Цитаты о Тэффи
Здесь представлены приведены цитаты других людей о Тэффи (1872—1952) и её творчестве в целом.
Цитаты
[править]Жизнь эмиграции без её еженедельных фельетонов была бы беднее и скучнее. Она смеялась, и над эмиграцией и порой её шутки были злы. Она не щадила человеческой пошлости и глупости, где бы она её ни находила. Но, разумеется, сделать из неё антиэмигрантскую писательницу[К 1] никак нельзя. Эмиграция её любила и на её шутки нисколько не обижалась. <…> | |
— Михаил Цетлин, «Надежда Александровна Тэффи» |
- см. Георгий Адамович, «Одиночество и свобода», гл. «Тэффи», 1947, 1955
— Перикл Ставров, «О Н. А. Тэффи (Вместо критического очерка)» |
Я не могу припомнить другого писателя, который вызывал бы такое единодушие у критиков и у публики.[6] | |
— Марк Алданов, 1953—57 |
Герои её рассказов <…> живут в том мире, о котором пишут журналисты, мире событий и новостей, и в то же время словно не замечают его. Потому что всё, казавшееся таким важным и существенным, уходит и забывается, а всё, что вроде бы обычно и незначительно, — остаётся. Тэффи не обличает, не акцентирует внимание на злом; не раздражаясь и не раздражая, а примиряя, она превращает всё мелкое, грязное, ненужное и ничтожное в смешное, а, значит, возвышает и облагораживает ту повседневную суету, что окружала её и её читателей, и продолжает окружать каждого из нас.[7] | |
— Дмитрий Николаев. «Весёлая карусель (Н. А. Тэффи в „Русском Слове“)», 2000 |
1910-е
[править]Юмор г-жи Теффи <…> не исходит от фантастическаго неправдоподобия или явной нелепости шаржа, а основывается лишь на карикатурном и подчёркнутом изображении бытовых или типических сценъ. Это тот же русский юмор, что мы встречаем в сценках Лейкина, Горбунова и в первых рассказах Чехова. Почти все рассказы написаны в виде сцен, будто предполагалось чтение с эстрады.[8] | |
— Михаил Кузмин |
Её письмо тонкое, интимное, детальное. Грубый размашистый мазок, который создаёт эффект декорации, превратил бы миниатюру первым же прикосновением, — да что, прикосновением! одним брызгом с кисти, — в грязное пятно. <…> | |
— Александр Амфитеатров, «Тэффин грех», 1912 |
— Анастасия Чеботаревская, рецензия на «И стало так…» |
Среди писателей-юмористов, которых у нас теперь немало, Тэффи занимает бесспорно первое место. <…> Юмор её — чисто русский, лукавый и добродушный, и почва, на которой распускаются его цветы, — русская, со всей её семейной, служебной, литературной и всякой иной неурядицей и нескладицей. Стиль Тэффи изящен и прост; диалог, её любимая форма, — живой и непринужденный; действие развертывается быстро, без лишних подробностей, и искренняя весёлость легко передаётся читателю.[13][7] | |
— Николай Лернер, рецензия на «Дым без огня» |
У Тэффи изумительно бродячий талант. И у пишущих он всегда должен вызывать ревнивое чувство зависти. Если она пишет для смеха — выходит очень смешно. Если она даст бытовой клочок — становятся ненужными те длинные повести, где этот же быт требует три печатных листа вместо двухсот строк Тэффи. В лирике — Тэффи даёт в сжатых строках такую массу неподчеркнутой теплоты, что стихи её запоминаются в десять раз больше, чем битые сливки профессиональных умилителей и ярко начищенные до самоварного блеска строки тупых стихотворных мастеров.[14][10] | |
— Аркадий Бухов, «Тэффи» |
Её считают самой занимательной и «смешной» писательницей и в длинную дорогу непременно берут томик её рассказов. <…> | |
— Михаил Зощенко, «Н. Тэффи», 1919-20 |
1920-е
[править]- см. Игорь Северянин, «Тэффи» (1920) и «Тэффи» (1925)
Её тонкий, нежный и острый, её прелестный талант воспринимается радостно и легко, без критической указки, без ярлыков и полочек. Воспринимается всеми <…> непринуждённо, как должное и необходимое, как одно из скромных чудес природы. <…> | |
— Александр Куприн, «Бисерное колечко», 1921 |
