Солнце

Солнце

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Новости в Викиновостях

Солнце — дневное светило; звезда, вокруг которой вращается Земля.

Солнце в афоризмах и кратких цитатах

Солнце

	Если бы у меня не было рук и ног и я бы только мог сидеть на лавочке и смотреть на заходящее солнце, то я был бы счастлив этим.
	— Иван Бунин

	Отвергает Ярковский и гипотезу обыкновенного горения на Солнце каких-то веществ: даже в том случае, если бы Солнце целиком состояло из кремния, говорит он (а кремний ― это «одно из веществ, дающих при горении наиболее единиц теплоты»), оно полностью бы сгорело за две с небольшим тысячи лет.
	— Сергей Владимиров, «Кто разгадал загадку Солнца?», 1965

	«Я — сын солнца» — говорила мне веснушка на лице леди Х.
	— Станислав Ежи Лец

	Боль как солнце в сплетении солнечном. Крылатое солнце сквозит по ребрам.
	— Виктор Кривулин, «Закат в Гавани», 1978

	Солнце заглядывает даже на самое дно печали.
	— Сергей Губерначук

	Не ищи после солнца грозу.
	— Сергей Губерначук

	Радуйся солнцу, которое есть. А если его нет, сам придумай свет.
	— Сергей Губерначук

	Солнце медленно движется под действием «приливных сил» нашей спиральной галактики и немного раскачивается, как на карусели. Некоторые учёные полагают, что именно из-за такого покачивания Солнце иногда приближается к колоссальному облаку дрейфующих комет и другого естественного космического мусора, окружающему нашу систему. Его называют «облаком Оорта».
	— Сэм Кин, «Исчезающая ложка, или Удивительные истории из жизни периодической таблицы Менделеева», 2010

Солнце в публицистике и научно-популярной прозе

Навстречу восходящему светилу раскрыл лепестки лотос, и павиан издаёт ликующий крик, приветствуя новый день. Горные павианы считались в Египте священными, поскольку при восходе солнца они издают радостные крики. Кроме того, эти обезьяны считались священными животными бога мудрости Тота. Таким образом, павиан <…> символизирует сразу двух богов —Тота и Ра, как бы их «слияние воедино». Это, к примеру, может означать, что свет, который Ра дарует земле, и существующий мудрый миропорядок едины и неразделимы.:10

— Легенды и мифы Древнего Египта

	Заря, облака, солнце и луна — <всё это> сфера мрака. Тем более это скажу о людях, уверенных в <силе> вдоха и выдоха, <силе> воображения.:116
	— Чжан Бо-дуань, Главы о прозрении истины, 1074

	В 3 день сътвори море, рѣкы, источникы и сѣмена. Въ 4 — солнце, и луну, и звѣзды, и украси Богъ небо
	— Повесть временных лет

	Солнце царь, сынъ Свароговъ, еже есть Дажьбогъ, бѣ бо мужь силенъ
	— Повесть временных лет

Вот длинный путь, соединяющий луч солнца с лучом электрического света. Явная энергия солнечного луча, потраченная на разложение углекислоты в растениях, приняла форму скрытой, потенциальной энергии, какой обладает освобожденный из углекислоты углерод: эта потенциальная энергия углерода, в процессе восстановления цинковой руды, перешла на цинк; углерод сгорел, но получился металлический цинк, способный гореть. В гальванической батарее цинк окислился, сгорел, и его потенциальная энергия приняла форму явной в виде электрического тока, который, накалив угли, проявился в виде света. Такова сложная цепь превращений энергии, связывающая явления, совершающиеся на земле, с деятельностью солнца.

