Павел I

Павел I

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Па́вел I (Па́вел Петро́вич; 20 сентября [1 октября] 1754 — 11 |[23] марта 1801 или 12 |[24] марта 1801) — Император Всероссийский с 6 (17) ноября 1796 года. Сын Петра III и Екатерины II. Отец Александра I и Николая I.

Цитаты

Закон один для всех и все равны перед ним.

Человек— первое сокровище государства, и труд его — богатство; его нет, труд пропал, и земля пуста, а когда деревня не в добре, то и богатства нет. Сбережение государства — сбережение людей, сбережение людей — сбережение государства

Павел Первый . Миниатюра кисти Августина Христиана Ритта, 1797

Для меня не существует ни партий, ни интересов, кроме интересов государства, а при моем характере мне тяжело видеть, что дела идут вкривь и вкось и что причиною тому небрежность и личные виды. Я желаю лучше быть ненавидимым за правое дело, чем любимым за дело неправое.

Я буду есть на олове до тех пор, пока в России не наступит всеобщее благоденствие!

Утверждая престол наш на правосудии и милосердии, никогда не затворяли мы слуха и внимания нашего к истинным нуждам и правым жалобам верных наших подданных, напротив, отверзли все пути и способы, чтобы глас слабого, утесненного со всей верностию мог до нас проникнуть и получить в законах и повелениях наших скорую защиту.

Повелевать собою — величайшая власть. Я буду счастлив, если достигну её.

Приписываемое

В России нет значительного человека, кроме того, с кем я разговариваю, и лишь на то время, пока я с ним разговариваю.

Цитаты о Павле I

Современники о Павле I

	А Государь в Бозе почивший… Император Павел Петрович как любил Церковь святую, как чтил святые уставы Ея и сколько сделал для блага Ея, не многие из Царей Русских подобно Ему послужили Церкви Божией…
	— Серафим Саровский

	Павел был много начитан, знал закон, как юрист, и при докладах вникал во все подробности и тонкости дела…
	— Генерал-прокурор П.X. Обольянинов

Будучи великим князем, он [Павел] жил довольно скучно в своих загородных дворцах, разумеется, летом; осень преимущественно проводил в Гатчине. Любезен, умен, насмешлив, он не чуждался общества, охотник был до театра и всякой забавы

… В него легко влюбиться всякой девице … Хотя он невысокого роста, но очень красив лицом; весьма правильно сложен; разговор и манеры его приятны; он кроток, чрезвычайно учтив, предупредителен, и весёлого нрава. Под этой прекрасной оболочкой скрывается душа превосходнейшая, честная и возвышенная и, вместе с тем, самая чистая и невинная, которая знает зло только с самой отталкивающей стороны и вообще сведуща о дурном лишь настолько, насколько это нужно для того, чтобы вооружиться решимостью избежать ему самому и не одобрять. Словом, невозможно сказать довольно ему в похвалу. (Сольмс, прусский посланник в частном письме в Берлин Ассебургу 1773 год)

Портрет великого князя Павла Петровича. Эрмитаж. Санкт-Петербург. 1770-е гг.

Павел был одним из лучших наездников своего времени, и с раннего возраста отличался на (рыцарских) каруселях. Он знал в совершенстве языки: славянский, русский, французский, немецкий, имел некоторые сведения в латинском, был хорошо знаком с историей и математикой; говорил и писал весьма свободно и правильно на упомянутых языках.

Павел имел искреннее и твердое желание делать добро. Перед ним, как перед добрейшим государем, бедняк и богач, вельможа и крестьянин, все были равны. Горе сильному, который с высокомерием притеснял убогого! Дорога к императору была открыта каждому; звание его любимца никого перед ним не защищало… Все, что было несправедливо или казалось ему таковым, возмущало его душу, а сознание власти часто побуждало его пренебрегать всякими замедляющими расследованиями; но цель его была постоянно чистая; намеренно он творил одно только добро»(Коцебу. С. 275—276).

В характере Павла было истинное благородство и великодушие, и хотя он был ревнив ко власти, но презирал те лица, которые слишком подчинялись его воле в ущерб истине и справедливости, а уважал тех, которые для того, чтобы защитить невинного бесстрашно противились вспышке его гнева.

