Перейти к содержанию

Соло на ундервуде

Материал из Викицитатника

«Соло на ундервуде» — записные книжки, которые Сергей Довлатов вёл в 1967—1978 годах, впервые опубликованные в 1980. Для изданий 1983 и 1990 были отредактированы (тут приводится последняя редакция). Название отсылает к музыкальной шутке «Пишущая машинка» («Соло на пишущей машинке»). Некоторые зарисовки включены в «Невидимую книгу» (1977). Хотя эпизоды в целом достоверны[1], все слова в предложениях начинаются с разных букв, согласно постоянному принципу Довлатова, поэтому реплики других людей парафразированы[2][3]. В 1990 году издано продолжение — «Соло на IBM».

Цитаты

[править]
  •  

Выносил я как-то мусорный бак. Замёрз. Опрокинул его метра за три до помойки. Минут через пятнадцать к нам явился дворник. Устроил скандал. Выяснилось, что он по мусору легко устанавливает жильца и номер квартиры.
В любой работе есть место творчеству.

  •  

— За Борю я относительно спокоен, лишь когда его держат в тюрьме!

  •  

Он пьёт ежедневно, и, кроме того, у него бывают запои.

  •  

Хорошо бы начать свою пьесу так. Ведущий произносит:
— Был ясный, тёплый, солнечный…
Пауза.
— Предпоследний день…
И, наконец, отчётливо:
— Помпеи!

  •  

Убийца пожелал остаться неизвестным.

  •  

— Как вас постричь?
— Молча.

  •  

«Можно ли носом стирать карандашные записи?»

  •  

Выпил накануне. Ощущение — как будто проглотил заячью шапку с ушами.

  •  

В советских газетах только опечатки правдивы.
«Гавнокомандующий». «Большевистская каторга» (вместо — «когорта»). «Коммунисты осуждают решения партии» (вместо — «обсуждают»). И так далее.

  •  

У Ахматовой когда-то вышел сборник. Миша Юпп повстречал её и говорит:
— Недавно прочёл вашу книгу.
Затем добавил:
— Многое понравилось.
Это «многое понравилось» Ахматова, говорят, вспоминала до смерти.

  •  

У тебя комплекс моей неполноценности.

  •  

Хармс говорил:
— Телефон у меня простой — 32–08. Запоминается легко. Тридцать два зуба и восемь пальцев.

  •  

Алешковский говорил:
— А как ещё может пахнуть в стране?! Ведь главный труп ещё не захоронен!

  •  

Рейн <…> сказал:
— Точность — это великая сила. <…> При нашей единственной встрече Заболоцкий сказал мне: «Женя, знаете, чем я победил советскую власть? Я победил её своей точностью!»
Бродский перебил его:
— Это в том смысле, что просидел шестнадцать лет от звонка до звонка?!

  •  

У поэта Шестинского была такая строчка:
Она нахмурила свой узенький лобок… — в Google нет первоисточника Шестинского

  •  

Была такая поэтесса — Грудинина. Написала как-то раз стихи. Среди прочего там говорилось:
…И Сталин мечтает при жизни
Увидеть огни коммунизма…
Грудинину вызвали на партсобрание. Спрашивают:
— Что это значит — при жизни? Вы, таким образом, намекаете, что Сталин может умереть?
Грудинина отвечала:
— Разумеется, Сталин как теоретик марксизма, вождь и учитель народов — бессмертен. Но как живой человек и материалист — он смертен. Физически он может умереть, духовно — никогда!
Грудинину тотчас же выгнали из партии.

  •  

Генрих Сапгир, человек очень талантливый, называл себя «поэтом будущего». Лев Халиф подарил ему свою книгу. Сделал такую надпись: «Поэту будущего от поэта настоящего!»

  •  
  •  

Пришёл к нам Арьев. Выпил лишнего. Курил, роняя пепел на брюки.
Мама сказала:
— Андрей, у тебя на ширинке пепел.
Арьев не растерялся:
Где пепел, там и алмаз!

