Марк Туллий Цицерон

Марк Туллий Цицерон

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Марк Туллий Цицерон (лат. Marcus Tullius Cicerō; 106 до н. э. — 43 до н. э.) — древнеримский политик и философ, считающийся одним из величайших ораторов Древнего Рима.

Цитаты

	Мы должны быть рабами законов, чтобы стать свободными. — речь в защиту Клуенция
	Legum … servi sumus ut liberi esse possimus.

	О времена, о нравы! — Первая речь против Катилины
	O tempora, o mores!

	Лицо — зеркало души.
	Imago est animi vultus.
	— «Оратор» (Orator ad M. Brutum, XVIII)

	Не знать истории — значит всегда быть ребёнком.
	Nescire autem quid ante quam natus sis acciderit, id est semper esse puerum.
	— там же (XXXIV)

	Судья — это говорящий закон, а закон — это немой судья.
	Magistratum esse legem loquentem, legem autem mutum magistratum.
	— «О законах» (De Legibus)

	Высшим законом да будет для них благо народа.
	Salus populi suprema lex esto.
	— там же

	Законы молчат среди лязга оружия.
	Silent enim leges inter arma.
	— речь в защиту Милона

	Можно ли сказать, что старость делает нас неспособными к делам? К каким именно? К тем, которые свойственны юношеству и требуют силы. Но разве не существует ничего, к чему был бы способен старик, что можно было бы делать при здравом уме и ослабленном теле?
	A rebus gerendis senectus abstrahit. Quibus? An eis, quae iuventute geruntur et viribus? Nullaene igitur res sunt seniles quae, vel infirmis corporibus, animo tamen administrentur?.
	— «О старости» (Cato Maior de Senectute)

	О, сколь жалок старик, если он за всю свою столь долгую жизнь не понял, что смерть надо презирать!
	O miserum senem qui mortem contemnendam esse in tam longa aetate non viderit!
	— там же

	Найдётся ли кто-то, кто, бросая целый день дротик, не попадёт однажды в цель?
	Quis est enim, qui totum diem iaculans non aliquando conliniet?
	— «О дивинации» (De Divinatione)

	Ни водой, ни огнём мы не пользуемся так часто, как дружбой.
	Itaque non aqua, non igni, ut aiunt, locis pluribus utimur quam amicitia.
	— «О дружбе» (De Amicitia)

	Справедливо то, что — если не ошибаюсь — говаривал Архит Тарентский: <…> «Если бы кто-нибудь поднялся на небеса и обозрел устройство вселенной и великолепие светил, то это изумительное зрелище129 его бы не очаровало; оно было бы гораздо приятнее ему, если бы нашелся человек, которому он мог бы рассказать об этом». Так природа не любит полного одиночества и всегда ищет какой-нибудь опоры.
	— там же

	Когда мы взираем на небо, когда созерцаем небесные явления, разве не становится вполне ясным, вполне очевидным, что есть некое божество превосходнейшего ума, которое всем этим управляет? — «О природе богов», книга II, 4
	Quid enim potest esse tam apertum tamque perspicuum, cum caelum suspeximus caelestiaque contemplati sumus, quam esse aliquod numen praestantissimae mentis, quo haec regantur?

	Каждому человеку свойственно ошибаться, но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке.
	Cujusvis hominis est errare, nullius, nisi insipientis, in errore perseverare
	— «Филиппики»

Природа довольствуется малым. — парафраз принципа Эпикура «довольствоваться малым»

Я никогда не бываю так занят, как в часы своего досуга.

	Ведь нужно не только овладеть мудростью, но и уметь пользоваться ею.
	Non enim paranda nobis solum, sed fruenda sapientia est.
	— «О пределах блага и зла» («О высшем благе и высшем зле»), кн. I, I

… если я, прекрасно владея, как мне кажется, греческим языком, не понимаю, что́ говорит Эпикур, то не вина ли здесь того, кто говорит так, что его не понимают? Это в двух случаях не должно вызывать упрёков: либо это делается сознательно, как у Гераклита, <…> либо происходит это от неясности самого предмета, а не слов, делающей изложение непонятным, как в «Тимее» Платона. Эпикур же, как мне кажется, и не отказывается говорить ясно и понятно, если имеет такую возможность, и рассуждает не о предметах тёмных, как физики, или сложных, как математики, но о вещах ясных, лёгких и уже достаточно широко известных. Впрочем, <…> вы отказываете нам в понимании не того, что́ есть наслаждение, а того, что́ он называет им; отсюда получается, что это не мы не понимаем смысла этого слова, а он говорит на своём особенном языке, пренебрегая нашим.