Павел в «глубине души искал правды и справедливости и нередко в своих гневных порывах карал справедливо и верно». Адам Чарторыйский

В Вене, Неаполе и Париже Павел проникся теми высоко аристократическими идеями и вкусами, которые <…> довели его впоследствии до больших крайностей в его стремлении поддерживать нравы и обычаи старого режима в такое время, когда французская революция сметала всё подобное с Европейского континента. Но как ни пагубны были эти влияния для чуткой и восприимчивой души Павла, вред, причиненный ими, ничто в сравнении с влиянием, которое произвела на него в Берлине прусская дисциплина, на выправка, мундиры, шляпы, кивера и т. п., — словом, всё, что имело какое-либо отношение к Фридриху Великому. Павел подражал Фридриху в одежде, в походке, в посадке на лошади.

Я причисляю к величайшим одолжениям, каким обязан вашему императорскому величеству, то, что вы доставили мне знакомство с принцем, полным совершенств… Его обхождение с людьми, чувства и добродетели восхитили мое сердце. (писал король Фридрих II Екатерине после свидания с Павлом).

Он (Павел) показался мне высокомерным и необузданным, и все знающие Россию боятся, как бы его не постигла та же участь, что и его несчастного отца. (Фридрих Великий «Записки»)

Его Высочество имеет за собою недостаточек, всем таким людям свойственный, которые более привыкли видеть хотения свои исполненными, нежели к отказам и терпению. Все хочется, чтобы делалось по-нашему. А нельзя сказать, чтобы все до одного наши желания были таковы, на которые бы благоразумие и об общей пользе попечение всегда соглашаться дозволяли». (Семён Порошин — детский воспитатель наследника)

Великий князь одарен многими качествами, которые дают ему полное право на уважение; тяжело, однако, быть вторым лицом при такой Государыне». Император Иосиф II.

Я припоминаю, как однажды вечером в 1797 году я играла в жмурки с императором Павлом (год рождения Павла 1754), последним королем Польши (г.р.1732), принцем Конде (г.р.1736) и фельдмаршалом Суворовым (г.р.1730). Император проделал много веселых и вполне приличных шуток.(Г-жа Шарлотта Ливен (г.р.1743), воспитатель дочерей Павла (Неизданные записки Zur Geschichte, стр. 178 стр.37).

Павел был мал ростом. Черты лица имел некрасивые за исключением глаз, которые были у него очень красивы; выражение этих глаз, когда Павел не подпадал под власть гнева, было бесконечно доброе и приятное.<…> Хотя фигура его была обделена грацией, он далеко не был лишён достоинства, обладал прекрасными манерами и был очень вежлив с женщинами; все это запечатлевало его особу истинным изяществом и легко обличало в нём дворянина и великого князя. Он обладал литературною начитанностью и умом бойким и открытым, склонен был к шутке и веселию, любил искусство; французский язык и литературу знал в совершенстве, любил Францию, а нравы и вкусы этой страны воспринял в свои привычки. Разговоры он вел скачками, но всегда с непрестанным оживлением. Он знал толк в изощрённых и деликатных оборотах речи. Его шутки никогда не носили дурного вкуса, и трудно себе представить что-либо более изящное, чем краткие, милостивые слова, с которыми он обращался к окружающим в минуты благодушия. …Природа у него была возвышенная и благородная, он был великодушный враг, преданный друг, умел прощать всей душой—и готов был открыто искупить нанесённую другому обиду или несправедливость. … Неожиданно, в минуты крайних решений, он становился сумрачен, буен и странен до сумасбродства.( Г-жа Ливен [Рост императора был 168 см])

Наружность его можно назвать безобразною, а в гневе черты его лица возбуждали даже отвращение. Но когда сердечная благосклонность освещала его лицо, тогда он делался невыразимо привлекательным: невольно охватывало доверие к нему, и нельзя было не любить его. Он охотно отдавался мягким человеческим чувствам.(Коцебу. С. 275—276).

