Людвиг (фильм)
«Людвиг» (итал. Ludwig) — исторический художественный фильм-драма режиссёра Лукино Висконти. Совместное производство Италии, Франции, ФРГ (1972 год). В основе сюжета — жизнь короля Баварии Людвига II.
Цитаты из фильма приводятся в двух вариантах. Первый выполнен ГТРК "Культура" с итальянского оригинала, второй произведён с немецкого неким издателем DVD-дисков «Магия». Первый вариант является более художественным, второй — более дословным, оставленным, похоже, без редакторской правки. Во втором варианте, однако, присутствуют некоторые пропущенные в первом подробности.
Цитаты
[править]1 серия
[править]Отец Хофман: Если человек истинно велик, в душе своей он чувствует себя малым и наивысшие почести не стоят в его глазах ничего. — «Культура» |
Отец Хофман: Великого человека украшает скромность. Он не обольщается почестями и славой. — «Магия» |
Елизавета: Ты стал самым красивым королём Европы. Впрочем, это не самый удачный комплимент. — «Культура» |
Елизавета: Ты самый красивый король в Европе. Правда, это весьма сомнительный комплимент. — «Магия» |
Елизавета: Перемена участи. Всякая перемена вводит в заблуждение. Новые лица, новая обстановка. Сначала всё это тешило моё самолюбие — самолюбие молодой женщины. Я даже не тосковала по оставленной семье. Но очень быстро я поняла, что мой муж, которого я была готова полюбить всем сердцем, в моей любви вовсе не нуждался. Свекровь, которую я искренне хотела уважать, оказалась недостойной уважения, и со временем я поняла, что она просто отвратительна. Мои дети, которым я хотела посвятить себя, стали ко мне равнодушны. И я заметила, что роскошный дворец превратился в позолоченную клетку. Я почувствовала себя мотыльком, привлечённым огнём и оказавшимся в темнице. Темнице, выхода из которой нет, сколько не бейся. Я бы сошла с ума, если бы не отправилась путешествовать по Средиземноморью. <…> Вот так я и спасла себя — бегством. Говорят, что я веду себя сумасбродно, но мне отвратительна жизнь в царском семействе: никто меня не любит и я никого не люблю, но мне приходится улыбаться. — «Культура» |
Елизавета: Перемены, какими бы они ни были, всегда заблуждение. Новые места, новые люди, новые привычки. Для такой девушки, как я, любопытной по природе, всё было интересно. Поначалу я не скучала по семье. Вокруг было столько нового. Я хотела любить своего мужа, пока не поняла, что ему не нужна моя любовь, что он ищет новой любви. Я пыталась завоевать расположение свекрови, пока не поняла, что она достойна ненависти. Она отняла у меня моих детей и отдала их в руки воспитателей, генералов и священников. Они тоже стали мне чужими. В один прекрасный момент я поняла: то, что я называла своим домом, было на самом деле мрачным жутким дворцом. Не понимаю, как я выдержала эти десять лет заточения. Это ужасно. Я чувствовала себя бабочкой, которая полетела на свет, а в доме её поймали сачком. Я очнулась, как после долгого сна, и заболела от тоски, пока наконец однажды не сбежала. <…> Я спасаюсь только тем, что уезжаю. Меня называют эксцентричной. Они стали так говорить, когда заметили, что я ненавижу Хофбург, что мне не нужен муж, который всё время в отъездах и думает только о войне. Всё, что я делала, подвергалось критике. Почему я не могу делать то, что хочу? — «Магия» |
Елизавета: Когда я приезжаю с благотворительной миссией в госпиталь, солдаты рукоплещут и плачут, но ты сам знаешь, что мы всего лишь марионетки. — «Культура» |