— Климент Тимирязев, «Растение как источник силы», 1875

	В литературном мире Антон Павлович Чехов был солнцем, которое вызвало к жизни, обогрело, приласкало и даже переформировало не одного писателя.
	— Борис Лазаревский, «А.П.Чехов», 1907

Когда-то Анаксагор нас учил, что Гелий <бог солнца> раскалённый шар, огромный, величиной с Пелопоннес. Это тогда многим показалось преувеличенным ― подумайте, с целый Пелопоннес! ― а другие называли его нечестивцем, что он бога превратил в шар, да ещё в раскаленный. Мы предоставляем астрономам в Александрии научно разрабатывать вопрос о виде и движении светил; бог остается богом, независимо от ризы, которую ему угодно будет надеть.

— Фаддей Зелинский, «Древнегреческая религия», 1918

	Ясно, что жизнь, разум и волю породила постепенно природа. Человек рождён Землею, Земля — Солнцем, Солнце произошло от сгущения разрежённой газообразной массы. Эта — от ещё более разрежённой материи, например от эфира. Итак, всё порождено Вселенной. Она — начало всех вещей, от неё всё и зависит. Человек, или другое высшее существо, и его воля есть только проявление воли Вселенной.
	— Константин Циолковский, «Воля Вселенной», 1928

25 декабря 1945 г. 25 декабря ― День рождения Непобедимого солнца. Торжественно, подъемно, но все же на котурнах. Наш русский Спиридон Солнцеворот гораздо лучше. Не только скромнее и проще, но и точнее. Ведь все-таки не рождение, а иное положение солнца относительно земли. Самый обманный день мира. Даже те, кто видит в этом дне лишь календарную условную дату, невольно замечают, и не просто замечают, а с какой-то надеждой, начало прибывания дней, как будто это действительно много значит. Вспоминаешь по этому поводу свои ребячьи переживания и поступки, связанные с этим днем. Слова: «день будет прибывать на воробьиный шаг» воспринимались буквально и принимались даже меры, чтоб ускорить и удлинить воробьиные шаги. <...> Иной раз даже жалеешь, что этот день у нас не так подчеркнуто справляют, как бы следовало. Что ни говори, в таких праздниках, связанных с изменениями в природе, не только ценна оптимистическая зарядка, но и поэзия: каждый праздник неизбежно должен получить свое лицо, которое у Спиридона Солнцеворота в сильной степени закрыто рождественской елкой.

— Павел Бажов, «Отслоения дней», 1946

Ярковский подробно анализирует метеоритную гипотезу, объясняющую неугасимость Солнца тем, что на нем сгорают миллионы тонн метеоритов. Он не соглашается с этой гипотезой ― в околосолнечном пространстве нет достаточно мощных метеоритных потоков. Неудовлетворительна, по его мнению, и гравитационная гипотеза, видящая источник энергии Солнца и звезд в том, что при сокращении их объема выделяется много энергии. Отвергает Ярковский и гипотезу обыкновенного горения на Солнце каких-то веществ: даже в том случае, если бы Солнце целиком состояло из кремния, говорит он (а кремний ― это «одно из веществ, дающих при горении наиболее единиц теплоты»), оно полностью бы сгорело за две с небольшим тысячи лет. Разобрав и отвергнув все существовавшие тогда гипотезы происхождения солнечной энергии, среди авторов которых были крупнейшие ученые второй половины прошлого века ― такие, например, как Гельмгольц, или Томсон (лорд Кельвин), Ярковский предлагает собственное объяснение. Он пишет: все тела, и тем интенсивней, чем больше их масса, втягивают, впитывают в себя частицы мирового эфира, которые при этом уплотняются. Но при известной степени уплотнения «эфир превращается в то, что мы называем первичным веществом, в ту взрывчатую аморфную массу с громадным запасом скрытой энергии, которая при нарушении равновесия заставляет это первичное вещество распасться и образовать весомую, или химическую, материю».

