Перейти к содержанию

Недопёсок

Материал из Викицитатника
Недопёсок (Норвегия)

Недопёсок (также недопе́сь, недоку́нь, недоли́сок[1]) — молодой или летний песец первого года жизни, носящий голубоватый или серый мех, ещё не дошедший до белого.

В переносном смысле: подросток, человек незрелый, инфантильный, не готовый к взрослой жизни.

Недопёсок в коротких цитатах

[править]
  •  

Всем на звероферме было ясно, что недопесок перещеголяет даже Наполеона Первого...[2]

  Юрий Коваль, «Недопёсок», из главы «Давило», 1974
  •  

...под видом недопёска Коваль вывел еврея, бегущего в Израиль...[3]

  Владимир Бондаренко, «Недопёсок», 10 марта 2000 г.
  •  

Он был <родом> из того времени, когда мы, глупые недопёски, горячо и радостно верили в правоту сущего.[4]

  — Варвара Синицына, «Муза и генерал», 2002

Недопёсок в научно-популярной литературе и публицистике

[править]
  •  

Белла <>Ахмадулина> потом прочла “Недопёска” и тоже рехнулась, она сошла с ума. Она сошла слегка с ума на этой почве. Она даже разговаривала голосом недопёска. То есть у нее был особый голос такой, она говорит: Вы понимаете, каким голосом я с вами разговариваю? Я говорю: Каким? Говорит: Это голос недопеска. (Смеётся. — И. С.) Это чудно, но это факт. И она написала на книжке, которую попросила, чтоб я подарил дочери Льва Ошанина, она написала “Недопесок — это я”. А я пожалел, что на моей-то она так не написала. У меня-то этой нет надписи.[5]

  — Юрий Коваль, «Я всегда выпадал из общей струи», 1993
  •  

Этот разговор с Камиром о своей русскости в литературе и о примитивности либеральных суждений о том, что под видом недопеска Коваль вывел еврея, бегущего в Израиль, он сам изложил уже в перестроечные времена в беседе с Ириной Скуридиной, когда все бывшие певцы Братских ГЭС и ленинских Лонжюмо, нагло придумывали, как они тайно боролись с советской властью, и, мол, стихи о похоронах Льва Толстого на самом деле были о похоронах Бориса Пастернака.
Что мешало незадолго до смерти, уже в 1995 году и Ковалю подыграть Демократии, выдать своего знаменитого Недопеска за жертву советского режима, убегающую на Запад? Или за еврея-отказника?
Не пожелал. Ибо его герой — на все времена. Это уже детская классика. Впрочем, кто поумнее, всегда понимали психологию образа этого симпатичного зверька, убегавшего из клетки на Северный полюс. Белла Ахмадулина прямо сказала: «Недопёсок — это я». Такой Недопесок есть и среди людей, и среди зверей на все времена. Я уже говорил, что и сам Юра Коваль был тоже Недопеском, бежавшим от зла и людской пошлости в чистую сказовую форму. Он был идеалист с добрыми глазами. Он легко сходился с людьми, уважая их за человеческие качества, а не за знания и политические взгляды. Я вообще никогда не слышал о нем дурных отзывов. А в жестком литературном мире такое редко бывает.[3]

  Владимир Бондаренко, «Недопёсок», 10 марта 2000 г.
  •  

Алекс, полностью положившись на монотонную мощную силу баса, начал выписывать второй эшелон, выходящий на место первого, этот нестройный хор, сменивший пронзительное вытьё. Всё это они: недопёски, отребье системы. Шестьдесят седьмой ― точка смерти. Хотя после шестьдесят седьмого написано было много прекрасной музыки. Но то были похороны.[6]

  Наталья Черных, «Слабые, сильные». Часть вторая, 2015

Недопёсок в мемуарах и художественной прозе

[править]
  •  

Недопёсок Наполеон Третий был важный зверь. И хоть не стал ещё настоящим песцом, а был щенком, недопёском, директор очень его уважал.
Мех Наполеона имел особенный цвет ― не белый, не голубой, а такой, для которого и название подобрать трудно. Но звероводы всё-таки подобрали ― платиновый. Мех этот делился как бы на две части, и нижняя ― подпушь ― была облачного цвета, а сверху покрыли ее темно-серые шерстинки ― вуаль. В общем, получалось так: облако, а сверху ― серая радуга. Только мордочка была у Наполеона темной, и прямо по носу рассекала ее светлая полоса. Всем на звероферме было ясно, что недопесок перещеголяет даже Наполеона Первого, а директор мечтал вывести новую породу с невиданным прежде мехом ― «некрасовскую». Узнав о побеге, директор Некрасов и бригадир Филин кинулись к забору.[2]

