Перло́вка — разговорное название моллюска перловицы обыкновенной (лат.Unio pictorum), широко распространённой в водоёмах Европы и Азии. Обитает в озёрах и реках с медленным течением, на песчаном заиленном грунте. Стенки раковин толстые, от желтовато-зелёного до коричневатого цвета. Изнутри раковины переливаются по цвету и имеют отчётливый жемчужный блеск, за что и получили своё название. Раньше художники нередко использовали раковины перловиц в качестве маленьких блюдец для смешивания красок, что и получило отражение в латинском названии вида.
Иногда раковиной-перловкой называют также и жемчужницу обыкновенную (лат.Margaritifera margaritifera), родственный вид, обитающий в чистых ручьях. На взгляд обывателя это — одна и та же перловка.
— Много находятъ жемчужинъ въ одной раковинѣ? — спросилъ Консейль.
— Много, почтеннѣйшій. Въ нѣкоторыхъ перловкахъ попадается по цѣлому ожерелью. Славили даже, что когда-то была найдена раковина, гдѣ было полтораста...
...когда жемчужины черезчуръ крѣпко пристали къ створчаткамъ, такъ ихъ вырываютъ щипчиками. Обыкновенно же раскладываютъ перловки на плетенкахъ изъ испанскаго дрока, который тутъ же растетъ по прибрежью; онѣ умираютъ на воздухѣ и черезъ десять дней уже находятся въ требуемомъ состояніи разложенія.
Перловка „жемчужница“ считается самой цѣнной. Створки ея почти ровныя, раковина имѣетъ округленную форму, съ толстыми стѣнками и снаружи очень студенистая. Нѣкоторыя раковины были исчерчены зеленоватыми полосками, которыя расходились отъ верхушки.
Капитанъ Немо указалъ мнѣ на это невѣроятное скопленіе перловокъ и я понялъ, что сокровищница была въ самомъ дѣлѣ неистощима: творящая сила природы превосходитъ инстинктъ разрушенія которымъ одаренъ человѣкъ!
Ищут жемчуг главным образом в Умбе и Муне; берега этих рек усеяны кучами разбитых раковин жемчугоносных перловок.[1]
— Владимир Визе, «Из путевых заметок по р. Умбе», 1912
Жемчужные раковины широко распространены в пресных водах губернии, и особенно в чистых ручьях и речках, вода которых бедна известью. В этих речках водится перловка или перловица жемчугоносная из семейства упионидов.[2]
— Архангельск, Московские ведомости, 11 апреля 1913
Белая блузка с радужными пуговками из речных ракушек-перловиц сияет в лунных сумерках...[3]
...карелов, промышляющих сёмгу на Канозере и Умбе, всего-то человек пять, да и то лов семги производится ими только побочным образом, главный же их промысел в этих местах ― лов жемчуга. За жемчугом карелы приходят сюда в начале июля, когда реки начинают мелеть. Ищут жемчуг главным образом в Умбе и Муне; берега этих рек усеяны кучами разбитых раковин жемчугоносных перловок. Вообще, жемчуг, добываемый в реках Кольского полуострова, считается малоценным, но несмотря на это карел выручает за выловленный им летом жемчуг в среднем 200-250 рублей, а при счастье даже до 500 рублей. Продают они жемчуг в Кандалакше, куда приезжает скупщик, который, конечно, скупает у них жемчуг за весьма низкую цену. Интересно, что несмотря на несомненную выгоду этого промысла, коренные жители страны ― лопари ― совершенно не занимаются им, а русские только в весьма редких случаях.[1]
— Владимир Визе, «Из путевых заметок по р. Умбе», 1912
С давних пор в Архангельской губ., особенно по берегам Белого моря, жители занимаются ловлей жемчуга. Жемчужные раковины широко распространены в пресных водах губернии, и особенно в чистых ручьях и речках, вода которых бедна известью. В этих речках водится перловка или перловица жемчугоносная из семейства упионидов. В Поморье же водится несколько и других видов. Раньше ловлей жемчуга занимались по рекам Суме, Выге, Сороке и Керети. В настоящее время этим промыслом занимаются почти исключительно в одной Керети, и то в незначительных размерах.[2]
