Сарданапал (Байрон)

«Сарданапал» (англ. Sardanapalus) — стихотворная историческая трагедия Джорджа Байрона, написанная в первой половине 1820 года и впервые опубликованная 19 декабря 1821 вместе с пьесами «Двое Фоскари» и «Каин».

Здесь приведены одни и те же цитаты в двух переводах.

Перевод Г. А. Шенгели, 1953

	Мирра Мне он давно б вернул свободу, если б Не полюбила я, почти забыв, Что я — раба. Где все — рабы, и только Один свободен, где гордятся рабством И низших угнетают в свой черёд, Легко забыть, что цепи-украшенья — Всё ж цепи! — акт III
	It had freed me Long ere this hour, but that I loved until I half forgot I was a slave:—where all Are slaves save One, and proud of servitude, So they are served in turn by something lower In the degree of bondage: we forget That shackles worn like ornaments no less Are chains.

Акт I, сцена 2

Сарданапал О, если чернь нельзя ничем полегче Смирить — за меч возьмусь, пока она Не взмолится, чтоб он стал прялкой! Салемен Люди Твердят, что прялкой стал твой скипетр. Сарданапал Ложь! Но пусть. У древних греков, о которых Рабыни мне поют, болтали то же О первом их герое, о Геракле, Омфалу полюбившем. Видишь: чернь Всегда и всюду рада клеветать, Чтобы царей унизить. Салемен Не болтали Такого о твоих отцах. Сарданапал Не смели. Труд и война уделом были их. И цепь они на латы лишь сменяли. Теперь у них — мир, и досуг, и воля Пить и орать. Пускай! Мне всё равно. Одной улыбки девушки прекрасной Я не отдам за все восторги черни, Венчающей ничтожных! Что мне в рёве Презренных стад отъевшихся, чтоб я Ценил их мерзкие хвалы иль дерзкой Боялся брани?

Sardanapalus. Oh! if it must be so, and these rash slaves Will not be ruled with less, I'll use the sword Till they shall wish it turned into a distaff. Salemenes. They say thy Sceptre's turned to that already. Sardanapalus. That's false! but let them say so: the old Greeks, Of whom our captives often sing, related The same of their chief hero, Hercules, Because he loved a Lydian queen: thou seest The populace of all the nations seize Each calumny they can to sink their sovereigns. Salemenes. They did not speak thus of thy fathers. Sardanapalus. No; They dared not. They were kept to toil and combat; And never changed their chains but for their armour: Now they have peace and pastime, and the license To revel and to rail; it irks me not. I would not give the smile of one fair girl For all the popular breath that e'er divided A name from nothing. What are the rank tongues Of this vile herd, grown insolent with feeding, That I should prize their noisy praise, or dread Their noisome clamour?

Сарданапал Никто сильней меня Не жаждал править мирными и мирно; Но если гнев разбудят мой, то лучше б Им грозного Немврода воскресить, «Великого Охотника»! Всё царство Я превращу в загон, травя зверей, Кто были, но не пожелали быть Людьми! <…> До сих пор ни капли Не вытекало из ассирийских жил Из-за меня: гроша я не истратил Из всей казны на то, что хоть слезы Могло бы стоить подданным моим. Их я берёг — и стал им ненавистен, Не угнетал — и вот растёт мятеж. О люди! Им коса нужна, не скипетр; Косить их нужно, как траву, не то Взойдёт бурьян и жатва недовольства Гнилая почву тучную отравит И житницу в пустыню превратит!

Ne'er Was man who more desired to rule in peace The peaceful only: if they rouse me, better They had conjured up stern Nimrod from his ashes, "The Mighty Hunter!" I will turn these realms To one wide desert chase of brutes, who were, But would no more, by their own choice, be human. <…> Till now, no drop from an Assyrian vein Hath flowed for me, nor hath the smallest coin Of Nineveh's vast treasures e'er been lavished On objects which could cost her sons a tear: If then they hate me, 'tis because I hate not: If they rebel, 'tis because I oppress not. Oh, men! ye must be ruled with scythes, not sceptres, And mowed down like the grass, else all we reap Is rank abundance, and a rotten harvest Of discontents infecting the fair soil, Making a desert of fertility.

