У этого термина существуют и другие значения, см. Глина (значения).
Гли́на — мелкозернистая осадочная порода, пылевидная в сухом состоянии, пластичная при увлажнении. Глинозём Al2O3 и кремнезём SiO2 — составляют значительную часть химического состава глин жёлтого, коричневого, синего, зелёного, лилового и даже чёрного цветов. Разная окраска обусловлена, прежде всего, минеральными примесями.
Общие свойства глин: пластичность, огневая и воздушная усадка, огнеупорность, спекаемость, цвет керамического черепка, вязкость, усушка, пористость, набухание, дисперсность. Глина является самым устойчивым гидроизолятором, низкая водопроницаемость является одним из её качеств. За счёт этого глиняная почва — самый устойчивый тип почвы, развитый на пустырях и пустошах. Водонепропускаемость глины полезна для сохранения качества подземных вод — значительная часть качественных артезианских источников залегает между глинистыми слоями.
Рухлая или россыпная земля, которая въ водѣ не удобно соединяется, а по высушеніи вся рассыпается; и мокрая или вязкая земля, которая глиною называется.[2]
— Вильгельм Крафт, «Руководство къ Математической и Физической Географіи» (пер. А. М. Разумова), 1764
На многихъ мѣстахъ находятъ землю, которая запахъ имѣетъ; въ нѣкоторыхъ рудокопныхъ ямахъ, и въ разсѣлинахъ камней, а иногда и на самыхъ камняхъ находятъ нѣкоторой родъ тучной земли, которая иногда мокра, иногда тверда бываетъ, и называется каменнымъ или землянымъ мозгомъ <или белой глиной>...[2]
— Вильгельм Крафт, «Руководство къ Математической и Физической Географіи» (пер. А. М. Разумова), 1764
Красноватыя глины, а особливо въ которыхъ нѣсколько мыльности чувствуется, по промывкѣ даютъ самородную мѣдь...[3]
— Иван Лепёхин, «Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія...», 1770
Глинистою землею называется, которая между пальцами кажется будто жирна, в воде становится мягка и вязка, а в посредственном огне ― тверда и жестка; в крепких водках никакой перемены не показывает.[4]
— Василий Зуев, из учебника «Начертание естественной истории», 1785
На кирпичи и черепицы можетъ быть употребляема обыкновеннѣйшая, наименѣе чистая глина, лишь бы не содержала въ себѣ извести.[5]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Глинистыя почвы, по способности глины изобильно вбирать въ себя воду, суть источники многихъ рѣкъ и рѣчекъ.[5]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Прошлого года <...> я сделал из глины очень хороший яхонт...[6]
Старая хата была тщательно вымазана, хотя и жёлтой глиной, ― белую глину нужно купить или на хлеб выменять, а за жёлтой стоит только сходить на берег Случи.
...гладким глиняным площадям, представляющим собой снос с береговых возвышенностей тончайшей глины, и которые мы не раз встречали при следовании нашем из Петроалександровска, киргизы дают название такыров.[9]
Для скульптуры употребляются три сорта глины: серо-зеленая, серо-желтая и серо-белая. Первую я считаю самой худшей для скульптуры, потому что в ней трудно провидеть модель и свою работу, так как тот холодный зеленый цвет с телом ничего общего не имеет. И статую зеленую тоже неприятно видеть.[12]
— Анна Голубкина, «Несколько слов о ремесле скульптора», 1923
Лепят кувшин из глины, но используют всегда пустоту кувшина...[13]:644
...празднование свадьбы продолжается пять месяцев и на свадьбе все приглашенные с аппетитом едят белую глину, смешанную с листьямиараукарии (туземное лакомство).[14]
Теперь они уже знали, что глина глине рознь. Есть глины тощие, есть жирные, такие, которые в сыром виде можно резать ножом, как ломти густого масла.[17]
...раньше вся глина казалась ребятам одинаковой. В сухую погоду это были просто ссохшиеся комья, а в мокрую ― обыкновенная густая и липкая грязь. Теперь же они знали, что глина ― это не просто грязь, а сырьё, из которого будет добываться алюминий...[17]
Лёсс, желтозем, по-китайски хуанту (желтая земля), ― это смесь мелких песчинок и частиц глины и извести, т. е. по составу это известковый суглинок...[20]
— Владимир Обручев, «Путешествие в Центральную Азию и Китай», 1940
В которой жилке турмалин блестит либо зелёная глинка роговицей отливает, там золота не жди.[21]
Наличие монтмориллонита в тех или иных глинах можно заподозрить по явлениям сильного их набухания от влаги и связанной с этим свойством жирности.[22]:627
Интересны некоторые внешние признаки, свойственные выходам на дневную поверхность бентонитовых глин, богатых монтмориллонитом и бейделлитом. После дождей поверхностные выходы их превращаются в густую массу скользкого студня. При высыхании они трескаются и в то же время вспучиваются под влиянием продолжающегося сильного разбухания более глубоких участков.[22]:627
...искусственным материалом кирпич стал, когда его начали обжигать. По внешнему виду и по составу он сильно отличается от исходного продукта. Глина — это продукт выветривания полевошпатных пород, и состоит она в основном из алюмосиликатов (типичнейший из них — каолинит)...[27]
Я смотрел на тонкую спину женщины, и вдруг увидел ― она была в белых туфельках-лодочках, едва видных из облепившей их кавказской глины. Тот, кто был на Алеке у Барибана, может представить, что значит в сезон дождей подняться по этой тропе. Ночью. В туфельках-лодочках на босу ногу!
