Союз писателей СССР

Союз писателей СССР

Статья в Википедии

Союз писателей СССР (также: Союз советских писателей, СП) — образованное в 1934 году централизованное объединение, которому предшествовало несколько аналогичных, большинство их членов вошли в новообразованный союз. После распада СССР в 1991 году Союз разделился на множество организаций в постсоветских странах.

Цитаты

Социалистический реализм, являясь основным методом советской художественной литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в её революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма.

— устав Союза

	Союз писателей по идее — союз необыкновенных людей. И самолюбие обыкновенного человека там, в силу порядка вещей, вечно раскалено.
	— Евгений Шварц, «Телефонная книжка», запись 28 января 1955

… вначале представлялся дружественным после загадочного и всё время раскладывающего пасьянс из писателей РАППа. То ты попадал в ряд попутчиков левых, то в ряд правых, — как разложится. Во всяком случае, так представлялось непосвящённым. В каком ты нынче качестве, узнавалось, когда приходил ты получать паёк. Вряд ли он месяца два держался одинаковым. Но вот РАПП был распущен. Тогда мы ещё не слишком понимали, что вошёл он в качестве некоей силы в ССП, а вовсе не погиб. И года через три стал весь наш союз раппоподобен и страшен, как апокалиптический зверь. Все прошедшие годы прожиты под скалой «Пронеси, господи». Обрушивалась она и давила и правых, и виноватых, и ничем ты помочь не мог ни себе, ни близким. Пострадавшие считались словно зачумлёнными. Сколько погибших друзей, сколько изуродованных душ, изуверских или идиотских мировоззрений, вывихнутых глаз, забитых грязью и кровью ушей. Собачья старость одних, неестественная моложавость других: им кажется, что они вот — вот выберутся из-под скалы и начнут работать. Кое-кто уцелел и даже приносил плоды, вызывая недоумение одних, раздражение других, тупую ненависть третьих. Изменилось ли положение? Рад бы поверить, что так. Но тень так долго лежала на твоей жизни, столько общих собраний с человеческими жертвами пережито, что трудно верить в будущее. Во всяком случае я вряд ли дотяну до новых и счастливых времён.

— там же 10 июня 1956

	Союз писателей состоит не из писателей, а из членов Союза писателей.
	— Зиновий Паперный

	Время от времени <…> на собраниях в Союзе писателей с утомительным однообразием принято спорить о мелкотемье. Это похоже на морской прибой: изредка царит полный штиль, иногда поверхность рябит и накатывают мелкие волны, а порой возникает шторм — идут сплошь девятые валы.
	— Израиль Меттер, «Свидетельство современника»

	Один человек, не желавший присутствовать на собрании, когда Солженицына исключали из Союза писателей, взял и заболел. По нашим понятиям: он честный человек, чуть ли не Данко. Вот ведь, какое помельчание личности…
	— Леонид Филатов, 1991

Далеко не все писатели были заклинены на получении меховой шапки или машины без очереди, но страх быть отлученным от кормушки был столь всеобъемлющ, что когда одни благородные писатели умоляли не изгонять их из вонючего Союза, другие плакали, но голосовали как положено. А что бы им всем вместе не выйти из Союза писателей? Глядь, и вся коммунистическая система рухнула бы куда раньше. Ничего подобного не произошло. Лучшие друзья Пастернака или Солженицына знаком великого мужества почитали сказаться больными или вовремя выйти в коридор на время голосования, хотя тогда уже было очевидно, что их не расстреляют. И теперь в мемуарах эти благородные люди хвастаются своей смелостью!

