Благополучный Асеев?..
«Благополучный Асеев?..»— статья Игоря Шайтанова 1990 года о Николае Асееве.
Цитаты
[править]Асеев всё-таки не унывал, не позволял себе обнаружить ни печали, ни усталости. Лишь иногда в стихах (да и то, скорее, в двадцатые годы) он, предвосхищая чужие упрёки, пенял себе на неуместную расслабленность, на то, что сбивается с коллективного шага в бодром маршевом ритме: <как в> «Свет мой...»[1] |
... вдохновение, за полтора десятка лет привыкшее откликаться и на социальный и на фактический заказ. |
Зато весной 1953 года — возрождение: начинается поздний Асеев, тот умудрённый, просветлённый поэт, которого любят противопоставить Асееву, некогда талантливому путанику, бывшему футуристу, потом едва не погубившему себя убеждением, что место поэзии на газетной полосе. Он поднимается вместе с новой волной или даже оказывается одним из тех, кто поднял эту волну. Его «Раздумья» — сборник 1955 года — одна из первых чистых нот тогдашнего поэтического многоголосья. |
Нет ничего необычного в том, что начинающему поэту хочется предстать необычным. Естественное желание и, как правило, опережающее возможности. Так было и в первой книжке Асеева — «Ночная флейта» (1914). |
Новое искусство императивно в своей позиции. Оно отметает классический тезис подражания природе, предпочитая её познание до крайнего предела, до самой сути. В своем желании узнать, как сделано, оно не останавливается перед опасностью стать разрушительным. |
... во второй книге — «Зор», в которой спустя всего несколько месяцев после выхода первой Асеев заговорил на славянском наречии летописей, былин, по его образу и подобию творя новые слова. |
Разрешение <стихотворения> <…> нередко дополняется и зрительным образом, которому сопутствует любимый асеевский цвет — синий, неожиданным — синим! — пламенем плещущий по многим его стихам. |
Он узнаваем в мифологически цельном восприятии мира, который призывал постичь Хлебников в языке. У Хлебникова — универсальность лингвистической утопии, у Асеева — проникновение мгновенное, эмоциональной вспышкой: «Если ночь все тревоги вызвездит...»[4] |
Асеев сегодня — среди тех, кто ждёт возрождения. И разве не сейчас, когда миф, фольклор, слово, глубокое своей памятью, влекут нас, разве не сейчас следует вспомнить о Николае Асееве? О поэте, оживившем славянское слово, древнее мироощущение, умевшем быть национальным без громового пафоса и народным без пасторальной умильности. |
Литература
[править]- И. Шайтанов. Благополучный Асеев?.. // Н. Н. Асеев. Стихотворения и поэмы. — М.: Художественная литература, 1990.