7 ноября 2006 года в Красноярске выпал мелкий снег с дождем зелёного цвета. Он шел около получаса и, подтаяв, превращался в тонкий слой зеленоватой глины. У людей, попавших под зеленый дождь, наблюдалось слезотечение и головные боли.[35]
— Риа-Наука, Аномальные осадки, 2008
...только ты и я, новорождённые не умеющие различать добро и зло да и самого себя от него/неё пока не отличающие первые люди, вылепленные из глины обожженные небом предки-прародители брат и сестра...[36]
— Екатерина Завершнева, «Высотка», 2012
Нам, смиренным, и наследовать её, над иными возноситься, но не взле-тая таять глиной, в глину назад возвращаться...[37]
К варению селитры надлежит удобная и уже от натуры такою солью одарованная земля, которую обыкновенно на жирном, глинистом, и притом несколько рыхлом месте, а особливо в тёплой стороне искать надобно.[38]
Рухлая или россыпная земля, которая въ водѣ не удобно соединяется, а по высушеніи вся рассыпается; и мокрая или вязкая земля, которая глиною называется. На многихъ мѣстахъ находятъ землю, которая запахъ имѣетъ; въ нѣкоторыхъ рудокопныхъ ямахъ, и въ разсѣлинахъ камней, а иногда и на самыхъ камняхъ находятъ нѣкоторой родъ тучной земли, которая иногда мокра, иногда тверда бываетъ, и называется каменнымъ или землянымъ мозгомъ; помянутая земля весьма угодна къ унавоживанію полей, и въ самомъ дѣлѣ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ въ Нѣмецкой Землѣ и Франціи, гдѣ много оной выкапываютъ, на то употребляется.[2]
— Вильгельм Крафт, «Руководство къ Математической и Физической Географіи» (пер. А. М. Разумова), 1764
Въ 3 верстахъ отъ сего завода находится мѣдный рудникъ, Гумешевскимъ прозываемый, принадлежащій Полевскому заводу. Для отмѣнностей и богатаго содержанія можно почесть его главою всѣхъ Уральскихъ рудниковъ. Положеніе свое имѣетъ на плоской горѣ, и въ мягкой глинистой землѣ, гдѣ столбами или гнѣздами попадается та мѣдная осадка, которую описатели ископаемыхъ малахитомъ, а наши просто, мѣдянкою называютъ. <…> Кажется, что не трудно опредѣлить рожденіе сего малахита. Красноватыя глины, а особливо въ которыхъ нѣсколько мыльности чувствуется, по промывкѣ даютъ самородную мѣдь, которая будучи разведена въ водномъ элементѣ съ примѣсомъ кислоты, и паки осажена, составитъ малахитъ.[3]
— Иван Лепёхин, «Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія...», 1770
Глинистою землею называется, которая между пальцами кажется будто жирна, в воде становится мягка и вязка, а в посредственном огне ― тверда и жестка; в крепких водках никакой перемены не показывает. По вязкости своей она составляет бесплоднейшую землю, не проницаемую водою. Она различествует чистотою своих частиц, цветом и примесью. Главнейшие из них суть: простая глина, употребляемая как при строении на творение и на обмазку, так и на делание кирпичей, горшков, всякой каменной посуды, лепление разных моделей и вещей. Бледная глина, из коей делается ценинная посуда, трубки и проч. Самая чистая и белая глина употребляется на фарфор. Болус, или печатная глина, ― самая тончайшая и жирнейшая из глин, различного цвета, которая даже тает во рту наподобие масла, употребляется в лекарствах. Не столь тонкая, но чистая служит для вывода из шерстяных материй масленых пятен и для валяния сукон. Смешанная с известью глина, или мергель, употребляется для удобрения пашен.[4]
— Василий Зуев, из учебника «Начертание естественной истории», 1785
Россійская фарфоровая глина бѣлая, находится въ Новгородѣ Сѣверской Губерніи въ 10 верстахъ отъ Глухова. Подъ крышею сѣрой глины въ нѣсколько саженъ, составляетъ она пространной слой, въ два и болѣе фута толщиною, перемѣняющійся съ слоями простой глины, извести или мѣла, и содержитъ много желѣзнаго камня. Съ 1766 года добывается она для Московскихъ горшечниковъ, и наипаче для частной фарфоровой фабрики (въ 1798) близь Дмитревска на Яхромѣ 60 верстъ отъ Москвы; при промываніи теряетъ сія глина половину своего вѣса содержащагося въ ней песку. Бѣлая же, но нѣсколько известковатая фарфоровая глина находится въ Восточномъ Башкирскомъ Уралѣ близь Чебаркульска на озерѣ Мизяшѣ. Глина сія лежитъ тотчасъ подъ черноземомъ отъ трехъ до пяти футовъ толщиною, большею частію на пескѣ, или обыкновенной глинѣ; при осязаніи весьма нѣжна, и почти жирна. Добываютъ и промываютъ ее для С. П. Бургскаго фарфороваго завода, который съ 1745 года ежегодно по нѣскольку сотъ пудовъ оной употребляетъ. Промываніе производится въ трехъ, одна надъ другою стоящихъ большихъ кадяхъ, отъ чего и глина получается двоякой мелкости. Для осажденія въ кадяхъ требуется отъ 2 до 3 недѣль по мелкости и легкости ея частицъ.[5]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Горшечная глина въ премногихъ странахъ, коихъ изчисленіе было бы здѣсь съ лишкомъ пространно, обыкновенно въ концахъ цѣпей первородныхъ горъ, при переходахъ въ горы втораго образованія, составляя мало возвышенныя безплодныя холмы, особливо когда она содержитъ шиферную глину; находится она также и въ низменностяхъ между и подъ известными слоями, и обыкновенно не глубоко; часто при томъ заключаетъ въ себѣ колчеданныя почки. Глинистыя почвы, по способности глины изобильно вбирать въ себя воду, суть источники многихъ рѣкъ и рѣчекъ.[5]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Употребленіе извѣстное на кирпичи, черепицы, печи, формы, горшки и разную домашнюю посуду, на табачныя трубки, плавильныя тигели, каменныя кувшины и проч. и проч. на фаянсъ и фарфоръ; также на выведеніе жирныхъ пятенъ, а нѣжная глина входитъ въ составъ бакана. <...> На кирпичи и черепицы можетъ быть употребляема обыкновеннѣйшая, наименѣе чистая глина, лишь бы не содержала въ себѣ извести. На коробки или ящики, въ коихъ обжигается фарфоръ, употребляется во Франціи огнеупорная жирная глина, называемая тамъ, plastique <...> Она почти бѣла, и весьма вязка, въ огнѣ не плавится, чего ради на помянутое употребленіе и избирается.[5]
— Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821
Я сказал, что причиною появления озера был подземный огонь и что следы его видны везде — и в самом деле: большие пласты каменного угля, проникнутого квасцами, залегают с южной его стороны, может быть, уголь этот идет и кругом, но это не изведано; глина, окрашенная железною охрою, получила красный цвет не иначе как от огня, потому что охра в естественном состоянии жёлтая. Охряных курганов кругом озера множество, где охра является в разных видах, начиная от мелкого порошка, легко растираемого руками, до твердой яшмы прекрасного алого цвета.[7]
Красный лес любит землю глинистую, иловатую, а сосна ― преимущественно песчаную; на чистом чернозёме встречается она в самом малом числе, разве где-нибудь по горам, где обнажился суглинок и каменный плитняк. Я не люблю красного леса, его вечной, однообразной и мрачной зелени, его песчаной или глинистой почвы, может быть, оттого, что я с малых лет привык любоваться весёлым разнолистным чернолесьем и тучным чернозёмом.[39]
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852
Сурчинами называются бугорки, насыпанные сурками при рытье своих нор, которые бывают очень глубоки, всегда имеют два входа и проводятся под землею на довольно большое расстояние. Главный, или передний, вход, широкий и утолоченный от беспрестанного влезанья и вылезанья, называется норою, а задний, малоприметный, употребляемый только в крайности, называется поднорком. Эти бугорки, а иногда порядочные бугры, если семейство сурков велико, составляются первоначально из чернозёма, а потом, по мере углубления норы, заметываются выгребаемою лапами сурков глиною и даже галькой и потому краснеются издали, покуда плотно не обрастут чилизником и бобовником.[39]
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852
Сакс начал воспитание Полиньки с показывания ей картин и разыгрывания мелодий Шуберта, что было совершенно в духе тепличной идеальности того времени, когда эстетический вкус развивали не на самой природе, а в благоухающих будуарах, при ярком освещении карсельской лампы с матовым шаром, среди бронзы и на художественном изображении бедности и людского страдания масляными красками и глиняными статуэтками.[40]
С городского вала весь город, с своею редкою зеленью, как на ладони: глина, глина и глина; обширный, но жиденький сад губернатора и безобразнейший телеграф, проведенный отсюда в Тегеран через Шахруд: одиночная проволока с тысячами узлами висит на кривых столбах, не редко без изоляторов.[8]
Замечательно, что в Швеции этот мелкий тип встречается всегда белого цвета и всегда под щебнем первого типа. Иногда мелкие камешки ледникового щебня так редки, что он представляется просто глиною с валунами; но эта глина в сухом виде оказывается не обыкновенною глиною, а глиною с ледниковой мукой. Таково, например, внутреннее ядро оза у Рётен <…> Сюда же относится образование, которое Хольмстрём предпочел назвать глиною угловатого щебня (kroβstenlera), которое другими называлось угловатою глиною (kroβlera) и которое мы назовем просто ледниковою глиною. Основная его масса, говорит г. Хольмстрём, состоит из тонкого, часто известкового, ила, который плотно облегает большей частью отшлифованные и изборожденные валуны… В сухом виде она распадается на зерна, состоящие из маленького угловатого камешка, облепленного глинистым илом. В этом состоит главное отличие глин угловатого щебня от угловатого щебня, и это отличие в особенности проявляется под микроскопом.[41]
— Пётр Кропоткин, Главы из неопубликованного 2-го выпуска книги «Исследования о ледниковом периоде», 1876
Миновав предгорья Джетыма, мы были уже среди открытой степи, и одни только Тамдинские горы всё яснее и яснее рисовались впереди нас. В степи этой находятся большие котловины; одну из них мы видели близ Джетым-тау, а другие в урочищах Яны-казган и Биш-булак. Котловины эти, происшедшие от размыва почвы атмосферными водами, в берегах своих представляют хорошие обнажения, причём гладкое, как паркет, дно их состоит из плотной белесоватой глины. Таким гладким глиняным площадям, представляющим собой снос с береговых возвышенностей тончайшей глины, и которые мы не раз встречали при следовании нашем из Петроалександровска, киргизы дают название такыров.[9]
Местами в песчаниках встречаются громадные сростки шаровидной формы, которые при выветривании и размывании остаются целыми рядами лежать на поверхности равнины (Мансу, подошва Аккупа). В большинстве же случаев выходы песчаников скрыты или летучими песками, продуктом развеивания песчаников, или такырной, иногда превращающейся в солончаковую, глиной...[42]
Пирит, например, выветриваясь дает серную кислоту, и таково происхождение гипса, напр[имер], под Градижском, где конкреции гипса связаны с остатками пирита или находятся вместе с бурым железняком. Тоже серная кислота должна действовать и на окружающую глинистую массу и силикаты, ― так может происходить MgSO4, находящаяся, повидимому, в большом количестве в кременчугских солонцах. Это один из многих других химических процессов, теоретически могущих дать начало солонцам.[43]
Такова, например, игра в покойника <...> сзади идёт поп в рогожной ризе, в камилавке из синей сахарной бумаги, с кадилом в виде глиняного горшка или рукомойника, в котором дымятся угли, сухой мох и куриный помёт.[44]
— Сергей Максимов, «Нечистая, неведомая и крестная сила», 1903
Река Кусун придерживается левой стороны долины. Она идет одним руслом, образуя по сторонам много сухих рукавов, играющих роль водоотводных каналов, отчего долина Кусуна в дождливое время года не затопляется водой. По показаниям удэхейцев, за последние тридцать лет здесь не было ни одного наводнения.
