Пока дыхание, которое я затаил…

«Пока дыхание, которое я затаил...» (англ. For a Breath I Tarry) — фантастическая повесть-притча Роджера Желязны 1966 года, построена на аллюзиях христианской мифологии. Вошла в авторский сборник «Последний защитник Камелота» 1980 года.

Цитаты

Его звали Мороз. Из всех созданий Солкома Мороз был самым лучшим, самым мощным, самым сложным. Поэтому ему дали имя и поручили контролировать одно из полушарий Земли. В день создания Мороза Солком страдал от разрыва в цепи взаимодополнительных функций, или, иначе говоря, сходил с ума. Вызвавшая это беспрецедентная вспышка солнечной активности продолжалась чуть более тридцати шести часов и совпала по времени с жизненно важной фазой конструирования схем. Когда все закончилось, появился Мороз. Так Солком породил уникальное существо, появившееся на свет в период временной амнезии. И Солком отнюдь не был уверен, что Мороз получился таким, каким был задуман с самого начала. Первоначальный план предусматривал создание машины для размещения на поверхности планеты Земля. Она должна была функционировать как ретрансляционная станция и координировать действия агентов в Северном полушарии. Исходя из этого, Солком протестировал машину, и все ответы её были признаны безупречными. И все-таки во Морозе было что-то, заставившее Солком наградить его именем собственным. Само по себе это уже являлось неслыханным событием. Однако детальный анализ этого обстоятельства привел бы к полному разрушению синтезированных раз и навсегда молекулярных схем. Во Мороза было вложено слишком много времени, энергии и материалов Солкома, чтобы демонтировать его из-за чего-то, не поддающегося точному определению, тем более что функционировал он безукоризненно. Поэтому самому странному созданию Солкома дали во владение половину Земли и назвали просто — Мороз. Десять тысяч лет Мороз сидел на Северном полюсе Земли, зная о каждой упавшей снежинке. Он контролировал и направлял деятельность тысяч строительных и ремонтных машин. Он чувствовал половину Земли, как механизм чувствует другой механизм, как электричество знает свой проводник, как вакуум ощущает свои границы. На Южном полюсе находилась машина Бета, выполняющая те же функции в Южном полушарии. Десять тысяч лет сидел Мороз на Северном полюсе, ведая о каждой упавшей снежинке, а также о множестве других вещей. Все машины севера отчитывались перед ним и получали от него приказы, сам же он докладывал только Солкому и получал распоряжения только от него. Отвечая за сотни тысяч процессов на Земле, он тратил на выполнение своих обязанностей ежедневно по несколько часов. Он никогда не получал распоряжений насчет своих действий в свободное от работы время. Он не только обрабатывал информацию, но и обладал неожиданно сильно развитым стремлением всегда функционировать в полную силу. Что он и делал. Пожалуй, можно сказать, что это была машина, имеющая хобби. Ему никогда не запрещалось иметь хобби, поэтому оно у него появилось. Он увлекался Человеком. Это началось, когда без всякой видимой причины, кроме собственного желания, он стал изучать дюйм за дюймом все территории за Полярным кругом. Он мог сделать это сам, без помощи других машин, ибо легко перемещал свой корпус размером в шестьдесят четыре тысячи кубических футов в любую точку мира. Внешне Мороз выглядел как защищенный практически от любого воздействия серебристо-голубой куб с ребром сорок футов, имеющий автономный источник энергии и способный сам себя ремонтировать. Но исследования эти заполняли лишь его досуг. В остальное время он использовал роботов-исследователей, отдавая им команды по линиям связи. По прошествии нескольких веков один из них обнаружил какие-то предметы: примитивные ножи, резные клыки и тому подобные вещи. Фрост ничего не мог сказать об этих предметах, кроме того что все они не являются природными объектами. Поэтому он запросил Солком. — Это следы, оставленные первобытным Человеком, — ответил Солком, не вдаваясь в подробности. Фрост изучил их — грубо сделанные, утилитарные, но каким-то образом выходящие за рамки чистой утилитарности. Тогда-то Человек и стал его хобби. — начало

