Хризалиды

«Хризалиды» (англ. The Chrysalids) — постапокалиптический роман Джона Уиндема 1955 года. В США часто издаётся под названием «Возрождение» (Re-Birth).

Цитаты

… я всю жизнь слышал по воскресным дням: «И создал Господь человека по образу и подобию своему. И пожелал Господь, чтобы у человека было одно тело, одна голова, две руки и две ноги. Каждая рука должна оканчиваться ладонью, и каждая ладонь должна иметь пять пальцев, и на конце каждого пальца должен быть ноготь…» И так далее до: <…> «… И каждая нога должна сгибаться посередине и иметь одну ступню. И каждая ступня должна иметь пять пальцев, и каждый палец должен иметь на конце ноготь…» И дальше: «И любое существо, которое имеет человеческий облик, но устроено не так, как здесь сказано, — не есть человек. Это не мужчина и не женщина. Это богохульство, издевательство над истинным подобием Господа, и оно ненавистно взору Господню». — 1

… I had heard almost every Sunday of my life. 'And God created man in His own image. And God decreed that man should have one body, one head, two arms and two legs: that each arm should be jointed in two places and end in one hand: that each hand should have four fingers and one thumb: that each finger should bear a flat finger-nail...' And so on until: <…> '... and each leg shall be jointed twice and have one foot, and each foot five toes, and each toe shall end with a flat nail....'And so on, until finally: 'And any creature that shall seem to be human, but is not formed thus is not human. It is neither man nor woman. It is a blasphemy against the true Image of God, and hateful in the sight of God.'

— Пойми, каждая часть Определения очень важна, и если кто-либо не соответствует хоть самой малой их части, значит, он не человек. Значит, у него нет души. Значит, он не образ и подобие Господа, а имитация, подделка. А во всякой подделке обязательно есть неточность. Только Богу дано создать истинное своё подобие, а подделки, пусть многие из них выглядят почти во всём похожими на нас, не могут быть настоящими людьми. Они нечто совершенно иное. — 6

'Well, every part of the definition is as important as any other; and if a child doesn't come within it, then it isn't human, and that means it doesn't have a soul. It is not in the image of God, it is an imitation, and in the imitations there is always some mistake. Only God produces perfection, so although deviations may look like us in many ways, they cannot be really human. They are something quite different.'

— Когда мой отец был юнцом, женщину, произведшую на свет мутанта, били кнутом. Если же она трижды была повинна в этом, у неё отбирали Метрику, объявляли вне закона и продавали в рабство. Только так можно добиться Твердости Веры и Чистоты Расы. Отец мне говорил: в его время было гораздо меньше всякой нечисти, а все потому, что если попадалась такая дрянь, то её сжигали, как сейчас сжигают отклонения! — 9

'When my father was a young man a woman who bore a child that wasn't in the image was whipped for it. If she bore three out of the image she was uncertified, outlawed, and sold. It made them careful about their purity and their prayers. My father reckoned there was a lot less trouble with mutants on account of it, and when there were any, they were burnt, like other deviations.'

	Я задал ему обычный вопрос, который задают незнакомцу. Неторопливо он вытащил Метрику с отметкой за нынешний год и помахал ею перед моим носом. Я сделал то же самое, и таким образом стало ясно, что ни один из нас не находится вне закона. — 11
	I asked what one usually asked of strangers. Impatiently he pulled out his identity tag, with the current year's punch-mark on it. It was established that we were neither of us outlaws.

	— Есть, знаешь ли, такие женщины, которые не успокоятся, пока не станут рабыней мужчину и тряпкой, о которую он вытирает ноги, — отдаться полностью в его власть. — 11; вариант распространённой мысли
	'There's a type of woman who isn't content until she's made herself some man's slave and doormat — put herself completely in his power.'

	— Мы видели много Плохих Земель, но даже представить себе не могли, что есть ещё и такое. На целые мили вокруг тянется лишь какое-то… расплавленное чёрное стекло, похожее на застывший океан чернил… — 16; сплавленный в стекло песок на месте атомной бомбардировки
	'We have seen Badlands before, but none of us has ever imagined anything quite so terrible as this. There are stretches, miles across, where it looks as if all the ground has been fused into black glass; there is nothing else, nothing but the glass like a frozen ocean of ink...'

