изданные посмертно в 1899 году его женой Жюли.

Цитаты

Как отчаянно должны скучать прилагательные, веками соединённые с одними и теми же существительными! Плохие писатели не хотят этого понять: они думают, что разъединять спаренные слова не разрешается. <…> Эпитет — возлюбленный, а не законный муж существительного. Между словами должна быть временная связь, но отнюдь не супружество на веки вечные. Вот что отличает истинного писателя от всех прочих.

Quel ennui profond doivent éprouver les épithètes qui vivent depuis des siècles avec les mêmes substantifs. Les mauvais écrivains ne veulent pas comprendre cela : ils croient que le divorce des mots n'est pas permis. <…> L'épithète doit être la maîtresse du substantif, jamais sa femme légitime. Entre les mots il faut des liaisons passagères, mais pas de mariage éternel. C'est ce qui différencie l'écrivain original des autres.

	Всякий новый философ, который даёт толчок нашей мысли, лишь иначе систематизирует познания, чем его предшественник. Классификация, приведение в порядок, а иногда и в беспорядок. — вариант трюизма
	Je compare volontiers ce qu'on appelle la philosophie à un cabinet de ministère : Chaque nouveau chef arrange le cabinet à sa façon, change les papiers et les étiquettes de [place, fait ce qu'on appelle un travail de classification. Rien de plus.

	У чувств есть двери для взаимной связи, у искусств — также.
	Les sens ont des portes de communication entre eux, les arts aussi.

	У ребёнка нескольких дней от роду и у старика перед смертью одно и то же дыхание — слабое, учащённое.
	Un enfant de quelques jours et un agonisant ont le même souffle, faible et précipité.

	Меня спросили, не думаю ли я, что мораль Лафонтена вредна. С таким же успехом можно было бы спросить, полезно ли для желудка пюре из лилий или жаркое из жасмина. Лафонтен создан, как и жасмин, для того, чтобы его вдыхали; он хорошо пахнет, но несъедобен.
	On me demande si je ne crois pas que la morale de La Fontaine soit pernicieuse ? comme si vous me demandiez si la purée de lis ou la fricassée de jasmin est bonne pour Festomac. La Fontaine est, comme le jasmin, fait pour être respiré; ça sent bon, ça ne se mange pas.

	Над сколькими частными библиотеками можно было бы приклеить ярлык, как на аптечных склянках: «Для наружного употребления!»
	Que de gens à bibliothèques sur la bibliothèque desquels on pourrait écrire : « Usage externe! » comme sur les fioles de pharmacie.

	Мысль Сенеки: «Слава всегда шагает с талантом (virtus) — она его тень». Но, как и наша тень, она зависит от положения солнца: иногда она шагает впереди нас, а иногда идёт позади.
	Autre de Sénèque : « La gloire marche toujours avec le talent (virtits) dont elle est Tombre. »Seulement, comme Tombre des corps, selon la position du soleil, tantôt elle marche devant, tantôt elle vient derrière.

	Когда хотят, чтобы соловей хорошо пел, ему выкалывают глаза. Когда бог хочет создать великих поэтов, он выбирает двух или трёх и посылает им великие страдания.
	Quand on veut que les rossignols chantent bien, on leur crève les yeux. Quand Dieu veut avoir de grands poètes, il en choisit deux ou trois auxquels il envoie de grandes douleurs.

	Полдень — критический час дня. Тридцать лет — критический возраст женщины. До полудня нельзя сказать, будет ли день ясным, до тридцати лет нельзя сказать, будет ли женщина честной.
	Midi : c'est l'heure crilique du jour; trente ans, c'est l'âge crilique de la femme; avant midi vous ne pouvez affirmer que le jour sera beau, avant trente ans vous no pouvez dire" si la femme sera honnête.

	Самые сухие сердца легче всего воспламеняются.
	Les cœurs les plus secs sont les plus inflammables.

	Мы любим вещи, но они не отвечают нам взаимностью. Это несправедливо.
	Nous autres, nous aimons les choses; mais elles ne nous le rendent pas. Ce n'est pas juste.

	Утешать — это значит претендовать на отплату тем же.
	Consoler quelqu'un, c'est prêter pour qu'on vous rende.

	В музыке Шопена всё стремительно, всё закруглено, приукрашено, напоминает позумент: прекрасная музыка с чёрным позументом.
	Dans la musique de Chopin, tous les traits, rapides, contournés, ertjolivés, semblent des brandebourgs : jolie musique à brandebourgs noirs.

	Опасность — опьянение, которое отрезвляет.
	Le danger est une ivresse qui dégrise.

	— Почему твои песни так коротки?.. — спросили однажды птицу. — Разве тебе не хватает дыхания? — У меня очень много песен, а мне хочется пропеть их все.
	— Pourquoi tes chansons sont-elles si courtes? disait-on à l'oiseau… tu n'as donc pas beaucoup de soufile? — J'ai surtout beaucoup de chansons et je voudrais les dire toutes.

