Алексе́й Никола́евич Рудо́й (1952 — 2018, Томск) — советский и российский геоморфолог, гляциолог, географ. Основоположник нового направления научных исследований — четвертичной гляциогидрологии. Автор теории дилювиального морфолитогенеза.
...только к концу XX в. стала понятной роль гигантских паводков, обусловленных оледенениями, в формировании лика Земли. Появились геологические, гляциологические и океанологические материалы, свидетельствующие о том, что позднечетвертичные ледники полностью перекрывали полярные области Северного полушария, глубоко проникая в умеренные широты. В Северной Америке соединявшиеся Лаврентийский и Кордильерский ледниковые покровы бронировали сток всех рек бассейнов Северной Атлантики и Пацифики. В результате подпруживания крупнейших североамериканских рек — Колумбии, Спокана, Кларк-Форка, Флатхеда и др. — вдоль краев ледников скапливались гигантские пресноводные моря. Следы крупнейших из них — ледниково-подпрудных озер Бонневил, Миссула и Спокан — были открыты еще в конце XIX — начале XX в.[1]
— из статьи «Ледниковые катастрофы в новейшей истории Земли», 2000
Особенно много работ посвящено режиму самого большого из этих озер — Миссуле в Западной Монтане. Его катастрофические прорывы продуцировали мощные паводки — фладстримы, создавшие сеть глубоких каньонов, каскады ныне сухих водопадов (огромные водобойные ванны, так называемые исполиновы котлы), мощные толщи промытых галечников, а также хорошо изученные сейчас гигантские знаки ряби течения. Этот рельеф — аналог обычной песчаной речной или ветровой ряби, но увеличенный в 100-1000 раз и сложенный не песком, а грубой галькой с валунами и глыбами. Миссульские фладстримы до начала 1980-х годов считались уникальными и самыми мощными потоками пресной воды на Земле, их расход достигал 17 млн м3/с.[1]
— из статьи «Ледниковые катастрофы в новейшей истории Земли», 2000
...гигантский Панарктический ледниковый покров закрывал дренаж величайших рек Евразии и во фронтальных частях покрова сформировались еще более грандиозные ледниково-подпрудные бассейны, имевшие сложный гидрологический режим. Самое крупное из этих озер — позднечетвертичное Мансийское — на юге Западной Сибири, при максимальных трансгрессиях оно имело площадь более 600 тыс. км2. Площадь же всех ледниково-подпрудных морей равнин и плоскогорий Северной Азии, исходя из последних представлений, составляла никак не менее 3 млн км2.[1]
— из статьи «Ледниковые катастрофы в новейшей истории Земли», 2000
Расходы катастрофических водных потоков, сформировавших марсианские каналы-пропасти, оцениваются от 108 м3/с до 109 м3/с. Мощность этих потоков должна была значительно превышать мощность земных фладстримов. В связи с этим несравненно большую, по сравнению с Землей, роль в формировании марсианских каналов должны были играть, наряду с донной эрозией, процессы кавитации, т.е. процессы суперэнергичной эрозии и эворзии (эрозии, обусловленной донным вращением вертикально падающей воды) ложа потоков при контакте с находящейся в состоянии “холодного кипения” турбулентной смесью воды и водяного пара. Такие мощные водные потоки могли, вероятно, оказывать влияние и на климат, вызывая при этом ряд связанных с ним глобальных геоморфологических реакций.
Сейчас можно констатировать, что научное содержание понятия “скейбленд” еще более расширяется. Если не так давно под скейблендами понимались территории ледниковой и приледниковой зон, подвергающиеся или подвергавшиеся ранее многократному воздействию катастрофических потоков из прорывавшихся ледниково-подпрудных озер, то сегодня происхождение скейблендов можно связывать и с внезапным таянием криолитосферы, и (или) катастрофическими прорывами вод под мерзлотой и между ее слоями как на Земле, так, в частности, и на планете Марс.
Не могу не согласиться со словами российского географа и гляциолога В. М. Котлякова, который считает, что реальные события истории Земли оказываются гораздо увлекательнее самых неожиданных сюжетов фантастов. Ледниковая теория приобретает сегодня совершенно новое, космическое, звучание. Человечеству открываются новые яркие черты ледникового периода — гидросферные катастрофы.[1]
— из статьи «Ледниковые катастрофы в новейшей истории Земли», 2000
…Опытные путешественники не сомневаются, что Горный Алтай велик и по-настоящему доступен не для тех, кто пробегает свой маршрут, заедая его тушенкой и не видя ничего перед собой, не для тех, кто наматывает спортивную категорию, уже и забыв, в каких горах он находится, и не для тех, кто ищет здесь мистические откровения рериховского Беловодья. Горный Алтай открыт по-настоящему влюбленным в природу людям.