— Сергей Владимиров, «Кто разгадал загадку Солнца?», 1965

Только в нашей Галактике сотни миллионов сверхновых прошли такой цикл от реинкарнации до катастрофической гибели. В ходе одного из таких взрывов зародилась наша Солнечная система. Примерно 4,6 миллиарда лет назад сверхновая пронизала сверхзвуковым энергетическим всплеском плоское облако космической пыли шириной около 15 миллиардов километров. Раньше на месте этого облака существовало не менее двух других звёзд. Частички пыли стали сцепляться с атомной пеной, прилетевшей от сверхновой, и все облако забурлило маленькими смерчами и вихрями, как гладь огромного пруда, в который швырнули множество камешков. Плотный центр облака стал закипать и превратился в Солнце (которое буквально выросло из останков других звезд), а вокруг него начали накапливаться более мелкие тела, ставшие планетами. Самые крупные планеты нашей системы, газовые гиганты, сформировались на том этапе, когда солнечный ветер – поток заряженных частиц, идущих от Солнца, – выдул лёгкие элементы на периферию системы.

— Сэм Кин, «Исчезающая ложка, или Удивительные истории из жизни периодической таблицы Менделеева», 2010

Солнце медленно движется под действием «приливных сил» нашей спиральной галактики и немного раскачивается, как на карусели. Некоторые учёные полагают, что именно из-за такого покачивания Солнце иногда приближается к колоссальному облаку дрейфующих комет и другого естественного космического мусора, окружающему нашу систему. Его называют «облаком Оорта». Все объекты из облака Оорта появились одновременно с рождением нашей сверхновой. И всякий раз, когда Солнце оказывается на пике или на дне своей волнообразной траектории, что происходит примерно раз в двадцать шесть миллионов лет, оно может захватывать небольшие опасные тела, которые на огромной скорости летят в сторону Земли. Большинство из них отклоняется под действием гравитации Солнца (или Юпитера, который уберег нас от удара кометы Шумейкеров – Леви), но многие из этих глыб успевают проскользнуть и могут обрушиться на нашу планету.

— Сэм Кин, «Исчезающая ложка, или Удивительные истории из жизни периодической таблицы Менделеева», 2010

Солнце в мемуарах, беллетристике и художественной литературе

Вы немножко ошиблись. Вы сочинили и напечатали в своём умном соченении, как сказал мне о. Герасим, что будто бы на самом величайшем светиле, на солнце, есть чёрные пятнушки. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как Вы могли видеть на солнце пятны, если на солнце нельзя глядеть простыми человеческими глазами, и для чего на нём пятны, если и без них можно обойтиться? Из какого мокрого тела сделаны эти самые пятны, если они не сгорают? Может быть по-вашему и рыбы живут на солнце? Извените меня дурмана ядовитого, что так глупо съострил! Ужасно я предан науке!

— Антон Чехов, «Письмо к учёному соседу», конец 1870-х

	Какая радость — существовать! <...> Если бы у меня не было рук и ног и я бы только мог сидеть на лавочке и смотреть на заходящее солнце, то я был бы счастлив этим. Одно нужно только — видеть и дышать.
	— Иван Бунин

	Окружённое легкою мутью, показалось громадное багровое солнце. Широкие полосы света, ещё холодные, купаясь в росистой траве, потягиваясь и с весёлым видом, как будто стараясь показать, что это не надоело им, стали ложиться по земле. Серебристая полынь, голубые цветы свинячей цибульки, жёлтая сурепа, васильки — всё это радостно запестрело, принимая свет солнца за свою собственную улыбку.
	— Антон Чехов, «Счастье», 1887

Шли они ― и целая страна, радостная, прекрасная, солнечная, простиралась под ними: и каменистые горбы острова, который почти весь лежал у их ног, и та сказочная синева, в которой плавал он, и сияющие утренние пары над морем к востоку, под ослепительным солнцем, которое уже жарко грело, поднимаясь всё выше и выше, и туманно-лазурные, ещё по-утреннему зыбкие массивы Италии, её близких и далёких гор, красоту которых бессильно выразить человеческое слово. На полпути они замедлили шаг: над дорогой, в гроте скалистой стены Монте-Соляро, вся озарённая солнцем, вся в тепле и блеске его, стояла в белоснежных гипсовых одеждах и в царском венце, золотисто-ржавом от непогод, матерь Божия, кроткая и милостивая, с очами, поднятыми к небу, к вечным и блаженным обителям трижды благословенного сына её.