	Мирра Нельзя терять впустую жизнь и трон! Сарданапал Терять! Но кто же, дерзкий, посягнёт На них? Мирра А кто попытки убоится? Коль сам себя забыл их царь — никто О нём не вспомнит!
	Myrrha. Kingdoms and lives are not to be so lost. Sardanapalus. Lost!—why, who is the aspiring chief who dared Assume to win them? Myrrha. Who is he should dread To try so much? When he who is their ruler Forgets himself—will they remember him?

	Мирра Речь других о Греции — мне нож!
	When another speaks of Greeks, it wounds me.

	Мирра Ах, царь! С обычными людьми Нужна нередко видимость войны, Чтоб сущность мира охранить;..
	Alas! my Lord, with common men There needs too oft the show of war to keep The substance of sweet peace;..

Акт II

	Арбас (показывая на свои ножны) Моя звезда вот в этих ножнах; если Она сверкнёт — затмится блеск планет! <…> С бабами сражаться — Позор для победителя. Свалить Отважного свирепого тирана, Схватиться с ним, скрестив клинки — вот в этом Геройство, победишь или падёшь. Но меч поднять на этого червя, Услышать писк…
	Arbaces (touching his scabbard). My star is in this scabbard: when it shines, It shall out-dazzle comets. <…> This woman's warfare Degrades the very conqueror. To have plucked A bold and bloody despot from his throne, And grappled with him, clashing steel with steel, That were heroic or to win or fall; But to upraise my sword against this silkworm, And hear him whine, it may be—

	Белез Лень — прихотлива и в своих причудах Порой проходит больше парасангов, Чем полководец, обойти решивший Врага.
	Sloth is of all things the most fanciful— And moves more parasangs in its intents Than generals in their marches, when they seek To leave their foe at fault.

Сарданапал О! [звёзды] Я их люблю! Люблю следить за ними На тёмно-синем своде и сличать С глазами Мирры; я люблю их отблеск В текучем серебре евфратских вод, Когда полночный ветер зыблет влагу, Вздыхая в прибережных камышах. Но — боги ли они, иль домы божьи, Огни ль ночные просто, иль миры, Иль свет миров, не знаю и — неважно: В неведенье моём такая сладость, Что всей халдейской мудрости не надо. К тому ж о них я знаю всё, что знает О мире смертный, то есть — ничего. Я блеск их вижу, чувствую их прелесть; Когда ж они блеснут моей могиле — Исчезнут блеск и прелесть.

Oh! for that—I love them; I love to watch them in the deep blue vault, And to compare them with my Myrrha's eyes; I love to see their rays redoubled in The tremulous silver of Euphrates' wave, As the light breeze of midnight crisps the broad And rolling water, sighing through the sedges Which fringe his banks: but whether they may be Gods, as some say, or the abodes of Gods, As others hold, or simply lamps of night, Worlds—or the lights of Worlds—I know nor care not. There's something sweet in my uncertainty I would not change for your Chaldean lore; Besides, I know of these all clay can know Of aught above it, or below it—nothing. I see their brilliancy and feel their beauty— When they shine on my grave I shall know neither.

Белез Ты согласен, что изгнанье — Наш приговор? Арбас А как понять иначе? Уж такова политика восточных Царей: прощенье и отрава, милость И меч, отъезд и вечный сон. <…> Многим cатрапам при его отце вручались Наместничества мощные — и многим Пришлось в пути в могилу лечь. В дороге Их постигал, не знаю как, недуг: Столь долог был и труден путь…

Beleses. Thou dost agree with me in understanding This order as a sentence? Arbaces. Why, what other Interpretation should it bear? it is The very policy of Orient monarchs— Pardon and poison—favours and a sword— A distant voyage, and an eternal sleep. <…> How many Satraps have I seen set out In his Sire's day for mighty Vice-royalties, Whose tombs are on their path! I know not how, But they all sickened by the way, it was So long and heavy.

	Сарданапал Я их изгнал — и спать могу, а если б Казнил — не спал бы. Салемен Ты уснуть рискуешь Навек, щадя изменников. Миг боли Годами преступлений заменён!
	Sardanapalus. Their banishment will leave me still sound sleep, Which their death had not left me. Salemenes. Thus you run The risk to sleep for ever, to save traitors— A moment's pang now changed for years of crime.

