Дворник

Материал из Викицитатника
Памятник дворнику (Германия)

Дво́рник — человек, в обязанность которому вменяется поддержание чистоты и порядка во дворе и на улице. В царской России дворник был не просто уборщиком территории, на него возлагались некоторые функции местной власти. В частности, их обязанностью было следить за появлением на территории подозрительных лиц, задерживать нищих, а также полотёров, трубочистов и водопроводчиков, не имеющих при себе необходимых опознавательных знаков (блях), также дворники не допускали игры во дворах на шарманках. Дворники носили металлические нагрудные знаки и имели свистки, которыми оповещали городовых о нарушениях общественного порядка.

Похожая ситуация сохранялась и в советской России до середины XX века. Чаще всего в дворники нанимаются люди, специально ради этого приехавшие в город из другой местности. Со старых времен вплоть до недавнего времени дворников обеспечивали жильём при той территории, где они служили. Работать дворником шли люди старшего возраста, часто одинокие.

Дворник в афоризмах и кратких цитатах[править]

  •  

Внизу живет с беззубой половиной
Безмолвный дворник…[1]

  Михаил Лермонтов, «Сашка», Нравственная поэма, 1839
  •  

Да дворник, с вечера усталый,
С глазами, слипшими во сне,
Держа метлу рукою вялой,
Зевая громко во весь рот,
Стоял, крестяся, у ворот.[2]

  Николай Огарёв, «Юмор» Часть вторая, 1841
  •  

«Что есть любовь?» ―
Спросил меня Петров,
Мой дворник, страж, блюститель дома.[3]

  Иван Мятлев, «Истолкование любви», 1844
  •  

Но вот Герасима привезли в Москву, купили ему сапоги <...> и определили его дворником. Крепко не полюбилось ему сначала его новое житье.

  Иван Тургенев, «Муму», 1852
  •  

...конура, над входом в которую видна дощечка: «Дворник», изобилует самыми худшими чертами всех времён года ― летней духотой, с быстрыми переходами к лютому холоду, осенней сыростью и гнилью подвального воздуха; словом, изобилует всеми неудобствами...[4]

  Глеб Успенский, «Мелочи», 1868
  •  

Посреди кухни стоял дворник Филипп и читал наставление. Его слушали лакеи, кучер, две горничные, повар, кухарка и два мальчика-поваренка, его родные дети. Каждое утро он что-нибудь да проповедовал...[5]

  Антон Чехов, «Умный дворник», 1883
  •  

Окна на что-то сердиты,
Дворник угрюм и груб.[6]

  Валентин Горянский, «Цветы на камне», 1915
  •  

Бедняга дворник прямо сбился с ног ―
Достается за последние две недели…
Визжит в его руках острый скребок,
Рыхлый снег прохватывая до панели[6]

  Валентин Горянский, «На дворе», 1915
  •  

...в воротах стояло щедринское «гороховое пальто», делавшее внушение дворникам: «Непременно до 12 часов! Непременно до 12 часов!» Было ясно, что дворников зовут в градоначальство.[7]

  Вера Фигнер, «Запечатлённый труд», 1921
  •  

В полночь дворник Тихон, хватаясь руками за все попутные палисадники и надолго приникая к столбам, тащился в свой подвал.[8]

  Илья Ильф, Евгений Петров, «Двенадцать стульев» (глава VI), 1927
  •  

А если кто чином поменьше, дворник, например, или кто из крестьян, про того говорят ― «перекинулся» или «ноги протянул».[8]

  Илья Ильф, Евгений Петров, «Двенадцать стульев», 1927
  •  

бородатый дворник у ворот,
― вылитый Кропоткин!..[9]

  Алексей Кручёных, «Любовь втроем», 1928
  •  

Но вы спросите дворника того дома. Дворник все знает и всему свидетель. Вся история пошла от дворника.[10]:34

  Ильф и Петров, «Победитель», 1932
  •  

...как солнце в капле, отражалась тогда империя в моем дворнике...[11]

  Владимир Жаботинский, «Мой дворник», 1936
  •  

Дворницкое сословие стремительно повышалось в чине и влиянии, превращалось в основной стержень аппарата государственной власти. Гражданин думал, будто он штурмует бастионы самодержавия; на самом деле осаду крепостей вело начальство, миллионов крепостей, каждого дома, и авангард осаждающей армии уже сидел в подвальных своих окопах по сю сторону ворот.[11]