Елизавета: Когда я навещаю раненных в лазарете, они разговаривают и плачут от счастья. Для официальных визитов я подхожу отлично, ведь я выгляжу очаровательно. Этого от меня и ждут. — «Магия» |
Елизавета: Ты думаешь, я была неспособна принять любовь? — «Культура» |
Людвиг: Приказывай — я всегда тебе подчинюсь. |
Людвиг: Приказывай мне, а я всегда буду подчиняться. |
Вагнер: Ничто не может быть слишком красиво в доме, где должен жить и работать я. Ненавижу всё пошлое, посредственное, второсортное. Я должен быть окружён красотой для того, чтобы творить. Мне нужна безопасность, неуверенность в будущем мешает мне сосредоточиться на работе, на творчестве. Мне мало надежды на то, что мою музыку оценят после моей смерти. Я хочу, чтобы её исполняли при моей жизни, сейчас, пока я не умер. — «Культура» |
Вагнер: Ничто не может быть слишком красиво для дома, в котором я должен работать. Я же не бродяга, который может спать на соломенном матрасе. Я не выношу посредственности. Чтобы я мог работать, у меня всё должно быть самое лучшее. Кроме того, мне нужны гарантии на будущее. Неопределённость подрывает мои нервы, и я не могу написать ни одной ноты. Что толку от того, что мои произведения оценят после смерти? Мои произведения должны исполнять сейчас: когда я хочу и как я хочу. — «Магия» |
Вагнер: Король — юный ангел, божество, спустившееся с небес. Но он окружён ничтожествами, толпой скупых мещан. — «Культура» |
Вагнер: Он как молодой бог. Но, к сожалению, его окружают жалкие мелочные душонки. — «Магия» |
Людвиг: Поэзия Вагнера равна его музыке, а его музыка равна его поэзии. Одно не может существовать без другого. Из их могучего слияния рождается новый язык, понятный без объяснений каждому человеку в любой части земного шара. Язык, способный передавать мысль на расстоянии. Я не могу объяснить, но я знаю, что Вагнер — величайший дар, который я могу принести народу. — «Культура» |
Людвиг: Поэзия Вагнера проявляется через его музыку, а его музыка — через поэзию. Они могут существовать только вместе, они — единое целое. И из этого взаимного расстворения возникает новый язык, который будет понятен всем людям во всём мире. Это язык для выражения великих идей. Я ещё не знаю, как именно, но я точно знаю, что сделаю своему народу величайший подарок. — «Магия» |
2 серия
[править]Людвиг: «Тристан» подобен океану гармоничных звуков, в котором человек тонет забывая себя. — «Культура» |
Людвиг: «Тристан» это гармония небесных звуков, в которую погружаешься, как в объятья. — «Магия» |
Елизавета: Я не люблю, когда меня ждут. И не люблю, когда питают беспочвенные надежды. — «Культура» |
Елизавета: Ненавижу, когда кто-то поджидает меня. Не люблю пробуждать ложные надежды и разочаровывать. — «Магия» |
Людвиг: Это был настоящий триумф Вагнера. <…> |
Людвиг: Это был триумф. <…> |
Elisabetta: Quanto è costato in tutto? |
Елизавета: Скажи, к чему ты стремишься? Хочешь войти в историю благодаря Рихарду Вагнеру, как моя свекровь со своими дурацкими живописцами? Если Вагнер велик, он не нуждается в твоей помощи. Дружба с ним питает лишь иллюзию, что ты причастен к чему-то важному. А я создаю иллюзию совершенной любви. Благодаря нам с Вагнером ты наполняешь душу призраками, ты напрасно ждёшь. — «Культура» |
Елизавета: Чего Вы, собственно, хотите? Оставить след в истории при помощи Вагнера, как моя свекровь со своими художниками? Если твой Вагнер столь велик, ему не нужна твоя помощь. Эта патетическая дружба создаёт лишь иллюзию важных свершений. Также как я даю тебе иллюзию любви. Ты не должен оставаться один, моя недосягаемая любовь тебе нужна лишь для самоутверждения. — «Магия» |