Левый, возвышенный, террасообразный берег реки имеет высоту около 100 футов и состоит из белой глины, в массе которой можно усмотреть блёстки колчедана.[45]
Для скульптуры употребляются три сорта глины: серо-зеленая, серо-желтая и серо-белая. Первую я считаю самой худшей для скульптуры, потому что в ней трудно провидеть модель и свою работу, так как тот холодный зеленый цвет с телом ничего общего не имеет. И статую зеленую тоже неприятно видеть. Самое лучшее такой глины избегать: слишком в ней много условности, она отдаляет жизненность и красоту. Кроме неприятного цвета, у этой глины есть еще другой недостаток ― это ее излишняя маслянистость и вязкость. Серо-желтая глина, наоборот, бывает слишком суха, груба и песчана, хотя цвет ее близко подходит к цвету тела. Но она как-то вульгаризирует работу как своим слишком материальным цветом, так и грубостью консистенции. Серо-белая, серебристая глина самая лучшая из всех как по своему благородному серебристому цвету, так и по изящно тонкой и благородной консистенции. Недостатки жёлтой и зелёной глины у нее совершенно отсутствуют. В ней нет ни излишней жирности и вязкости зеленой, ни грубых частиц желтой ― она тонка, изящна и послушна. Найти и оценить ее ― большое приобретение для художника. Есть еще красная глина, но ее недостатки те же, что и зеленой, только, пожалуй, еще сильнее. Может быть, есть глины, недостатки и достоинства которых комбинируются иначе, но в Москве, Ленинграде, и Париже мне встречались глины именно этих свойств. Если вы имеете вкус к работе и вам не безразличен материал, то вы будете выбирать глину так же, как выбирают живописцы свои полотна.[12]
— Анна Голубкина, «Несколько слов о ремесле скульптора», 1923
«Ибо написано в «Книге пути»: тридцать спиц образуют колесо повозки, но только пустота между ними делает движение возможным. Лепят кувшин из глины, но используют всегда пустоту кувшина..., пробивают двери и окна, но только их пустота даёт комнате жизнь и свет. И так во всём, ибо то, что существует – есть достижение и польза, но только то, что не существует – даёт возможность и пользы, и достижения. Музыка Сати – музыка полезная для всех, кто её не может найти здесь. Она лишена поверхности, в ней насквозь видны мысли»...[13]:644
Окружность солёного бассейна около 10 верст. Берега низкие, песчаные или, реже, илистые; дно преимущественно твердое, песчано-глинистое, редко илистое ― у южного и западного берегов.[46]
Оторвался паровоз и первый вагон, оторвались три вагона в хвосте, и вся средина поезда, разбитого вдребезги, так как машинист, во время крушения растерявшись, дал контр-пар, разбивший вагоны, рухнула вместе с людьми на дно пещеры, где их и залило наплывшей жидкой глиной и засыпало землей, перемешанной тоже с обломками вагонов и трупами погибших людей.[47]
...Астону было поручено непосредственно проверить, что неон действительно состоит из двух «пеонов» с равными атомными весами. После двукратной неудачи Астону удалось произвести частичное разделение неона, пропустив его несколько тысяч раз через глиняную трубку, после чего та порция газа, которая, диффундирована быстрее, имела в окончательном итоге атомный вес 20,15, а другая 20,28.[48]
— Фёдор Пермяков, «Изотопы», 1936
«В каждом кубометре воздуха, — утверждал в своем докладе Рэлей, — содержится около пятнадцати граммов аргона. В зале, в котором заседает съезд, по этому расчету должно содержаться несколько пудов аргона». С удивлением выслушали химики рассказ Рэлея. Но еще больше удивились они, когда Рэлей заявил, что берется доказать существование аргона при помощи… трубок для курения табака! Рэлей тут же взял восемь таких трубок — восемь прямых коротких трубок из обожженной глины, какие курят англичане, — и соединил их гуттаперчевыми креплениями. Получилась одна прямая и длинная труба. Он вставил ее в стеклянный сосуд, соединенный с воздушным насосом: труба входила в сосуд через отверстие в крышке, а выходила через отверстие в дне. Все щели прибора Рэлей тщательно залил сургучом. Потом он принялся гнать по трубе добытый из воздуха азот. Азот втекал в один конец трубы, а из другого вытекал в газометр. Но вытекал не весь — большая часть его терялась по дороге. Ведь обожженная глина — это пористый материал со множеством микроскопических трещинок и лазеек. Через эти-то лазейки азот и просачивался наружу в сосуд. А для того чтобы он просачивался еще быстрее, из сосуда все время выкачивали воздух. Лишь ничтожным остаткам азота удавалось пройти через трубу от одного конца до другого и попасть в газометр. Рэлей взял из газометра кубический сантиметр газа и на глазах у химиков взвесил его. Оказалось, что он был на целых двенадцать — пятнадцать процентов тяжелее, чем кубический сантиметр обыкновенного азота. И вот Рэлей предложил съезду вопрос: как объяснить этот удивительный опыт?[18]
Лёсс, желтозем, по-китайски хуанту (желтая земля), ― это смесь мелких песчинок и частиц глины и извести, т. е. по составу это известковый суглинок; цвет его серо-желтый или буро-желтый; он очень мягкий, его легко можно резать ножом и давить между пальцами. Но, вместе с тем, он вязкий и хорошо держится в обрывах, даже в 5-10-20 м высоты. Лёсс пронизан мелкими порами и вертикальными пустотами в виде тоненьких трубочек, оставшихся после истлевших растительных корешков; поэтому лёсс хорошо фильтрует воду, а кусок лёсса, брошенный в воду, долго выделяет пузырьками воздух, содержавшийся в пустотах. Благодаря своему составу, содержанию извести и других солей и пористости лёсс очень плодороден. [20]
— Владимир Обручев, «Путешествие в Центральную Азию и Китай», 1940
Предотвратить пожар еще не умеют, и, как только он возникнет, приходится закрывать шахту, заливать жидкой глиной и ждать месяцы, пока всё остынет.[49]
Иногда жильный кварц, с которым бывают связаны минералы редких металлов, при раскалывании выделяет своеобразный неприятный запах, что в рудокопной практике в некоторых случаях является руководящим признаком. У ряда полезных ископаемых различают «глинистые запахи» и т. д.[50]
Наличие монтмориллонита в тех или иных глинах можно заподозрить по явлениям сильного их набухания от влаги и связанной с этим свойством жирности. Однако точная диагностика без измерения оптических констант, рентгенометрических исследований и химических анализов невозможна.
