Российская Федерация

Росси́йская Федера́ция (сокр. РФ) или Росси́я — государство в Восточной Европе и Северной Азии, крупнейшее в мире. Столица — Москва. В декабре 1991 года во время распада СССР была провозглашена и независимость его главной части — РСФСР. Российская Федерация признана государством-правопреемником или продолжателем Советского Союза.

Сочинения, почти целиком посвящённые этой стране, см. в соответствующей категории.

Цитаты

1990-е

	Бывший Пик социализма, ныне — Вторая демократическая впадина. — ироничный прогноз на 2001 г.
	— Григорий Горин, письмо Аркадию Хайту марта 1990

Беда не в том, что СССР распался, — это было неизбежно. Огромная беда — и перепутаница на долгое будущее — в том, что распад автоматически произошёл по фальшивым ленинским границам, отхватывая от России целые русские области. В несколько дней мы потеряли 25 миллионов этнических русских, 18% от общего числа русских, — и российское правительство не нашло мужества хотя бы отметить это ужасное событие, колоссальное историческое поражение России, и заявить своё политическое несогласие с ним — хотя бы, чтоб оставить право каких-то же переговоров в будущем. Нет… В горячке августовской (1991) «победы» всё это было упущено. (И даже — национальным праздником России избран день, когда РСФСР возгласила свою «независимость» — и, значит, отделённость от тех 25 миллионов тоже…)

— Александр Солженицын, ««Русский вопрос» к концу XX века», 1994

2000-е

	Российский вулкан тихо булькает, <…> не появилась какая-то особенная посткоммунистическая формация, мы скорее наблюдаем запоздалую постцарскую икоту. Wulkan rosyjski cicho bulgoce, <…> nie wyłania się jakaś szczególna postkomunistyczna formacja, obserwujemy raczej późne czkawki pocarskie.
	— Станислав Лем, «Беспокойство», май 2000

	Моя супруга пишет кляузы в ООН — Мол дайте кипяточку во второй микрорайон. Раз мы таперича единая семья, Знать все долла́ры поровну, на то мы и родня. Фигня — мы для них, как комар на заднице! Миллионы голодранцев с ядерною палицей, И к тому же с нашей Думой, чисто всенародною, Сколько денег не давай, нам сидеть голодными.
	— Сергей Трофимов, «Дал бы кто взаймы», 2000

	Почему двуглавый птах Украшает наш пятак? Это всё последствия Атомного бедствия.
	— Михаил Векслер

Виктор Пелевин

	У нас политическая корректность развивается в том направлении, что воров и бандитов нельзя будет называть ворами и бандитами.
	— Автор

	[Он], конечно, ненавидел советскую власть в большинстве её проявлений, но всё же ему было непонятно — стоило ли менять империю зла на банановую республику зла, которая импортирует бананы из Финляндии.
	— Generation «П», 1999

— Никакого либерализма в России нет и быть не может. Потому что при либерализме придётся всех в тюрьму сажать. В России есть либеральный дискурс. Это, если говорить по-научному, последовательность шумовых и визуальных эффектов, сопровождающих передачу созданной Гулагом стоимости в руки сами хорошо знаете кого. Набор особых мантр, который специально обученные люди начитывают по радио и телевизору для создания ментальной завесы.

— «Тхаги», 2010

Дмитрий Быков

… выражение «сосущая пустота» существует в языке не просто так. Если пустота существует, она обязана сосать. <…> Так что пустое место обязано сосать, а Россия сейчас — именно пустое место. Вот почему, кстати, свято место никогда не бывает пусто, а пустое — никогда не станет свято. У нас сейчас пустота на месте политиков, принципов, дум и их властителей, на месте военной и государственной концепции — потому что любая концепция приводит в России только к тому, что её противники массово и беззаконно истребляются, а созидание оставляется на потом. В результате мы живём в стране-вампире, этот вампир беспрерывно сосёт свои недра и этим живёт, и слышится над страной то самое причмокивание, которое ещё «Алексей К. Толстой» в «Упыре» назвал главным признаком вампиризма. Все разговаривают, вальсируют, едят мороженое — но при этом как бы слегка присасывают. Мне могут возразить, что слово «сосать» потому в России в такой моде, что явилось сюда в качестве кальки известного американизма — оппозиции rule и suck. Отсюда и мода на вампиров. Но обратите внимание: профессия шофёра, несмотря на всю модность понятия «рулить», культовой отнюдь не стала. А профессия вампира — стала. Потому что в России сегодня сосёт даже тот, кто рулит. Он сосёт свой руль.

