Спасибо тебе, весна,
что ты светла и ясна
без всяческих объяснений!
Спасибо тебе, весна,
что ты чиста и честна,
полна надежд и стремлений!
Март:
весна вступает в азарт,
мчаться куда-то хочется;
школьники в окна глядят из-за парт —
не могут сосредоточиться.
Апрель:
в воздухе ласка и хмель,
сколько слов надо добрых и нежных;..
<…>
В марте — весна воды,
в апреле — весна травы,
а май — всем людям на радость:
птицы на все лады,
в цветах поля и сады,
и дела наши
крепнут, наладясь.
— «Весенний квартал», 1954
Пел петух зарю не зря
мглистым утром до рассвета,
и пришла к нему заря
ярко-огненного цвета;
Вся закутана в туман,
словно в призрачной косынке,
от неё весь лес румян,
искорки в любой росинке!..
— «Весенняя песнь», 1952
Летят облака, как битый лёд,
весенний колотый лёд,
и синь сквозит, высока, далека,
сквозь медленный их полёт;..
— «Глядя в небеса», 1949
Над лесами ходят грозы,
сосны гнутся,
проливные с неба слезы
ливнем льются.
Слон небес трубит свирепо —
блещут бивни,
целый месяц тмится небо,
хлещут ливни.
— «Грозы и ливни», 1953
Как переменчива погода:
то резкий холод, то тепло;
то праздник птичьего народа,
то песня прячется в дупло...
Казалось бы, пора к отлету:
уже сентябрь в седой росе, —
так нет, не отобьешь охоту
к рябин раскинутой красе!
— «День не отцвёл», 1953
Хочу я жизнь понять всерьёз:
наклон колосьев и берёз,
хочу почувствовать их вес
и что их тянет в синь небес,
чтобы строка была верна,
как возрождение зерна.
— «Друзьям», 1954
Жарко городу этим летом,
душно городу этим годом.
Так набродишься перегретым,
что ведешь себя теплоходом!
<…>
Словно в лавовую влит оправу,
словно в выплавке Бессемера,
плавит солнце людскую лаву,
зной слоист и тяжел без меры.
Мне б хотелось стихов прохладой
остудить этот зной заклятый:
для людей ведь, как и для растений,
нужен свет, но нужны ж и тени!
— «Жарко городу», 1952
И, листья с ветвей не роняя,
ловя дуновенье прохлад,
растут, у корней охраняя
потока серебряный клад.
Меж зеленью и водою
великий союз заключен.
Давай же мы будем с тобою:
я — зеленью, — ты ключом!
— «Зелень, вода, солнце», 1953
Тихо-тихо сидят на снегу снегири —
на головках бобровые шапочки;
у самца на груди отраженье зари,
скромно-серые перья на самочке.
— «Снегири», 1953
Если бы люди собрали и взвесили,
словно громадные капли росы,
чистую пользу от нашей профессии,
в чашу одну поместив на весы,
а на другую бы — все меднорожие
статуи графов, князей, королей, —
чудом бы чаша взвилась, как порожняя,
нашу бы — вниз потянуло, к земле! <…>
Что это значит — остаться в истории?
Слава как мел: губку смочишь и стёр её;..
— «Наша профессия», 1954
Ведь есть же такие счастливцы,
что ранней осенней порой
следят, как горят чернобривцы,
склонившись над грядкой сырой!
Их жарким дыханьем согрето
и пахнет, как в пробке вино,
осеннее позднее лето,
дождями на нет сведено.