— Кир Булычёв, «Как стать фантастом. Записки семидесятника», 2003

1960-е

	… съезд двух тысяч (конечно, реверанс — был там кое-кто и из писателей) <…>. В мощной организации, состоящей из шести тысяч членов, мы, члены, не имеем даже права публично заявить о своём мнении. Мы, как графоманы-пенсионеры, пишем почти подпольные молитвы-письма, и куда же? в свой собственный Секретариат!
	— Виктор Соснора, письмо в Секретариат правления СП, май 1967

Что представляет собою эта шеститысячная организация, имеющая свои отделения во всех крупных городах страны и обходящаяся государству в миллионы? Я — член этой организации со дня её основания, и перед моими глазами прошли все стадии её развития. Этот процесс можно характеризовать как непрерывное, то замедляющееся, то ускоряющееся отдаление от литературной жизни и её интересов. Даже в самые худшие времена сталинского произвола сохранялась некоторая видимость связи между Союзом писателей и литературой. Происходили обсуждения, в секциях обсуждались меры, необходимые для поддержки писателей или их произведений. Но непрерывно действующая центробежная сила с каждым годом относила Союз писателей в сторону от литературы, превращая его в громадный, действующий на холостом ходу аппарат. Между членами Союза писателей и подлинными профессиональными писателями образовалась пропасть. Литературные собрания, дискуссии, встречи не только прекратились, но самая мысль о них встречает у руководителей Союза сопротивление. Причина этой боязни ясна: руководители Союза боятся, что на любом из этих собраний может вспыхнуть спор, в котором с полной отчётливостью отразится несогласие большинства серьёзно работающих писателей с литературной политикой, которую проводит Союз. Не защита и поддержка писателей, а защита от писателей — вот атмосфера этой политики. Союз с его аппаратом, с его сложной административно-хозяйственной жизнью, с его внутренними интригами и карьерами, живёт своей жизнью, нигде не скрещивающейся с жизнью литературы. Его руководителям, которые всецело подчиняются другим руководителям, кажется, что они управляют литературой. Это ложное впечатление. Литературой нельзя управлять. В лучшем случае это самообман, необходимый для более чем благополучного существования все той же литературной иерархии. Можно — и это было сделано в сталинские времена — построить макет литературы, выпуская в миллионах экземпляров рептильные, насквозь фальшивые произведения. Где они теперь, кто читает эти книги, у кого есть охота и время разыскивать в этой самодеятельности, озарённой искусственным солнцем, крупицы таланта! С литературой ползающей, пошло-восторженной, с литературой, понимающей общественное служение как прямую линию между двумя точками — между идеей и её воплощением, — покончено. Но ничему не научил этот провалившийся опыт.

— Вениамин Каверин, речь, не произнесённая на IV съезде писателей СССР, май 1967

Когда-то, когда я смотрел на союз писателей издали, мне весь он представлялся глумливым торжищем в литературном храме, достойным только вервяного бича. Но — бесшумно растёт живая трава, огибая наваленные стальные балки, и если её не вытаптывать — даже балки эти закроет. Здоровые и вполне незагрязнённые стебли неслышно прорастали это гнилое больное тело. После хрущёвских разоблачений стал особенно быстр их рост. Когда я попал в СП, я с удивлением и радостью обнаружил здесь много живых свободолюбивых людей — искони таких, или не успевших испортиться, или сбрасывающих скверну. <…> среди секретарей [СП] не только не все владели пером, но и читали-то запинаясь…

— Александр Солженицын, «Бодался телёнок с дубом», 1967

… требование <…> «высказать своё отношение», «дать отповедь [Западу]» и т. п. как непременное условие дальнейшей литературной и гражданской жизни [писателей], <…> явно зовёт туда, принадлежит давно осуждённой и отвергнутой практике известного рода: «признай», «отмежуйся», «подпишись» и т. п. Такие «признания» и «отмежёвывания» <…> приносят нам огромный вред, порождая представление о писателях как о людях неразборчивых в морально-этическом смысле, лишённых чувства собственного достоинства или всецело зависящих от «указаний» и «требований», что, впрочем, одно и то же. Неужели Вы думаете, что такие «покаяния» идут на пользу Союзу писателей, укрепляют его авторитет?

