Информационный взрыв
Информационный взрыв | |
Статья в Википедии |
Информационный взрыв — постоянное увеличение скорости и объёмов публикаций (объёма информации) в глобальном масштабе.
Цитаты
[править]С тех пор, как благодаря свободе и поощрению печати я получил неограниченную возможность блистать приобретёнными мною дарованиями, я начал обнаруживать, что поток моих размышлений становится чересчур обильным и читатель не в состоянии их переварить. | |
Now, since, by the liberty and encouragement of the press, I am grown absolute master of the occasions and opportunities to expose the talents I have acquired, I already discover that the issues of my observanda begin to grow too large for the receipts. | |
— Джонатан Свифт, «Сказка бочки», 1704 |
На протяжении веков количество книг постоянно растёт, и наступит время, когда узнать что-нибудь в библиотеке будет так же трудно, как и в самой вселенной, так же трудно будет искать истину, скрытую в природе, как и блуждать в огромном множестве томов;.. | |
Tandis que les siecles s’écoulent, la masse des ouvrages s’accroît sans cesse, & l’on prévoit un moment où il seroit presqu’aussi difficile de s’instruire dans une bibliotheque, que dans l’univers, & presqu’aussi court de chercher une vérité subsistante dans la nature, qu’égarée dans une multitude immense de volumes ;.. | |
— Дени Дидро, «Энциклопедия» (статья «Энциклопедии»), 1751 |
Озабочены медийщики, по существу, только одним — издать как можно более пронзительный визг, чтобы хоть на несколько секунд завладеть человеческим вниманием и успеть загрузить в чужую память проплаченный разной сволочью вредоносный код. Неудивительно, что любое сообщение о действительно жутком событии просто потеряется в водоворотах этой жёлтой пены. | |
— Виктор Пелевин, «Некромент», 2005 |
XIX век
[править]Ещё не сказана и миллиардная доля того, что нужно сказать, а всё, что уже сказано, лишь приумножает пути к тому, что сказать пока ещё только суждено. Похоже, что не столько бедность материала, сколько его преизбыток делает современных авторов беспомощными. | |
— Герман Мелвилл, «Готорн и его «Мхи», 1850 |
Войны, междоусобия, внутренние беспорядки могут и в будущем произвести варварство, без пособия настоящих варваров и несмотря на книгопечатание. <…> самые же книги, своим необъятным множеством, в состоянии произвести, наконец, невежество, грубость, дикость, одним словом — варварство — и потребовать нового Возрождения наук и искусств. Давно ли началось книгопечатание? — лет четыреста, не более! — а уже какая бездна книг! и какие жалобы на их множество! и как уже много книги потеряли из своей прежней важности и прелести, из старинного всеобщего к ним уважения! Что же будет через тысячу четыреста лет, когда число печатных сочинений достигнет биллиона! Не нужно Омаров[1]: необходимость заставит топить книгами бани, чтобы очистить свет от хлама. Равнодушие и презрение к книгам могут произойти из самой их бесчисленности и от невозможности объять памятью литературу и даже главные её творения. В новом печатном Вавилоне, где все понятия, правила, теории перепутаются, где самые противоречащие учения сольются в одну неразглядную бездну, кто станет читать книги порядочно, систематически, полезно для ума или сердца? Книги будут истреблены книгами же. <…> Несмотря на изобретение книгопечатания, даже вследствие самого книгопечатания, свет возвратится к рукописным литературам, ежели только станет думать о литературах Кто может сказать, к чему ведут род наш нынче пары и железные дороги! Избалованные удобствами общества предадутся лени, новым страстям, неведомым направлениям. Просвещение, быть может, станет передаваться электрическими телеграфами в достаточном количестве для их потребностей. Во всяком случае книгопечатанию угрожает большая опасность от самих же его последствий. Понапрасну приписывают ему необычайную важность в судьбах человечества: важность была действительною, пока книг, журналов, газет водилось меньше; но в наше время, когда наш материк один производит в двенадцать месяцев до ста тысяч новых томов, она с каждым годом падает всё более и более. Острое слово, удачное изустное изречение облетает свет с удивительною быстротою: то же самое, будучи напечатано, уже никем не повторяется потому только, что оно стало всякому доступно и может быть известно детям. Печать лишает литературу половины эффекта. | |
— Осип Сенковский, рецензия на «Путешествия А. С. Норова» (статья 2), 1855 |
XX век
[править]В наш век действие материальных сил почти неодолимо, — они гнетут и сокрушают душу. С ужасающей быстротой развивается и усложняется наша цивилизация, многообразны и изменчивы формы общественной жизни, на наше неустойчивое, утончённое и извращённое воображение крайне разнообразно и неожиданно влияет <…> весь механизм существующих в нашем обществе средств общения и связи. Всё это в целом создаёт калейдоскопическую пестроту, слепящую, беспорядочную жизненную фантасмагорию, которая утомляет, оглушает мозг и сердце. Отсюда своеобразная умственная усталость, и каждый день множит число её жертв — тех, кто страдает бессонницей, чёрной меланхолией или просто сходит с ума. Мозг современного человека, как видно, ещё не способен вместить, рассортировать и хранить огромную массу событий и впечатлений, которые ежедневно на него обрушиваются. Мы живём слишком на виду, нам некуда укрыться от внешнего мира. Нам приходится слишком много воспринимать. Точно вековечная мудрость пытается пробить себе дорогу в тесные черепа и уместиться в ограниченных умах. | |