  •  

Арьев говорил:
— В нашу эпоху капитан Лебядкин стал бы майором.

  •  

Слышу от Инги Петкевич:
— Раньше я подозревала, что ты — агент КГБ.
— Но почему?
— Да как тебе сказать. Явишься, займешь пятёрку — вовремя несёшь обратно. Странно, думаю, не иначе как подослали.

  •  

Лениздат напечатал книгу о войне. Под одной из фотоиллюстраций значилось:
«Личные вещи партизана Боснюка. Пуля из его черепа, а также гвоздь, которым он ранил фашиста…»
Широко жил партизан Боснюк!

  •  

Михаил Светлов <…> в буфете Союза писателей на улице Воинова. Его окружала почтительная свита.
Светлов заказывал. Он достал из кармана сотню. То есть дореформенную, внушительных размеров банкноту с изображением Кремля. Он разгладил её, подмигнул кому-то и говорит:
— Ну, что, друзья, пропьём этот ландшафт?

  •  

Явились к Пановой гости на день рождения. Крупные чиновники Союза писателей. Начальство.
Панова, обращаясь к мужу, сказала:
— Мне кажется, у нас душно.
— Обыкновенный советский воздух, дорогая.
Вечером, навязывая жене кислородную подушку, он твердил:
— Дыши, моя рыбка! Скоро у большевиков весь кислород иссякнет. Будет кругом один углерод.

  •  

Оказались мы в районе новостроек. Стекло, бетон, однообразные дома. Я говорю Найману:
— Уверен, что Пушкин не согласился бы жить в этом мерзком районе.
Найман отвечает:
— Пушкин не согласился бы жить… в этом году!

  •  

Найман и Бродский шли по Ленинграду. Дело было ночью.
— Интересно, где здесь Южный Крест? — спросил вдруг Бродский. <…>
Найман сказал:
— Иосиф! Откройте словарь Брокгауза и Ефрона. Найдите там букву А. И поищите там слово «Астрономия».
Бродский ответил:
— Вы тоже откройте словарь на букву А. И поищите там слово «Астроумие».

  •  

У Валерия Грубина, аспиранта-философа, был научный руководитель. Он был недоволен тем, что Грубин употребляет в диссертации много иностранных слов. Свои научные претензии к Грубину он выразил так:
— Да хули ты выёбываешься?!

  •  

У Иосифа Бродского есть такие строчки:
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать,
На Васильевский остров
Я приду умирать…
Так вот, знакомый спросил у Грубина:
— Не знаешь, где живёт Иосиф Бродский?
Грубин ответил:
— Где живёт, не знаю. Умирать ходит на Васильевский остров.

  •  

… Грубин сказал:
Официант как жаворонок. Жаворонок поёт не оттого, что ему весело. Пение — функция его организма. Так устроена его гортань. Официант ворует не потому, что хочет тебе зла. Официант ворует даже не из корысти. Воровство для него — это функция. Физиологическая потребность организма.

  •  

Однокомнатная коммуналка — ведь и такое бывает.

  •  

Я спросил у восьмилетней дочки:
— Без окон, без дверей — полна горница людей. Что это?
Тюрьма, — ответила Катя.

  •  

В Пушкинских Горах туристы очень любознательные. Задают экскурсоводам странные вопросы:
— Кто, собственно, такой Борис Годунов?
— Из-за чего была дуэль у Пушкина с Лермонтовым?
— Где здесь проходила «Болдинская осень»?
— Бывал ли Пушкин в этих краях?
— Как отчество младшего сына А. С. Пушкина?[4]
— Была ли А. П. Керн[5] любовницей Есенина?!.
А в Ленинграде у знакомого экскурсовода спросили:
— Что теперь находится в СмольномЗимний?..
И наконец, совсем уже дикий вопрос:
— Говорят, В. И. Ленин умел плавать задом. Правда ли это?