Портрет Павла I автор Жан Анри Беннер (1776—1836). Из собрания миниатюр «Романовская сюита». Эрмитаж. (фрагмент)

Государь был средняго роста, лицо имел полное, круглое, голос — толстый, сиповатый.

Если б Его Высочество человек был партикулярной и мог совсем предаться одному только математическому учению, то б по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем. (Записки его воспитателя Семёна Порошина).

Голова у него умная, но в ней есть какая-то машинка, которая держится на ниточке, — порвется эта ниточка, машинка завернется и тут конец уму и рассудку». (Учитель физики и математики Павла Франц Ульрих Теодор Эпинус)

Император Павел I «был равен Петру Великому по своим делам, если бы не умер так рано»(граф Ф.В.Ростопчин)

…в поступках его было что-то рыцарское, откровенное…»; «русский Дон-Кихот» — написал о Павле I Наполеон.

Цитаты историков и литераторов

• «У нас нет даже краткого, фактического обозрения павловского периода русской истории: анекдот в этом случае оттеснил историю» (историк С. В. Шумигорский).

• «Император Павел Петрович является самым оклеветанным монархом русской

истории» ( военный историк А.А.Керсновский)

• «Император Павел I был первый царь, в некоторых актах которого как будто проглянуло новое направление, новые идеи. Я не разделяю довольно обычного пренебрежения к значению этого кратковременного царствования... Император Павел I был первый противодворянский Царь ...

Инстинкт порядка, дисциплины и равенства был руководящим побуждением деятельности этого императора, борьба с сословными привилегиями — его главной задачей...была заявлена новая программа деятельности, которая гораздо серьёзней и последовательней начала осуществляться … преемниками Павла». (Василий Ключевский)

• «… характер, особенно политический, Павла I был благородный, рыцарский характер. Я нашел своего исторического героя. И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю».(Л.Н. Толстой)
• «Когда русское общество говорит‚ что смерть Павла была расплатой за его притеснения‚ оно забывает‚ что он теснил тех‚ кто раскинулся слишком широко‚ тех сильных и многоправных‚ кто должен быть стеснён и обуздан ради бесправных и слабых. Может быть‚ это и была историческая ошибка его. Но какая в ней моральная высота! Он любил справедливость — мы к нему несправедливы. Он был рыцарем — а убит из-за угла…».(Поэт Владислав Ходасевич)

Литературные цитаты

Государь вовсе не был тем сумрачным и подозрительным тираном, каким его умышленно представляют. Напротив того, природные его качества были откровенность, благородство чувств, необыкновенная доброта, любезность и весьма острый и меткий ум. Когда он был в хорошем расположении духа, нельзя было найти более приятного и блестящего собеседника; никто в этом отношении не мог сравниться с ним <…>. Павел любил шутить, понимал шутку и не сердился, когда сам иногда делался предметом невинной забавы. — Как же, — спросил я князя Лопухина, — согласить то, что вы говорите о доброте и добродушии императора Павла, с другими сведениями, коими, однако, пренебрегать нельзя? — На это он ответил мне, что, действительно, государь был чрезвычайно раздражителен и не мог иногда сдерживать себя, но что эта раздражительность происходила не от природного его характера, а была последствием одной попытки отравить его. Князь Лопухин (князь Лопухин Петр Васильевич это отец фаворитки Павла) уверял меня с некоторою торжественностью, что этот факт известен ему из самого достоверного источника. (Из последующих же моих разговоров с ним я понял, что это сообщено было самим императором Павлом его дочери- княгине Гагариной <в девичестве Анне Петровне Лопухиной>). — Когда Павел был ещё великим князем, он однажды внезапно заболел; по некоторым признакам, доктор, который состоял при нём, угадал, что великому князю дали какого-то яду, и, не теряя времени, тотчас принялся лечить его против отравы. Больной выздоровел, но никогда не оправился совершенно; с этого времени на всю жизнь нервная его система осталась крайне расстроенною: его неукротимые порывы гнева были не что иное, как болезненные припадки, которые могли быть возбуждаемы самым ничтожным обстоятельством. Князь Лопухин был несколько раз свидетелем подобных явлений: император бледнел, черты лица его до того изменялись, что трудно было его узнать, ему давило грудь, он выпрямлялся, закидывал голову назад, задыхался и пыхтел. Продолжительность этих припадков была не всегда одинакова. Когда он приходил в себя и вспоминал, что говорил и делал в эти минуты, или когда из его приближенных какое-нибудь благонамеренное лицо напоминало ему об этом, то не было примера, чтобы он не отменял своего приказания и не старался всячески загладить последствия своего гнева» (П. П. Лопухин. С. 531—532). —Петр Первый тоже страдал от детской травмы и дёргался тиком при виде непослушных подданных: во время стрелецких бунтов его тоже хотели убить, и он видел это собственными глазами. А ещё Петр Первый тоже любил мириться с обиженными им подданными…» (Алексей Песков. «Павел I»).