  Юрий Коваль, «Недопёсок», из главы «Давило», 1974
  •  

Точно так напугала бы песцов трава. Раньше им вообще не приходилось бегать по земле. Они родились в клетках и только глядели оттуда на землю ― на снег и на траву. Наполеон облизнул лапу ― снег оказался сладким. Совсем другой, не такой, как в клетке, был этот снег. Тот только сыпался и сыпался с неба, пушистыми комками собирался в ячейках железной сетки и пресным был на вкус. На минутку выглянуло из облаков солнце. Под солнечным светом далеко по всему полю засверкал снег сероватой синевой и лежал спокойно, не шевелился. И вдруг почудилось недопеску, что когда-то, давным-давно, точно так же стоял он среди сверкающего поля, облизывал лапы, а потом даже кувыркался, купался в снегу. Когда это было, он вспомнить не мог, но холодные искры, вспыхивающие под солнцем, вкус снега и свежий, бьющий в голову вольный его запах он помнил точно.[2]

  Юрий Коваль, «Недопёсок», из главы «Снежное поле», 1974
  •  

«Это, наверно, росомаха, ― думал дошкольник, выходя из калитки на дорогу, вдрызг перепаханную тракторами. ― А может, барсук? Как раз полосочка на носу. Нет, он похож на лису. Но не очень. Какой-то недолисок!» Тут мысли дошкольника побежали по дороге, проторенной уже плотником Мериновым: «Может, это помесь собаки с лисой? Лисья собачка? Лисопес…
Тут мысли дошкольника побежали по дороге, проторенной уже плотником Мериновым: «Может, это помесь собаки с лисой? Лисья собачка? Лисопес… Лисица-псица!.. Лисец…»
Песец! — закричал вдруг дошкольник, подпрыгнул на месте и выпалил из водопроводной винтовки. — Песец! Песец! Чтоб мне треснуть! Это песец!..[2]

  Юрий Коваль, «Недопёсок», из главы «На полюс!», 1974
  •  

Господи! Когда это было? Полгода тому, а кажется, лет сто семьдесят. Где-то там, в Германии, или еще где, у этого недопеска родится сын. И это будет мой внук.[7]

  Галина Щербакова, «Моление о Еве», 2000
  •  

Все-таки я знаю Бориса давно ― при мне он впервые завязал галстук, при мне густо краснел от криков «Горько!» на своей свадьбе. Он был из того времени, когда мы, глупые недопески, горячо и радостно верили в правоту сущего.[4]

  — Варвара Синицына, «Муза и генерал», 2002
  •  

― Ну что вы, какая же вы старуха? ― Генерал все еще искал в Музе Пегасовне приметы женщины обыденной, способной на жеманное кокетство, но никак не на трезвый взгляд.
― Самая настоящая. И вообще, я не понимаю, зачем нужна старость? ― не дрогнула под тяжелой артиллерией комплиментов Муза Пегасовна. Генерал не был желторотым недопёском и оценил ее мужество.[4]

  — Варвара Синицына, «Муза и генерал», 2002

Недопёсок в стихах

[править]
Летний недопёсок
  •  

Веселый вечер с эскимо
И с папиросками,
Потом нардом, и в нём кино
С недопёсками.
Там шикарно в темноте,
Можно пощупать в тесноте,
Подержаться за буфера
Развлекайся, детвора![8]

  Павел Зальцман, «Железный мальчик», 27 августа 1940
  •  

Спеша поспеть на лапах длинных
и всё заваливаясь вбок,
февральским днем у магазина
к нам привязался кобелёк.
У сына жалкого дворняжки,
как в том кругу заведено,
на грязно-белой тощей ляжке
светилось жёлтое пятно.
Он вовсе не втирался в гости,
как предприимчивый нахал,
а лишь угла и только кости
у человечества искал.[9]

  Ярослав Смеляков, «Недопёсок», 1972

Источники

[править]
  1. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля: Недопесь
  2. 1 2 3 4 Юрий Коваль. «Недопёсок» — М.: Оникс 21 век, 2000 г. (здесь и ниже).
  3. 1 2 Владимир Бондаренко. «Недопёсок» (эссе о Юрии Ковале). — М.: «Независимая газета» от 10.03.2000 г.
  4. 1 2 3 Варвара Синицына. Муза и генерал. — М.: Вагриус, 2002 г.
  5. Юрий Коваль. «Я всегда выпадал из общей струи» (Экспромт, подготовленный жизнью). Интервью с Ириной Скуридиной. — СПб.: «Вопросы литературы». № 6, 1998 г.
  6. Н. Б. Черных. Слабые, сильные. Часть вторая. — Саратов: «Волга», № 3-4, 2015 г.
  7. Галина Щербакова. «Моление о Еве». — М.: Вагриус, 2001 г.
  8. Зальцман П.Я. Сигналы страшного суда. Москва, «Водолей Publishers», 2011 г.
  9. Смеляков Я.В. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Второе издание. — Ленинград, «Советский писатель», 1979 г.

См. также

[править]