— там же (кн. II, V)

	Кто добрые граждане? Кто на войне, кто в городе достойно служит отчизне, если не те, кто помнит благодеяния отчизны?
	Qui sunt boni cives? Qui belli, qui domi de patria bene merentes, nisi qui patriae beneficia meminerunt?
	— «В защиту Гнея Планция» (80)

	В три года одного его наместничества они испытали всё, на что способно сластолюбие по части разврата, жестокость по части мучений, алчность по части грабежей, высокомерие по части оскорблений. — перевод: В. А. Алексеев
	Quas res luxuries in flagitiis, avaritia in rapinis, superbia in contumeliis efficere potuisset; eas omnes se hoc uno praetore per triennium pertullisse aiebant.
	— «Дивинация против Квинта Цецилия» (3)

	Слава — это хвала за справедливые деяния и великие заслуги перед государством; она утверждается свидетельством как любого честного человека, так и большинства.
	Еst autem Gloria, laus recte factorum, magnorumque in Rempablicam meritorum: quae cum optimi cujusque, tum etiam multitudinis testimonio comprobatur.
	— «Первая филиппика» (I, 29)

	Философия и в большом выручает, и до мелочей снисходит. — Сенека, «Нравственные письма к Луцилию», XVII, 2
	Philosophia quemadmodum et in maximis, et in minima descendat.

	Даже если бы мне удвоили срок жизни, у меня не было бы времени читать лириков. — Сенека, «Нравственные письма к Луцилию», XLIX, 5
	Duplicetur sibi aetas, habiturum se tempus quo legat lyricos.

Сивилла сказала что сперва Римом будут править трое, потом — двое, потом — один, а после — никто.   Что ж, мы знаем кто такие трое, — это очевидно. И я могу догадаться, кто будет "один". Но кем будут двое? И что она имела в виду под "никто"? Или это её способ предсказать хаос? Если так, я согласен — вот что последует, если мы позволим Цезарю разорвать конституцию! Но, хоть убей, не вижу, как мне его остановить.

— реакция на пророчество Сивиллы

Об ораторе

De Oratore, 55

	Речь должна вытекать и развиваться из знания предмета. Если же оратор не изучил его, то всякое красноречие является напрасным, ребяческим усилием. — книга I, VI
	Etenim ex rerum cognitione efflorescat et redundet oportet oratio. Quae, nisi res est ab oratore percepta et cognita, inanem quandam habet elocutionem et paene puerilem.

	История — свидетельница времён, свет истины, жизнь памяти, учительница жизни, вестница старины. — книга II, IX
	Historia vero testis temporum, lux veritatis, vita memoriae, magistra vitae, nuntia vetustatis, qua voce alia nisi oratoris immortalitati commendatur?

	Первый закон истории — ни под каким видом не допускать лжи; затем — ни в коем случае не бояться правды; не допускать ни тени пристрастия, ни тени злобы. — книга II, XV
	Nam quis nescit primam esse historiae legem, ne quid falsi dicere audeat? Deinde ne quid veri non audeat? Ne quae suspicio gratiae sit in scribendo? Ne quae simultatis?

Я полагаю, что древние мыслители, с их более широким кругозором, видели в природе гораздо больше, чем может увидеть наш собственный ум, когда они утверждали, что всё в мире, и верхнее и нижнее, едино и связано единой силой и гармонией мироздания. Ибо нет таких вещей, которые могли бы существовать сами по себе, в отрыве от остального, и без которых остальное могло бы сохранять свою силу и вековечную сущность. — книга III, V

Ac mihi quidem veteres illi maius quiddam animo complexi plus multo etiam vidisse videntur, quam quantum nostrorum ingeniorum acies intueri potest, qui omnia haec, quae supra et subter, unum esse et una vi atque [una] consensione naturae constricta esse dixerunt; nullum est enim genus rerum, quod aut avulsum a ceteris per se ipsum constare aut quo cetera si careant, vim suam atque aeternitatem conservare possint.

Об обязанностях

De officiis, осень 44

	Любовь следует измерять не так, как измеряют её молодые, то есть по силе страсти, но по её верности и прочности. — книга I, 47
	…sed benivolentiam non adulescentulorum more ardore quodam amoris, sed stabilitate potius et constantia iudicemus.