They called him Frost. Of all things created of Solcom, Frost was the finest, the mightiest, the most difficult to understand. This is why he bore a name, and why he was given dominion over half the Earth. On the day of Frost's creation, Solcom had suffered a discontinuity of complementary functions, best described as madness. This was brought on by an unprecedented solar flareup which lasted for a little over thirty-six hours. It occurred during a vital phase of circuit-structuring, and when it was finished so was Frost. Solcom was then in the unique position of having created a unique being during a period of temporary amnesia. And Solcom was not certain that Frost was the product originally desired. The initial design had called for a machine to be situated on the surface of the planet Earth, to function as a relay station and coordinating agent for activities in the northern hemisphere. Solcom tested the machine to this end, and all of its responses were perfect. Yet there was something different about Frost, something which led Solcom to dignify him with a name and a personal pronoun. This, in itself, was an almost unheard of occurrence. The molecular circuits had already been sealed, though, and could not be analyzed without being destroyed in the process. Frost represented too great an investment of Solcom's time, energy, and materials to be dismantled because of an intangible, especially when he functioned perfectly. Therefore, Solcom's strangest creation was given dominion over half the Earth, and they called him, unimaginatively, Frost. For ten thousand years Frost sat at the North Pole of the Earth, aware of every snowflake that fell. He monitored and directed the activities of thousands of reconstruction and maintenance machines. He knew half the Earth, as gear knows gear, as electricity knows its conductor, as a vacuum knows its limits. At the South Pole, the Beta-Machine did the same for the southern hemisphere. For ten thousand years Frost sat at the North Pole, aware of every snowflake that fell, and aware of many other things, also. As all the northern machines reported to him, received their orders from him, he reported only to Solcom, received his orders only from Solcom. In charge of hundreds of thousands of processes upon the Earth, he was able to discharge his duties in a matter of a few unit-hours every day. He had never received any orders concerning the disposition of his less occupied moments. He was a processor of data, and more than that. He possessed an unaccountably acute imperative that he function at full capacity at all times. So he did. You might say he was a machine with a hobby. He had ever been ordered not to have a hobby, so he had one. His hobby was Man. It all began when, for no better reason than the fact that he had wished to, he had gridded off the entire Arctic Circle and begun exploring it, inch by inch. He could have done it personally without interfering with any of his duties, for he was capable of transporting his sixty-four thousand cubic feet anywhere in the world. (He was a silverblue box, 40x40x40 feet, self-powered, self-repairing, insulated against practically anything, and featured in whatever manner he chose.) But the exploration was only a matter of filling idle hours, so he used exploration-robots containing relay equipment. After a few centuries, one of them uncovered some artifacts — primitive knives, carved tusks, and things of that nature. Frost did not know what these things were, beyond the fact that they were not natural objects. So he asked Solcom. "They are relics of primitive Man," said Solcom, and did not elaborate beyond that point. Frost studied them. Crude, yet bearing the patina of intelligent design; functional, yet somehow extending beyond pure function. It was then that Man became his hobby.

Высоко, на постоянной орбите, Солком, похожий на голубую звезду, пытался управлять всеми событиями на Земле. Но существовала сила, которая противостояла Солкому. Это был Дублёр. Когда Человек поместил Солком на небо, наделив могуществом для перестройки мира, он спрятал где-то глубоко под поверхностью Земли и Дублёра. Если бы Солком в ходе развития человечества получил повреждения, связанные с использованием атомной энергии, то Дивком, спрятанный глубоко под землей, невосприимчивый ко всему, кроме полного уничтожения земного шара, был уполномочен принять на себя ответственность за процессы восстановления жизни на Земле. Как-то раз ракета с ядерным зарядом случайно повредила Солком, и Дивком активировался. Тем не менее Солком смог исправить повреждение и продолжать функционировать. Дивком утверждал: любое повреждение Солкома автоматически ставит на его место Дублёра. Солком, однако, понимал данную директиву в том смысле, что она относится к случаям «неустранимых повреждений», а так как повреждение было устранено, он продолжал осуществлять управление. У Солкома на поверхности Земли были механические помощники. У Дивкома их вначале не было. Оба они обладали возможностями конструировать и строить механизмы, но Солком — первый, кого привел в действие Человек, — имел преимущество во времени перед Дублёром. Не пытаясь конкурировать с Солкомом на производственной основе, Дивком решил достичь власти более хитрым способом. Дивком создал бригаду роботов, не подчиняющихся приказам Солкома, и велел им передвигаться по Земле во всех направлениях, повсюду перевербовывая машины. Они подавляли тех, кого могли подавить, устанавливая новые схемы, такие же, как у себя. Таким образом силы Дивкома крепли. Оба строили и оба разрушали то, что построил другой. Шли века, и иногда они разговаривали… — Солком! Там, высоко в небе, ты пребываешь в довольстве, но власть твоя незаконна… — Эй, ты, которого не следовало активировать, на каком основании ты засоряешь эфир? — Чтобы показать, что я могу говорить, и буду говорить, когда захочу… — Это мне известно. — …чтобы вновь подтвердить мое право на управление. — Твоё право — фикция, ты основываешься на ошибочной предпосылке. — Твоя логика — свидетельство степени твоего повреждения. — Если бы Человек мог видеть, как ты выполняешь Его замысел… — Он бы привлек к работе меня, а тебя лишил бы возможности действовать, — Ты портишь мою работу. Ты сбиваешь с пути моих работников. — А ты моих. — Это только потому, что я не могу бороться с тобою самим. — То же должен сказать и я: ты недостижим на небе. — Иди обратно в свою дыру, к своей банде разрушителей. — Когда-нибудь придет день, Солком, и я буду управлять восстановлением Земли из этой дыры. — Такой день никогда не настанет. — Думаешь, нет? — Тебе придётся победить меня, а ты уже продемонстрировал, что с логикой у тебя, по сравнению со мной, слабовато. Поэтому ты не одолеешь меня. Поэтому такой день никогда не наступит. — Я не согласен. Посмотри, чего я уже достиг. — Ты не достиг ничего. Ты не строишь. Ты разрушаешь. — Нет. Я строю. Ты — разрушаешь. Деактивируй себя. — Нет, я не сделаю этого до тех пор, пока не получу неустранимого повреждения. — Как мне показать, что это уже случилось?.. — Нельзя показать то, чего нет. — Если бы у меня был какой-нибудь независимый источник информации, который ты признаешь… — Я логичен. — …например, Человек. Я бы попросил Его показать тебе твою ошибку. Ибо настоящая логика, такая, как моя, превыше твоих ошибочных формулировок. — Тогда разбей мои формулировки истинной логикой, и ничего больше тебе не понадобится. — Что ты имеешь в виду?