  •  

Некий Баринов из Военно-медицинской академии сидел пятнадцать лет. После реабилитации читал донос одного из сослуживцев. <…>
В доносе говорилось среди прочего:
«Товарищ Баринов считает, что он умнее других. Между тем в Академии работают люди, которые старше его по званию…»
И дальше:
«По циничному утверждению товарища Баринова, мозг человека состоит из серого вещества. Причём мозг любого человека. Независимо от занимаемого положения. Включая членов партии…» — типичный пример, что доносы тогда, в основном, писали ничтожества из корысти

  •  

Мемориальная доска: «Архитектор Расстреллян».

  •  

Я был на третьем курсе ЛГУ. Зашёл по делу к Мануйлову[6]. А он как раз принимает экзамены. Сидят первокурсники. На доске указана тема:
«Образ лишнего человека у Пушкина».
Первокурсники строчат. Я беседую с Мануйловым. И вдруг он спрашивает:
— Сколько необходимо времени, чтобы раскрыть эту тему? <…>
— Недели три. А что?
— Так, говорит Мануйлов, — интересно получается. Вам трёх недель достаточно. Мне трёх лет не хватило бы. А эти дураки за три часа всё напишут.

  •  

Реплика в чеховском духе: «Я к этому случаю решительно не деепричастен».

  •  

Я уверен, не случайно дерьмо и шоколад примерно одинакового цвета. Тут явно какой-то многозначительный намёк. Что-нибудь относительно единства противоположностей.

  •  

Можно благоговеть перед умом Толстого. Восхищаться изяществом Пушкина. <…> И так далее.
Однако похожим быть хочется только на Чехова.

  •  

Режим: наелись и лежим.

  •  

Семья — не ячейка государства. Семья — это государство и есть. Борьба за власть, экономические, творческие и культурные проблемы. Эксплуатация, мечты о свободе, революционные настроения. И тому подобное. Всё это и есть семья.

  •  

Ленин произносил: «Гавнодушие».

  •  

Алкоголизм — излечим, пьянство — нет.

  •  

Две грубиянки — Сцилла Ефимовна и Харибда Абрамовна.

  •  
  •  

Яша Фрухтман руководил хором старых большевиков. Говорил при этом:
— Сочиняю мемуары под заглавием: «Я видел тех, кто видел Ленина!»

  •  

Яша Фрухтман взял себе красивый псевдоним — Дубравин. Очень им гордился. Однако шутники на радио его фамилию в платёжных документах указывали: «Дуб-раввин».

  •  

Ростропович собирался на гастроли в Швецию. Хотел, чтобы с ним поехала жена. Начальство возражало.
Ростропович начал ходить по инстанциям. На каком-то этапе ему посоветовали:
— Напишите докладную. «Ввиду неважного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена». Что-то в этом духе.
Ростропович взял лист бумаги и написал:
«Ввиду безукоризненного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена».
И для убедительности прибавил: «Галина Вишневская».
Это подействовало даже на советских чиновников.

  •  

Театр абсурда. Пьеса: «В ожидании ГБ…»

  •  

У режиссёра Климова был номенклатурный папа. Член ЦК. О Климове говорили:
— Хорошо быть левым, когда есть поддержка справа…

  •  

Ольга Форш перелистывала жалобную книгу. Обнаружила такую запись: «В каше то и дело попадаются лесные насекомые. Недавно встретился мне за ужином жук-короед».
— Как вы думаете, — спросила Форш, — это жалоба или благодарность?[7]по рассказу тётки Довлатова

  •  

Булату Окуджаве исполнилось 50 лет. Он тогда пребывал в немилости. «Литературная газета» его не поздравила.
Я решил отправить незнакомому поэту телеграмму. Придумал нестандартный текст, а именно: «Будь здоров, школяр!» Так называлась одна его ранняя повесть.
Через год мне довелось познакомиться с Окуджавой. И я напомнил ему о телеграмме. Я был уверен, что её нестандартная форма запомнилась поэту.
Выяснилось, что Окуджава получил в юбилейные дни более ста телеграмм. Восемьдесят пять из них гласили: «Будь здоров, школяр!»