	Любой, кто отдаёт свой труд за деньги, продаёт себя, и низводит себя до положения раба… — книга I, 42 (парафраз)
	Illiberales autem et sordidi quaestus mercennariorum omnium, quorum operae, non quorum artes emuntur; est enim in illis ipsa merces auctoramentum servitutis.

	Презренны те, которые, как говорится, «ни себе, ни другим», в ком нет ни трудолюбия, ни усердия, ни заботливости. — книга II, 36
	… contemnuntur ii, qui 'nec sibi nec alteri', ut dicitur, in quibus nullus labor, nulla industria, nulla cura est.

Тускуланские беседы

Tusculan Disputations; перевод: М. Л. Гаспаров, 1975

Лишь могучему гению под силу отъять ум от чувств и оторвать собственную мысль от общей привычки. Может быть, такие и были в течение столь многих веков; но в книжное время первым объявил человеческую душу бессмертной Ферекид Сиросский <…>. Мнение это всего сильнее укрепил ученик его Пифагор: он <…> пленил всю Великую Грецию — как своим учением, так и своим образом и обликом; ещё много веков спустя слава пифагорейцев была такова, что, кроме них, никого и не признавали за учёного. — книга I, 16

	Мы, едва явившись на свет, уже оказываемся в хаосе ложных мнений и чуть ли не с молоком кормилицы, можно сказать, впиваем заблуждения. — книга III, 1
	Simul atque editi in lucem et suscepti sumus, in omni continuo pravitate et in summa opinionum perversitate versamur, ut paene cum lacte nutricis errorem suxisse videamur.

… для человека учёного и образованного жить — значит мыслить… — книга V, 38

Письма к близким

Epistvlae ad familiares

	… на расстоянии я изложу это более смело: письмо ведь не краснеет.
	… nunc expromam absens audacius, epistula enim non erubescit.
	— Луцию Лукцею, июнь 56 (V, 12)

	Я предпочитал даже самый несправедливый мир самой оправданной войне.
	— Авлу Лицинию Цецине, конец сентября 46 (VI, 6)

	[Мир] полон глупцов.
	— Луцию Папирию Пету, июль 45 (IX, 22)

О Цицероне

	… главной причиной проскрипций был Цицерон, и для Марка Антония он был не врагом, а угрызением совести.
	… maximam causam proscriptionis ipsum esse Ciceronem. Et solus (ex) declamatoribus temptavit dicere non unum illi esse Antonium infestum.
	— Сенека Старший, «Свазории» (VI, 9)

	Он живёт и будет жить вечно.
	— Веллей Патеркул, «Римская история» (LXVI, 5), 30

	… ему пришлось разрываться между <…> откровенными врагами и сомнительными друзьями; его швыряло и било в волнах водоворота вместе с идущим ко дну государством, а он всё пытался спасти его и в конце концов потонул с ним вместе; ему не довелось ни узнать покоя в счастье, ни терпеливо переждать несчастье…
	… partim manifestos inimicos, partim dubios amicos, dum fluctuatur cum re publica et illam pessum euntem tenet, novissime abductus, nec secundis rebus quietus nec adversarum patiens…
	— Сенека, «О скоротечности жизни» (V), между 41 и 49

	…у него слог ровный, плавно выступающий, изящный не в ущерб величавости.
	… compositio eius una est, pedem curvat lenta et sine infamia mollis.
	— Сенека, «Нравственные письма к Луцилию» (C, 7), 64

	— … обнаружив, что и он во всём сомневался, я заключил, что знаю столько же, сколько он, а чтобы оставаться невеждой, мне чужой помощи не надо.
	«… quand j’ai vu qu’il doutait de tout, j’ai conclu que j’en savais autant que lui, et que je n’avais besoin de personne pour être ignorant. »
	— Вольтер, «Кандид, или Оптимизм», 1758

	Оратор римский говорил Средь бурь гражданских и тревоги: «Я поздно встал — и на дороге Застигнут ночью Рима был!» Так!.. но, прощаясь с римской славой, С Капитолийской высоты Во всём величье видел ты Закат звезды её кровавой!..
	— Фёдор Тютчев, «Цицерон», 1830

Ссылки

• Оригиналы на сайте The Latin Library
• Цицерон на сайте ancientrome.ru