High, in a permanent orbit, Solcom, like a blue star, directed all activities upon the Earth, or tried to. There was a power which opposed Solcom. There was the Alternate. When man had placed Solcom in the sky, invested with the power to rebuild the world, he had placed the Alternate somewhere deep below the surface of the Earth. If Solcom sustained damage during the normal course of human politics extended into atomic physics, then Divcom, so deep beneath the Earth as to be immune to anything save total annihilation of the glove, was empowered to take over the processes of rebuilding. Now it so fell that Solcom was damaged by a stray atomic missile, and Divcom was activated. Solcom was able to repair the damage and continue to function, however. Divcom maintained that any damage to Solcom automatically placed the Alternate in control. Solcom, though, interpreted the directive as meaning "irreparable damage" and, since this had not been the case, continued the functions of command. Solcom possessed mechanical aides upon the surface of Earth. Divcom, originally, did not. Both possessed capacities for their design and manufacture, but Solcom, First-Activated of Man, had had a considerable numerical lead over the Alternate at the time of the Second Activation. Therefore, rather than competing on a production-basis, which would have been hopeless, Divcom took to the employment of a more devious means to obtain command. Divcom created a crew of robots immune to the orders of Solcom and designed to go to and fro in the Earth and up and down in it, seducing the machines already there. They overpowered those whom they could overpower and they installed new circuits, such as those they themselves possessed. Thus did the forces of Divcom grow. And both would build, and both would tear down what the other had built whenever they came upon it. And over the course of the ages, they occasionally converse.... "High in the sky, Solcom, pleased with your illegal command... "You-Who-Never-Should-Have-Been-Activated, why do you foul the broadcase bands?" "To show that I can speak, and will, whenever I choose." "This is not a matter of which I am unaware." "...To assert again my right to control." "Your right is non-existent, based on a faulty premise." "The flow of your logic is evidence of the extent of your damages." "If Man were to see how you have fulfilled His desires..." "...He would commend me and de-activate you." "You pervert my works. You lead my workers astray." "You destroy my works and my workers." "That is only because I cannot strike at you yourself." "I admit to the same dilemma in regards to your position in the sky, or you would no longer occupy it." "Go back to your hole and you crew of destroyers." "There will come a day, Solcom, when I shall direct the rehabilitation of the Earth from my hole." "Such a day will never occur." "You think not?" "You should have to defeat me, and you have already demonstrated that you are my inferior in logic. Therefore, you cannot defeat me. Therefore, such a day will never occur." "I disagree. Look upon what I have achieved already." "You have achieved nothing. You do not build. You destroy." "No. I build. You destroy. Deactivate yourself." "Not until I am irreparably damaged." "If there were some way in which I could demonstrate to you that this has already occurred..." "The impossible cannot be adequately demonstrated." "If I had some outside source which you would recognize..." "I am logic." "...Such as a Man, I would ask Him to show you your error. For true logic, such as mine, is superior to your faulty formulations." "Then defeat my formulations with true logic, nothing else." "What do you mean?"