— «SOSущая тоска», 2006

В сегодняшней России <…> свобода в том, чтобы мыслить не в привычных терминах «лево — право», «восток — запад», «народ — власть», «консерваторы — либералы», «почвенники — космополиты», а в том, чтобы вообще сломать этот проект, при котором девяносто процентов населения никак не участвует в решении своей судьбы. Но чтобы ломать его на практике, сначала надо сломать его в головах.

	В России нельзя не чувствовать себя заложником (думаю, впрочем, сегодня это распространяется на весь мир — поскольку черты деградации всех идей и паханизации всех групп в нём совершенно отчётливы; так кончаются цивилизации). Не успеешь высказать даже самую невинную мысль, как оказываешься солидарен с такими людьми, что впору отрекаться от собственного мнения.
	— «И ухватит за бочок», 2008

Мы не можем не заметить того, что в России расправы с собственным народом циклически повторяются, ни одна другая страна такого бы не вынесла, мы можем себя с этим поздравить.

… урок и опыт <из деятельности Ленина> всего один, весьма актуальный: российская реальность отвратительна, сделать революцию очень хочется и не так уж трудно, но это решительно ни к чему не приведёт, кроме моря крови и нескольких десятилетий интеллектуального мегасрача. Заниматься надо не переворотами, а развитием самоуправления, горизонтальных сетей и образования. И в этом смысле Маркс нам не помощник, а вот у Джобса, кажется, начало получаться.

— «Два Ленина», 2013

	Выборов в прямом смысле этого слова в России вообще никогда не было. Выборами у нас называются технологические операции по декоративному обрамлению уже назначенного предельно узким кругом кандидата «демократическими» перьями.
	— Андрей Пионтковский, «14 лет спустя», 2014

Михаил Задорнов

	У чиновников <…> отсутствует совесть <…>. Рождённый брать давать не может. <…> наша власть напоминает кормилицу у колыбели с голодным младенцем, которая сосёт собственную грудь…
	— интервью, 2005 (сб. «Язычник эры Водолея», 2007)

Политики, бизнесмены и журналисты кодируют народ. Стараются рассказывать по телевидению и в газетах только о негативе, о самых дрянных сторонах нашей жизни, пугают людей, даже, я бы сказал, стращают всяческими гнусностями, поскольку запуганным народом, живущим в стрессе и страхе, гораздо легче управлять. Ими легче манипулировать. Запуганных легче гнать голосовать к нужной урне. Запуганный — раб! Не Божий раб, а политический. Сделают сначала передачу о том, какие микробы живут под ногтями. Народ перепугается. А потом какой-нибудь кандидат в депутаты заявит: «Я избавлю вас от микробов под ногтями!» И рабы за ними побегут этакой стайкой «зомби».

— интервью «Несмотря ни на что», 2005 (там же)

	У нашего государства сколько не воруй — всё равно своё назад не воротишь. <…> Сколько ни обманывай наше государство, оно всё равно тебя обманет.
	— «Когда смешно, тогда не страшно!», 2008

Владимир Сорокин

	… Китай, ставший бессознательным России, и Россия, которая до сих пор всё ещё является подсознанием самой себя.
	— «День опричника», 2006

Россия — очень богатое поле для альтернативной истории. Потому что никто в нашей стране, начиная от президента и кончая последним бомжем, не знает, что с ней будет. И для писателя это, безусловно, Эльдорадо. Это русская метафизика. Я много раз говорил: мы живём между прошлым и будущим. Мы не чувствуем настоящее, потому что мы либо вспоминаем, как было хорошо или, наоборот, как было плохо, либо гадаем на кофейной гуще о будущем.

— интервью, 2006

	… идея опричнины в современной России довольно ярко приживается. <…> В этом, собственно, и сила этой идеи, что параноик Иван Грозный сумел заразить ею российскую власть. <…> У неё, конечно, бывают латентные периоды и бывают обострения. Последние лет десять — период обострения. Но очень может быть, что до пика мы ещё не дошли.
	— интервью, 2006

	Есть фантомные боли — это когда болит рука или нога, которых давно нет. Так вот Украина, Грузия и страны Прибалтики — это ампутированные части Российской Империи. И когда они начинают болеть и чесаться, это Россию раздражает, она нервничает и делает такие поступки, которые вот сейчас почти поссорили её с западным миром.
	— интервью, 12 сентября 2008

