Со́лнечное сплете́ние (также чре́вное сплете́ние; лат.Plexus coeliacus) — сплетение или совокупность нервных элементов, концентрирующихся в брюшной полости вокруг начала чревной и верхней брыжеечных артерий человека.
Солнечное сплетение — общеизвестное уязвимое место, точный удар в которое вызывает у неподготовленного человека боль и мучительную невозможность вдохнуть; после чувствительного попадания человек рефлекторно сгибается. Для защиты от подобных последствий бойцы тренируют мышцы брюшного пресса, напряжение которых в момент удара защищает от неприятных последствий.
Солнечное сплетение в афоризмах и кратких высказываниях
...один из наиболее важных центров, при развитии йогизма, солнечное сплетение, совершенно неизучено. А оно дает много болезненных ощущений при продвижении на пути йогизма.
Достаточно посмотреть на солнечное сплетение, это так называемое cerebrum abdominale: как мала его масса и как необычайно проста его структура, состоящая из колец нервной субстанции, с несколькими легкими утолщениями! Если бы подобный орган был способен совершать функции созерцания и мышления, то это опровергало бы закон natura nihil facit frustra, находящий себе подтверждение во всей остальной жизни. Ибо для чего же нужна была бы еще тогда у большинства 3, а у отдельных лиц даже свыше 5 фунтов весящая, столь же драгоценная, сколько и хорошо укрытая масса головного мозга, с чрезвычайно искусной структурой своих частей, образующих такое сложное целое, что нужны много самых различных разрезов и многократное их повторение, чтобы только до некоторой степени уразуметь систему строения этого органа и составить себе достаточно ясное понятие об удивительной форме и связи его многочисленных частей?[1]
Оба они присутствовали при моих вскрытиях в лазарете; увидев их (т. е. вскрытия холерных) едва ли не в первый раз, тотчас же принялись записывать найденное и очень были изумлены, когда я, желая отличиться и похвастаться перед иностранцами, принялся препарировать узлы сочувственного нерва, солнечное сплетение и т. п. Французы не ожидали, что русский в состоянии будет легко и скоро обнаружить пред ними для исследования почти все главные узлы груди и живота.[6]
— Николай Пирогов, Вопросы жизни. Дневник старого врача, 1881
Молекулярные движения мокротной железы рождают психическое зрение, но для духовного, высшего зрения нужно вызвать такие же молекулярные движения и в шишковидной железе. Излучения, или эманации, этих желез, объединяясь, дают высшие следствия. Могу дать вам совет обратить самое серьезное внимание на нервные центры, неосознанное, частичное раскрытие которых часто являет все симптомы чахотки, астмы, ревматизма и др. заболеваний. Так один из наиболее важных центров, при развитии йогизма, солнечное сплетение, совершенно неизучено. А оно дает много болезненных ощущений при продвижении на пути йогизма. Думаю, что вы не останетесь довольны моими краткими объяснениями, но мы должны являть свою интуицию и свою инициативу, ибо нет истинного продвижения без наличия этих качеств.
В момент, когда Володя играл «Чакону» Баха, в проход выбежал человек, метнулся к авансцене и швырнул в него предмет, разорвавшийся с диким звуком бомбы. Его ударило прямо в солнечное сплетение. Он согнулся в три погибели, первая мысль была: Меня убили. Перед глазами ― красные потёки: кровь! Володя услышал единый вскрик зала и почувствовал запах краски, химии. Как потом выяснилось, это была пластиковая бомба.[7]
И снова мало ему, что он ― цикламен, стоило бы только повторить... а потом ещё раз повторить вслух это изуверское слово, ци-кла-мен... Так ведь он ещё и не просто цикламен, а немного того... значит, всё-таки персидский. Казалось бы, нельзя придумать точнее, сказать точнее, ― прямо в яблочко, в точку солнечного сплетения. ― Кинжал. Ковёр. Костёр. ― Нет! Всё мало будет! Всё ― не то, всё ― прыщ, всё ― жалкая пародия на него, на персидский ци-кла-мен. Эта жуткая вспышка буйства красок посреди бедной каменистой весны гор. Эта внезапная и подлая победа дурного вкуса, эта отвратительная бахрома и вывернутая наружу в эпилептическом припадке форма цветка, этот массивный пурпур и нежная кайма, густая вспышка крови и жидкий массив гноя, этот обезображенный труп Грибоедова, русского месси́и в русской ми́ссии... И рядом с ним ― ещё она, одна, мёртвая одалиска, вся пунцовая, без кожи и волос...
В его лице не было ничего человеческого, оно сияло убийством. Мускулы жестких рук трепетали от напряжения. Время от времени он повторял странные, дикие слова, похожие на крик птицы. Рен ударил его в солнечное сплетение. Страшное лицо помертвело; закрылись глаза, ослабев, метнулись назад руки, и некто упал без сознания. Рен молча смотрел на его лицо, осунувшееся от боли и бешенства.[2]
Ночью невзначай проснешься, выключателем щелкнешь: лежит она рядом, в потолок смотрит, губы дрожат, глаза сухие, голодные… Как у вурдалака.
Даже подвинешься к краю — как бы зубами не впилась.
— А в чем дело? Хлеб толстит, картофель распирает, мясо разносит, молоко развозит…
Расписание у них на каждый продукт есть.
Да еще раз в неделю полную голодовку объявляет, для легкости походки. Ну, само собой, чуть голодный день — меня же и грызет с утра до ночи от раздражения.
А потом — то солнечное сплетение у нее под ложечку подкатывается, то симпатичный нерв перекрутится, то несварение желудка…[8]
Шампанское годится для болтунов и мошенников. А «мозельское» мягко стекает из подложечной ямки в солнечное сплетение, этот чудесный, настоящий мозг, по сравнению с которым то, что обычно называется мозгом, не более чем счетная машинка по сравнению с дароносицей.
И там, в полутьме, за играющими в домино, среди перегородок и арматуры запрыгало, задвоилось в пятнах света и тьмы лицо (морда, наверное, нужно сказать) Гены Белееева, алюминиевого моего человека. Это он ответил на мой призыв.
― Кончаем, кончаем. Щас будем кончать! ― хрипел он, пробираясь ко мне. Острое жало страха вонзилось изнутри в солнечное сплетение. Но лучше это жало, чем тот ножик, который он вертит кончиками пальцев. ― Приоделся, шкура? Смотри, артист, а! Он клифт у меня попёр.[9]
«Государство — палач. Раздевает догола и бьет в солнечное сплетение».
«Но это не мое государство. Оно чужое… Или ты ему чужой, Саш?»
«Нет, не я. Оно чужое всем. Его надо убить».[5]
И если, не правда ли, убьют ― подожди, ―
То потому, что суждено опять
Солнечному сплетению в его груди Солнечным сиянием стать?[4]
— Игорь Чиннов, «Колючая проволока сплетена...», 1976
Неопределимей сверчка, что в идоле взялся щелкать,
он по конопле блуждает, где места нет недотроге.
Солнечное сплетение, не знающее куда деться, он шел, как
развесистая вертикаль по канату, абстрактная в безнадеге.
— Алексей Парщиков, «Добытчики конопли» (из сборника «Сомнамбула»), 1999
По пояс прыгая в координатной сетке, они запутываются и застывают.
Но тут одна другой с силой вправляет кулак в солнечное сплетение, и та
открывает рот широко, а глаза закрывает.
— Алексей Парщиков, «Сомнамбула и Афелий» (из сборника «Сомнамбула»), 1999