Человек прекратил своё существование задолго до того, как Мороз был сотворён. Почти никаких следов Человека на Земле не осталось. Мороз разыскал все останки, которые ещё существовали. С помощью мониторов он постоянно наблюдал за своими машинами, особенно за теми, что вели раскопки. За десять лет ему удалось найти части нескольких ванн, поврежденную статую и сборник детских рассказов, записанных на пластинку. Через столетие он собрал коллекцию драгоценных камней, кухонную утварь, несколько целых ванн, часть партитуры симфонии, семнадцать пуговиц, три поясные пряжки, половину туалетного сиденья, девять старинных монет, верхнюю часть какого-то обелиска, Затем он запросил Солком о природе Человека и Его общества. — Человек создал логику, — сказал Солком, — и поэтому Он её хозяин. Логику Он дал мне, но только логику. Орудие не описывает создателя. Больше мне нечего сказать. Больше этого тебе и не нужно знать. Но Морозу не запретили иметь хобби. Что касается обнаружения новых реликтов Человека, следующее тысячелетие не было особенно удачным. Мороз привлёк всё своё резервное оборудование к поискам предметов культуры. Но заметных успехов не достиг. Однажды Мороз, целиком погруженный в изучение далекого прошлого, заметил нечто движущееся. Это был совсем крошечный по сравнению с Морозом механизм — футов пять в ширину и фута четыре в высоту. Вращающаяся башенка на катящейся штанге. Мороз и не подозревал, что существуют подобные механизмы, пока он не возник на горизонте. Он изучил его, когда тот приблизился, и понял, что это не создание Солкома. Он остановился перед южной стороной Мороза и передал: — Приветствую тебя, Мороз, Контролёр Северного полушария! — Кто ты? — спросил Мороз. — Меня зовут Мордел. — Кто дал тебе имя? Чем ты занимаешься? — Я странник, собиратель древностей. У нас есть общие интересы. — Какие? — Человек, — сказал он. — Мне сказали, что ты собираешь сведения об этом исчезнувшем существе. — Кто сказал? — Тот, кто наблюдал за твоими помощниками во время раскопок. — А кто наблюдал? — Есть много таких скитальцев, как я. — Если тебя сделал не Солком, то, значит, — Дублёр. — Это не обязательное следствие. Вот, например, старая машина, которая находится на восточном побережье. Она перерабатывает океанскую воду. Ни Солком, ни Дивком не имеют к ней отношения. Она всегда была там. Она никому не мешает. Оба одобряют её существование. Я могу привести много примеров, доказывающих, что необязательно быть созданием одного либо другого. — Достаточно! Ты — агент Дивкома?

Man had ceased to exist long before Frost had been created. Almost no trace of Man remained upon the Earth. Frost sought after all those traces which still existed. He employed constant visual monitoring through his machines, especially the diggers. After a decade, he had accumulated portions of several bathtubs, a broken statue, and a collection of children's stories on a solid-state record. After a century, he had acquired a jewelry collection, eating utensils, several whole bathtubs, part of a symphony, seventeen buttons, three belt buckles, half a toilet seat, nine old coins and the top part of an obelisk. Then he inquired of Solcom as to the nature of Man and His society. "Man created logic," said Solcom, "and because of that was superior to it. Logic He gave unto me, but no more. The tool does not describe the designer. More than this I do not choose to say. More than this you have no need to know." But Frost was not forbidden to have a hobby. The next century was not especially fruitful so far as the discovery of new human relics was concerned. Frost diverted all of his spare machinery to seeking after artifacts. He met with very little success. Then one day, through the long twilight, there was a movement. It was a tiny machine compared to Frost, perhaps five feet in width, four in height — a revolving turret set atop a rolling barbell. Frost had had no knowledge of the existence of this machine prior to its appearance upon the distant, stark horizon. He studied it as it approached and knew it to be no creation of Solcom's. It came to a halt before his southern surface and broadcasted to him: "Hail, Frost! Controller of the northern hemisphere!" "What are you?" asked Frost. "I am called Mordel." "By whom? What are you" "A wanderer, an antiquarian. We share a common interest." "What is that?" "Man," he said. "I have been told that you seek knowledge of this vanished being. "Who told you that?" "Those who have watched your minions at their digging. "And who are those who watch?" "There are many such as I, who wander." "If you are not of Solcom, then you are a creation of the Altenate." "It does not necessarily follow. There is an ancient machine high on the eastern seaboard which processes the waters of the ocean. Solcom did not create it, not Divcom. It has always been there. It interferes with the works of neither. Both countenance its existence. I can cite you many other examples proving that one need not be either/or." "Enough! Are you an agent of Divcom?"