  •  

Министр культуры Фурцева беседовала с Рихтером. Стала жаловаться ему на Ростроповича:
— Почему у Ростроповича на даче живёт этот кошмарный Солженицын?! Безобразие!
— Действительно, — поддакнул Рихтер, — безобразие! У них же тесно. Пускай Солженицын живёт у меня…

  •  

Как-то раз мне довелось беседовать со Шкловским. В ответ на мои идейные претензии Шкловский заметил:
— Да, я не говорю читателям всей правды. И не потому, что боюсь. Я старый человек. У меня было три инфаркта. Мне нечего бояться. Однако я действительно не говорю всей правды. Потому что это бессмысленно. Да, бессмысленно…
И затем он произнёс дословно следующее:
— Бессмысленно внушать представление об аромате дыни человеку, который годами жевал сапожные шнурки…

  •  

Молодого Евтушенко представили Ахматовой. Евтушенко был в модном свитере и заграничном пиджаке. В нагрудном кармане поблескивала авторучка.
Ахматова спросила:
— А где ваша зубная щётка?

  •  

Знаменитому артисту Константину Васильевичу Скоробогатову дали орден Ленина. В Пушкинском театре было торжественное собрание. Затем — банкет. Все произносили здравицы и тосты.
Скоробогатов тоже произнёс речь. Он сказал:
— Вот как интересно получается. Сначала дали орден Николаю Константиновичу Черкасову. Затем — Николаю Константиновичу Симонову. И наконец мне, Константину Васильевичу Скоробогатову…
Он помолчал и добавил:
— Уж не в Константине ли тут дело?!

  •  

Писатель Уксусов:
«Над городом поблёскивает шпиль Адмиралтейства. Он увенчан фигурой ангела НАТУРАЛЬНОЙ величины».

  •  

Два плаката на автостраде с интервалом в километр. Первый:
«Догоним и перегоним Америку…»
Второй:
«В узком месте не обгоняй!»

  •  

Панфилов был генеральным директором объединения «ЛОМО». Слыл человеком грубым, резким, но отзывчивым. Рабочие часто обращались к нему с просьбами и жалобами. И вот он получает конверт. Достаёт оттуда лист наждачной бумаги. На обратной стороне заявление — прошу, мол, дать квартиру. И подпись — «рабочий Фоменко».
Панфилов вызвал этого рабочего. Спрашивает:
— Что это за фокусы?
— Да вот, нужна квартира. Пятый год на очереди.
— А причём тут наждак?
— А я решил — обычную бумагу директор в туалете на гвоздь повесит…
Говорят, Панфилов дал ему квартиру. А заявление продемонстрировал на бюро обкома.

  •  

Цуриков, парень огромного роста, ухаживал в гостях за миниатюрной девицей. Шаблинский увещевал его:
— Не смей! Это плохо кончится!
— А что такое?
— Ты кончишь, она лопнет.

  •  

Юрий Олеша подписывал договор с филармонией. Договор был составлен традиционно:
«Юрий Карлович Олеша, именуемый в дальнейшем «автор»… Московская государственная филармония, именуемая в дальнейшем «заказчик»… Заключают настоящий договор в том, что автор обязуется…» И так далее.
Олеша сказал:
— Меня такая форма не устраивает. <…> Я хочу так: «Юрий Карлович Олеша, именуемый в дальнейшем — „Юра”».

  •  

Петрову дали орден Ленина. По этому случаю была организована вечеринка. Присутствовал Юрий Олеша. Он много выпил и держался несколько по-хамски. Петров обратился к нему:
— Юра! Как ты можешь оскорблять людей?!
В ответ прозвучало:
— А как ты можешь носить орден покойника?!

  •  

Моя тётка встретила писателя Косцинского. Он был пьян и небрит. Тётка сказала:
— Кирилл! Тебе не стыдно?!
Косцинский приосанился и ответил:
— Советская власть не заслужила, чтобы я брился!