— Иван Бунин, «Господин из Сан-Франциско», 1915

― Чем дальше в лес, тем больше дров! ― ворчал Боровой. ― Солнце и под восьмидесятым градусом северной широты должно перемещаться по небу, а не стоять на одном месте! Ведь Земля-то вертится! Во время привала он определил высоту солнца, которая оказалась равной 90°. ― Можно подумать, что мы находимся под тропиком в день летнего солнцеворота или под экватором во время равноденствия! ― сказал он после наблюдения. ― Какую широту прикажете записать.

— Владимир Обручев, «Плутония», 1924

Хочется сказать несколько слов об Арктике ― Арктике летом. Еще недавно, нынешней весною, наблюдал я на острове Моржовец, как долгая зимняя полярная ночь уступала место полярному дню. Летние ночи в Арктике вначале напоминали ленинградские белые ночи, потом все быстрее и быстрее солнце побеждало тьму, и уже к окончанию зверобойного промысла в горле Белого моря, в середине мая, можно было свободно работать ночью без огня. На «Малыгине» в Баренцевом море мы жили в беспрерывном солнечном дне. Солнце не заходило. Без привычки иной раз было трудно разобраться, что сейчас ― утро или вечер. Выйдешь на капитанский мостик к компасу, посмотришь, в какой части света находится солнце, и только тогда определишь ― день или ночь. Первое время, когда солнце светит беспрерывно, человек не в состоянии уснуть, его мучит бессонница. Наконец, на вторые или третьи сутки свалишься на койку и спишь, как убитый. <...> Всё это делает солнце, солнце Севера! Оно светит ослепительно. Вот вы жмуритесь от солнца на капитанском мостике. На громадном ярком снежном покрове полярных льдов ваш взгляд ловит далекое черное пятно: это выполз погреться на солнце тюлень. Кругом, куда ни взглянешь, беспредельный ледяной простор, на котором раскинуты тут и там, возвышаясь причудливыми очертаниями, ледяные горы всевозможных форм. Прекрасна и незабываема ледяная пустыня, где яркая белизна снега сливается с изумрудным цветом льда. Тишина, белое безмолвие пустыни. Лишь изредка тишь нарушается гулким шорохом. Тяжело и грузно шагает белый медведь.

— Михаил Бабушкин, «Над вечными льдами», 1928

	Клочок пыльной дороги впереди ― вот и все. И они проклинали дорогу. Они ощущали солнце только затылком, немилосердное, злое солнце, ― и они проклинали солнце. Их плечи дрожали и ежились под внезапными дождями ― и они проклинали дожди. Их окровавленные, стёртые руки уже не могли толкать тачку ― и они проклинали руки. Но того, кто был единственным виновником их горя, нельзя было проклинать вслух.
	— Борис Горбатов, «Непокоренные», 1943

Собака приостановилась, и, пока она стояла, человек видел, как солнечный луч обласкал всю полянку, и вся тесная заячья капуста на всей полянке сложилась зонтиками. <...> Так в первый раз в своей жизни и первым собственными глазами я увидел, как от солнечного луча заячья капуста складывается зонтиком, и самое главное, что после того и всё стало в лесу мне показываться такое, чего раньше я не видал.

— Михаил Пришвин, «Моим молодым друзьям», 1948

Моя практика возросла почти вдвое ― начался суховей. Это не был тот пламенный вихрь, который мгновенно покрывает черной мглой небо и землю и способен поднять в воздух тонны зерна. Это было нечто вроде горячего дыхания ― очень сильного, равномерного, не прекращающегося ни днем, ни ночью. Солнце было маленькое, страшное, без лучей, как во время затмения, когда на него смотрят сквозь закопченные стекла. Плотный, мелкий песок висел в воздухе, не оседая.