— Архангельск, Московские ведомости, 11 апреля 1913
В старину говорили, что нет в Европе страны, которая была бы столь богата, как Россия, реками и речушками, в которых водятся жемчужные раковины с неблагозвучным названием перловка или перловица. Русь славилась жемчужным шитьем по льну, парче, бархату, коже. Жемчуга в древней Руси было много.[4]
На боковых стенках полости носа находятся 3 носовые раковины, напоминающие створки обычных речных раковин-перловиц. Эти раковины делят полость носа на три носовые хода ― верхний, средний и нижний.[5]
Жемчуг недолговечен. Из древних сокровищниц до наших дней не дожила, в отличие от древних алмазов, ни одна жемчужина. У Ферсмана находим, что в России жемчуг добывали из «пресноводных раковин-перловок»; связано ли с этим название крупы перловки? Арсеньев писал о китайском жемчужном промысле в реках Приморья в начале XX века: «Держась за шест, упёртый одним концом в дно реки, китаец спускается по нему в воду и там спешно собирает раковины столько времени, сколько позволяет ему дыхание». Из 50 добытых раковин, указывал Арсеньев, «приблизительно одна» оказывалась с жемчугом.[6]
— Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015
В г. Мытищи его историческая местность Перловская напоминает о бывшей усадьбе чаеторговцев Перловых. Но старожилы не любят об этом вспоминать. Они чаще утверждают, что посёлок был назван Перловской потому, что в древности в р. Яузе было много раковин с речным жемчугом — перлами. На самом деле Перловка — памятник российскому предпринимательству.[7]
Белая блузка с радужными пуговками из речных ракушек-перловиц сияет в лунных сумерках, а завитые с помощью бигуди кудри чуть растрепались на легком вечернем ветру. Она сжимает в тонкой руке парафиновую свечу, неловко подставляя под нее другой верхней конечностью случайный кусок исписанного папируса, чтобы не закапать серую коверкотовую юбку.[3]
— Я полагаю, что среднимъ числомъ работники остаются тридцать секундъ подъ водою. Въ эти тридцать секундъ они торопливо суютъ въ свою сѣтку перловки, которыя удастся имъ вырвать. Они почти никогда не доживаютъ до старости; зрѣніе у нихъ ослабѣваетъ, на глазахъ дѣлается нагноеніе, язвы, на тѣлѣ образуются раны и очень часто они умираютъ на днѣ морскомъ отъ апоплексіи.
— Но главнымъ образомъ производитъ жемчугъ молюскъ, извѣстный подъ названіемъ жемчужной раковины, meleogrina margaritifera, драгоцѣнная перловка. Жемчужина это ни что иное, какъ перламутровое сгущеніе, расположенное шарообразно. Оно или прилѣпляется къ раковинѣ или пристаетъ къ углубленіямъ, находящимся на самомъ молюскѣ. На створкахъ жемчужина прилѣплена крѣпко, а на молюскѣ она только чуть держится. Но у нея всегда есть твердый стерженекъ, около котораго постепенно располагается перламутровое вещество въ продолженіи многихъ лѣтъ, тонкими, сгущенными слоями.
— Много находятъ жемчужинъ въ одной раковинѣ? спросилъ Консейль.
— Много, почтеннѣйшій. Въ нѣкоторыхъ перловкахъ попадается по цѣлому ожерелью. Славили даже, что когда-то была найдена раковина, гдѣ было полтораста акулъ.
— Полтораста акулъ? вскрикнулъ Недъ Лендъ.
— Развѣ я сказалъ акулъ? вскрикнулъ я съ живостію и смущеніемъ. Неужто я сказалъ акулъ? Я хотѣлъ сказать полтораста жемчужинъ. Къ чему-жъ тутъ акулы? Это не имѣетъ ни какого смысла!
— Ихъ честь это справедливо изволили сказать, отвѣтилъ Консейль. А теперь, съ позволенія ихъ чести, желательно бы узнать, какимъ способомъ вынимаютъ жемчужины?