Интересны некоторые внешние признаки, свойственные выходам на дневную поверхность бентонитовых глин, богатых монтмориллонитом и бейделлитом. После дождей поверхностные выходы их превращаются в густую массу скользкого студня. При высыхании они трескаются и в то же время вспучиваются под влиянием продолжающегося сильного разбухания более глубоких участков. В результате они приобретают сморщенный, сильно трещиноватый вид, напоминающий кораллы. В установившуюся сухую погоду поверхность этих глин становится чрезвычайно рыхлой.[22]:627
Иногда воды определенного химического состава, даже не сильно обогащенные радием, в течение многих лет проходят по трещинам, покрытым рыхлыми отложениями, или по глинам, суглинкам и некоторым другим породам. При этом происходит значительная адсорбция радия. Так создаются радиоактивные фокусы ― ограниченные участки пород, обогащенные радием.[51]
— Елена Щепотьева, «Радиоактивность природных вод», 1951
Этот участок реки показался мне скучным: шли дожди, и маршруты в стороны были затруднены. Один раз поднялся я, несмотря на обложной дождь, на соседнюю вершину и убедился, что и там лежат всюду серые глыбы траппа, слагающего обрывы приангарских гор. Только кое-где в долине Ангары и по ее протокам обнажены в обрывах осадочные породы силурийской системы ― яркие красные, желтые, фиолетовые, лиловые и белые слои песчаников, мер гелей и глин.[52]
Уже вызывает некоторые сомнения то обстоятельство, что учитывается лишь одно свойство пахучих веществ ― форма их молекул. Остается открытым вопрос, почему все вещества, обладающие запахом, имеют между собой столько общего в других, самых разных областях. Существуют и факты, которые не объясняет ни одна из теорий. Окись цинка, некоторые другие окислы металлов, глина и многие минералы в сухом виде не пахнут. Но стоит добавить воды… Впрочем, кому не знаком запах сырой глины?[53]
— Роман Подольный, «Одно неизвестное и двадцать гипотез...», 1965
По-настоящему искусственным материалом кирпич стал, когда его начали обжигать. По внешнему виду и по составу он сильно отличается от исходного продукта. Глина — это продукт выветривания полевошпатных пород, и состоит она в основном из алюмосиликатов (типичнейший из них — каолинит) и множества примесей. При обжиге алюмосиликаты, подобные каолиниту, теряют химически связанную воду и преобразуются в новые, безводные алюмосиликаты.[27]
— Вениамин Цукерман, «От Кижей к аэропорту», 1966
Ортоклаз превращается в каолин (разновидность глины), песок и поташ. Песок и глина идут на построение минерального костяка почвы, а калий, перешедший из ортоклаза в поташ, «раскрепощается», становится доступным для растений. Но не весь сразу. В почвенных водах молекулы К2СО3 диссоциируют... Подсчитано, что из тысячи атомов калия, освобождающихся при химическом выветривании, только два достигают морских бассейнов, а 998 остаются в почве. «Почва поглощает калий, и в этом ее чудодейственная сила», ― писал академик А. Е. Ферсман.[28]
— Павел Иванов, «Калий», 1968
Молодая мать, кормящая младенца, прекрасная в своей радости, в своем откровенном счастье, которое дарит ей таинство материнства, ― истинно современная мадонна. Казалось, всё бесхитростно, все просто, но одновременно полно жизни. И ещё ― глина, жёлтая глина, обожжённая на сильном огне и от этого ставшая коричнево-красной, кирпичной, не огрубила скульптуры. Наоборот, она сообщила скульптуре нечто такое, что, наверно, было в красках и формах окружающей жизни, в блеске здешнего солнца, в отсвете земли, в свечении самих гор. Разница только в том, что глина жила, она хранила тепло улыбки, целомудрие мысли, заповедность мечты и надежды ― ее сделал такой, эту мертвую глину, дар художницы, благословенный дар человека, отмеченного тем большим, что зовётся искрой божьей.[29]
Как скульптор мнёт глину, пусть так и будет измят пол сцены и из широкого раскинутого поля превратится в компактно собранный ряд плоскостей различных высот…[54]
«Новинки» и модные скандалы удивительным образом не новы и не скандальны: поклонники Квадрата в качестве достижений искусства все предъявляют и предъявляют разнообразные телесные выделения и изделия из них, как если бы Адам и Ева — один, страдающий амнезией, другая синдромом Альцгеймера, — убеждали друг друга и детей своих, что они суть глина, только глина, ничего, кроме глины.
Место, нам доставшееся, так неудобно для оборотов кавалерии, что при первом натиске неприятеля мы не удержим его за собою; все это поле изрыто, усеяно мелкими кустами и перерезано рытвинами так, что при каждом быстром движении эскадронам пришлось бы перескакивать на каждом шагу или ров, или куст, или яму. Так как здесь брали глину для кирпичей, то ям было бесчисленное множество, и, сверх того, все они были полны дождевой воды.[56]
Ясное небо покрылось сперва легкими облаками, после тучами и наконец обложилось все черною непроницаемою пеленою; дождь с шумом и ветром спустился на нас рекою и нещадно поливал беззащитных улан. Пока мы успели надеть свои плащи, всё уже было мокро на нас; проводники нас водили бог знает где, и короткий переход растянулся так, что мы пришли на квартиры в глубокую полночь. Мокрые, дрожащие, обрызганные красною глиной, остановились мы наконец перед пышным замком барона N***.[56]
На одной станции зашел я после обеда к одному из своих товарищей, был уже вечер, хозяин, только что воротившийся с панщины, сидел усталый на печи, подле него две женщины, сидели они молча. Хата бедная, но чистоты необыкновенной, красивее и изящнее хат малороссийских, кроме белой глины и мелу, здесь употребляют глину кофейного цвета, которою обводится нижняя часть стен и печей.[57]
Мы поднялись на изволок и выехали в поле. Трава поблекла, потемнела и прилегла к земле; голые крутые взлобки гор стали еще круче и голее, сурчины как-то выше и краснее, потому что листья чилизника и бобовника завяли, облетели и не скрывали от глаз их глинистых бугров; но сурков уже не было: они давно попрятались в свои норы, как сказывал мне отец.[58]
— Сергей Аксаков, «Детские годы Багрова-внука, служащие продолжением семейной хроники», 1858
Четвертая полоса, солоноватая равнина, поросшая саксаулом, переходит в Голодную Степь, отличающуюся здесь необъятными такырами, т. е., местами, совершенно ровными, без малейшего следа растительности, где весной стоит мелкая, на вершок снеговая вода, а потом лоснится глиняная, истресканная кора.[59]
Вот его первая небольшая картинка. Идет дождик ― обложной, хронический. По глиняному раскисшему косогору ползет тележонка, едва вытаскиваемая клячонкой. Какой-то наймит возница слез с тележки и босыми ногами чвякает по глиняным, стекающим вниз ручьям и лужам, формуя в грязи свои подошвы, пятки и пальцы рядом с колеями от колёс…[11]
Мечта о предгорьях Копет-Дага, о берегах Аму, как о прохладном рае. Страшная жизнь на глинистых раскалённых такырах, как на сковородках ада. Даже куст саксаула ― куща. Птицы в пустыне. Не они ли самые счастливые: они могут улететь на дальние реки. Сколько бы ни лить воды в пустыню: она не повеселеет. Пустыня ― мать скудная и худая. Худая пустыня, давно рассыпавшая свои кости в прах и прах истратившая на ветер.[61]
Трёхцветия, которыми глаз ориентируется в видимости, неодинаковы не только у различных народов, не только зависят от географических и пейзажных условий, но и каждый из нас по зрительным и мозговым свойствам в иной шкале этого трехцветия мыслит. Когда бродишь берегами рек, окружающих Новгород, и видишь образование галек из цветных земель, глин, от синих через красные баканы до светло-охристых, то становится ясным, откуда возник колорит росписи Спаса-Нередицы, пророка Илии и вообще древней новгородской школы.[62]
Франц Францевич вновь перекопал площадку для посадки клубники ― но сажать невозможно: площадка превратилась в жидкую глину. Целый день у меня болела голова...[63]
Пришла. В мастерской холод ужасный, работа застыла. Глина вся в кристалликах, в инее. Я подтопила железную печку. Поднялась на лесенку и с ужасом вижу ― на голове трещина. На моих глазах трещина растёт, и вдруг рухнул весь перёд. Мороз разорвал глину, глина разорвала мой непрочный каркас. Жуткое состояние. Посмотрела на эту кучу и пошла домой.[64]
...иван-чайгигантский, из сухой, как печка, глины, с однобоким «комом», из которого торчали сухонькие, хоть и живые, коренья, оборванные лопатой ― жуть.[65]
Конец! Глаз отказывается верить, что эта величавая галерея кончилась. Потолок полого ныряет вниз, смыкаясь с глиной пола. На полу сухой окаменелый глиняный такыр. И только тонкая щелочка между полом и потолком. Сколько раз, утыкаясь в этот обидный тупик, лежали мы на холодной глине, пытаясь заглянуть в чёрную щель...