У Тэффи замечается в последнее время некоторый уклон к разоблачению и развенчанию тех лиц и групп, которые при помощи громких фраз и разных условностей стараются занять несоответствующее своим душевным качествам место. Никакое душевное убожество и мещанство, будь оно завёрнуто в какие угодно щелка и подобие мысли, не уходит от наблюдательного взора талантливой писательницы.[15][16] | |
— Надежда Мельникова-Папоушек, рецензия на «Чёрный ирис» |
- см. Евгений Ляцкий, «О Тэффи», 25 февраля 1924[16]
... основной приём, из которого Н. А. Тэффи извлекает наиболее удачные эффекты, которому она обязана своими самыми совершенными вещами: это — дуализм: настроения ли, тона или образов. <…> | |
— Евгений Зноско-Боровский, «Заметки о русской поэзии» («Passiflora» Тэффи, «Август» С. Рафаловича) |
— Марк Слоним, рецензия на «Вечерний день» |
Есть среди русских читателей какая-то очень большая, но почти неуловимая середина — умная и независимая, — которая руководствуется лишь здоровым инстинктом и никогда не ошибается в выборе и оценке молодого автора. <…> | |
— Александр Куприн, «Аверченко и „Сатирикон“» |
— Саша Чёрный |
— Георгий Иванов |
Все её героини принадлежат к одному и тому же типу <…>. Ни у одной из них нет ни глубоких страстей, ни серьёзных потрясений. Их основной признак — жизненная рассеянность. Они легкомысленны, но не преступны, забавны, но не предосудительны, их легкомыслие производит впечатление шалости, а их измены, падения, ошибки окрашены подкупающей наивностью, поэтому никогда не вызывают осуждения, их невольно прощаешь. А чтобы простить, надо только улыбнуться. Героини Тэффи — безгрешные грешницы, и искупающей и примиряющей чертой здесь является их прелестная бездумность, милая чепуха их дел, незамысловатость морали, детская простота их логики.[22][23] | |
— Пётр Пильский, «Тэффи» |
1930-е
[править]— Александр Амфитеатров, «Юмор после Чехова» |
Всё, к чему прикасается печальный и животворящий талант Тэффи — всё оживает, обретает смысл, во всём раскрывается скрытая сущность.[25] | |
— Николай Рощин, рецензия на «Книгу Июнь», 1931 |
— Михаил Осоргин, рецензия на «Книгу Июнь» |
Только Тэффи и я трудимся, а остальные перепечатывают старые вещицы.[27][10] | |
— Владислав Ходасевич, в беседе с В. Н. Буниной |
— Михаил Цетлин, рецензия на «О нежности» |
Письмо от Тэффи душераздирательное — не может примириться ни с болезнью, ни со старостью. Хочет навеки остаться в том же плане, где ей предстоят одни страдания и не хочет другого, где она, конечно, обрела бы хоть немного радостей. Для художественной натуры, жадной до земной жизни, смирение почти невозможно, а без смирения нет ни покоя, ни радостей. — «Устами Буниных», том 2 | |
— Вера Бунина, дневник, 10 августа 1939 |
… считалась дорогим гостем и украшением [«Нового Сатирикона»]. | |
— Ефим Зозуля, «Сатириконцы», октябрь 1939 |
Юморист, <…> вместо того, чтобы снижать «высшее», возвышает «низшее», чем, конечно, косвенно всё-таки снижает «высшее». <…> | |
— «Жизнь и литература», февраль 1933 |
О чём бы ни писала Тэффи, <…> она всегда говорить об одном. На тысячу ладов она разрабатывает одну и ту же тему, никогда, однако, этим не наскучивая, ибо тема эта вечная, неисчерпаемая, а между тем, в современном <…> искусстве — почти никем не затрагиваемая. Это <…> тема радости. <…> Радость предполагает общение в любви. <…> Ребёнок инстинктивно тянется ко всякому живому существу, — живому для него, будь это кукла или даже какой-нибудь, на наш взгляд, ничуть ни на что живое не похожий предмет (сколько материала об этом у Тэффи!), — чтобы приласкаться к нему, приласкать его <…>. Радоваться можно только сообща. Если ребёнок чем-нибудь огорчён, обижен, он обнимает кого-нибудь или что-нибудь; он продолжает плакать, и всё же — ему радостно: он не одинок, он причастен Жизни. Мало кто из писателей проник так, как Тэффи, в эту особенность детской души — и вот почему мы не устаём читать её, как не устаём смотреть на детей. <…> Тэффи побуждает читателя увидеть то, на что он привык смотреть как на «постороннее», «мёртвое», как на предметы низшего порядка, — живым, родным и близким — каким видят его дети. Юмор Тэффи — это душевное настроение, подводящее нас к ребёнку, но вместе и останавливающее нас на полдороге. Когда мы вступаем в общение с ребёнком, нами овладевает «пафос расстояния». Мы умнее, сильнее его, мы что-то знаем и можем, чего он не знает и не может; но в то же время мы чувствуем его «ангелоподобие», для нас недосягаемое.[30][5][29] |