	— Именно поэтому Древние и понесли, как вы это называете, Кару — уничтожили сами себя, разбили всю цивилизацию вдребезги. Твой отец и ему подобные, сами того не зная, стали историей. Они убеждены, что представляют конечный и неизменный образ человека… Что ж, скоро они добьются стабильности, о которой мечтают. Добьются единственно возможным способом: став ископаемыми… — 16
	'The Old People brought down Tribulation, and were broken into fragments by it. Your father and his kind are a part of those fragments. They have become history without being aware of it. They are determined still that there is a final form to defend: soon they will attain the stability they strive for, in the only form it is granted — a place among the fossils...'

Перевод

Ф. Б. Сарнов, 1987 (с некоторыми уточнениями, в т.ч. по С. Славгородскому, 1996)

О романе

	Это написано настолько искусно, что факт отсутствия блестящей новой идеи не имеет никакого значения.
	It is so skillfully done that the fact that it’s not a shiny new idea makes absolutely no difference.
	— Грофф Конклин, 1955

	Тема мутантов разработана настолько правдоподобно, как будто «Странного Джона», и «Слэна», и рассказов о Лысых не существовало. <…> Полноправная классика.
	Made the Mutant theme believable in a way that ‘Odd John’ and ‘Slan’ and the stories of the Baldies never quite were. <…> A classic in its own right.
	— Питер Шуйлер Миллер, 1955

	Уничтожать ли людей и животных, у которых лишний палец, или другой цвет волос, шерсти, кожи? Конечно! Разве не это сказано в их Библии <…>. Ересь: а действительно ли Норма, которая зачитывается в церкви по воскресеньям, описывает человека, каким он был до Дня скорби? Как может кто-либо знать? Это впервые становится жизненно важным моментом для Дэвида, когда случайно обнаруживается, что у его маленькой подруги, Софи, есть шестой палец на каждой ноге. Вот тут-то вся любовь и вся мораль сжимаются в один болезненный вопрос. Это пронзительно реально, потому что люди и их мир действительно существуют. Первые несколько глав имеют подлинный автобиографический смысл — уэллсовская ретроспективная наглядность мучит писателей, которые не могут сделать это сами. Очень жаль, что в Уиндем на этот раз не понял, насколько хорошо у него вышло. Шестой палец был чрезвычайно правдоподобен и достаточен: но Уиндем приплёл сверх этого телепатическую мутацию и сделал самого Дэвида одним из девяти детей-телепатов, и перевёл весь сюжет от тщательно выстроенного ранее фона к просто ещё одной проклятой погоне с восторженным клише в конце. <…> Эта ошибка фатальна.
	Destroy people and animals who have an extra toe, or the wrong color of hair or skin? Certainly! Doesn’t the Bible say <…>. A heresy: Is the description of the Norm that’s recited in church on Sundays, the description of man as he was before the Tribulation? How can anybody know? It’s a vital point to David, for the first time, because of an accidental discovery: his small girl friend, Sophie, has a sixth toe on each foot. Here’s all love and all morality compressed into one aching question. It’s sharply real, because the people and their world are real. These first few chapters have the genuine autobiographical sense—that Wellsian retrospective clarity, the torment of writers who can’t do it themselves. More’s the pity that Wyndham, for once, failed to realize how good a thing he had. The sixth toe was immensely believable, and sufficient: but Wyndham has dragged in a telepathic mutation on top of it; has made David himself one of the nine child telepaths, and hauled the whole plot away from his carefully built background, into just one more damned chase with a rousing cliché at the end of it. <…> This error is fatal.
	— Деймон Найт, «В поисках удивительного», 1956

	Идеи аморального супер-ребёнка и желательности коллективного ума, кажется, были развитием описанных у Олафа Стэплдона.
	The Chrysalids. <…> The devices of the amoral superior child and the desirability of the community mind both seem to have been adapted from Olaf Stapledon.
	— Сэм Московиц, «Джон Уиндем», 1964