Такие путешественники хорошо знают, как красива Сайлюгемская тундра юго-восточного Алтая, как коварны болота верховьев Чулышмана. Они знакомы с изнуряющим безводьем Чуйской высокогорной степи, с лунной унылостью дикого плато Укок. Они познали угрюмую торжественность вечно закрытого черными тучами ледникового массива Табын-Богдо-Ола. Они пили соленый казахский чай в чабанских юртах Ак-Кола и кормили из рук непуганного хариуса в свежих струях Коксу…
Туристы высокого класса сродни естествоиспытателям. Влюбленные в природу, уважающие ее, они изучают и, по большому счету, осваивают землю, запечатлевая ее в путевых дневниках, на фотопленках, в своих песнях и душах, но оставляют девственными пройденные ими пути.[2]
— из эссе «Транспорт онлайн», апрель 1997
«Человек — не лошадь. Не можешь идти быстро, иди медленно, иди как можешь! Но смотри по сторонам, вглядывайся, запоминай!» — говорю я студентам. Мы — в горноледниковом бассейне Актру. Этот удивительный по красоте район Алтая пока мало известен и не очень-то доступен… Бассейн расположен в крупнейшем на Алтае ледниковом узле Биш-Иирду на Северо-Чуйском хребте. В Актру вот уже больше тридцати лет работает комплексная экспедиция сибирских географов. Гляциологи, гидрологи, метеорологи и палеогеографы ежегодно изучают режим этого репрезентативного, как говорят специалисты, горноледникового бассейна. В Актру начинали работать крупные российские географы, профессора В. В. Сапожников, М. В. Тронов, Л. Н. Ивановский. Их дело продолжали ученики, тоже уже давно доктора наук В. С. Ревякин и В. И. Русанов. Сейчас здесь работаем мы — «внуки и правнуки» старейшин сибирской гляциологии.
Казалось бы, не так уж разнообразны древние тюркские имена здешних гор и речек: Караташ, Кызылташ, Актру, Коксу… Однако, послушайте: Чёрный Камень, Красный Камень, Белое Стойбище, Зелёная Вода… Придумаешь ли лучше?[2]
— из эссе «Транспорт онлайн», апрель 1997
С Актру начинается наша ежегодная экспедиционная жизнь. Отсюда записи в графах авансовых отчётов — «проезд и командировочные» — сменяются на бланки полевого довольствия.
Из Актру для многих из нас начинаются первые километры многолетних научных путешествий по Алтаю…
В разные годы мне доводилось работать во многих районах нашей страны, и за рубежом, и даже в Антарктиде. И уже тогда я понимал, вернее — подозревал, что красивее Алтая нет.[2]
— из эссе «Транспорт онлайн», апрель 1997
Один из старых недобрых знакомых как-то поинтересовался, мол, не рано ли за мемуары? Когда будет поздно, писать будет некому, подумал я, но вслух ответил по-другому….Да и не мемуары предложены здесь, совсем никакие не мемуары.
Если бы сегодня спросили, хотел бы я вновь пойти в Антарктиду, я бы, пожалуй, ответил положительно. Но хотелось бы работать в той давней Антарктиде, Антарктиде моей молодости. Хотелось бы вновь ощутить надежное полярное братство сильных людей, связанных не войной и деньгами, а умной и честной мужской работой и общей благородной целью.
В горах и на ледниках не имеют значения фамилии сменяющихся в городах чиновников и их любовниц, как не имеют значения курсы валют и официальные должности. Все это не только не имеет значения, все это становится совершенно неинтересным, скучным и не относящимся к настоящей жизни.
Во все времена и во всех странах были важны реальные знания и умения, сила духа и тела и благородство души. Что, сегодня у нас в государстве не так?[3]:122
— из книги «Феномен Антарктиды», 1999
Антарктида не изменилась. Как десятки и сотни лет назад, она по-прежнему далека и холодна, и по-прежнему требует от людей упорства, терпения, мужественности первопроходцев. „Бороться, искать, найти и не сдаваться“! Эти знаменитые строки из поэмы Альфреда Теннисона „Улисс“ написаны на огромном кресте красного австралийского дерева, установленном на возвышенности Обсервер Хилл около заполненной снегом и льдом ветхой хижины Роберта Фалкона Скотта. Почти сто лет назад эти слова стали девизом исследователей всего мира. Их обязательно надо знать и сегодня, знать и помнить, каким мужеством обладали те, по чьим следам идут сегодня потомки, и каким мужеством должны обладать те, кто ступает на тропу открытий впервые…[3]:122
— из книги «Феномен Антарктиды», 1999
За годы, проведенные после моей последней Антарктиды, особенно — за последние лет десять, за многое совестно, многое я хотел бы забыть, хотя вряд ли что-нибудь изменил, если бы начал жить эти годы вновь. Мне стыдно, что отвечал на приветствия явным мерзавцам, что поддакивал иногда мелким начальникам — проходимцам в дорогих мешковатых костюмах с благообразной внешностью застенчивых воришек, что пожимал в ответ руку благополучным ворам с иномарками и легальными должностями. Мне стыдно, что молчал тогда, когда был не согласен, и молчал только потому, что все остальные были взахлеб «за». С годами я увидел, что мужество совсем не заключается в преодолении холода и физических неудобств. Все это для здорового человека — легко.