Elisabetta: Quali sono le tue aspirazioni? Quelle di passare alla storia per merito di Richard Wagner? Come mia suocera con i suoi ridicoli pittori? Se il tuo Richard Wagner vale quanto hai detto non ha certo bisogno del tuo aiuto! La tua patetica amicizia con lui ti da solo l'illusione di aver creato qualcosa di importante. Come io servo a darti l'illusione di un amore. Tu non puoi stare solo, io per te dovrei essere l'amore impossibile e fornire così una giustificazione alla tua coscienza. — оригинал |
Елизавета: Любовь это долг. Твой долг — создать семью. Забудь мечты о славе. У людей нашего положения не бывает судьбы. Мы марионетки — нас быстро забудут, если мы не придадим себе значимости уйдя из жизни добровольно. — «Культура» |
Людвиг: Прежде всего Вагнер — великий художник. Живи он в другое время — на него бы молились. Очистительную силу его гения ни с чем не сравнить. Его искусство искупает все пороки общества. Имя Рихарда Вагнера будет жить в веках как имя великого композитора. От художника остаются не его слабости, а его творчество. — «Культура» |
Людвиг: Если бы Вагнер не был композитором — он был бы святым. Его мораль чиста и свободолюбива, его искусство окрыляет. Это спасительная сила нашего коррумпированного общества. Рихард Вагнер одной ногой уже ступил в вечность, потому что его искусство — абсолютная правда. После великого художника остаются не его слабости, а его творения. — «Магия» |
Людвиг: Легче сразиться на дуэли, чем написать письмо. — «Культура» |
Людвиг: На дуэль решиться легче, чем написать письмо. — «Магия» |
Отто: Жжёт в глазах. Может, от постоянной бессонницы. Я уже давно не сплю, а когда засыпаю — мне снится, что я не могу заснуть, и я просыпаюсь. И поэтому я всё время широко раскрываю глаза, чтобы не заснуть, и глаза будто горят. — «Культура» |
Отто: Глаза как будто горят. Может, это от того, что я не могу спать. А когда я сплю, мне снится, что я не могу закрыть глаза. Я лежу и сплю, но мне кажется, будто я не сплю, мои глаза широко раскрыты, их будто колют иголкой. — «Магия» |
Людвиг: Всё происходит в кругу семьи — войны, браки, дети. Мы кровосмесители и братоубийцы. — «Культура» |
Людвиг: Мы воюем, женимся, рожаем детей, и всё это только семейные дела — сплошной инцест и братоубийство. И никто не знает, зачем. — «Магия» |
Людвиг: Передай генералам: король не знает, что идёт война. — «Культура» |
Людвиг: Скажи генералам, что король не желает воевать. — «Магия» |
Дюркхайм: Его высочество принц Отто очень несчастлив. Он молод, но кажется, что он уже сжёг свою жизнь безо всякого смысла и пользы. Каждый его день наполнен тоской и страхом. Он потерял сон. Он спит не больше двух часов в сутки. Он не способен развеяться и отдохнуть. С отчаянным упорством он искал счастья, но не нашёл и не мог найти. Он не похож на других людей и чувство тревоги… |
Дюркхайм: Его высочество принц Отто очень несчастлив. Он так молод, но кажется, он растратил свою молодость, не прожив её. Его надежды погребены разочарованиями. Он полон горя и ужаса. Он живёт в одиночестве и страхе. Он спит не более двух часов в сутки. Он не находит покоя. Он разочаровался, когда искал счастье там, где это невозможно. Он ищет опоры вне рамок общественных законов. |
Duerckeim: Sua Altezza il Principe Otto è terribilmente infelice, così giovane, ed è come se avesse già bruciata la sua esistenza senza averla vissuta. Le sue aspirazioni sono soffocate nell'amarezza, sono diventate tristezza e paura. Vive in una solitudine angosciosa, non dorme più di due ore per notte, è incapace di riposo. Ha cercato la felicità disperatamente, in quello che è impossibile, e il senso di sicurezza in quello che è... che è fuori dalla regola. |