К вечеру начался дождь. Мелкий, затяжной и противный. Глина в окопе сразу оплыла, и сапоги вязли в ней, как в трясине. За стеной дождевой пыли почти не просматривалось поле, исчезла видимость и перед окопами. Кочин приказал усилить боевое охранение. Он вошел в землянку, стянул пудовые от глины сапоги и сел, устало прислонившись к обитой досками стене.[30]
Слева от их двора отвесная стена горы, которая тянется за всеми домами нашей улицы от Панкратовского моста. Вся гора буйно заросла колючими кустами дерезы, летом покрытыми мелкими бледно-сиреневыми и светло-кофейными цветками. В одном месте гору по вертикали стесали на высоту человеческого роста, оголив рыжую твёрдую глину.[66]
Бедная! Во всей хате её была видна скудость и нищета. Но при всём том всё было чисто и опрятно. Старая хата была тщательно вымазана, хотя и жёлтой глиной, ― белую глину нужно купить или на хлеб выменять, а за жёлтой стоит только сходить на берег Случи. Вся бедная домашняя утварь была в чистоте и порядке. Рубахи, как на ней самой, так и на дочери, были чистые, белые. Всё у неё было в таком порядке, что и самая нищета показалась мне не так отвратительною, как я себе её воображал.
Косой дождь, гонимый сильным ветром, лил как из ведра; с призовой спины Василья текли потоки в лужу мутной воды, образовавшуюся на фартуке. Сначала сбитая катышками пыль превратилась в жидкую грязь, которую месили колёса, толчки стали меньше, и по глинистым колеям потекли мутные ручьи.[67].
Мальчик не замечал нагара на свечке, не думал о комете, появившейся при нём впервые. Перед ним стояло на столе склеенное блюдечко с мыльной водой, он погружал в неё маленькую глиняную трубочку, брал в рот другой конец её и пускал мыльные пузыри — и большие, и маленькие.[68]
― Иди, свети… Сейчас пущаем чугун.
Это было знакомое дело, и Ванька машинально отправился к «глазу», как называли рабочие отверстие в домне, из которого выпускался чугун. Этот «глаз» после выпуска чугуна заделывался кирпичами и глиной, и только по сочившемуся из него шлаку можно было определить его. Ванька обыкновенно зажигал лучину, сунув её в доменный «глаз». Так он сделал и сейчас. Пук лучины вспыхнул ярким огнём и осветил весь доменный корпус.[71]
Отметить полный контраст дикарской психологии с культурным русским поверьем: «возьми глаза в зубы»). Можете добавить, что празднование свадьбы продолжается пять месяцев и на свадьбе все приглашенные с аппетитом едят белую глину, смешанную с листьямиараукарии (туземное лакомство).
Эта заметка тоже совершенно безопасна в смысле достоверности. Ни один из ваших читателей не устроит себе такой свадьбы...[14]
Пусто в полях, лишь кое-где копошатся, несмотря на дождь, люди. Братья Тихоновы отмеривают версты по вязкой, глинистой дороге. Старший, Прохор, прямой, тщедушный и тонкий, как щепка, в промокшем насквозь коричневом домотканом зипуне.[72]
Маленький мальчик Саша стоит под шумящими последними листьями над могилой родного отца. Глинистый холм расползся от дождей, его затрамбовывают на нет прохожие, и на него падают листья, такие же мертвые, как и погребенный отец.[73]
Я с трудом притянул одну половину окна, высунулся за второй, как внезапно порядочной величины кусок глины упал на подоконник. «Ну и ветер! ― подумал я. ― Этак и все деревья переломать может». Возвращаясь в соседнюю комнату, я сказал Федьке:
― Буря настоящая. Куда ты, дурак, собрался… Такой дождь хлещет! Смотри-ка, какой кусок земли в окно ветром зашвырнуло.[17]
― Он сполз в землянку, покопался в разворошенной соломе и вынес карабин. Карабин был грязен, как и Васька, залеплен глиной, ствол его изрядно заржавел… Васька поковырял ногтем приставшую глину, потом, не глядя на Романа, тихо сказал:
― Купи… хороший карабин… за косушку отдам…[74]
Ходили на болото и даже зашли однажды к дальним Синим озерам, куда еще никогда не рисковали забираться вдвоем. Когда дома их спрашивали, где они пропадают и что они ищут, они с гордостью отвечали: ― Мы глину ищем.