	Салемен Мой высший долг — всегда служить царю. (Уходит.) Сарданапал (один) Суровый человек. Утёс! — настолько Твёрд и высок! Ни одного земного На нём пятна. А я — из мягкой глины, Цветами утучнённой. Каждой почве — Свои плоды.
	Salemenes. Sire, I shall ever duly serve my sovereign. (Exit.) Sardanapalus (solus). That man is of a temper too severe; Hard but as lofty as the rock, and free From all the taints of common earth—while I Am softer clay, impregnated with flowers: But as our mould is, must the produce be.

Акт IV

Зарина С ним — одна! Как много лет, Хоть молоды мы, провела я в скорбном Вдовстве души. Он не любил меня <…>. Сарданапал Зарина! Зарина Нет Зарины; Не говори «Зарина»; это слово Стирает долгие года и то, Что удлиняло их! Сарданапал Теперь уж поздно Былые сны припоминать. Не надо Упрёков — хоть в последний раз.

Zarina. Alone with him! How many a year has passed, Though we are still so young, since we have met, Which I have worn in widowhood of heart. He loved me not <…>. Sardanapalus. Zarina! Zarina. No, not Zarina—do not say Zarina. That tone—That word—annihilate long years, And things which make them longer. Sardanapalus. 'Tis too late To think of these past dreams. Let's not reproach— That is, reproach me not—for the last time—

	Зарина … для грязных душ отравой Становится добро. Сарданапал А в чистых душах И зло — добром. Они счастливей пчёл, Берущих мёд с целебных лишь цветов. Зарина Сбирай же мёд, не спрашивая — чей он, И радуйся: не всеми брошен ты.
	Zarina. … for benefits Turn poison in bad minds. Sardanapalus. And good ones make Good out of evil. Happier than the bee, Which hives not but from wholesome flowers. Zarina. Then reap The honey, nor inquire whence 'tis derived. Be satisfied—you are not all abandoned.

	Мирра Будь ты царём у тысячи вселенных (Хотя едва ль одну удержишь эту), Я, став твоей любовницею, пала б Не меньше, чем отдавшись мужику, Нет, больше, будь он греком, тот мужик!
	Were you the lord of twice ten thousand worlds— As you are like to lose the one you swayed— I did abase myself as much in being Your paramour, as though you were a peasant— Nay, more, if that the peasant were a Greek.

Акт V

	Сарданапал Прощание навек должно быть быстрым, Не то — как вечность каждый миг, и жизни Пропитаны слезами.
	All farewells should be sudden, when for ever, Else they make an eternity of moments, And clog the last sad sands of life with tears.

Мирра Здесь дружеской руки не будет — Наш пепел в урну общую собрать. Сарданапал И лучше! Пусть его развеет ветер В просторах неба, чем сквернит рука Раба или предателя. Зажженный Дворец и груды стен дымящих будут Нам памятником благородней, чем Кирпичные египетские горы Над прахом их царей или быков; Ведь неизвестно, кто в громадах гордых Упрятан: царь иль Апис, богобык. Престранные надгробья, назначенье Забывшие!

Myrrha. It is that no kind hand will gather The dust of both into one urn. Sardanapalus. The better: Rather let them be borne abroad upon The winds of heaven, and scattered into air, Than be polluted more by human hands Of slaves and traitors. In this blazing palace, And its enormous walls of reeking ruin, We leave a nobler monument than Egypt Hath piled in her brick mountains, o'er dead kings, Or kine—for none know whether those proud piles Be for their monarch, or their ox-god Apis: So much for monuments that have forgotten Their very record!

Перевод П. И. Вейнберга и А. Л. Соколовского, 1877

Соколовский перевёл только акт V.