	Честолюбие любит узкое пространство: высокопоставленного человека, всемогущего выскочку не так порадует грандиозный триумф, как мелкое удовлетворение тщеславия в определённом месте, на углу деревенской улицы, на которой он родился.
	Vanité qui se localise : tel grand homme ou puissant parvenu sera moins sensible à un grand triomphe qu'à une petite satisfaction de vanité en tel endroit, dans tel petit coin de rue de son village.

	Остерегайтесь излишнего артистизма — можете потерять оригинальность.
	Prenez garde, à force d'être artistique, de n'être plus original.

	Какая странная штука — дух толпы! Он захватывает вас, увлекает, воодушевляет, приводит в восторг. Невозможно оставаться холодным, невозможно сопротивляться, не делая над собой огромных усилий.
	Quelle chose singulière que l'atmosphère des foules : comme cela vous prend, vous emporte, vous transporte, vous soulève. Nul moyen de rester froid, nul moyen de résister, à moins de le faire avec violence.

	Глупость — трещина в черепе, через которую иногда проникает порок.
	La bêtise est une fissure du crâne par où le vice entre quelquefois.

	У Мендельсона есть песни без слов, которые звучат как голоса на воде.
	II y a, de Mendelssohn, des romances sans paroles qui vibrent comme des voix sur l'eau.

	Несчастная страна! Франция играет странную роль в Европе. Тёмными ночами люди ходят с фонарём, и тот, кто несёт его, видит хуже всех остальных. Франция играет в Европе эту опасную роль: она показывает путь другим народам, светит им, но, ослеплённая собственным огнём, падает в рытвины, попадает в лужи.
	Pauvre pays! La France joue un singulier rôle en Europe, Dans les nuits obscures, des hommes s'en vont avec un falot, et c'est celui qui porte la lumière qui y voit le moins; la France joue en Europe ce rôle périlleux : elle montre le chemin aux autres nations, les éclaire, mais éblouie par son propre feu, roule dans les fondrières, marche dans les flaques.

	Под конец жизни на престарелого Ливингстона нашла мания странствования. Он шёл куда глаза глядят, останавливался где придётся, затем вновь пускался в путь, без цели, без компаса. Это был путешественник — лунатик. В области духа старость нашего великого Гюго напоминает мне старость Ливингстона.
	Dans les derniers temps de sa vie, le vieux Livingstone, pris d'une sorte de dé— lire ambulant, errait au hasard, campait çà et là, puis se remettait en route sans projet ni boussole : c'était le somnambule du voyage. Dans le domaine de l'idée, la vieillesse de notre grand Hugo me fait songer à cela.

	Власть — причастие, которое следует держать в глубине дарохранительницы и показывать лишь изредка.
	L'autorité : un Saint-Sacrement qu'il faut laisser au fond du tabernacle et n'exposer que très rarement.

	Самоуглубленное выражение беременной женщины появляется на лице мужчины, который вынашивает книгу: тождественность всех явлений созидания. — вариант распространённой мысли
	Le masque de la femme grosse, visible sur la face absorbée de l'homme qui porte un livre z: identité de tous les phénomènes de création.

	Мужчина и женщина — единоборство. Любовь продолжается до тех пор, пока нет побеждённого, пока один из них полностью себя не высказал, пока в книге есть ещё интересная страница, пока женщина или мужчина что-то утаивает, физически или духовно.
	L'homme et la femme, duellisme. Et l'amour dure tant qu'il n'y a pas de vaincu, tant que l'autre n'a pas donné son mot, tant que le livre garde une page intéressante et haute, tant que la femme ou l'homme se réserve, chair ou esprit.

	Какое превосходное антисептическое средство — ирония!
	Quel antiseptique, l'ironje!

	Всякая правда, стоит её высказать, теряет свою несомненность, приближается ко лжи.
	Toute vérité, dès qu'on la formule, perd de son intégrité, glisse vers le mensonge.

	Ипохондрия, следует читать: незнание врачей.
	Hypocondrie, lisez : ignorance des médecins.

	… человек старится, покрывается морщинами, седеет, теряет зубы, но остаётся ребёнком.
	… d’homme se ride, se fane, blanchit, perd ses dents, mais reste a enfant.

	Страсть — пожирательница, и человек отдаёт ей на съедение всего себя и тех, кого он любит: мать, жену, детей. Радуется, принося эти жертвы, и в то же время жестоко страдает.
	Pas d'assurance contre la passion, la fatale, la vraie; ogresse à qui l'être se donne en pâture, et tout ce qu'il aime, mère, femme, enfants. Et une joie à donner tout ça et à en souffrir mille cruelles morts.

	Бодлер — квинтэссенция Мюссе. Верлен — вытяжка из Бодлера.
	Baudelaire, quintessence de Musset; Verlaine, extrait de Baudelaire.