  •  

Шла как-то раз моя тётка по улице. Встретила Зощенко. Для писателя уже наступили тяжёлые времена. Зощенко, отвернувшись, быстро прошёл мимо.
Тётка догнала его и спрашивает:
— Отчего вы со мной не поздоровались?
Зощенко ответил:
— Извините. Я помогаю друзьям не здороваться со мной.[7]тривиальная ситуация

  •  

В двадцатые годы моя покойная тётка была начинающим редактором. И вот она как-то раз бежала по лестнице. И, представьте себе, неожиданно ударилась головой в живот Алексея Толстого.
— Ого, — сказал Толстой, — а если бы здесь находился глаз?![7]

  •  

Писатель Чумандрин страдал запорами. В своей уборной он повесил транспарант: «Трудно — не означает: невозможно!»

  •  

В 63-м году Подгорный посетил легендарный крейсер «Аврора». Долго его осматривал. Беседовал с экипажем. Оставил запись в книге почётных гостей. Написал дословно следующее:
«Посетил боевой корабль. Произвёл неизгладимое впечатление!»

  •  

Академик Козырев сидел лет десять. Обвиняли его в попытке угнать реку Волгу. То есть буквально угнать из России — на Запад.
Козырев потом рассказывал:
— Я уже был тогда грамотным физиком. Поэтому, когда сформулировали обвинение, я рассмеялся. Зато, когда объявляли приговор, мне было не до смеха.

  •  

Борис Раевский сочинил повесть из дореволюционной жизни. В ней была такая фраза (речь шла о горничной): «…Чудесные светлые локоны выбивались из-под её кружевного ФАРТУКА…»

  •  

По ленинградскому телевидению демонстрировался боксёрский матч. Негр, чёрный, как вакса, дрался с белокурым поляком.
Диктор пояснил:
— Негритянского боксёра вы можете отличить по светло-голубой каёмке на трусах.

  •  

В Тбилиси проходила конференция на тему — «Оптимизм советской литературы». Было множество выступающих. В том числе — Наровчатов, который говорил про оптимизм советской литературы. Вслед за ним поднялся на трибуну грузинский литературовед Кемоклидзе:
— Вопрос предыдущему оратору. <…> Я относительно Байрона. Он был молодой?
— Что? — удивился Наровчатов. — Байрон? Джордж Байрон? Да, он погиб сравнительно молодым человеком. А что?
— Ничего особенного. Ещё один вопрос про Байрона. Он был красивый?
— <…> Да, Байрон, как известно, обладал весьма эффектной наружностью. А что? В чём дело?
— Да так. Ещё один вопрос. Он был зажиточный?
— <…> Ну, разумеется. Он был лорд. У него был замок. Он был вполне зажиточный. И даже богатый. Это общеизвестно.
— И последний вопрос. Он был талантливый?
— <…> Байрон — величайший поэт Англии! Я не понимаю, в чём дело?!
— Сейчас поймёшь. Вот смотри. Джордж Байрон! Он был молодой, красивый, богатый и талантливый. И он был — пессимист! А ты — старый, нищий, уродливый и бездарный! И ты — оптимист!

  •  

Марамзин говорил:
— Если дать рукописи Брежневу, он скажет:
«Мне-то нравится. А вот что подумают наверху?!.»

  •  

Самое большое несчастье моей жизни — гибель Анны Карениной! — последняя запись в публикациях «Соло»; почти то же сказал Оскар Уайльд про Люсьена дю Рюбампре[8]

Примечания

[править]
  1. Александр Генис, «Довлатов и окрестности» («Смех и трепет», 3), 1998.
  2. См. письмо Довлатова Н. Сагаловскому от 21 июня 1986.
  3. Андрей Арьев, «Наша маленькая жизнь», 1993.
  4. 4 (кроме «Бывал ли…») вошли в «Заповедник», первые 2 есть в письме Л. Я. Штерн от 7 декабря 1976.
  5. В том же письме указана Анна Каренина.
  6. Указан в рассказе «Виноград».
  7. 1 2 3 Почти повторено в «Наших» (гл. 5).
  8. Об Оноре де Бальзаке // Оскар Уайльд. Афоризмы / составитель К. В. Душенко. — М.: Эксмо-Пресс, 2000.