А вот жить в безразличной к твоей семье и к тебе стране, получать за свою работу гроши или не получать их вовсе, и при этом сохранить уважение к себе и к своей работе — это мужество. Сберечь честность и не потерять самоуверенность тогда, когда искусственно слепленное завистливыми и вороватыми неучами «общественное мнение» агрессивно преследует — тоже мужество. Не ловчить, не суетиться и не мельчить, не сплетничать в ответ, другими словами — не принимать навязываемых некоторыми правил игры в жизнь — всё это тоже мужество.
Никто не обещал на восходе богатого и беззаботного существования. Говорили об интересной и нескучной работе. Такая работа есть. Она есть, и я счастлив, что когда-то умные, порядочные и романтичные люди помогли избрать эту работу…[3]:106
На выбор будущей профессии А. Рудого существенное влияние оказал учитель Ю. М. Грайф, который вёл в школе экономическую географию на немецком языке. В старших классах А. Рудой серьезно увлекся музыкой: играл на рояле, гитаре, аккордеоне и флейте, организовал вокально-инструментальный ансамбль.[4]:272
— «Профессора Томского Государственного Педагогического университета» (биографический словарь), 2005
За период работы в Томском государственном университете, в Алтайском государственном университете и Томском педагогическом университете были прочитаны и читаются следующие лекционные и практические курсы, разработанные А. Н. Рудым: лекции по картографии, общей и динамической геологии, общей геоморфологии, общей гляциологии и мерзлотоведению, географии и физике природных катастроф, введению в физическую географию, современным проблемам физической географии, краеведению и туризму, экономической географии мира, теории и методологии естественных наук и др.; практические занятия по методам полевых географических исследований и по картографическому черчению и рисованию.[4]:273
— «Профессора Томского Государственного Педагогического университета» (биографический словарь), 2005
А. Н. Рудой является создателем нового научного направления — четвертичной гляциогидрологии и автором теории дилювиального морфолитогенеза. 17 ноября 1995 г. в Институте географии Российской академии наук в Москве А. Н. Рудой успешно защитил докторскую диссертацию на тему «Четвертичная гляциогидрология гор Центральной Азии». 12 июля 1996 г. ему была присуждена ученая степень доктора географических наук, а 28 января 1998 г. — ученое звание профессора кафедры общей географии и рационального природопользования. <...> 1 февраля 2001 г. А. Н. Рудой назначен заведующим новой, созданной им кафедрой физической и эволюционной географии ТГПУ, а с 2002 г. – заведующим лабораторией геологии и палеогеографии плейстоцена. С 2001 г. он работает профессором кафедры почвоведения и экологии почв ТГУ (по совместительству). С 1976 г. А. Н. Рудой – действительный член Русского географического общества; с 1986 г. – член Секции гляциологии Междуведомственного геофизического комитета АН СССР (с 1993 г. – Гляциологическая ассоциация РАН); с 1995 г. – действительный член НьюPЙоркской академии наук...[4]:274-275
— «Профессора Томского Государственного Педагогического университета» (биографический словарь), 2005
Умер Алексей Николаевич Рудой. — Большой учёный и талантливый человек. Светлая память... Он был невероятно талантлив, своеобразен, а также невероятно ершист и не удобен для многих. Сейчас я говорю это только в хорошем смысле.[5]
↑ 123Рудой А. Н. Феномен Антарктиды. — Томск: STT, 1999 г. — 128 с.
↑ 123Профессора Томского Государственного Педагогического университета. Биографический словарь. — Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2005 г. — 328 с.
↑Скоропостижно скончался томский учёный Алексей Рудой. Томск: без формата. Агентство новостей ТВ-2 24 ноября 2018 г.
Статья в Википедии
Тексты в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе
Новости в Викиновостях