Отец Хофман: Очень многие молодые люди лишь делают вид, что обрели внутренний мир и душевную гармонию. — «Культура» |
Отец Хофман: Многим молодым людям требуется время, чтобы стать уравновешенными. Душевная гармония… — «Магия» |
3 серия
[править]Булеовски: Это так сложно, когда король хочет заняться любовью. У нас, актёров, жизнь гораздо проще — достаточно одного взгляда или жеста. — «Культура» |
Бюловски: Неужели всегда всё так сложно, когда король чувствует потребность в любви. Для нас, артистов, это так просто — достаточно одного взгляда. — «Магия» |
Людвиг: Вы думаете, они не знают, что происходит внутри меня? Вы думаете, я не знаю, кто меня окружает? Все эти люди в сговоре, они хотят уничтожить меня. Не знаю, каким способом, но уверен: это их единственная цель. Мне приходится быть начеку, настороженно наблюдая, как они тихо кружат вокруг меня. Мне приходится смотреть, как они намыливают верёвку, чтобы повесить меня. <…> А вы получаете от них деньги. И гораздо больше, чем вы заслуживаете. Гораздо больше. Проститутка! — «Культура» |
Людвиг: Думаешь, я не знаю, что творится вокруг меня? Я прекрасно знаю. Я окружён людьми, которые следят за каждым моим шагом. Не для того, чтобы защитить меня, а чтобы погубить. Я ещё не понимаю, как они хотят этого добиться, но я точно знаю, что это их цель. Мне остаётся только одно — наблюдать, как они постепенно окружают меня. Так, будто я свидетель того, как они воздвигают мне Голгофу. <…> Идите, пусть они вам заплатят. Пусть вам хорошо заплатят — больше, чем вы зарабатываете. Идите, мадам. Проститутка! — «Магия» |
Людвиг (к Софи): Наша помолвка утомительнее военной кампании. — «Культура» |
Людвиг (к Софии): Наша помолвка тяжелее, чем военное сражение, чем мученическая смерть. — «Магия» |
Вагнер: Что Вас угнетает, друг мой? Я многое понимаю, но могу говорить только, если Вы меня попросите. — «Культура» |
Вагнер: Что гнетёт Вас, мой друг? Я многое понимаю, но не смею говорить, если Вы не хотите этого. — «Магия» |
Рихард Хорник: Ничто в поведении Его величества не выходило за рамки того, что считается естественным поведением моранха. — «Культура» |
Рихард Хорник: Правда в том, что его поведение никоим образом не соответствовало образу действий суверена. — «Магия» |
Отец Хофман: Твой долг — жениться и родить детей. — «Культура» |
Отец Хофман: Ты можешь хотеть только одного: жениться и завести детей. — «Магия» |
Отец Хофман: Поверь мне: в темноте спальни ты быстро поймёшь, что все человеческие тела похожи друг на друга. |
Отец Хофман: И если ты не смог устоять перед грехом и хочешь отдаться телесным наслаждениям, ты увидишь, что одно тело столь же соблазнительно, сколь другое. |
Какое страдание для матери — он отверг её ласку. Ужасно. — «Культура» |
Какая боль — она даже не моет погладить его. — «Магия» |
4 серия
[править]Людвиг: Я хочу только одного — преданности и честности. — «Культура» |
Людвиг: Мне нужна твоя верность. — «Магия» |
Людвиг: Тогда я был чистым, с душой, не утратившей иллюзий. И с тех пор я ищу настоящего друга. — «Культура» |
Людвиг: Я был тем человеком с серцем, наполненным иллюзиями. Тщетно я искал с тех пор верного друга. — «Магия» |
Людвиг: Быть королём не всегда так легко, как кажется. — «Культура» |
Людвиг: Быть королём иногда очень тажело. — «Магия» |
