Мой Уитмен
«Мой Уитмен» — книга Корнея Чуковского 1966 года, исправленная в 1969. Включила избранные его переводы Уолта Уитмена и справочные материалы, дополненные по сравнению с его предыдущими книгами об этом поэте с 1907 года.
Цитаты
[править]«Листья травы» — <…> книга великана, отрешённого от всех мелочей нашего муравьиного быта. — Мой Уитмен |
Характерно для поэтики Уитмена, что даже стихотворение «Европа (72-й и 73-й годы этих Штатов)», изображающее конкретные события определённого исторического периода, изобилует широко обобщёнными образами. Оно стало как бы алгебраической формулой для всякой победоносной реакции, свирепствующей после разгрома первых революционных попыток. <…> даже во время разгрома первой русской революции оно казалось отражением русских событий. — предисловие к стихотворению |
Его поэзия
[править]Теперь, когда мы завоёвываем космос, нам с необыкновенной поэтической силой всё ближе, всё роднее становится великий заокеанский поэт, который ощутил и воспел в самобытных стихах беспредельную широту мироздания. |
Космизм Уолта Уитмена питался не только эволюционными теориями естественных наук того времени, но в равной степени, а пожалуй, и больше — идеалистической философией Гегеля, Шеллинга, Канта. Так же явственно слышатся в «Листьях травы» отголоски священных мистических книг древней Индии и современных ему трансцендентных учений Карлейля и Эмерсона. — 1; парафраз уитменоведов |
Демократия для него сродни океану и звёздному небу и совсем не вмещается в рамки той реальной демократической партии, которая существовала в тогдашней Америке. — 2 |
В том-то и сказывается величие Уитмена, что в ту пору, когда заносчивое бахвальство перед всеми другими народами было свойственно многим слоям американского общества, он, Уитмен, включил, так сказать, в орбиту своей «магнетической дружбы» и русских, и японцев, и немцев, отделённых от него океанами. — 2 |
… «Песня о себе» оказалась у него «Песней о многих других». Поэт чуть ли не на каждой странице перевоплощается в любого из своих персонажей. — 2 |
О личном бессмертии он не заботился: судьба отдельных капелек не занимает того, у кого перед глазами океан. Он — поэт миллиардов, отсюда его слепота к единицам. Все случайное, индивидуальное, личное было ему недоступно. Глядя на землю глазами космонавта, различая издали только многомиллионные толпы, где каждый равен каждому, где все — как один, Уитмен не видит, не чувствует отдельных человеческих душ. Человечество для него муравейник, в котором все муравьи одинаковы. |
«Песня о выставке» <…>. Мало было в ту пору поэтов, которые дерзнули бы выступить с такими славословиями рельсам, мостам и каналам. Тогда самые термины промышленной техники казались антипоэтичными словами, и нужна была немалая смелость, чтобы ввести их в поэзию. <…> |
В век изысканной инструментовки стиха <…> Уитмен только и старался о том, чтобы его стихи были мускулистее, корявее, жёстче, занозистее.[1] — 5 |
Он чувствовал себя освобождённым от всяких наваждений аскетизма. Он не был бы поэтом науки, если бы в природе человека признал хоть что-нибудь ничтожным и грязным. Он не был бы поэтом идеального равенства, если бы в отношении органов тела придерживался табели о рангах, разделив их на дворян и плебеев.[1] — 5 |
Когда читаешь его стихи о Линкольне, кажется, что где-то в величавом соборе слышишь реквием, сыгранный на грандиозном органе. Поэма начинается рыданиями, и невозможно понять, каким изумительным способом Уитмену удалось добиться того, чтобы его неуклюжие строки ритмически изображали рыдания. Эти рыдания не мрачные: чем дальше, тем яснее слышится в них радостная победа над болью, постепенное преображение скорби в широкий вселенский восторг.[1] — 5 |
Казалось бы, философской поэзии полагается быть беспредметной, абстрактной. Тот, кто вдохновляется философскими истинами, чужд мелким подробностям повседневного быта. Но тем-то и замечательно творчество Уитмена, что для утверждения своих космически-широких идей он нередко пользовался целыми вереницами (то есть опять-таки каталогами) образов, выхваченных из окружающей его обыденной действительности. Здесь его рисунок артистически лаконичен и прост, краски свежи и точны, здесь он уверенный и сильный художник. |
Его жизнь
[править]И в Соединённых Штатах и в Англии литература об Уитмене превратилась в непрерывный поток. Ни об одном из тех знаменитых писателей, которые при его жизни затмевали его, не печатается в настоящее время и десятой доли того количества книг и журнальных статей, какое в последние годы посвящается все новым исследованиям его биографии и творчества. — 1 |
Осенью [1855 г.] он опять появился в Нью-Йорке и, убедившись, что его обруганная критиками книга останется нераспроданной на книжных прилавках, решил принять отчаянные меры, чтобы привлечь к ней внимание читателей. В Нью-Йорке и в Бруклине у него, как у старого журналиста, были дружеские связи в нескольких газетных редакциях, и он своеобразно воспользовался этими связями: написал хвалебные заметки о себе и о собственной книге и попросил напечатать их под видом рецензий! |
Зарубежная литература об Уитмене
[править]Ранних биографов Уолта Уитмена можно назвать представителями мифологической школы, так как они простодушно поверили тем многочисленным мифам, которые поэт сочинял о себе. Так же доверчиво отнеслись они к измышлениям друзей и поклонников Уитмена, стремившихся приукрасить его биографию в противовес тем нападкам, которым он так долго подвергался со стороны враждебных ему журналистов и критиков. И Берроуз[2][3], и О'Коннор[4], и Конвей, и Бинз[5], и Базальжетт[6] считали своим долгом изобразить его величавым пророком и праведником: сверхчеловеком, лишённым обычных человеческих слабостей. |
Самой лучшей из всех книг о жизни и творчестве Уолта Уитмена представляется мне «Одинокий певец» («Solitary Singer») Гэя Уилсона Аллена (Gay Wilson Allen), вышедшая в Нью-Йорке в 1955 году. Эта монументальная книга (616 страниц) ввела в научный обиход десятки фактов, незамеченных другими исследователями, приучила читателей трезво оценивать слабости и падения поэта, его (нередкие) измены себе самому. <…> Каждый период жизни знаменитого барда изучен профессором Алленом заново. Научность книги сочетается с живостью изложения. |
… до создания «Листьев травы» он был типичным журналистом эпохи, предшествующей Гражданской войне, — с шаблонным мировоззрением и шаблонными формами речи… |
Примечания
[править]- ↑ 1 2 3 4 5 Фрагменты, бывшие в его статье «Уолт Уитман, его жизнь и творчество» (Уолт Уитман. Избранные стихотворения и проза. — М.: ОГИЗ, 1944), которая сама была переработана из «Уотъ Уитмэнъ» (К. Чуковскiй. Поэзiя грядущей демократiи: Уотъ Уитмэнъ. — Петроград: Парус, 1918. — С. 9-76).
- ↑ Notes on Walt Whitman as Poet and Person, by John Burrough, 1867.
- ↑ Whitman. A Study, by John Burroughs. Boston and New York, 1896.
- ↑ William Douglas O'Connor, The Good Gray Poet, 1866.
- ↑ Life of Walt Whitman», by Henry Bryan Binns, London, 1905.
- ↑ Léon Bazalgette, Walt Whitman: L'Homme et son oeuvre, 1908.