— Вениамин Каверин, «Открытая книга», 1956

Неужели это мы умирали сегодня внизу от жары? Холод пробирает до костей. Оставляем груз на месте будущего базового лагеря и, несмотря на свинец в ногах, спешим оставить негостеприимные вершины. Скорее вниз, в ласковую духоту ущелий. Благодатна ты, июльская ночь долины! На спуске три часа. Теперь быстрее спать: вылезет утром из-за хребта Огненный дракон, опалит своим дыханием склоны ― не до сна будет. <...> Между собой договорились ― идти, как пойдётся. И вот Пропасть. В Азии главное ― успеть одеться до солнца. Огненный Дракон превращает процедуру натягивания спелеодоспехов в исключительное удовольствие. Знаете, как готовят курицу в фольге? Ну, тогда у вас есть кое-какое представление о процессе, так сказать, снаружи. Кейвер имеет возможность познакомиться с ним изнутри. Нет уж, хватит с нас острых ощущений. Встаём в шесть утра, завтракаем и одеваемся в сереющих сумерках рассвета и штурм начинаем до солнышка.

— Константин Серафимов, «Экспедиция во мрак», 1978

Обычно Самуил Яковлевич не прерывал ни свой слушающий сон, ни чужое чтение. Разговоры начинались обычно только тогда, когда кончались листки. А тут вдруг, положив Мите на колено свою маленькую, короткопалую, но энергическую и сильную руку, Самуил Яковлевич перебил чтение. ― Что это вы только что произнесли? Повторите, пожалуйста. Митя удивился и перечел конец странички. Речь здесь шла о весе разных газов ― сколько весят неон, аргон, гелий. Оканчивалась страница скобками: «(Гелий, ― объяснял Митя в скобках, ― был назван так в честь Солнца: ведь по-гречески Гелиос значит Солнце; а гелий был найден учеными сначала на Солнце и только потом на Земле)». ― То есть как это: сначала на Солнце и только потом на Земле? ― Маршак ударил Митю по колену. ― Ведь не могли же ученые слетать на Солнце? Что-то не понимаю я ничего в ваших скобках! ― повторял Маршак и тряс Митю за колено. ― Ничего не понимаю. Митя терпеливо объяснил: речь идёт о том, как ученые открывали один за другим «ленивые», инертные газы. Среди них и гелий. В скобках дано разъяснение: гелий, в отличие от других, найден был сначала на Солнце, а потом на Земле. Потому и назван в честь Солнца. ― И об этом событии вы сообщаете в скобках! Раньше на Солнце, потом на Земле. Да чего стоят все ваши подробности ― какие-то там горелки, и пробирки, и опыты! и биографии ученых! если вы сами не знаете, о чем пишете?

— Лидия Чуковская, «Прочерк», 1994

На заре, на восходе солнца просыпался и обжигал глаза бело–розовым огнём, свечами цветов конского каштана. Удостоверился лишь в одном — каштан зацветал только в погожие солнечные дни. С солнцем у него, видимо, была прямая связь. С течением времени Мастер забыл, растерял это детское удивление конским каштаном. И вот сейчас тот вновь напомнил ему о себе. Пробудил его былую детскую душу, такую наивную и чистую некогда, возносящуюся на рассвете свечкой в небо.

— Виктор Козько, «Воспоминания», 1999

	Солнце ― вот что нас спаяло, слепило, смешало, как глину, из которой уже каждый формовал свою судьбу сам. Нас вспоило и обнимало солнце, его жгучие поцелуи отпечатывались на наших облупленных физиономиях. Все мы были ― дети солнца. Бесконечное ташкентское лето…
	— Дина Рубина, «На солнечной стороне улицы», 2006

Солнце в стихах

	Тому, кто пьян, стакан вина — Свет солнца, звёзды и луна.
	— Роберт Бёрнс, «Всё обнял чёрной ночи мрак», 1790

	Ну, словом, так давно, что людям и не снилось, — Звёзд вовсе не было… ‎Раз, солнце закатилось... И вдруг, по всей земле настала темнота, — Такая темнота, что инда зги не видно, — Не видно ни лесов дремучих, ни куста, Ни скал над озером…
	— Яков Полонский, «Ребёнку», 1890-е