1970-е
[править]Вглядываясь в обыденность, писательница обнаруживает всякий раз за кипящим радушием и любовными отношениями совершенно иной, на удивление бессмысленный и жестокий жизненный механизм. Всё вертится как на хорошей карусели и чаще всего против воли самого вертящегося.[23] | |
— Олег Михайлов, «О Тэффи» |
Тэффи всё же, как и полагается юмористке, была неврастенична и даже очень неврастенична, хотя и старалась скрыть это. О себе и своих переживаниях она говорила редко и, по её словам, «терпеть не могла интимничать», ловко парируя шутками все неудачные попытки «залезть к ней в душу в калошах». <…> | |
— Ирина Одоевцева, «О Тэффи», 1972 |
Герои Тэффи существуют на двух уровнях: на уровне реальном и на уровне вымышленном, часто смехотворном, но который только и делает жизнь сносной. Можно с полным основанием утверждать, что эта черта юмористической прозы Тэффи, в сущности, является преображённым стремлением к идеалу, характерным для её поэзии.[33][34] | |
— Эдит Хейбер |
1990-е
[править]В отличие от других прозаиков «Сатирикона», <…> Тэффи редко прибегает к резкому преувеличению, к явной карикатуре. Её рассказы предельно достоверны. Писательница не стремится выдумать комическую ситуацию, она умеет найти смешное в обыденном, внешне серьёзном. Если остальные сатириконцы, как правило, строят произведения на нарушении персонажем «нормы», то Тэффи старается показать комизм самой «нормы», с помощью незначительного заострения, малозаметной деформации подчёркивая нелепость общепринятого. <…> | |
— Дмитрий Николаев, «Жемчужина русского юмора», 1990 |
Персонажи Тэффи — <…> это неисправимые, неистощимые фантазёры, разновозрастные дети — сколько бы лет им ни было. Они одиноки в чуждом им холодном, пустом мире «нудных, бытовых фактов» и, осознав однажды свою одинокость, ищут, к кому бы прижаться, чтобы согреться, ищут любви. <…> | |
— Елена Трубилова, «Расколдованные любовью», 1997 |
Названия многих эмигрантских рассказов Тэффи повторяют названия дореволюционных произведений <…>. Писательница заставляет вспоминать то, прежнее, ушедшее: иногда — чтобы показать, как изменилась жизнь, чаще — чтобы подчеркнуть её неизменность. <…> Тэффи возвращает читателям истинное ощущение времени — времени, разрушающего временное и утверждающего вечное. Подлинно комическое, как и подлинно трагическое, не определяется временем, а возникает при столкновении времени с вечностью.[35] | |
— Дмитрий Николаев, «История одного городка» |
См. также
[править]- Литературу о Тэффи в Викитеке
Комментарии
[править]- ↑ Как её характеризовали в СССР в 1920-х.
- ↑ Поводом к публикации этого некролога стали ложные слухи о смерти Тэффи в оккупированном Париже[1], над которыми она потом иронизировала[2].
- ↑ Тэффи позже писала, что почувствовала славу после публикации дебютного сборника в 1910[20][10].
Примечания
[править]- ↑ 1 2 3 Дальние берега: Портреты писателей эмиграции / Состав и комментарии В. Крейд. — М.: Республика, 1994.
- ↑ Д. Д. Николаев, Е. М. Трубилова. «Единственная, оригинальная, чудесная…» // Тэффи Н. А. Собр. соч. [в 7 т.] Т. 1: «И стало так…». — М.: Лаком, 1998. — С. 27.
- ↑ Новый журнал (Нью-Йорк). — 1943. — Кн. VI. — С. 384-6.
- ↑ Новое русское слово. — 1952. — 26 октября.
- ↑ 1 2 3 4 5 Е. М. Трубилова. Расколдованные любовью // Тэффи Н. А. Собрание сочинений [в 7 томах]. Том 2: «Неживой зверь». — М.: Лаком, 1997. — С. 5-18. — 4000 экз.
