Владимир Николаевич Войнович

Влади́мир Никола́евич Войно́вич (26 сентября 1932 — 28 июля 2018) — советский и российский писатель, поэт и драматург.

Цитаты

Владимир Войнович В своём интервью Вы говорите, что деятельность вашего агентства будет направлена на «усиление обмена подлинными достижениями в различных сферах человеческого духа». Слово «подлинными» подчёркнуто не было, но я его все же заметил. Я подумал, что определять подлинность достижений в сфере человеческого духа — дело довольно сложное. Иногда на это уходили годы, а то и столетия. Надо надеяться, что теперь подлинность достижений будет определяться немедленно. <…> Вы справедливо замечаете, что автору того или иного произведения заниматься охраной собственных прав будет «хлопотно и неэкономично». В подтексте Вы намекаете, что автору станет и вовсе хлопотно, если он, издаваясь за границей, не возьмёт в посредники Ваше агентство. В таком случае автор, видимо, считается нарушителем государственной монополии на внешнюю торговлю и автоматически переходит в разряд уголовных преступников. Это богатая идея. Она таит в себе ряд любопытных возможностей. Например, такую. Передав свое достижение за границу, автор сам становится объектом охраны. Охрану авторских прав вместе с носителем этих прав следует признать самой надёжной. В связи с этим, мне кажется, было бы целесообразно возбудить перед компетентными инстанциями ходатайство о передаче в ведение Вашего агентства Лефортовской или Бутырской тюрьмы со штатом охранников и овчарок. Там же можно было бы разместить не только авторов, но и их правопреемников. А поскольку Ваше агентство обещает гражданам государств — участников Всемирной конвенции те же права, что и собственным гражданам, то такую же форму охраны можно было бы распространить и на них. — ответ на интервью Панкина, опубликованное «Литературной газетой» 26 сентября 1973; вставлялось в «Дело № 34840», «Персональное дело», «Автопортрет. Роман моей жизни»

— открытое письмо председателю ВААП Б. Д. Панкину, 1973

Вы мою деятельность оценили незаслуженно высоко. Я не подрывал престиж советского государства. У советского государства, благодаря усилиям его руководителей и Вашему личному вкладу, никакого престижа нет. Поэтому по справедливости Вам следовало бы лишить гражданства себя самого. — ответ на указ Президиума Верховного Совета СССР о лишении его гражданства СССР, подписанный Брежневым 16 июня 1981; вставлялось в «Персональное дело» и «Автопортрет»

— открытое письмо Л. И. Брежневу, 17 июня 1981

О себе <Сергей Довлатов> всегда отзывался с исключительной и необычной для так называемой писательской братии скромностью, но читатели и слушатели ставили его гораздо выше, чем он ставил себя,... — возможно, до 1993

Нет, нет, это не наши люди, это какие-то чужаки проникли во все сферы под видом наших людей. Проникли и клепают законы один дурее другого, начиная от относительно безобидного по отмене ради коров зимнего времени до направленных прямо на ухудшение жизни людей. На обострение той напряжённости, которая и так существует в нашей стране и имеет все признаки пока ещё холодной, но настойчиво подогреваемой гражданской войны. <…> Закон об отрицании преступлений нацизма, на самом деле направленный против тех, кто, помня о зверствах германских нацистов, не может забыть о злодеяниях коммунистического режима. Я не представляю, как человек, утверждающий, что он любит Россию и русский народ, может оправдывать кровавые преступления Сталина и его приспешников. Ещё в 60-х годах Хрущёв сказал про генералиссимуса, что чёрного кобеля не отмоешь добела. Вот прошло ещё полвека, а наши эти как бы патриоты кобеля всё моют и моют, применяя всякие пропагандистские шампуни. А он как персонаж из «Страшной мести» Гоголя всё поднимается из могилы, щёлкает зубами и протягивает к нашему горлу свои костлявые лапы. <…> Не надо было быть ясновидцем, чтобы предугадать, что рост пророссийского сепаратизма вызовет всплеск украинского национализма. Даже опасность партизанской войны можно было предусмотреть. Но даже теперь, когда уже всем ясно, что залезли мы в большое болото, оккупанты и дальше ведут нас в самую топь. Они, собираясь на свои ежевечерние телешабаши, выдают себя за наших людей и с одной стороны обещают торжественно, что братский народ мы в беде не оставим, а с другой стороны, что никакой Украины никогда не бывало и никаких украинцев нет, а есть какой-то недонарод, укры, краевики, не заслужившие права иметь своё государство.