	Полюбила солнце апреля Молодая и нежная ива. Не прошла и Святая неделя, Распустилась бледная ива В жаркой ласке солнца апреля.
	— Иннокентий Анненский, «С балкона», 1904

	Но чрез полог темнолистый Я дождусь другого солнца Цвета мальвы золотистой Или розы и червонца.
	— Иннокентий Анненский, «Миражи», 1900-е

	Солнце всегда вдохновенно! Солнце всегда горячо! Друг мой! Сольёмся мгновенно: Наше желанье — ничьё.
	— Игорь Северянин, «Солнце всегда вдохновенно…», 1909

	Солнце свирепое, солнце грозящее, Бога, в пространствах идущего, Лицо сумасшедшее, Солнце, сожги настоящее во имя грядущего, но помилуй прошедшее!
	— Николай Гумилев, «Молитва», 1910

	Солнце разлилось по спелым вишням, Сверкая радостно и томя. Своим мечом — сиянием пышным — Землю ударило плашмя.
	— Георгий Ива́нов, «Солнце разлилось по спелым вишням...», 1912

	Дождь лёгкий, дождь ласкающий кропит, кропит листву… Мне кажется, что снова я в далеком сне живу. И солнце улыбается, как было год назад, И пестрые жемчужины отряхивает сад. Всё то же, что томило нас: и парк, и дождь, и пруд, И сосны острохвойные наш отдых стерегут! Любви порыв ликующий, как странно ты живуч! Сквозь дождь, сквозь небо серое сверкает вещий луч!
	— Валерий Брюсов, «Дождь и солнце», 1913

	Где-то На горах азалии цветут. Тёмный друг принёс мне их дыханье. Зыбкое сиянье Солнечного света Ветки, золотея, льют.
	— Вера Меркурьева, «Где-то...», 1922

	В сто тысяч веток рощи голосуют, в сто тысяч горлышек звенит земля, в сто тысяч солнц лучами полосуют леса, луга, поляны и поля.
	— Сергей Петров, «В безмыслии вещей я прозябаю...», 1943

	Я — Земля! Я своих провожаю питомцев, Сыновей, дочерей. Долетайте до самого Солнца И домой возвращайтесь скорей.
	— Евгений Долматовский, «Я — Земля!», 1960-е гг.

	Под солнцем, под дождём, В полдень или в полночь Здесь есть все, что вы хотите На Елиссейских Полях.
	Au soleil, sous la pluie à midi ou à minuit Il y a tout ce que vous voulez Aux Champs-Élysées.
	— Пьер Деланоэ, песня ««Елисейские Поля» («Les Champs-Élysées»), исполнитель Джо Дассен, 1969

	Боль как солнце в сплетении солнечном. Крылатое солнце сквозит по ребрам. Так на закате воронья стая пересекает солнечный диск. Боль по всему, что не облито светом, что ограничено светом вечернего часа. О, какие тихие люди какие же тихие в эту пору!
	— Виктор Кривулин, «Закат в Гавани», 1978

	Солнце станет светлее в тысячу раз ― Это будет вредно для наших глаз. Тем более, что Солнце Землю спалит, И нас эвакуируют в сад Гесперид. И золотые яблоки в нежном саду Нам заменят Солнце, нашу звезду.
	— Игорь Чиннов, «Под шум Атлантического океана...», 1979

	Ветер расхаживал вдоль нежилого квартала, солнце садилось, а солнце другое вставало...
	— Светлана Кекова, «Зренье и слух зачастую вредят осязанью...», 1980-е

См. также

• Зной
• Вёдро
• Восход
• Закат
• Солнце русской поэзии
• Солнечное сплетение
• Солнцестояние
• Солнцеворот
• Солнцепёк
• Солнце (фильм)
• Солнце Ацтеков
• Подсолнечник
• Солнечный корень (растение)