  Владимир Жаботинский, «Мой дворник», 1936
  •  

...младший Матвеев брат, Афанасий, занимал пост дворника в Санкт-Петербурге, носил номерную бляху, следовательно, мог указать секретные ходы в недра законов и предоставить временное пристанище.[12]

  Леонид Леонов, из романа «Русский лес», 1953
  •  

На стене висит афиша,
На асфальте дворник Гриша,
Смотрит Гриша на афишу...[13]

  Игорь Холин, «На стене висит афиша...», 1960-е
  •  

О, дворники и министры,
как схожи у вас надежды!
Как схожи у вас одежды...[14]

  Юрий Левитанский, «Флаги» (из сборника «Стороны света»), 1963
  •  

В памяти моей 30-е годы: и мой красивый дом, и книги, на которые наступила нога «конфискатора», и сундук с моим будущим приданым, собиравшимся в течение всей жизни моей троюродной теткой, который волочили к себе сильные дворники вместе с нашей домработницей Катей.[15]

  Наталья Бехтерева, «Магия мозга и лабиринты жизни», 1994
  •  

Я в девять лет влюбилась в дворника, потому что у него была очень красивая метла.[16]

  Эдвард Радзинский, «Я стою у ресторана...» (Монолог женщины), 2000
  •  

Да и вообще, композитор, кому ты нужен со своим 17-летним специальным образованием? Какому-нибудь дворнику платят за его общественно-полезную работу, за уборку собачьих какашек, а тебе за что платить?..[17]:340

  Виктор Екимовский, «Автомонография», 2008

Дворник в публицистике и документальной прозе[править]

  •  

Всё, решительно всё для вас ― и ничего для себя! И это потому, во-первых, что конура, над входом в которую видна дощечка: «Дворник», изобилует самыми худшими чертами всех времен года ― летней духотой, с быстрыми переходами к лютому холоду, осенней сыростью и гнилью подвального воздуха; словом, изобилует всеми неудобствами, о которых вы давным-давно успели позабыть, если хоть когда-нибудь слыхали о них. Потому еще «не для себя» живет он, что где-то в Осташкове существует сын Иван и жена Авдотья; и отписала эта жена Авдотья «письмо», где значится, что «в чистую избу никак им перейти невозможно, потому что подрядчик Иван Семенов не пущает до тех пор, говорит, пока двадцать целковых за стройку не отдадите». Да ещё пишет Авдотья эта, что «нельзя ли картузик сынку, да ей платок, да два целковых за башмаки еще не отдавали, но что Федор кум и сестрица кланяются и что Гаврило Прокофич недавно погорел. Затем прощайте…» Все это огромной массой забот лежит на плечах столичного дворника; об этом Осташкове, об этой Авдотье и о чистой избе думает он с болью в сердце, потому что за хлопотами приходится думать только украдкой, только в промежутки дум о вашем покое, о чистоте улицы, за укладкой дров, за тасканьем воды.[4]

  Глеб Успенский, «Мелочи», 1868
  •  

В это время, кстати, был назначен вице-императором армянский спаситель России Лорис-Меликов, у которого хватило ума прекратить это напрасное беспокойство и обратить внимание обывателей на более приятное занятие ― приготовления к празднованию 19-го февраля. Тут сразу наступила новая эра. Полиция стала распоряжаться насчет иллюминации; на улицах замелькали дворники с охапками новеньких флагов; все оживилось. Город Глупов так и вспоминался на каждом углу. Об этом, впрочем, после...[18]

  — Листок Народной воли, Социально-революционное обозрение, 1880

Дворник в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]

  •  

Это было уже в 8 часов вечера. Тогда он потребовал, чтоб я тотчас же ушла из дома; но я не видела никакой нужды уходить до утра, потому что была уверена, что Исаев квартиры не назовет, а непоявление до сих пор полиции объясняла тем, что дворники нашего дома еще не собрались пойти на призыв; я думала (ошибочно), что ночью Исаеву дадут покой, и потому не видела риска оставаться у себя. После этих аргументов Суханов оставил меня, обещав наутро прислать двух дам за остальными вещами. Поутру 3 апреля, когда я вышла осмотреть окрестности, в воротах стояло щедринское «гороховое пальто», делавшее внушение дворникам: «Непременно до 12 часов! Непременно до 12 часов!» Было ясно, что дворников зовут в градоначальство. Тогда я выставила условный сигнал, что квартира еще безопасна; в нее почти тотчас вошли Ивановская и Терентьева и унесли последние узлы, прося не медлить уходом. Дождавшись женщины, которая приходила убирать нашу квартиру, и под приличным предлогом выпроводив ее, я вышла, заперев свое опустошенное жилище. Говорят, жандармы прибыли на нашу квартиру, когда самовар, из которого я пила чай, еще не остыл: они опоздали на час или полтора.[7]