Теперь они уже знали, что глина глине рознь. Есть глины тощие, есть жирные, такие, которые в сыром виде можно резать ножом, как ломти густого масла. По нижнему течению Тихой речки много суглинка, то есть глины рыхлой, смешанной с песком. В верховьях у озер попадается глина с известью, или мергель, а поближе к разъезду залегают мощные пласты красно-бурой глинистой охры. Все это было очень интересно, особенно потому, что раньше вся глина казалась ребятам одинаковой. В сухую погоду это были просто ссохшиеся комья, а в мокрую ― обыкновенная густая и липкая грязь. Теперь же они знали, что глина ― это не просто грязь, а сырье, из которого будет добываться алюминий, и охотно помогали геологам разыскивать нужные породы глин, указывали запутанные тропки и притоки Тихой речки.[17]
А в середине мая была гроза и такой ливень, что по улице ― она была не ровная, а покатая, ― бурно катилась целая река желтой воды. Река эта хлынула через ворота к ним на двор и сразу затопила его и весь сад, и она, Женя, помогала матери и Митрофану, который оказался в этот день дома, делать перед воротами запруду из глины и камней.[75]
...часто нужно было проходить долгие такыры, самую нищую глинистую землю, где жара солнца хранится не остывая, как печаль в сердце раба, где бог держал когда-то своих мучеников, но и мученики умерли, высохли в легкие ветви, и ветер взял их с собою.[76]
Одна <пуля> забита, за ней летит сотня. Кузнечики сложили крылья. Сосновые шишки влипают в глину или бороздят песок. Трава, расходясь, свистит под прямыми дорожками. Суслик зигзагом катится в норку. Разбитый туман ложится и стекает в окопы, и дождь редеет. Солдаты напрасно ищут, скользя в глине.[19]
Вымазанные сажей мальчики стояли около мехов, раздувая в горнах угли, и бегали с деревянными ведрами за водой. Хозяин Кары-Максум, толстый и широкоплечий, с выкрашенным красной краской концом седой бороды, поругивая рабочих, сидел на глиняной завалинке, покрытой обрывком ковра, и отвечал на приветствия прохожих.[77]
Золото у нас, поди-ка, полосовое, полосами в земле лежит и крепко в тех полосах заковано. Посвободнее маленько только в жилках, кои те полосы пересекают. Наши старики, как потом научились эти поперечные жилки выковыривать, приметку оставили: «В которой жилке турмалин блестит либо зелёная глинка роговицей отливает, там золота не жди. А вот когда серой припахивает либо игольчатник ― руда пойдет, айконитом-то которую зовут, там, может статься, комышек готовенького золота и найдешь».[21]
― Ах ты, господи! ― Анна с удивлением увидела, как на темные Лизаветины ресницы крупными дождинами навернулись слёзы. ― А ведь я тоже… не из глины сделана… Живая живу!.. Глаза ее глядели не с бабьей, а с какой-то девичьей жалобой.[25]
Безжизненно и пустынно белел такыр. Кайма горизонта слоилась, трепеща от жаркого воздуха, и казалось, что впереди маячат гребни бархан, но это был все тот же плоский глиняный стол такыра, изрезанный трещинами и побеленный там и сям пятнами соли.[78]
На рассвете шёл снег, и кое-где на комьях глины лежали серые, не смытые дождём, осклизлые пятна снега. Поля фетровых шляп у инженеров поникли, пропитавшись ртутно тяжёлым дождём.[79]
Отец Кабани сидел за столом в полной прострации. В комнате стоял могучий спиртной дух, на столе среди обглоданных костей и кусков варёной брюквы возвышалась огромная глиняная кружка.
Опечек сгнил, его засыпало размокшей от ливней глиной, из которой сбита была печь; на горушке рос высокий кипрей и крапива. Кипрей был так высок, что старые фамильные кросна, стоявшие рядом, на земле, почти скрывались в его оранжево-розовых соцветиях. На этих кроснах бабка майора ткала холсты, на этой печке родился ее внук, по этой улице впервые, замирая от восторга, прошел он за ребячьей гармоньей…[80]
Они прошли еще метров двести полем, а потом залезли в ольшаник, а оттуда вышли к болоту, одна сторона которого густо обросла камышом. Вязкий, глинистый берег был изрезан следами буйволов.[81]
...и на миру истомно, тревожно, кровь едва струит по жилам; не тело, а ком иссохшейся глины, не знаешь, куда его и прислонить, бродишь по двору с дремотной опаскою, будто готовый рассыпаться. Лизаньке тошно, ей жить не хочется, от еды воротит, запах крови преследует, никуда от него не деться.[31]
Построив дом, он, хозяин, идёт за дровами, может, и рыбу добывать, она стряпает пироги из глины, укладывает под лопушок сделанных из сучков деточек ― спать.[32]
Запах сырости, болота повсюду, и морской берег ― с запахом только глины, ибо вода почему-то не пахнет. Жёлтая, ледяная… В остальном же все, должно быть, так же, как здесь, в Нарьян-Маре, только еще хуже. Такой же холод, та же нищета…[33]
— Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий», 2002
Тот почувствовал, что Стрелок укрывает сердце плотью. Она служила хорошим укрытием сердцу: тяжёлая, сбитая… Он попытался поднять голову и увидел, что руки Стрелка белы от глины, и тут до ноздрей его долетел этот странный знакомый запах болот, болотной глуби, развороченной гусеницами вездехода, волшебной глины, съедобной глины, плоти земли… И вот, пока Стрелок отирал ему грудь тряпицей, которой повязывал лоб, застегивал рубаху, куртку, он все думал: как же так, ведь глина не приживется на теле, глина мертва…
― Вставай, вставай, ― вдруг зашептал Стрелок ему в ухо. ― Поднимайся, иначе ты опоздаешь и не улетишь.[33]
— Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий», 2002
Под верхним слоем торфа, иногда двух-и трехметровыми даже козырьками нависающего над головой, таится черный, древний лёд мерзлоты. Летнее тепло слегка подтаивает эту мерзлоту, и весь берег начинает сочиться ― но не водою даже, а потоками жидкой сизой, голубой или красной глины, вулканически извергающимися из тьмы земных глубин. Тема глины, столь актуальная на Колгуеве, здесь, возле этих обрывов, обретает величественное, почти симфоническое звучание: намывы, наплывы, потоки глины, керамические русла неподвижных, запекшихся рек, черные и розовые вспученности и складки, напоминающие поверхность остывающей лавы… Царство глины, стихия глины, непрерывное, не прекращающееся ни на минуту творение глиной форм, в которых только возможно ее, глины, воплощение… Глина, лёд, торф, чистый галечно-песчаный пляж, солнце, искрами играющее на морской поверхности, порывами налетающий ласковый ветер…[33]
— Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий», 2002
Солнце ― вот что нас спаяло, слепило, смешало, как глину, из которой уже каждый формовал свою судьбу сам. Нас вспоило и обнимало солнце, его жгучие поцелуи отпечатывались на наших облупленных физиономиях.[34]
...только ты и я, новорожденные не умеющие различать добро и зло да и самого себя от него/неё пока не отличающие первые люди, вылепленные из глины обожженные небом предки-прародители брат и сестра, солнце и луна, поглотившие друг друга зелёный дождь, падающий на необитаемую землю первозмей, крылатый повелитель вод горе тебе, если увидишь его...[36]
— Екатерина Завершнева, «Высотка», 2012
Вечером они ели кашу, которую Арсений заправил льняным маслом. Держа глиняные миски на коленях, сидели у очага. Последний раз он сидел так с Христофором.[83]
— Игорь Северянин, «Лесной набросок» (Из цикла «Ананасы в шампанском»), 1911
И ветром и дождём разрытые долины
Давно иссякших рек, как мавзолей, хранят
Под прессами пластов в осадках красной глины Костей обглоданных и выщербленных склад.[85]
Угрюмый облик обожженной глины И смуглый звон чеканных кирпичей Милей, чем плавный пересвет лучей, Которыми звездились турмалины. <...>
Кирпичные там водоемы встанут,
И волны свежие, светлей стекла,
Отрадно в чаши глиняные грянут.