- ↑ Е. М. Трубилова. Чудо Тэффи // Надежда Тэффи. Черный ирис. Белая сирень. — М.: Эксмо, 2006. — С. 5.
- ↑ 1 2 Д. Д. Николаев. «Весёлая карусель (Н. А. Тэффи в „Русском Слове»“) // Тэффи Н. А. Собрание сочинений [в 7 томах]. Том 5: «Карусель». — М.: Лаком, 2000. — С. 9, 16. — 2100 экз.
- ↑ Замѣтки о русской беллетристикѣ // Аполлонъ. — 1910. — № 9.
- ↑ Рецензия на «Юмористические рассказы» // Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу «Нива». — 1910. — № 9.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Д. Д. Николаев. «Жемчужина русского юмора» // Н. А. Тэффи. Юмористические рассказы. — М.: Художественная литература, 1990. — С. 3-18. — 500000 экз.
- ↑ Новая жизнь. — 1912. — № 7. — С. 255.
- ↑ 1 2 Л. А. Спиридонова. Тэффи // Русская сатирическая литература начала ХХ века. — М.: Наука, 1977. — С. 160, 169.
- ↑ Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу «Нива». — 1914. — № 7. — С. 459.
- ↑ Журнал Журналов. — 1915. — № 14. — С. 17.
- ↑ Н. М. П. // Воля России. — 1921. — № 318 (29 сентября). — С. 5.
- ↑ 1 2 3 4 “Пражская” критика о творчестве Н. А.Тэффи / Публ. Д. Д. Николаева // Творчество Н. А. Тэффи и русский литературный процесс первой половины XX века / Редкол.: Михайлов О. Н., Николаев Д. Д., Трубилова Е. М. — М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 1999. — С. 148-158.
- ↑ Воля России. — 1924. — № 16-17 (октябрь). — С. 227-8.
- ↑ Отзывы о книгах // Воля России. — 1924. — № 18/19 (ноябрь). — С. 261.
- ↑ Сегодня. — 1925. — № 72 (29 марта). — С. 10.
- ↑ Возрождение. — 1957. — № 70 (октябрь). — С. 31.
- ↑ 1 2 В. Верещагин. Тэффи // Русская мысль. — 1968. — 21 ноября (№ 2713). — С. 8-9.
- ↑ Пильский П. Затуманенный мир. — Рига, 1929. — С. 38.
- ↑ 1 2 О. Михайлов. О Тэффи // Тэффи. Рассказы. — М.: Художественная литература, 1971. — С. 3-16. — 50000 экз.
- ↑ Сегодня. — 1931. — № 31 (31 января). — С. 2.
- ↑ 1 2 3 Е. М. Трубилова. В поисках скрытой нежности // Тэффи Н. А. Собр. соч. [в 7 т.] Т. 4: «О нежности». — М.: Лаком, 2000. — С. 7-11. — 2100 экз.
- ↑ Современные записки (Париж). — 1931. — № 46. — С. 499.
- ↑ В. Н. Бунина, дневник, 9—10 апреля 1932 // Устами Буниных. Т. 2. — Франкфурт-на-Майне, 1981. — С. 268.
- ↑ Современные записки. — 1939. — Кн. LXVIII (март).
- ↑ 1 2 3 Творчество Тэффи в контексте высказываний Петра Бицилли о прозе / Публ. С. Р. Федякина // Творчество Н. А. Тэффи и русский литературный процесс… — С. 190-9.
- ↑ Рец.: Тэффи. «Ведьма» // Современные записки. — 1936. — Кн. LXI (июль). — С. 462-3.
- ↑ Рец.: Тэффи. «О нежности» // Русские записки (Париж). — 1938. — № 10. — С. 198.
- ↑ Русская литература в эмиграции. — Питтсбург: отдел славянских языков и литератур Питтсбургского университета, 1972. — С. 199-207.
- ↑ Haber E. Nadezhda Teffi. Russian Literature Triquarterly, 1974, № 9.
- ↑ История русской литературы XX — начала XXI века. Часть I. 1890–1925 годы / Сост. и ред. В. И. Коровин. — М.: Владос, 2014. — С. 1141.
- ↑ Тэффи Н. А. Собр. соч. [в 7 т.] Т. 3: «Городок». — М.: Лаком, 1999. — С. 14. — 3500 экз.