  Вера Фигнер, «Запечатлённый труд», 1921
  •  

Кончилось тем, что я, по робости натуры, звонил один раз и покорно ждал; гривенник заменил пятиалтынным; сам, вручая монету, произносил «спасибо», а Хома в ответ иногда буркал что-то нечленораздельное, а иногда ничего. Но не в этом суть: много характернее для охватившей империю огневицы (как солнце в капле, отражалась тогда империя в моем дворнике) было то, что Хома с каждой неделей становился все более значительным фактором моей жизни. Я ощущал Хому все время, словно не удавшийся дантисту вставной зуб. Он уже давно не сочувствовал, когда у меня собирались гости: однажды позвонил в половине двенадцатого и спросил у Мотри, чи то не заседание, бо за пивом не послали, и шо-то не слышно, шоб сливали, як усегда. В другой раз забрал мою почту у письмоносца и, передавая пачку мне, заметил пронзительно:
— Заграничные газеты получаете?
Я поделился этими наблюдениями со знакомыми: все их подтвердили. Дворницкое сословие стремительно повышалось в чине и влиянии, превращалось в основной стержень аппарата государственной власти. Гражданин думал, будто он штурмует бастионы самодержавия; на самом деле осаду крепостей вело начальство, миллионов крепостей, каждого дома, и авангард осаждающей армии уже сидел в подвальных своих окопах по сю сторону ворот.[11]

  Владимир Жаботинский, «Мой дворник», 1936
  •  

Папе трудно устоять на ногах, он падает, я с криком просыпаюсь… А на следующую ночь проснулась оттого, что в квартире горел свет, ходили какие-то люди, и папа говорил им: «Вот еще мои дневники, здесь за много лет» ― и отдавал им маленькие книжечки. Рядом стояли важные дворники. Те самые, дети которых недели за две показывали нам руками знак решетки ― растопыренные пальцы обеих рук, наложенные друг на друга перед лицом. Знали… А мы не верили им… <...>
В памяти моей 30-е годы: и мой красивый дом, и книги, на которые наступила нога «конфискатора», и сундук с моим будущим приданым, собиравшимся в течение всей жизни моей троюродной теткой, который волочили к себе сильные дворники вместе с нашей домработницей Катей. «А что конфискуется?» ― «Не твое дело, всё здесь у вас награбленное, вот и пойдет народу».[15]

  Наталья Бехтерева, «Магия мозга и лабиринты жизни», 1994
  •  

Но после «фокуса» Карандаша зрители со стульев сползали от смеха и слёзы утирали… Или сценка «В парке», как он её сам называл ― «Венера» (где роль первого дворника исполнял юный Юра Никулин), когда Карандаш случайно разбивает статую Венеры в парке и пытается её заново сложить, собрать, путая части тела, а тут появляется дворник ― и ему приходится вскарабкаться на пьедестал, вытащить из брюк длинную белую рубашку и самому изображать Венеру. Этот неповторимый номер стал цирковой классикой.[19]

  Игорь Кио, «Иллюзии без иллюзий», 1999
  •  

Но опять же но – разве это справедливо, что рутинная редактура симфонии классика оценивается гораздо выше, чем создание новой симфонии? Получается, что композитор менее ценен, чем редактор. Да и вообще, композитор, кому ты нужен со своим 17-летним специальным образованием? Какому-нибудь дворнику платят за его общественно-полезную работу, за уборку собачьих какашек, а тебе за что платить?..[17]:339-340

  Виктор Екимовский, «Автомонография», 2008

Дворник в беллетристике и художественной прозе[править]

  •  

Но вот Герасима привезли в Москву, купили ему сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали ему в руки метлу и лопату и определили его дворником. Крепко не полюбилось ему сначала его новое житье. С детства привык он к полевым работам, к деревенскому быту.