	У нас ведь государство — это живое существо всегда было. Как медведь. Сейчас медведь лежит в берлоге, и со стороны видно, что он вроде жив. Шкура поднимается и опускается. Он как бы дышит. Как бы! Потому что внутри он набит паразитами, а не живой плотью. Они там шевелятся, выжирая последнее. А мы всё ещё принимаем это движение за естественное дыхание.
	— интервью, 2011

— Мутации — это «Старые песни о главном». И заданное ими отношение к советскому «хорошему» времени. Если его как-то подкрасить, упаковать посовременнее, то получится довольно милый мирок. И очень многие на это ведутся. Ну а власти это очень выгодно. <…> Я бы назвал это мутацией непохороненности совка. Как если бы вот здесь, в этом кафе, лежал труп. И не положено было его выносить. Привыкли бы к запаху. Сжились. Даже сказали бы — а в этом что-то есть! Эта непохороненность и заставляет людей мутировать. Вот новое поколение молодых сталинистов народилось, абсолютно уверенных в том, что сталинизм — это прекрасно. Надышались трупных миазмов. корр.: Вы сказали, что Великую Русскую стену между Западом и Россией сейчас никто не будет возводить. Но ведь виртуально она уже существует? — Она за это путинское 12-летие, как я сказал, возведена в головах. Это два тезиса: у нас особый путь. И — нас окружают враги. Это даже не советские тезисы. Примерно то же самое говорил Александр III — у нас два союзника: флот и армия. Я много езжу, всё-таки переведён на 25 языков, и я с прискорбием замечаю, как начинают коситься на русских. Причём если в советское время косились с сочувствием, понимая, что это люди из «лагеря», то сейчас это уже такая брезгливость. Мол, какой-то ужас у них происходит, какая-то вечная страна негодяев. И это по сравнению с 90-ми, когда мир распахнулся нам навстречу, был такой интерес к русским. Нас ожидали. Казалось, мы развернёмся и двинемся по человеческому пути. Сейчас уже не ждут. Всё. Время потеряно. <…> Я как-то поймал себя на мысли, что чем больше живу в нашей стране, тем больше верю в её прошлое. Мне интереснее думать не про XXI век, а про конец XIX. <…> Люди были поприличнее. Я был в Стэнфорде. Там огромный архив. И я читал дневники русских офицеров. Очень трогательные. С 14-го года по 20-й. Последняя страница — с веточкой акации. Одесса. Абсолютно другие люди. Этика другая, я уж не говорю о языке. Постсоветское государство вообще странно называть Россией. Там — это была Россия. А здесь — постсоветское государство, где живут постсоветские люди, говорящие на постсоветском языке.

— интервью, 15 ноября 2012

	Германия оказалась в лучшем положении, чем Россия, потому что ей весь мир помог вырыть большую могилу и всех нацистских чудовищ прошлого сбросить туда и закопать. А у нас их Ельцин отодвинул в угол и забросал опилками, мол, сгниют сами. Оказалось, что не сгнили, а ожили как зомби.
	— интервью, 2016

Off-line интервью с Борисом Стругацким

Всегда был и остаюсь холодным и сознательным сторонником либеральных экономических реформ. Это единственный путь России к миру, богатству и процветанию. Все остальные (известные мне) проекты суть либо возврат в нищету и несвободу, либо — длительное гниение в виде этакого Гаити величиной в одну седьмую суши да ещё с ядерной бомбой под задницей. — 23 июля 1998

Как много у нас в стране дремучих идиотов, НЕ ЖЕЛАЮЩИХ быть свободными, рвущихся под ярмо, в казармы, в окопы!.. И ведь все эти люди — прямые и радостные помощники надвигающего на нас тоталитаризма. 20-30% населения — это очень много. И очень опасно. — 12 апреля 1999

Тот, кто не желает иметь свободы выбора творческого пути, просто свободы выбирать область применения своих сил, тот, по-моему, достоин непочётного звания «идиот». К сожалению, таких людей очень много. Я не сказал бы, что это вина их, скорее — беда («пр-роклятое феодально-социалистическое воспитание»), но, объективно, все вместе они составляют тот самый «труп гниющего альбатроса», который висит на шее России тяжким грузом и тормозит сегодня переход к постиндустриальному обществу. — 12 мая 1999

Статьи о периодах истории

• 1990-е годы в России
• Путинизм (с 2000 г.)
• Распад России (гипотетический)