— Есть много разныхъ способовъ. Часто, когда жемчужины черезчуръ крѣпко пристали къ створчаткамъ, такъ ихъ вырываютъ щипчиками. Обыкновенно же раскладываютъ перловки на плетенкахъ изъ испанскаго дрока, который тутъ же растетъ по прибрежью; онѣ умираютъ на воздухѣ и черезъ десять дней уже находятся въ требуемомъ состояніи разложенія. Тогда ихъ погружаютъ въ огромные резервуары морской воды, потомъ открываютъ и полоскаютъ. Тутъ-то и начинается работа перловщикамъ. Прежде всего они отдѣляютъ перламутровыя пластинки, извѣстныя подъ именемъ „настоящей серебристки“, „бѣлаго дичка“ и „чернаго дичка“, и раскладываютъ ихъ по ящикамъ вѣсомъ отъ ста двадцати до ста пятидесяти килограмовъ. Потомъ они снимаютъ ноздреватое вещество, кипятятъ его и цѣдятъ, чтобы извлечь самыя мелкія жемчужинки.
Около семи часовъ, мы наконецъ достигли перловой мели, гдѣ жемчужныя раковины встрѣчались цѣлыми милліонами.
Эти драгоцѣнные молюски лѣпились по скаламъ и были къ нимъ очень прочно прикрѣплены коричневатыми волоконцами. Эти волоконца не позволяютъ имъ передвигаться съ мѣста на мѣсто.
Перловка „жемчужница“ считается самой цѣнной. Створки ея почти ровныя, раковина имѣетъ округленную форму, съ толстыми стѣнками и снаружи очень студенистая. Нѣкоторыя раковины были исчерчены зеленоватыми полосками, которыя расходились отъ верхушки. Это были молодыя раковины; другія, твердыя, черныя, лежали здѣсь вѣроятно лѣтъ десять, а можетъ и больше, и имѣли до пятнадцати сантиметровъ въ ширину.
Капитанъ Немо указалъ мнѣ на это невѣроятное скопленіе перловокъ и я понялъ, что сокровищница была въ самомъ дѣлѣ неистощима: творящая сила природы превосходитъ инстинктъ разрушенія которымъ одаренъ человѣкъ!
Недъ Лендъ, вѣрный этому инстинкту разрушенія поспѣшно хваталъ самыхъ лучшихъ молюсковъ и набивалъ ими сѣтку висѣвшую у его пояса.
...вы обнаружите себя сразу над поверхностью и в толще речных и озерных вод, образованных непростым соположением прозрачных и мутных стёкол, хитрой расстановкой зеркал, многократно отражающих рифленые барханы донного ила, песка, лианы и пальмы водорослей, раковины перловиц и круглые камни, покрытые лаком так искусно, что вы ни на миг не усомнитесь в их подлинной прохладной влажности… <...>
Серафим бредет вдоль воды по гальке и траве к автомобильному мосту, вдыхая запахи ила, мокрой глины, гниющих рыб и перловиц.[8]
Коротко выдыхая сквозь стиснутые зубы, Фома сделал мощный гребок к берегу. Рыба ходила под ним, время от времени касаясь плавником живота. Наконец он нащупал ногами дно. Между пальцами продавились серые колбаски ила, острые края ракушек-перловиц резали ступни. Фома, оступаясь и хромая, оставляя в воде буроватое облачко, побрёл к берегу.[9]
Был южный ветер, ― горячо
Ей дуло в голое плечо,
Скользило жаром по литым
Ногам кирпично-золотым,
С приставшей кое-где на них
Перловой мелкой шелухой
От стёртых раковин морских,
Блестящей, твёрдой и сухой…[10]
— Иван Бунин, «Он видел смоль её волос...», 22 июля 1916
Фантазии!.. Когда ж богат он, и закат
Раздует седину на лбу его щербатом,
Все так же кораблей его холсты гремят,
В степях плывут воза, ослы ревут набатом,
Таща тюки; в горах Паннонии стучат Кайла добытчиков камней, клинком зубчатым
Перловых раковин ломают створы, чтоб
Ещё он богател.[11]
.jpeg)