  Иван Тургенев, «Муму», 1852
  •  

Посреди кухни стоял дворник Филипп и читал наставление. Его слушали лакеи, кучер, две горничные, повар, кухарка и два мальчика-поваренка, его родные дети. Каждое утро он что-нибудь да проповедовал, в это же утро предметом речи его было просвещение.
— И живете вы все как какой-нибудь свинячий народ, — говорил он, держа в руках шапку с бляхой. — Сидите вы тут сиднем и кроме невежества не видать в вас никакой цивилизации. Мишка в шашки играет, Матрена орешки щелкает, Никифор зубы скалит. Нешто это ум? Это не от ума, а от глупости. Нисколько нет в вас умственных способностей! А почему?
— Оно действительно, Филипп Никандрыч, — заметил повар. — Известно, какой в нас ум? Мужицкий. Нешто мы понимаем?
— А почему в вас нет умственных способностей? — продолжал дворник. — Потому что нет у вашего брата настоящей точки. И книжек вы не читаете, и насчет писаний нет у вас никакого смысла. Взяли бы книжечку, сели бы себе да почитали. Грамотны небось, разбираете печатное. Вот ты, Миша, взял бы книжечку да прочел бы тут. Тебе польза, да и другим приятность. А в книжках обо всех предметах распространение. Там и об естестве найдешь, и о божестве, о странах земных. Что из чего делается, как разный народ на всех язы́ках. И идолопоклонство тоже. Обо всем в книжках найдешь, была бы охота. А то сидит себе около печи, жрет да пьет. Чисто как скоты неподобные! Тьфу!
— Вам, Никандрыч, на часы пора, — заметила кухарка.[5]

  Антон Чехов, «Умный дворник», 1883
  •  

Но дворник не унимался. Он сел на камни, рядом со стариком, и говорил, неуклюже тыча перед собой пальцами:
― Да пойми же ты, дурак-человек…
― От дурака и слышу, ― спокойно отрезал дедушка.
― Да постой… не к тому я это… Вот, право, репей какой… Ты подумай: ну, что тебе собака? Подобрал другого щенка, выучил стоять дыбки, вот тебе и снова пёс. А? Ну? Неправду, что ли, я говорю? А? Дедушка внимательно завязывал ремень вокруг штанов. На настойчивые вопросы дворника он ответил с деланным равнодушием:
― Бреши дальше… Я потом сразу тебе отвечу.
― А тут, брат ты мой, сразу ― цифра! ― горячился дворник. ― Двести, а не то триста целковых враз! Ну, обыкновенно, мне кое-что за труды… Ты подумай только: три сотенных! Ведь это сразу можно бакалейную открыть… Говоря таким образом, дворник вытащил из кармана кусок колбасы и швырнул его пуделю.[20]

  Александр Куприн, «Белый пудель», 1903
  •  

В полночь дворник Тихон, хватаясь руками за все попутные палисадники и надолго приникая к столбам, тащился в свой подвал. На его несчастье было новолуние.
— А! Пролетарий умственного труда! Работник метлы! — воскликнул Остап, завидя согнутого в колесо дворника.
Дворник замычал низким и страстным голосом, каким иногда среди ночной тишины вдруг горячо и хлопотливо начинает бормотать унитаз.
— Это конгениально, — сообщил Остап Ипполиту Матвеевичу, — а ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?
— М-можно, — сказал дворник неожиданно.[8]

  Илья Ильф, Евгений Петров, «Двенадцать стульев» (глава VI), 1927
  •  

Вот вы, например, мужчина видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели не дай бог помрёте, что «в ящик сыграли». А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, «приказал долго жить». А если кто чином поменьше, дворник, например, или кто из крестьян, про того говорят ― «перекинулся» или «ноги протянул».[8]

  Илья Ильф, Евгений Петров, «Двенадцать стульев», 1927 г.
  •  

Как торопятся, ― сказала она, показав лорнетом на улицу, где дворники сметали ветки можжевельника и елей в зелёные кучи. ― Торопятся забыть, что был Тимофей Варавка, ― вздохнула она. ― Но это хороший обычай посыпать улицы можжевельником, ― уничтожает пыль. Это надо бы делать и во время крестных ходов.[21]