— «Оккупанты»

Если молодая украинская героиня Надежда Савченко умрёт в российской тюрьме от голода, это, может быть, никак не оскорбит чувства вашего электората. Но вам следует подумать о том, какое впечатление это произведёт на мировое общественное мнение. Вполне возможно и легко предсказуемо, что оно отреагирует на это даже острее, чем на присоединение Крыма и войну в Донбассе. <…> Отношение к вам за пределами нашей страны и сейчас незавидное, но после смерти Савченко вам лучше будет не появляться в столицах западных государств. Толпы людей будут встречать вас оскорбительными выкриками и швырянием в вас чем-нибудь дурно пахнущим. А имя Савченко станет нарицательным. О ней будут слагать легенды, писать книги, снимать фильмы и называть её именем улицы и площади. <…> Судя по вздорности обвинений, которые ей предъявлены, она должна быть просто освобождена.

— открытое письмо президенту России

Интервью

В закрытом обществе писатель был гораздо нужнее, чем теперь. Только через литературу можно было узнать сколько-то правды и найти ответы на вопросы. Теперь человек ищет ответы в церкви, у психолога, сексолога, адвоката. Писатель был всем. В открытом обществе это не нужно.

В 1999 Путин отвечал запросам времени, но теперь как лидер он безнадёжно устарел, точно пишущая машинка в компьютерную эпоху. Он появлялся каждый вечер в телевизоре и приказывал министрам повысить пенсии, спасти людей от пожаров и всё прочее, и народу это нравилось, но это продолжалось годами. <…> Путин делает снова большую ошибку, если он думает, что стотысячная демонстрация не настолько сильна, чтобы его свергнуть, и что миллионы тех, кто не пошел на протесты, на его стороне. Они не на его стороне. Просто они пока молчат… Даже если Путин предложит очень новую, очень убедительную либеральную программу, люди к нему не прислушаются, так как они его разлюбили… Для него пришел конец… Чем быстрее он это поймёт и уступит власть, тем лучше для него. корр.: Что, если Путин решит подавить оппозицию силой? Если Путин решит остаться и отвечать на растущее недовольство народу насилием, это будет, несомненно, очень плохо для страны, но для Путина это будет ещё хуже. Я знаю, какие настроения царят в армии и в полиции. В случае реального кризиса они не станут защищать Путина. А его богатые друзья не поспешат ему на помощь, я уверен в этом.

… сейчас опять наступило время, когда можно делать оптимистический прогноз на пессимистических предпосылках. Потому что сейчас все ветви власти работают в определённом ключе. Дума сочиняет какие-то законы, судебная система судит Pussy Riot, церковь работает — то есть все общественные институты и ветви власти приближают какой-то взрыв. Взрыв этот непременно будет, потому что нельзя раздражать такое большое, растущее количество людей изо дня в день.

Я думаю, что [Путин] сильно испугался Майдана. Потому что народилось какое-то слабое протестное движение, всё-таки выходили 150 тысяч людей на улицу, а дурной пример заразителен. И даже допускаю, что какие-то люди посмотрели на Майдан и думают: хорошо бы у нас что-то такое. Путин, конечно, испугался. Наверное, он считает, что надо какие-то превентивные меры суровые, чтобы всем было понятно, что у нас это не пройдёт. Потому что, если сейчас начнётся какая-то даже малая война, это очень хороший, удобный случай для закручивания гаек.

Рейтинг Путина снижается. Он был максимальным, когда Крым взяли без единого выстрела, но сейчас только 5% в России одобряют войну с Украиной. Чем больше эта война будет продолжаться, чем больше за неё будет заплачено человеческих жизней, тем рейтинг будет ниже. Путин проиграет войну Украине. Это я вам говорю как патриот России.

Если Путин ещё глубже увязнет на Донбассе и начнёт полномасштабную открытую войну, распадётся не только Украина, но и Россия. Хотя надежда ещё есть: президент РФ последнее время сдаёт позиции к большому неудовольствию товарищей вроде Игоря Стрелкова. Кстати, Стрелков и его фанатики скоро сами превратятся в российский вариант исламских радикалистов: соберут террористические группы и будут убивать людей других убеждений. Впрочем, они уже это делали на востоке Украины.

Когда человек больше 15 лет у власти, у него едет крыша. Не в фигуральном смысле, а в медицинском — развивается мания величия и мания преследования, он кажется себе великим полководцем, вокруг которого враги, он с подозрением вглядывается в каждое лицо.

Горбачёва обвиняют в развале, а он всеми способами лишь хотел сохранить Советский Союз. Но система не ремонтировалась, она устарела.