— Теодор Драйзер, «Дженни Герхардт», 1911 |
Наука, искусство, преступность, промышленность, любовь, общественность, крайне утончив и изощрив формы своих явлений, ринулись неисчислимой армией фактов на осаду рассудка, обложив духовный горизонт тучами строжайших проблем… | |
— Александр Грин, «Возвращённый ад», 1915 |
Мы живём в такой век, когда огромный объём информации, приходящийся на душу населения, сталкивается с постоянно сокращающимся потоком общего объёма информации. Мы должны всё более принимать стандартизированные безвредные и бессодержательные продукты, которые, подобно белому хлебу, изготовляются скорее из-за их рыночных свойств, чем из-за их ценности как продуктов питания. | |
We are in an age where the enormous per capita bulk of communication is met by an ever-thinning stream of total bulk of communication. More and more we must accept a standardized inoffensive and insignificant product which, like the white bread of the bakeries, is made rather for its keeping and selling properties than for its food value. | |
— Норберт Винер, «Человеческое использование человеческих существ», 1950 |
— Я изобрёл способ размножения книг. Я назову его печатанием. <…> | |
— Уильям Голдинг, «Чрезвычайный посол», 1956 |
Поскольку писаки писать не прекратят, то те немногие «читаки», что ещё остались на земле, переменят занятия и тоже подадутся в писаки. И мир всё больше будет становиться миром писак и чернильно-бумажных фабрик, дневных писак и ночных станков, чтобы успеть напечатать всё, что они написали. Сначала книги хлынут из домов на улицы, и тогда муниципалитеты решат пожертвовать детскими площадками ради расширения библиотек. Потом они отдадут театры, родильные дома, бойни, закусочные, больницы. Бедняки станут использовать книги вместо кирпичей, скреплять их раствором, возводить книжные стены и жить в книжных хижинах. | |
— Хулио Кортасар, « Конец света конца» («Преставление светопреставления»), 1962 |
Характерная особенность эпохи информационного взрыва — необычайная сложность в удержании зрительского внимания. Мы оказались среди таких плотных информационных потоков, что многие из нас стали ощущать их материальную тяжесть, разрушительную атаку на человеческую психику и вообще экологическую небезопасность. | |
— Марк Захаров, «Контакты на разных уровнях», 2000 |
- см. «Сумма технологии», гл. IX, 1963
- см. «Иоахим Ферзенгельд «Перикалипсис», 1971
Разве не угрожает нам информационный потоп? И разве не в том его ужас, что он красоту красотой побивает, а истину — истиной? Ведь голос миллиона Шекспиров — такой же невнятный и яростный шум, как голос стада буйволов или океанских валов. Миллиарды смыслов, сталкиваясь, не славу приносят мысли, но гибель. Перед лицом такой неминучести Молчание — единственный Ковчег Завета и Союза Творца с Читателем, коль скоро первый обретает заслугу, воздерживаясь от всяких высказываний, а второй — аплодируя такому смирению; не так ли? — 1-я половина — парафраз из гл. IX «Суммы технологии»» и «Перикалипсиса» | |
— предисловие к «Мнимой величине», 1973 |
Новую книгу замечают постольку, поскольку так решит компетентный эксперт, устраняющий из поля своего зрения всё, что не относится к его специальности. Это устранение — защитный рефлекс любого эксперта: будь он менее категоричен, его захлестнул бы бумажный потоп. Но в результате всему совершенно новому, опрокидывающему правила классификации, угрожает бесхозность, означающая гражданскую смерть. — парафраз гл. IX «Суммы технологии» | |
— Реджинальд Гулливер «Эрунтика», 1973 |
… так называемый «Закон Лема»: «Никто ничего не читает; ежели читает — ничего не понимает; ежели понимает — тут же забывает». — Ранее — в одном его интервью; в «Одной минуте» написано по поводу рекламы. Сходно с изречением, приписываемым Симоне Синьоре: «Публика не слушает; а если слушает, то не слышит; если же слышит, то не понимает». Прообраз подобных высказываний — цитата из Горгия: «Ничто не существует; <…> если и существует, то оно не познаваемо <…>; если оно и познаваемо, то <…> непередаваемо» («О не-сущем, или О природе»; пер. А. Ф. Лосева)[2]. | |
… tak zwane prawo Lema: „Nikt nic nie czyta; jeśli czyta, nic nie rozumie; jeśli rozumie, natychmiast zapomina”. | |
— Станислав Лем, Дж. Джонсон и С. Джонсон. «Одна минута человечества», 1985 |
Потоки книг постоянно стекают на внутренние дворы и смывают в подвалы всё, что было раньше. Сегодня книга в книжном магазине не успевает покрыться пылью. Мы живём, правда, всё дольше и дольше, но всё, что вокруг нас существует всё меньше. <…> Мир вокруг нас умирает так быстро, что ни к чему нельзя по-настоящему привыкнуть. | |
— «Обезьяна в путешествии», 2000 |
Примечания
[править]- ↑ Ему приписывают приказ уничтожить остатки Александрийской библиотеки.
- ↑ Словарь современных цитат / составитель К. В. Душенко. — М.: Эксмо, 2006.