  Максим Горький, «Жизнь Клима Самгина» (Часть Вторая), 1928
  •  

Нужно прямо сказать, в квартире, на 42 метрах полезной площади обитало привидение.
Мы знаем, со стороны как организаций, так и отдельных лиц поступят звуки протеста. Откуда привидение? Не подло ли пичкать потребителя изящной словесности такими баснями?
Но вы спросите дворника того дома. Дворник все знает и всему свидетель. Вся история пошла от дворника.
— Въехал тут один. Не обрадовался. В первую же ночь с него привидение толстовку сорвало. Жилец — в домоуправление. Просит принять меры против такого хулиганства. А какие могут быть меры? Нет мер насчет привидения! Что там во вторую ночь вышло, не знаю, только наутро смельчак выбыл отдыхать в неизвестном направлении. Даже фикус любимый бросил. Сейчас фикус в домовом клубе стоит, согласно постановлению соцбыткомиссии. А квартира опять пустая. Особенно любил дворник рассказывать про какого-то отчаянного жильца, который польстился на кубатуру.
— С такими удобствами, говорит, можно потерпеть. Еще, говорит, неизвестно, что ужаснее — призрак или вредные соседи. На худой конец подружусь, говорит, с этим внематериальным телом, постараюсь найти ним общий язык, модус, говорит, вивенди. Был там модус или не было, однако ж, чуть стемнело, подошло к нему привидение и стало его членские книжки читать. 18 книжек. Всю ночь шуршало книжками и хохотало. Что оно там нашло смешного — неизвестно. В общем, приходит жилец в домоуправление и тихо умоляет: «У меня, говорит, небольшой нервный шок случился, так что покорнейше прошу выписать меня из домовой книги. Теперь, говорит, мне всю жизнь надо лечиться электризацией и слабыми токами». Вот тебе и вивенди!
Прав был дворник или неправ, но в квартире, действительно, никто не мог удержаться. Мешали потусторонние силы. Но все же этому безобразному явлению был положен конец.
Появился новый кандидат на квартиру — некто Борджиев. На него дворник даже смотреть не хотел.
— Этот и до рассвета не продержится. И не таких привидение обламывало.[10]:34

  Ильф и Петров, «Победитель», 1932
  •  

Величие русского крестьянства сквозило в его спокойной напевной речи, в степенной, чуть тронутой проседью бороде, в медлительности тяжких рук, годных хоть на былинные подвиги. Униженный поклон такого великана не мог не повлиять на самую закоснелую в законе душу; с помощью Матвея красновершенцы намеревались выказать свою мирную, однако же чреватую опасностями покорность перед тогдашними столпами государства российского. Имелся и ещё один веский довод именно за его посылку: младший Матвеев брат, Афанасий, занимал пост дворника в Санкт-Петербурге, носил номерную бляху, следовательно, мог указать секретные ходы в недра законов и предоставить временное пристанище.[12]

  Леонид Леонов, из романа «Русский лес», 1950-1953
  •  

Ох, как же я тогда влюблялась! Смертельно! Я в девять лет влюбилась в дворника, потому что у него была очень красивая метла.[16]

  Эдвард Радзинский, «Я стою у ресторана...» (Монолог женщины), 2000

Дворник в поэзии[править]

Дворник-робот-пылесос (Китай)
  •  

Давно когда-то, за Москвой-рекой,
На Пятницкой, у самого канала,
Заросшего негодною травой,
Был дом угольный; жизнь тогда играла
Меж стен высоких… Он теперь пустой.
Внизу живет с беззубой половиной
Безмолвный дворник… Пылью, паутиной
Обвешаны, как инеем, кругом
Карнизы стен, расписанных огнем
И временем, и окна краской белой
Замазаны повсюду кистью смелой.[1]

  Михаил Лермонтов, «Сашка», Нравственная поэма, 1839
  •  

«Что есть любовь?» ―
Спросил меня Петров,
Мой дворник, страж, блюститель дома. ―
Любовь мне как-то незнакома».
Неправда, врешь, дурак,
Ты только говоришь не так…
Любовь есть то, к чему душа стремится,
Любовь есть то, чем сердце веселится,
И без чего прожить нам мудрено!
― «А, понял я: любовь есть пенное вино[3]

  Иван Мятлев, «Истолкование любви», 1831-1844
  •  

Всходило утро. Небеса
Румянцем розовым сияли,
Как первой юности краса;
Но улицы еще дремали
С домами белыми. Роса
Кой-где блистала. Люди спали,
И только белый голубок
Кружился в небе одинок.
Ворча сквозь зуб, попался мне
Один гуляка запоздалый,
Рукой цепляясь по стене;
Да дворник, с вечера усталый,
С глазами, слипшими во сне,
Держа метлу рукою вялой,
Зевая громко во весь рот,
Стоял, крестяся, у ворот.[2]

  Николай Огарёв, «Юмор» Часть вторая, 1841
  •  

Как роется дворником к кухарке сапа,
щебетала мамаша и кальсоны мыла;
от мамаши мальчик унаследовал запах
и способность вникать легко и без мыла.[22]