Многие говорят, что Путин — это второй Сталин, а я говорю, что Путин — это новый Ленин. Потому что оба они, Ленин и Путин, это — тактики. В плане — как захватить власть и как её удержать. А что с этой властью делать — не знают. — парафраз вместе с репликой А. Мельмана

Будет очередной развал страны, по-моему, это уже неизбежно. <…> У меня такая метафора: в герметичном сосуде достаточно одну дырку просверлить, чтобы он перестал быть герметичным, и уже ничего не сделаешь. Политика, обращённая к прошлому, не выдерживает новых вызовов, политику нужно строить в расчёте на молодых, а не по прошлому образцу. Наше государство выглядит дико в окружении нормальных соседей, следующим поколениям придётся как-то ремонтировать это всё, налаживать отношения с внешним миром, обязательно придётся. А опять создан неремонтируемый механизм: начни его ремонтировать, и пойдут куски отваливаться. Надоело жить в огромной стране, которая должна всё время только вооружаться неизвестно зачем — все-то на неё пытаются покуситься. Патриотизм — эта лошадь всё время будет скакать, пока не произойдёт какого-то крушения.

Художественные произведения

	«Дорогая редакция! Я, Фан Тюльпан (настоящее фамилие Бородавка), посылаю вам несколько своих произведений на сельскохозяйственную тематику.»
	— «Мы здесь живём», 1961

С помощью «Лолиты» мне удалось прорвать блокаду непризнания или, точнее, полупризнания, признания в среде знатоков и эстетов, которые, когда вам их представляют, делают умильные лица и говорят: «О!» Да, в мире знатоков и эстетов меня знали, знали прекрасно, для знатоков было даже престижно быть лично со мною знакомыми, в моей малой известности для всякого знатока был даже свой шарм, знаток потому и слывет знатоком, что знает известное не всем, а лишь узкому кругу ценителей, так сказать, литературной элите. «Лолита» принесла мне известность, деньги, и знатоки были разочарованы. Я нужен был им полунищим, в их представлении истинный художник и должен быть полунищим, если не нищим вовсе, по их романтическим представлениям он должен петь, как птичка, не заботясь о хлебе насущном, он должен им доставлять удовольствие, пользуясь их малой благотворительностью и ничтожными их подачками, сопровождаемыми благодушным хлопаньем по плечу: «Ладно, когда-нибудь разбогатеешь, отдашь» (надеясь, что никогда не разбогатеешь, никогда не отдашь и всегда будешь жить в ощущении своего неоплатного долга). Потрясённые моим вероломством, знатоки поносили «Лолиту» в своих элитарных кругах, находя в ней много непристойности и мало художества, они даже себе не отдавали отчета, что на самом деле недовольны не непристойностями и не малой художественностью, а тем, что я как бы изменил их особому клану, как бы не оправдал надежд, и теперь им, для того чтобы по-прежнему слыть знатоками, надо искать мне замену, а это не так-то просто.

— «Этюд», 1979-81

	Протопопов и Аввакумова. — возможно, неоригинальный каламбур
	— «Фиктивный брак», 1981

	Теперь за анекдоты не расстреливают. Теперь гуманность, больше трёх лет не дают. Доверие нам оказывают. А мы им злоупотребляем.
	— там же

	— Толик, за что тебя уволили из флота? — За разврат. <…> Понимаешь, я на корабле был интендантом, и в моём распоряжении был весь корабельный спирт. У меня офицеры просили спирт, и я им давал. Двадцать третьего февраля я дал им шесть литров, все перепились, устроили драку, а замполит откусил ухо штурману. И во всём оказался виноват я, хотя сам я не пил.
	— «Толик Чулков», 2010

Статьи о произведениях

• см. Категория:Произведения Владимира Войновича

О Войновиче

	Войнович придерживается чуждой нам поэтики изображения жизни как она есть. — из рецензии на первую повесть Войновича «Мы здесь живём», в которой тот сразу выделил эту фразу и называл её крылатой
	— Михаил Гус, «Правда эпохи и мнимая объективность»

	… «советский Рабле». — комментарий Войновича: «Тут я мысленно отвесил глубокий поклон и сказал «спасибо». <…> теперь это для меня как бы ещё одно звание — honoris causa.» («Портрет на фоне мифа», 2002)
	— Александр Солженицын, «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов» (гл. 11)

Казалось бы, Владимир Войнович — писатель любимый (а если и неприемлемый, то страстно), равно элитарный и популярный, стилистически мощно-одинокий, колоритный, острый. Уникальный — абсолютно. При этом он почти обойдён серьёзным литературоведением (о «разгромной критике» не говорю — она, особенно в советские времена, была к писателю внимательна с лихвой) и едва ли не единственный из лидеров своего литературного поколения до сих пор не удостоился серьёзного монографического исследования. Увы.

— Татьяна Бек, «Владимир Войнович и его герои», 2000