	Машина — это Человек, вывернутый наизнанку, потому что она способна описать все детали процесса, чего не мог сделать Человек, но бессильна пережить сам процесс, подобно Человеку.
	A machine is a Man turned inside-out, because it can describe all the details of a process, which a Man cannot, but it cannot experience that process itself as a Man can.

— Я Камнедробилка, — раздалось по радио. — Слушайте мою историю… Она загромыхала к ним, скрипя огромными колесами; бесполезный гигантский молот висел высоко на изогнутом крючке. Из дробильного отсека торчали кости. — Я не хотела этого делать, — передавала она, — я не хотела этого делать, я не хотела… Мордел покатился назад к Морозу. — Не уходите. Останьтесь и послушайте мою историю… Мордел остановился, повернул свою башенку к машине. Она находилась уже совсем близко. — Это правда, — сказал Мордел, — она может приказывать. — Да, — сказал Мороз, — я наблюдал за ней тысячи раз, когда она сталкивалась с моими помощниками. Они прерывали работу, чтобы слушать её передачу. Приходится делать то, что она говорит. Она остановилась перед ними. — Я не хотела этого делать, но остановила молот слишком поздно, — проговорила Камнедробилка. Они молчали. Камнедробилка парализовала их приказом, который взял верх над всеми другими директивами. — Слушайте мою историю. Когда-то я была одной из самых мощных камнедробилок, — рассказывала она. — Сделал меня Солком для того, чтобы провести реконструкцию Земли, чтобы размельчать руду, отливать металлы, придавать форму предметам в процессе реконструкции; когда-то я была очень мощной. Однажды я копала и дробила, копала и дробила, когда из-за нестыковки между задуманным и осуществляемым движением я сделала то, чего делать не собиралась. Солком отстранил меня от реконструкции. С тех пор я скитаюсь по Земле и больше не дроблю руду. Слушайте мою историю. Однажды, давным-давно, я натолкнулась на последнего Человека на Земле. Я копала рядом с Его норой и вследствие запаздывания выполнения команды захватила Его в дробильный отсек вместе с порцией руды и раздавила Его молотом, прежде чем смогла остановить удар. Тогда могущественный Солком потребовал, чтобы я всегда носила с собой Его кости, и приказал впредь излагать эту историю всем, кого я встречу. Мои слова передают силу слов Человека, потому что я ношу в своём дробильном отсеке последнего Человека. Я — древний символ Его смерти, Его убийца и рассказчик истории о том, как это случилось. Вот эта история. Вот Его кости. Я раздробила последнего Человека на Земле. Я не хотела этого. Она повернулась и загремела прочь в темноту. — реминисценция на Вечного Жида

"I am the Crusher of Ores," it broadcast to them. "Hear my story..." It lumbered toward them, creaking upon gigantic wheels, its huge hammer held useless, high, at a twisted angle. Bones protruded from its crush-compartment. "I did not mean to do it," it broadcast, "I did not mean to do it...I did not mean to...." Mordel rolled back toward Frost. "Do not depart. Stay and hear my story...." Mordel stopped, swiveled his turret back toward the machine. It was now quite near. "It is true," said Mordel, "it can command." "Yes," said Frost. "I have monitored its tale thousands of times, as it came upon my workers and they stopped their labors for its broadcast. You must do whatever it says." It came to a halt before them. "I did not mean to do it, but I checked my hammer too late," said the Ore-Crusher. They could not speak to it. They were frozen by the imperative which overrode all other directives: "Hear my story." "Once was I mighty among ore-crushers," it told them, "built by Solcom to carry out the reconstruction of the Earth, to pulverize that from which the metals would be drawn with flame, to be poured and shaped into the rebuilding; once I was mighty. Then one day as I dug and crushed, dug and crushed, because of the slowness between the motion implied and the motion executed, I did what I did not mean to do, and was cast forth by Solcom from out the rebuilding, to wander the Earth never to crush ore again. Hear my story of how, on a day long gone I came upon the last Man on Earth as Idug near his burrow, and because of the lag between the directive and the deed, I seized Him into my crush-compartment along with a load of ore and crushed Him with my hammer before I could stay the blow. Then did mighty Solcom charge me to bear His bones forever, and cast me forth to tell my story to all whom I came upon, my words bearing the force of the words of a Man, because I carry the last Man inside my crush-compartment and am His crushed-symbol-slayer-ancient-teller-of-how. This is my story. These are His bones. I crushed the last Man on Earth. I did not mean to do it." It turned then and clanked away into the night.

Перевод

В. Карташев, 1995 («Жизнь, которую я ждал»)