Людвиг: Поедем, я покажу тебе моё подлинное царство. Горы, освещённые луной. Весь мир будет принадлежать нам. Чистый, не заражённый. Подумай о своей душе, Дидье. Не думай о теле. — «Культура» |
Людвиг: Я покажу тебе своё королевство. Горы, освещённые первыми лучами солнца. Мир, созданный только для нас: чистый и незапятнанный. Подумай о своей душе, Дидье, а не о своём теле. — «Магия» |
5 серия
[править]Луитпольд: Я никогда не доверял фаворитам. Особенно — бывшим. — «Культура» |
Луитпольд: Я никогда не доверял любимцам. А ещё меньше можно доверять бывшим любимцам. — «Магия» |
Дюркхайм: Я готов первым признать, что последние годы Его величество проявлял всё меньшую заинтересованность в государственных делах. Он замкнулся в странном одиночестве, вызывающем тревогу. Но уверенны ли мы, что отсутствие интереса к делам страны не является только видимостью, а его странности — приёмами, с помощью которых он демонстрирует самому себе и всему миру пределы допустимого для монарха? Частная жизнь корола странна, но благодаря попустительству министров. <…> В правительстве были люди, заинтересованные в том, чтобы король потворствовал своим безумствам. |
Дюркхайм: Для меня также очевидно, что Его величество в последнее время всё меньше проявляет интерес к государственным делам и живёт в тревожном уединении. Но можем ли мы быть уверенны, что это истинное его лицо? Возможно, его страсть к уединению это лишь средство доказать всему миру, что он обладает чрезвычайными правами. Я придерживаюсь следующего мнения: личная жизнь Его величества столь же эксцентрична, сколь и стиль его правления. До того, как запретили продолжать строительство замков, средства постоянно заимствовались из государственной казны. Кто-то хотел, чтобы его величество занимался этим, кто-то из людей близких королю и имеющих опасное влияние, касающееся управления. |
Людвиг: Лучше смерть, чем то, что они задумали: убить меня и при этом оставить в живых. — «Магия» |
Дюркхайм: Армия и народ хотят только одного — выступить на защиту Вашего величества. Вы должны попросить о помощи. — «Культура» |
Дюркхайм: Армия и народ хотят помочь Вашему величеству. Но Вы должны попросить их об этом. — «Магия» |
Людвиг: Ты мог бы оказаться полезным. Очень. Мне нужно немного яду. Найди мне яд. <…> |
Людвиг: Вы можете мне очень помочь. Очень. Мне нужен яд. <…> |
Людвиг: Я прочёл много книг о материализме. Человек никогда им не удовлетворится. Человек не хочет быть приравнен к животным. — «Культура» |
Людвиг: Я много читал о материализме. Но меня не удовлетворяет всё это. Никто не заставит меня жить как животное. — «Магия» |
Людвиг: Утонуть — это прекрасная смерть: не остаётся обезображенного трупа. Это лучше, чем броситься с высоты. — «Культура» |
Людвиг: Утонуть — красивая смерть: тело остаётся неискалеченным. Но выпрыгнуть из окна… — «Магия» |
Людвиг: Снова пошёл дождь. Он будет идти всегда. Всегда. — «Культура» |
Людвиг: Снова дождь. Он никогда больше не кончится. Никогда. — «Магия» |
Людвиг: Нет ничего прекраснее и загадочнее ночи. — «Культура» |
Людвиг: Нет ничего более очаровательного, чем ночь. — «Магия» |
Людвиг: Бедный доктор Гудден, вы вынуждены изучать меня с утра до вечера и с вечера до утра. Но я — загадка. И хочу остаться загадкой навсегда: для других и для самого себя. — «Культура» |
Людвиг: Бедный доктор Гудден. С утра до вечера вы пытаетесь постичь меня. Но я для вас загадка. И хотел бы остаться загадкой навсегда: для всех остальных и для себя самого. — «Магия» |
Хольдштайн: Сумасшедшие очень хитры. — в обоих вариантах |