Мирра Уже давно бы Свободу в нём нашла я для себя, Когда б любовь мне не дала забвенья, Что я раба. Ах, там, где все — рабы И лишь один свободен, там, где всякий Неволею гордится, лишь бы он И в свой черёд имел рабов, стоящих Внизу его на рабства ступенях — Там позабыть не трудно, что оковы, Надетые на тело, как наряд, Такие же оковы. — акт III

Акт I, сцена 2

Сарданапал О, когда Так быть должно, когда рабов безумных Не усмирить ничем помягче — я До той поры мечем работать стану, Пока его не захотят они В моих руках веретеном увидеть. Салемен По их словам, твой скиптр уж с давних пор Веретено. Сарданапал Они солгали! Впрочем, Пусть говорят. У древних греков был — Как пели мне не раз мои рабыни — Главнейшим из героев Геркулес, И вот за то, что он любил царицу Лидийскую, такая же молва Шла про него. Ты видишь — чернь повсюду На клевету падка, чтоб в прах топтать Своих владык. Салемен Отцов твоих, однако, Не обвинял в таких делах народ. Сарданапал Ну, да — не смел. Война или работа Была его уделом; цепи он Снимал лишь с тем, чтоб нарядиться в латы. Ну, а теперь у них досуг, и мир, И полная свобода веселиться И горло драть. За это не сержусь Нисколько я: единая улыбка Красавицы дороже для меня Всех возгласов, какими возносила Когда-нибудь народная толпа Ничтожество. В безумном рёве этих Поганых стад, от жиру уж совсем Взбесившихся, как будто есть что-либо, Из-за чего я мог бы дорожить Хвалами их, или страшиться брани?

Сарданапал Никто ещё на свете Сильней меня, конечно, не желал Над мирными владычествовать мирно; Но раз они меня заставят встать — О, лучше бы им воскресить из праха Свирепого Немврода, их «ловца Великого!» Я обращу в пустыню Владения мои и стану в них Травить зверей, что были по природе Своей людьми, но стали не людьми По своему желанию. <…> До этих пор, из ассирийских жил Не вытекло ещё единой капли В угоду мне; до этих пор из всех Сокровищ Ниневии не потрачен Малейший грош на то, что хоть одной Слезы её сынам могло бы стоить; И вот теперь им ненавистен я За то, что не умею ненавидеть, И бунтовать они хотят за то, Что я не угнетаю их. О, люди! Не скипетры, а косы вам нужны, Чтоб, как траву, вас скашивать — иначе Один бурьян придётся пожинать, Сбирать плоды гнилые недовольства, Вносящие в благую почву яд, Из житницы творящие пустыню…

Мирра И жизнь свою, и царство так легко Нельзя терять!.. Сарданапал Терять! Но где ж тот дерзкий, Что посягнуть решился бы на них? Мирра Но где и тот, который испугал бы Столь дерзкого?

Мирра Чуть другой при мне заговорит О Греции — душе так больно, больно.

Мирра Ах, государь, с народной массой часто Наружный вид войны необходим, Чтоб сохранять на деле блага мира;..

Акт II

Арбак (ударяя по мечу) Моя звезда вот в этих Ножнах лежит; когда она сверкнёт — Пред ней должны померкнуть все кометы! <…> Война с бабьём — бесчестье Снискавшему победу. Низложить Надменного, свирепого тирана, Схватиться с ним, скрестивши меч с мечом — Вот это бой почётный, победишь ли, Иль упадёшь. Но подымать свой меч На этого червя — быть может, слышать И писк его…

Белез Нет ничего на свете Причудливее лени: для своих Намерений такие избирает Она пути, какими не идёт Военный вождь, когда врага желает Он с толку сбить.

Сарданапал О, за звезды ты не бойся — Я их люблю. Люблю смотреть, когда Они блестят на тёмно-синем своде, И сравнивать с глазами Мирры их; Люблю следить, как их лучи играют На серебре трепещущем Евфрата В часы, когда полночный ветерок Рябит реку-красавицу и стонет Меж тростника, стоящего каймой Вдоль берегов. Но боги ль эти звезды, Как говорят иные, храмы ль их, Как думают другие, или просто Светильники ночные, иль миры, Иль свет миров — не знаю и разведать Не хлопочу. В неведеньи моём Какая-то особенная сладость, Которую не променяю я На вашу всю халдейскую премудрость! Да и притом, как будто о звездах Не знаю я всего, что только может Знать пыль земли о том, что существует Над нею ли, под нею ль — ничего? Я вижу их сиянье, ощущаю Их красоту; когда же озарят Они мою могилу — я не буду Знать ничего.