«Я, один я, был прав в государственных заботах, и теперь понимаю это в совершенстве. Пусть, как человек, я в моем человеческом естестве был подвержен земным слабостям: гневу, вспыльчивости, недоверию, порой даже жестокости. Но, как помазанник и избранник Божий я лишь перед Ним одним нес страшный ответ за все мною сделанное. Я был - один. А внизу меня был мой народ. И все уравнивалось, все обезличивалось под моей полной, абсолютной властью, все теряло свою волю. Не было в глазах моих ни малейшей разницы между знатнейшим дворянином моего государства и последним мужиком, солдатом или нищим. Я не знал чувства лицеприятия, но стремил вверенный мне свыше народ к благу, здоровью и счастью. Те, кто убил меня, они же и прославили меня сумасбродным деспотом. Им нельзя было поступить иначе, ибо в этом было подобие их оправдания перед потомством. А история? - с горечью сказал Призрак. - История - послушная, угодливая, лживая и подкупная раба, когда она пишется современниками».  (А. Куприн "Гатчинский призрак")

Император Павел дремал у открытого окна. В послеобеденный час, когда пища медленно борется с телом, были запрещены какие-либо беспокойства. Он дремал, сидя на высоком кресле, заставленный сзади и с боков стеклянною ширмою. Павлу Петровичу снился обычный послеобеденный сон. Он сидел в Гатчине, в своем стриженом садике, и округлый купидон в углу смотрел на него, как он обедает с семьей. Потом издали пошел скрип. Он шел по ухабам, однообразно и подпрыгивая. Павел Петрович увидел вдали треуголку, конский скок, оглобли одноколки, пыль. Он спрятался под стол, так как треуголка была — фельдъегерь. За ним скакали из Петербурга. — Nous sommes perdus… — закричал он хрипло жене из-под стола, чтобы она тоже спряталась. Под столом не хватало воздуха, и скрип уже был там, одноколка оглоблями лезла на него. Фельдъегерь заглянул под стол, нашел там Павла Петровича и сказал ему: — Ваше величество. Ее величество матушка ваша скончалась. Но как только Павел Петрович стал вылезать из-под стола, фельдъегерь щелкнул его по лбу и крикнул: — Караул! Павел Петрович отмахнулся и поймал муху.

— Юрий Тынянов, «Подпоручик Киже (Тынянов)», 1928

	Павел I Сам, не ограничивая Своей самодержавной власти, в день Священного Коронования, положил составленный Им акт на жертвенник Успенского собора, этим перед Богом обещал не изменять того порядка, который Им признавался справедливым и необходимым…
	— Архиепископ Иоанн, Происхождение Закона о Престолонаследии в России, Шанхай, 1936

Эпиграммы

	Дивились нации предшественнице Павла: Она в делах гигант, а он пред нею карла.
	— аноним

	Не венценосец ты в Петровом славном граде, Но варвар и капрал на вахтпараде.
	— аноним, во время его царствования

	Похож на Фридриха, скажу пред целым миром, — Но только не умом, а шляпой и мундиром.
	— аноним, во время его царствования

См. также

• «Павел I» — историческая пьеса («драма для чтения») Дмитрия Мережковского.

Ссылки

• Закон Павла I о Престолонаследии