Николай Корнеевич Чуковский

Никола́й Корне́евич Чуко́вский (1904—1965) — русский советский писатель, переводчик прозы и поэзии. Сын Корнея Чуковского.

Цитаты

Однажды, поздней осенью 1921 года, пошёл я с Таней в театр, находившийся в Пассаже… В фойе театра — неслыханная новость! — был буфет… Я подвёл Таню к стойке и предложил съесть по пирожному… Таня съела пирожное с величайшим наслаждением. Облизала пальцы, и сейчас же — цоп — взяла из вазы ещё одно. Я, конечно, не говорил ей: «Ложи взад». Но… пережил несколько страшных минут. Я не знал в точности, сколько у меня денег в кармане… На следующий день был я в Доме искусств, зашёл к Зощенко и рассказал ему о своем вчерашнем переживании в театре… На ближайшем серапионовом сборище он прочитал рассказ «Аристократка».

— Н. Чуковский. «О том, что видел». М.: Молодая гвардия, 2005

Цитаты о Николае Чуковском

Как-то, докладывая многолюдному собранию о проведенном им семинаре, Михаил Зенкевич так отозвался обо мне: «Было очень интересное обсуждение, ― вдумчиво сказал он. ― Выступали с переводами талантливые молодые переводчики: Андрей Сергеев, Павел Грушко, Костя Богатырев и Нина Воронель ― тоже женщина!» А на заседании переводческой секции, где обсуждался вопрос о переиздании классиков стихотворного перевода, вдруг выступил сын К. И. ― Николай Корнеевич Чуковский. Демонстративно глядя на меня, что было непросто, ― поскольку, стесняясь своей неуместной в этом почтенном обществе молодости, я забилась в дальний угол комнаты, ― он с непонятным обвинительным пафосом произнес: «Мы должны заботиться и о покойных переводчиках. Ведь у них нет преимуществ живых ― они не могут втереться в доверие к составителю и на женском обаянии войти в литературу!» После этих слов он с торжествующей улыбкой вернулся на свое место, а все, кто был в комнате, обернулись и уставились на меня. Когда до меня дошел смысл его слов, я нисколько не обиделась ― я была польщена высокой оценкой моего женского обаяния. Ведь в достоинствах своего перевода я не сомневалась и без Николая Корнеевича. И впрямь очень скоро я прославилась на весь Советский Союз при помощи телевидения ― именно благодаря своему женскому обаянию.

— Нина Воронель, «Без прикрас. Воспоминания», 2003

Александр Галич рассказывал мне: Чуковский, влюбившийся, как он умел влюбляться, в его песни, как-то слушал их и нахваливал, после чего попросил снова зайти в такой-то час ― точно. Галич пришел и по просьбе хозяина спел о гонителях Пастернака: «Мы поименно вспомним всех, кто поднял руку!» ― причем при этих словах сидевшая тут же женщина вскочила и выбежала, заплакав. В чем дело? Оказалось: это та же Марина, вдова сына Корнея Ивановича Николая, который скверно отметился в дни пастернаковской травли. Тут К. И., пожалуй, даже наверняка жестче ― не жесточе ли до садизма? ― чем его несгибаемая дочь Лидия.

— Станислав Рассадин, «Книга прощаний». Воспоминания о друзьях и не только о них, 2008