Во время затмения <30 июня 1954 г. > была сплошная облачность, так что снимков даже не делали, но ЭОП оставался в моём распоряжении до осени, и я сфотографировал с его помощью созвездие Лебедя. Звезда c Cyg, имевшая тогда визуальную величину 12m получилась на ИК-снимке такой же, как Денеб. Увидев в сентябре этот снимок, И.С.<Шкловский> немедленно велел изменить тему аспирантской работы; она свелась к поискам инфракрасных звёзд в исследованной крымскими астрономами площадке 36 кв.град. в Кассиопее. Выбранное направление оказалось правильным; электронной телескопией я не без успеха занимался последующие 10 лет... Осенью 1957 года, когда ЭОПы были в отделе радиоастрономии уже довольно хорошо освоены, несколько его сотрудников приняли участие в разработке методики наблюдений ИСЗ.[1]
Распростёртый вверху, в Млечном Пути, Лебедь, одно из интереснейших созвездий северного неба, уже потянулся к югу своей длинной шеей. В ней горит красавица двойная звезда, названная древними рабами Альбирео. На самом деле там три звезды: Альбирео I, двойная и Альбирео II ― огромная голубая далёкая звезда с большой планетной системой. Она почти на таком же расстоянии от нас, как и гигантское светило в хвосте Лебедя, Денеб, ― белая звезда светимостью в четыре тысячи восемьсот наших солнц. <...>
Только недавно мы приняли весть с четырнадцати планет большого центра жизни Денеба в Лебеде — колоссальной звезды светимостью в четыре тысячи восемьсот солнц, находящейся от нас на расстоянии в сто двадцать два парсека. Развитие мысли там шло иным путём, но достигло нашего уровня.
Представьте себе, что вы раскрутили большой глобус и принялись палить в него из револьвера. Дырки на глобусе лягут на некую плавную кривую. Вся суть того, что вы называете моим первым серьёзным открытием, заключается в простом факте: все шесть Зон Посещения располагаются на поверхности нашей планеты так, словно кто-то дал по Земле шесть выстрелов из пистолета, расположенного где-то на линии Земля ― Денеб. Денеб ― это альфа созвездия Лебедя, а точка на небесном своде, из которой, так сказать, стреляли, и называется радиантом Пильмана.
Независимо посвистывая, подошёл к окну. Лес спал, закрылись цветы. Из-под смутных седых деревьев выползал туман, паря над самой травой тонкими призрачными слоями. Лесная тишина стала мягкой и влажной, и такой чистой, что, кажется, было слышно, как звёзды Летнего Треугольника ― Вега, Денеб, Альтаир ― с беззвучным звоном проклёвываются в синеве.
Спиною чувствуя прохладу старых плит,
Прилечь на лестнице и вглядываться в небо,
Где Веги пламена и нежный огнь Денеба
Светло проплавили индиговый зенит.
— Георгий Шенгели, «Так хорошо уйти от голосов людей...», 1917
Островами в бескрайней лазури
Промелькнули Денеб и Арктур,
Вихри пламенных творчеств и бури
Созидавшихся там брамфатур.[2]
— Даниил Андреев, «Ирольн» (из цикла «Миры просветления», 1955)
Или вот газета читаемая насквозь
каждая буква прозрачна до звёзд
и каждая звезда буква Альдебаран Аль-Кальб Денеб Альтаир
Капелла пела арию Денеба до неба Сириус вобискум
Сириус элейсон
Сириус Йезус
всегда ныне и присно и во Веги Вегов аминь...[3]
.svg){kind=logo}