Приодевшись и вымыв глаза, выхожу азиатской тропой глинобитных столетий,
Поразительно! Падает тутовый сбор на палас, как вода, и становится тихо на свете.[15]
Говоришь, зима до сих пор близка? Сердце вылеплено из одного куска
синей глины. Дурак в роковых вопросах
заплутал. Свет и плесень, куда ни кинь.
— Бахыт Кенжеев, «Не спеша доживающий до зимы...», 1999
а ты поди вставай из глины незалежной
обуй сознание в чужие сапоги
и в тело облекись прикрытое одеждой
узнав которую враги
панический огонь пустой огонь прицельный
пускай ведут пускай и ты полег
зато от жизни будущей смертельной...
Не нужна теперь безногому земля: чуть почуял воздух вольный, так ― фьюить настригать по ветхой сини кругаля, быстро в выси вензеля нарезать, силясь небо прободать ― пробудить, дабы легче пропускало благодать. Нам, ногами прозябающим в земле, Нам, смиренным, и наследовать её, над иными возноситься, но не взле-тая таять глиной, в глину назад возвращаться, ибо небо своё никому не доставалось без утрат.[37]
↑ 12М.В. Ломоносов. Полное собр. соч.: в 11 т. Том 11. Письма. Переводы. Стихотворения. Указатели. — Ленинград: «Наука», 1984 г.
↑ 123Вильгельм Крафт, Руководство къ Математической и Физической Географіи, со употребленіемъ земнаго глобуса и ландкартъ, вновь переведенное съ примѣчаніями фр. Теодор Ульр. Теод. Эпимуса (пер. А. М. Разумова). Изданіе второе. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академіи Наукъ 1764 года Санктпетербург: При Имп. Акад. наук, 1764 г.
↑ 12И. И. Лепёхин. Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія академика и медицины доктора Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства въ 1770 году. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академіи Наукъ 1802 года
↑ 12В. Ф. Зуев. «Педагогические труды». — М.: Изд-во АПН, 1956 г.
↑ 12345Севергин В. М. Начертаніе технологіи минеральнаго царства, изложенное трудами Василья Севергина... Томъ первый. С. Петербургъ. При Императорской Академіи Наукъ. 1821 г.
↑ 12Русская романтическая повесть. — М.: Советская Россия, 1980 г.
↑ 12Н.А.Бестужев Первый вариант очерка «Гусиное озеро», Письмо И.С.Сельскому; в книге: Научное наследство, том 24. — М.: Наука, 1995 г.
↑ 12П.И.Огородников. «Очерки Персии». Калейдоскоп шахруда. Персидское побережье Каспия. Перевал через Кузлук», СПб. 1878
↑ 12Н. П. Барбот де Марни «Труды Арало-Каспийской экспедиции. Выпуск VI». Приложение к Трудам Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей. — СПб.: Типография Н. А. Лебедева, 1889 г.
↑ 12Игорь Северянин, «Громокипящий кубок. Ананасы в шампанском. Соловей. Классические розы». — М.: «Наука», 2004 г. — стр.53.
↑ 12Илья Репин. «Далёкое близкое». Воспоминания. М.: Захаров, 2002 г.
↑ 12А. С. Голубкина. Несколько слов о ремесле скульптора. — М.: Советский художник, 1958 г.
↑ 12Головина А. С. в сборнике: Поэты пражского «Скита». — М.: Росток, 2005 г.
↑ 1234А. Гайдар. Собрание сочинений в трёх томах. Том 2. — М.: изд. «Правда», 1986 г.
↑ 12М. П. Бронштейн «Солнечное вещество». — М.: Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1936 г.
↑ 12Зальцман П. Я. Щенки. Проза 1930–50-х годов / Подготовка текстов — П. Казарновский, И. Кукуй («Щенки»), И. Кукуй (рассказы, «Memento»). — М.: Водолей, 2012. — 432 с.
↑ 12Обручев В.А. От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай. — М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1940 г.
↑ 12П. П. Бажов, Сочинения: В 3 т. ― М.: Правда, 1986 г.
↑Н. И. Андрусов «Труды Арало-Каспийской экспедиции. Выпуск VI». Приложение к Трудам Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей. — СПб.: Типография Н. А. Лебедева, 1889 г.
↑Вернадский В.И. Научное наследство. Т. 2. — М.: Изд-во АН СССР, 1951 г.
↑С. В. Максимов «Нечистая, неведомая и крестная сила». — Санкт-Петербург: ТОО «Полисет», 1994 г.
↑В.К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.
↑Козлов П.К., «Дневники монголо-тибетской экспедиции. 1923-1926», (Научное наследство. Т. 30). — СПб: СПИФ «Наука» РАН, 2003 г.
↑Ч. Берни, Д. М. Лэнг (пер.Л.А.Игоревского), «Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья». — М.: Центрполиграф, 2017 г.
↑ 12Избранные произведения кавалерист-девицы Н. А. Дуровой. — М.: Московский рабочий, 1983 г.
↑И. С. Аксаков. Письма к родным (1849-1856). Серия «Литературные памятники». Москва, «Наука», 1994
↑Аксаков С.Т. «Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука. Аленький цветочек». Москва, «Художественная литература», 1982 г.
↑«Месяц плена у Коканцев». Сочинение Николая Северцова. — СПб.: в тип. Рюмина и Комп., 1860 г.
↑Писемский А.Ф. Собрание сочинений в 9 т. Том 7. — М.: «Правда», 1959 г.
↑Платонов А.П. Записные книжки. Материалы к биографии. — Москва, «Наследие», 2000 г.
↑Петров-Водкин К.С., «Хлыновск. Пространство Эвклида. Самаркандия». — М: «Искусство», 1970 г.
↑К.И. Чуковский. Собрание сочинений. — Том 13: Дневник 1936-1969. Предисловие В. Каверина, Коммент. Е. Чуковской. 2-е издание. — М., «Терра»-Книжный клуб, 2004 г.
↑Тоом Л., Бек А.. «Устные воспоминания Веры Мухиной»: — М.: «Искусство», №8, 1957 г.
↑А. Т. Твардовский, Рабочие тетради 60-х годов. ― М.: «Знамя», № 8-10, 2003 г.