Белизис Конечно, ты со мною Согласен в том, что это приказанье — Наш приговор. Арбак Какой же смысл иной В нём может быть? Таков уж образ действий У деспотов восточных: мир — и яд, Прощение — и плаха, приглашенье В далёкий путь отправиться, чтоб там — Уснуть навек. <…> Да, при его отце уж скольких видел Сатрапов я, что выедут затем, Чтоб управлять провинцией громадной — И на пути очутятся в гробу. Не знаю, как оно случалось — только В дороге все заболевали — так Был этот путь тяжёл и долог.

Сарданапал … ссылка их Позволит мне спокойно спать; вели же Я их казнить — прощай тогда мой сон! Салемен Изменников спасая, ты рискуешь Навек уснуть. Одно мгновенье мук Ты заменил годами преступлений.

Салемен Служить царю всегда я буду честно. (Уходит.) Сарданапал (один) Он слишком строг; душа его — скала По твёрдости, но высотою тоже Подобна ей: грязь пошлости земной Её ещё нигде не запятнала. Я не таков: я мягкий чернозём, Пропитанный цветами; но известно, Что какова земля, таков всегда И плод её.

Акт IV

Зарина Наедине! Ах, оба мы ещё Так молоды, а сколько лет промчалось С тех пор, как мы сошлись впервые — лет, Среди вдовства сердечного печально Прожитых мной! Он не любил меня <…>. Сарданапал Зарина! Зарина Нет! — не говори: «Зарина». И этот звук, и слово это — всё Истреблено столь долгими годами И муками, удвоившими ряд Прожитых лет. Сарданапал Теперь уж слишком поздно Припоминать былые эти сны… Оставим же упрёки наши, то есть, Не упрекай меня в последний раз.

Зарина … в испорченных сердцах Всё доброе становится отравой… Сарданапал А честные умеют извлекать Из зла добро — и этою работой Счастливей пчёл, сбирающих свой мёд С одних цветов целебных. Зарина Собирай же И ты свой мёд, не спрашивая, что Даёт его. Довольствуйся сознаньем, Что ты ещё не всеми кинут

Мирра Будь властелином ты И тысячи вселенных — точно также, Как и с одной, подвластною тебе, Расстанешься, быть может, очень скоро — Я всё-таки унизилась бы, став Любовницей твоею, как позорно Упала бы, отдавшись пастуху; А будь он грек, ещё позорней было б Падение.

Акт V

Сарданапал Прощаться должно быстро, даже если Прощаются на век, иначе слёзы Способны превратить прощальный миг В века тяжёлой муки, оросивши Печалью весь остаток бедной жизни.

Мирра Здесь не будет дружеской руки, Которая сложила б наши кости В одну и ту же урну. Сарданапал Не жалей! Приятней быть развеянным по ветру, Чем осквернить себя прикосновеньем Изменнических рук. В огне дворца И тлеющих развалинах оставим Себе мы монумент славнейший вдвое, Чем каменные массы пирамид, Которые Египет воздвигает Над трупами монархов и быков. Никто по крайней мере не возьмётся Нам объяснить, кому посвящена Такая иль другая пирамида: Царю иль богу Апису. Не странно ль Нам видеть монумент, когда забыто, Кому воздвигнут он?

О трагедии

	Вы удивитесь, узнав, что я закончил ещё одну трагедию в пяти актах, в которой строго соблюдены все единства. <…> В ещё большей степени, чем та, которую попытались поставить, эта трагедия не пригодна для сцены. Но на этот раз я лучше позабочусь, чтобы с ней не проделали то же самое.
	You will be surprised to hear that I have finished another tragedy in five acts, observing all the unities strictly. <…> It is not for the stage, any more than the other was intended for it,—and I shall take better care this time that they don’t get hold on ’t.
	— Байрон, письмо Т. Муру 4 июня 1821

	Я думаю, теперь должны будут признать, что у меня не один только стиль, а несколько. «Сарданапал», пожалуй, может показаться характером почти комическим; но, ведь, таков же и Ричард Третий.
	I think they must own that I have more styles than one. ‘Sardanapalus’ is, however, almost a comic character: but, for that matter, so is Richard the Third.
	— Байрон, письмо Дж. Мюррею 22 июля 1821

• см. Фрэнсис Джеффри, первую треть «Трагедий лорда Байрона» февраля 1822

• см. Реджинальд Хибер, «Драмы лорда Байрона» июля 1822