У этого термина существуют и другие значения, см. Юпитер (значения).
Юпи́тер — (лат.Iūpiter и лат.Iuppiter) — в древнеримской мифологии бог неба, дневного света, грозы, отец всех богов, верховное божество римлян. Соответствует древнегреческому Зевсу. Юпитер — третий сын Сатурна и Опы. Брат Плутона, Нептуна, Цереры и Весты, а также своей жены Юноны.
Бог Юпитер почитался на возвышенностях, вершинах гор в виде камня. Ему посвящены дни полнолуния — иды.
— приписывается Публию Теренцию Афру[1], но в таком виде в его пьесах не встречается[2], вероятно, — это средневековый парафраз оригинала «Aliis si licet, tibi non licet.» («Другим это дозволено, вам не дозволено.») из комедии «Наказывающий сам себя»[3]
Егова, Юпитер, Брама; бог Авраама, бог Моисея, бог Конфуция, бог Зороастра, бог Сократа, бог Марка Аврелия, бог христиан, о бог мой! ты един повсюду.
Юпитер первоначально ― не бородатый бог, кидающий молнии, а сама молния.[4]
— Владимир Махнач, «Великое арийское переселение. Хетты», 1998
Юпитер в публицистике и документальной прозе[править]
Юпитер предложил некогда во всеобщем собрании богов, что он человеков больше, нежели всех зверей, любит и для того намеряется сделать всех их благополучными. Сие предложение подтвердив они общим согласием поручили Аполлону о том пещися.[5]
Жребии Сатурнов, коего, как тебе известно, Юпитер усыпил посредством некоторого порошка, кажется мне гораздо счастливее, нежели самого Юпитера. Обладатель Олимпа очень ошибся, что не принял сам сего опиума: тогда не был бы он принужден, для убеждения свирепых красавиц, превращаться в различные виды, как сие с ним неоднократно случалось, и не страшился бы ревности жены своей Юноны. Не должно ли почитать безумцем того мужа, который, имея злую и беспутную жену, не захотел бы переменить настоящее свое мучение на приятные сновидения? Какое счастие последовало бы для всех людей, мудрый Маликульмульк, если б Юпитер открыл им тайну, как составлять сей усыпляющий порошок![6]
— Иван Крылов, «Почта Духов, или Ученая, нравственная и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами», 1789
Рассказывают, что было время, когда Глупов не назывался Глуповым, а назывался Умновым, но на беду сошел некогда на землю громовержец Юпитер и, обозревая владения свои, завернул и в Глупов. Тоска обуяла Юпитера, едва взглянул он на реку Большую Глуповицу; болезненная спячка так и впилась в него, как будто говоря: «А! ты думаешь, что Юпитер, так и отвертишься! ― шалишь, брат!» Однако Юпитер отвертелся, но в память пребывания своего в Умнове повелел ему впредь именоваться Глуповым, чем глуповцы не только не обиделись, но даже поднесли Юпитеру хлеб-соль.[7]
Германцы, пока не стали христианами, для погребения пользовались исключительно огнём. Эллины долго сохраняли погребальный огонь. Долго его держались и римляне, почитавшие, кстати, выше других богов молнию (Юпитер первоначально ― не бородатый бог, кидающий молнии, а сама молния).[4]
— Владимир Махнач, «Великое арийское переселение. Хетты», 1998
Юпитер в беллетристике и художественной прозе[править]
― Образованность я защищать не стану, ― продолжал, помолчав немного, Рудин, ― она не нуждается в моей защите. Вы ее не любите… у всякого свой вкус. Притом это завело бы нас слишком далеко. Позвольте вам только напомнить старинную поговорку: «Юпитер, ты сердишься: стало быть, ты виноват».
Фетюкович даже и не возражал, он взошёл только, чтобы, приложив руку к сердцу, обиженным голосом проговорить несколько слов, полных достоинства. Он слегка только и насмешливо опять коснулся «романов» и «психологии» и к слову ввернул в одном месте: «Юпитер, ты сердишься, стало быть, ты не прав», чем вызвал одобрительный и многочисленный смешок в публике, ибо Ипполит Кириллович уже совсем был не похож на Юпитера.
Рядом, на тех же сводах, изобразил художник языческие таинства. Сын Юпитера ― Озирис, бог солнца, сходит с неба и обручается с богинею земли Изидою.[8]
С виду они ничем не отличались от обычных людей: помятые рубашки, засученные рукава, студенческие выражения ― «потрепаться», «влипнуть», «мура»; там были ребята его возраста ― растрепанные, насмешливые; они курили те же болгарские сигареты, сидели верхом на стульях, но при этом перекидывались фразами, расстояние между смыслом которых Крылову потребовалось бы преодолеть часами напряженных раздумий. Он попал на Олимп. Бессмертные боги смеялись над ним, и он не мог обижаться, ― разве можно обижаться на богов? Перед ними можно лишь чувствовать собственное ничтожество. Юпитером среди них был Данкевич, боги звали его просто Дан, и он разрешал им: вероятно, среди богов всё возможно.[9]
Веселье боги обожали,
А не суровые скрижали,
Лирические на словах.
Юпитер пел девчатам улиц:
«Шумел камыш, деревья гнулись…»
Его вином поил сам Вакх![11]
Финикийская царевна! Я не лгу.
Помнишь, как на средиземном берегу
Увидала ты Юпитера-быка,
Как ласкала ты бычиные бока,
Как сплела любимцу три венка
И к нему вскочила на хребет?
Началась пора побед![12]
↑Der Neue Herder, Von A bis Z, Zweiter Halbband: M bis Z, Freiburg im Breisgau 1949 (Herder Verlag), Spalte 3453, dort der Artikel „Quod licet Iovi, non licet bovi“„Quod licet Iovi, non licet bovi“
↑ 12В. Л. Махнач. «История мировых культур. Курс лекций». — М., ГУ-ВШЭ, 1999 г.
.JPG)
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
