Вестник Европы (1802—1830)

Вестник Европы (1802—1830)

«Вестник Европы» — русский журнал, выходивший в Москве в 1802—1830 годах. Его редакторами-издателями были: Н. М. Карамзин 1802 и 1803 годах, М. Т. Каченовский в 1805—7 и 1809—1830, В. А. Жуковский в 1808—1811.

Цитаты о журнале

	Мнения Вест. Евр. не можно почитать за мнения…
	— Александр Пушкин, письмо Вяземскому начала апреля 1824

Известно, что с давнего времени Вестник Европы упадал, валился, и нынешний год, в куньих мордках и ученических исследованиях об истории русской, все думали слышать последний вздох «Вестника Европы»… Но дух перемен грянул и над ним, и 16-я доля 18-го занята объявлением: «Желаю ещё потрудиться <…>». Всё это возбуждает какое-то умилительное чувство при мысли, что так говорит издатель журнала, 26 лет издающегося и — падающего! <…> Юноши, обогнавшие издателя В. Е., не виноваты, что они шли вперёд, когда издатель В. Е. засел на одном месте и неподвижно просидел более 20 лет. <…> С 1805 года нынешний издатель «Вестника Европы» начал своё дело и — теперь только вздумал, что уже время трудиться самому. <…> Журнальные статейки, выходки на Карамзиных, Жуковских, Буле, Калайдовичей, полдюжины диссертаций из чужих материалов, переделка статей Баузе, перевод вздорного романа (Тереза и Фальдони), перекроение с польского Хрестоматии Якобса, смешные споры, коими пестрился иногда Вестник Европы, — вот всё, чем устилал себе издатель Вестника Европы дорогу в храм литературного бессмертия в течение 25 лет! Ни одной книги, достойной внимания, ни одной самобытной замечательной статьи…

— Николай Полевой, «Новости и перемены в русской журналистике на 1829 год», ноябрь 1828

	… г-н Невеждин прочёл проект нового журнала <…> под названием Азиатский рак. <…> Отделение I [в нём]. Изящная словесность. Переводы Байрона с польского; стихи молодых семинаристов; отрывки из записок г-на Трандафырина…
	— Александр Пушкин, <Несколько московских литераторов…>, 1829

	… Г. издатель <…> пустил в свой журнал, на раздолье, буквы ѳ, ѵ, да Г. экс-студента Никодима Надоумка, и сей последний, <…> пустился толковать и вкось и вкривь <…>. Впрочем, <…> других обещанных перемен не воспоследовало в Вестнике Европы, который всё по прежнему остался тощ и скуден. Об улучшениях в этом вестнике, мы и мечтать не смели.
	— Орест Сомов, «Обозрение российской словесности за первую половину 1829 года», декабрь

	Вестник Европы постепенно исправлял своё правописание большим и большим введением ижѵцы. Некоторые наблюдатели думают, что со временем Вестник сей допустит у себя и другие греческие буквы взамен русских, особливо в словах, занятых из греческого языка…
	— Орест Сомов, «Обозрение российской словесности за вторую половину 1829 и первую 1830 года», декабрь 1830

	… первая книжка «Современника» <…> вышла в свет <…>. Это журнал европейский, такой, какого не было на святой Руси после 1802 и 1803 годов «Вестника Европы», изданного Карамзиным, и 1808 и 1809-го, изданного Жуковским.
	— вероятно, Александр Воейков

Виссарион Белинский

Старец, водивший, бывало, на помочах наше юное общество, издавна пользовавшийся огромным авторитетом и деспотически управлявший литературными мнениями <…>. «Вестник Европы» пережил несколько поколений, воспитал несколько поколений, из коих последнее, взлелеянное им, восстало с ожесточением на него же; но он всегда оставался одним и тем же, не изменялся и бился до последних сил: это была борьба благородная и достойная всякого уважения, борьба не из личных мелочных выгод, но из мнений и верований, задушевных и кровных. Его убило время, а не противники, и потому его смерть была естественная, а не насильственная. <…> «Вестник Европы» отстаивал святую старину и до последнего вздоха бился с ненавистною новизною в то время, когда юное поколение новых журналов сражалось, в свою очередь, не на живот, а на смерть, с скучною, опостылевшею стариною…

— «Литературные мечтания», декабрь 1834

	… самый «Вестник Европы», доживавший свои последние годы, был явлением примечательным и интересным. Это была — умирающая мысль, отстаивающая себя в отчаянной схватке против враждебной новизны…
	— «Русская литература в 1840 году», декабрь

Падение военного терроризма Наполеона развязало Франции руки не только в политическом отношении, но и в отношении к науке и литературе: ненавидимые и гонимые им «идеологи» свободно и ревностно принялись за своё дело; литература и поэзия ожили. Это имело прямое и сильное влияние на нашу литературу. Когда увенчанная славою Россия начала отдыхать от своих побед и торжеств и процветать миром в «гордом и полном доверия покое», наши обветшалые и заплесневелые журналы того времени и патриарх их «Вестник Европы» начали терять своё влияние и перестали, с своими запоздалыми идеями, быть оракулами читающей публики.

— «Сочинения Александра Пушкина», статья четвёртая, ноябрь 1843