	Герои зла. Преступление требует порой не меньше энергии, храбрости, ума, воли, чем героический поступок. Для преступления и подвига природа черпает жизненные силы из одного и того же источника и берёт клинки одинаковой закалки из одного и того же арсенала.
	Les héros du mal. Quelquefois le crime demande pour son accomplissement la même dose d'énergie, de courage, d'intelligence, de volonté, que Faction d'éclat, l'acte héroïque. Dépôt de force vitale, étal de coutelier où la nature a pris des armes d'égale trempe pour le crime ou pour le devoir.

	Сколько глубины у Бальзака даже в последних его письмах — «Выгодный брак»! Какая драма в каждой строке, в каждом слове, какой урок!
	Quelle belle étude rien que daus ces quelques dernières lettres de Balzac : Un mariage riche! Quel drame entre chaque ligne, entre chaque mot, quelle leçon!

	Талант — это сгусток жизни, жизни горячей, напряжённой. И по мере того, как жизнь идёт под уклон, талант, способность чувствовать, сила выражения уменьшаются.
	Le talent, le talent c'est la vie, de la vie intense accumulée. Et à mesure que la vie baisse, le talent diminue, l'aptitude à sentir, la force d'exprimer.

	Город шарлатанов, мистификаторов — таким стал Париж.
	Une ville fumiste, un peuple de mystificateurs, Paris est devenu cela.

	Наполеону неведома зависть к прошлому. Зато все другие виды зависти ему хорошо знакомы.
	Napoléon ignore la jalousie du passé, nulle. Mais l'autre, les autres, il les a toutes!

«Как вы торопитесь жить! — сказал мне Г. Д. — В духовном отношении самые деятельные народы Европы отстали от Парижа лет на сорок». Мой друг англо-американец не сказал мне всего того, что думал. Да, мы торопимся, мы очень торопимся жить, мы скользим по поверхности, не смотрим в глубь вещей; мы запоем читаем книгу, затрагиваем все темы, обсуждаем, выясняем все вопросы. Но больше всего нам не хватает внимания.

« Comme vous vivez vile!» me disait H. J…, les plus actives nations de l'Europe sont intellectuellement à quarante ans en arrière de Paris. » L'Anglo— Américain, mon ami, ne me disait pas toute sa pensée. Oui, nous vivons vite, très vite, les choses effleurées sans jamais aller au fond de rien, le livre lu d'une goulée,tous les sujets traités, toutes les questions abordées, élucidées. Combien, avant tout, l'attention nous manque.

	Поэты и романисты реже обращаются к молодёжи, чем критики и историки — эти доктринеры и догматики, которые продолжают поучать её!
	La jeunesse moins prise par les poètes, les romanciers, que par les critiques, les historiens doctrinaires, dogmatiques qui continuent l'école!

	Жил-был старый, хитрый кот, считавший, что ему известны все виды мышеловок и все способы насаживать кусочки свиного сала для ловли маленьких зверьков. Но фабрикант мышеловок был хитрее кота и доставлял ему много неприятностей. Этого фабриканта звали «Жизнь».
	Il y avait une fois un vieux chat très malin qui prétendait connaître toutes les formes de souricières et la façon d'attacher le lard pour prendre les petites bétes. Mais il y avait un fabricant de souricières plus malin que lui et qui lui faisait de bien désagréables surprises. Et ce fabricant s'appelait : La vie.

	Тщеславие носят при себе, громоздкое, как мешок с деньгами; гордость, наоборот, носят в себе, — она невидима.
	La Vanité se porte au dehors, encombrante comme un sac d'écus; Torgueil, au contraire, se porte en dedans, invisible.

	Необходимо бороться против злой воли людей — она подобна обломкам кораблекрушения, зыбким, предательским, которые незаметно пробивают дно вашей лодки.
	Lutter contre les volontés mauvaises, pareilles à ces épaves sous-marines, écueils mouvants et traîtres, qui crèvent le navire sous la flottaison.

Перевод

О. В. Моисеенко, 1965 (неполный)

О сборнике

На протяжении всей своей жизни Альфонс Доде никогда не публиковал своих разрозненных мыслей: он записывал их от случая к случаю, по вдохновению, а вдохновить его могло случайно услышанное слово, вскользь брошенное замечание. Порой он заносил их в особые тетради, но чаще — в те же самые, в которых набрасывал конспекты глав романов; они написаны на полях, либо поперек текста или обложки. И часто эта беглая заметка — всего одна строчка, пересекающая находившуюся в работе книгу, — была первой идеей, зародышем будущей книги. <…> Те мысли, которыми он воспользовался, он вычёркивал, вымарывал толстым красным или синим карандашом. <…> Я собирала другие, оставшиеся нетронутыми и ни с какой книгой явно не связанные…

— Жюли Доде, предисловие, 1899