  Владимир Маяковский, «Гимн критику», 1915
  •  

Окна на что-то сердиты,
Дворник угрюм и груб,
С тяжелыми стенами слиты
Горла водосточных труб.[6]

  Валентин Горянский, «Цветы на камне», 1915
  •  

Утром нанесло было снежных круп,
Стало холодно, неуютно и скучно,
Но пригрело к обеду, и в горле водосточных труб
Звонки серебряные запели звучно. <...>
Капли пота у дворника на лбу,
По щекам катятся и переносью:
«Эх, в эту бы самую водосточную трубу
Да пожаловаться Христу-батюшке на жизнь пёсью!» <...>
Бедняга дворник прямо сбился с ног ―
Достается за последние две недели…
Визжит в его руках острый скребок,
Рыхлый снег прохватывая до панели[6]

  Валентин Горянский, «На дворе», 1915
  •  

На Третьей Мещанской ―
уютный дом,
бородатый дворник у ворот,
бородатый дворник у ворот,
― вылитый Кропоткин!..[9]

  Алексей Кручёных, «Любовь втроем», 1928
  •  

На стене висит афиша,
На асфальте дворник Гриша,
Смотрит Гриша на афишу,
На афишу и на крышу.
Пригревает солнце крышу,
Вот и каплет на афишу.[13]

  Игорь Холин, «На стене висит афиша...», 1960-е
  •  

О, дворники и министры,
как схожи у вас надежды!
Как схожи у вас одежды,
монахи и атеисты!
Стекают капельки влаги
с сорочек и комбинаций,
и вьются они, как флаги
объединенных наций.[14]

  Юрий Левитанский, «Флаги» (из сборника «Стороны света»), 1963

Источники[править]

  1. 1 2 М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений: В 5 т. — М. Л.: Academia, 1935-1937 гг.
  2. 1 2 Н. П. Огарёв. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия.— М.: Советский писатель, 1956 г.
  3. 1 2 Мятлев И.П. Стихотворения. Библиотека поэта. — Ленинград, «Советский писатель», 1969 г.
  4. 1 2 Успенский Г. И. Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. — Москва, ГИХЛ, 1995 г.
  5. 1 2 Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 2. [Рассказы. Юморески], 1883—1884. — С. 72
  6. 1 2 3 4 В. И. Горянский в книге: Поэты "Сатирикона". Библиотека поэта (большая серия). — Л.: Советский писатель, 1966 г.
  7. 1 2 Фигнер В. Н. Запечатленный труд. Том 1. — Москва: Издательство социально-экономической литературы «Мысль» 1964 г.
  8. 1 2 3 4 Илья Ильф, Евгений Петров. «Двенадцать стульев». — М.: Вагриус, 1997 г.
  9. 1 2 А. Е. Кручёных. Стихотворения. Поэмы. Роман. Опера. Новая библиотека поэта (малая серия). — СПб.: Академический проект, 2001 г.
  10. 1 2 Ильф и Петров, Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска / сост., комментарии и дополнения (с. 430-475) М. Долинского. — М.: Книжная палата, 1989 г. — С. 86
  11. 1 2 3 Жаботинский В. «Пятеро». — Нью-Йорк. Изд-во Жаботинского, 1957 г.
  12. 1 2 Леонов Л.М., «Русский лес». — М.: Советский писатель, 1970 г.
  13. 1 2 И.С.Холин. Избранное. — М.: Новое литературное обозрение, 1999 г.
  14. 1 2 Ю. Д. Левитанский. «Кинематограф»: Книга стихов. — М: Советский писатель, 1970 г. — 128 с.
  15. 1 2 Н.П.Бехтерева «Магия мозга и лабиринты жизни». — М.: «Нотабене», 1999 г.
  16. 1 2 Э. Радзинский. Собрание сочинений: В 7 т. Том 3. ― М.: Вагриус, 1998 г.
  17. 1 2 Виктор Екимовский «Автомонография» (глава четвёртая). — второе. — М.: «Музиздат», 2008. — 480 с. — 300 экз. — ISBN 978-5-904082-04-8
  18. Листок Народной воли. № 1. — СПб.: Типография «Народной воли», 1880 г.
  19. Кио И.Э. Иллюзии без иллюзий. — М.: «Вагриус», 1999 г.
  20. Куприн А. И. Избранные сочинения. ― М.: Художественная литература, 1985 г.
  21. Максим Горький. Собрание сочинений. Том 20. Москва, «ГИХЛ», 1952 г.
  22. Маяковский В.В. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Москва, «ГИХЛ», 1955-1961 гг.

См. также[править]