— Александр Твардовский, письмо К. А. Федину 7—15 января 1968

	… в Союзе Советских писателей в полтора раза больше членов, чем голов.
	— Сергей Довлатов, письмо Л. Я. Штерн 28 мая 1969

Советские издательства публикуют произведения иностранных авторов и репродуцируют любые иностранные издания, не спрашивая на то разрешения ни авторов, ни издателей. Это практика, получившая во всём мире наименование «пиратской» <…>. Упорно сохраняя это неоправданное желание безвозмездно эксплуатировать литературный труд писателей и творческий труд зарубежных учёных, мы тем самым ставим и советских авторов в беззащитное положение. Их работы могут издавать и перепродавать без их согласия любые иностранные издатели. <…> Вы бьёте обворованных по вашей же вине авторов в надежде пробудить выгодный вам гуманизм и честность у осуждаемых вами империалистов. Но создаваемые вами скандалы лишь обеспечивают им больший коммерческий успех. <…> [великие писатели] не получали инструкций от руководителей каких-нибудь партий. Но вам, по-видимому, не нужны писатели мирового класса. Толстой и Достоевский чувствовали бы себя в ССП столь же непризнанными, как и Солженицын, и с ними поступили бы так же, как с Солженицыным и Пастернаком.

— Жорес Медведев, открытое письмо Союзу советских писателей, 21 ноября 1969

Владимир Войнович

Секретариат в нынешнем его составе не является демократически избранным органом, а навязан Союзу писателей посторонними организациями. <…> Два-три бывших писателя, а кто остальные? Посмотрите друг на друга — вы же сами не знаете, что пишет сидящий рядом с вами или напротив вас. Впрочем, про некоторых известно доподлинно, что они ничего не пишут. <…> организация, которая <…> превратилась из Союза писателей в союз чиновников, где циркуляры, написанные в виде романов, пьес или поэм, выдаются за литературные образцы, а о качестве их судят по должности, занимаемой автором. Защитники отечества и патриоты! Не слишком ли дорого обходится отечеству ваш патриотизм? Ведь иные из вас за свои серые и скучные сочинения получают столько, сколько воспеваемые вами хлеборобы не всегда могут заработать целым колхозом. Вы — союз единомышленников… Один ограбил партийную кассу, другой продал казенную дачу, третий положил кооперативные деньги на личную сберкнижку… За двенадцать лет своего пребывания в союзе я не помню, чтобы хоть один такой был исключён. Но стоит сказать честное слово (а иной раз просто промолчать, когда все орут), и тут же следует наказание по всем линиям: набор книги, над которой ты работал несколько лет, раскидают; пьесу запретят; фильм по твоему сценарию положат на полку. А за этим вполне прозаическое безденежье. И вот ты год не получаешь ни копейки, два не получаешь ни копейки, залез в долги, все, что мог, с себя продал, и, когда дойдёт до самого края и если ты за эти два года слова неосторожного не сказал, к тебе, может быть, снизойдут и подарят двести — триста рублей из Литфонда, чтобы потом всю жизнь попрекать: «Мы ему помогали, а он…» <…> Ложь — ваше оружие. Вы оболгали и помогли вытолкать из страны величайшего её гражданина. Вы думаете, что теперь вам скопом удастся занять его место. Ошибаетесь. Места в великой русской литературе распределяются пока что не вами. И ни одному из вас не удастся пристроиться хотя бы в самом последнем ряду. — вошло в «Дело № 34840», 1993

— письмо в Секретариат московского отделения Союза писателей РСФСР, 19 февраля 1974

Мне снилась белая, с длинной ручкой кастрюля для молока, и <…> почему-то я решил для себя, что считать писателем её, пожалуй, и нельзя, но принять в Союз можно. Снилось мне заседание приёмной комиссии и выступление одного из членов комиссии, что принять кастрюлю просто необходимо, потому что она не бездарна — ничего бездарного пока что не написала. <…> В бытность мою — три срока — членом бюро секции прозы Союза писателей я неоднократно бывал свидетелем таких примерно отзывов при приёме нового члена: — Книгу, которую представил товарищ такой-то, не назовёшь, конечно, талантливой. Да, она серая книга, но у нас же не союз талантливых писателей, а союз советских писателей. Вы думаете, это говорилось с юмором? Нет, это утверждал всерьёз обычно такой же советский, но не талантливый. <…> Я считал, что определение «талантливый писатель» есть тавтология. Неталантливый писатель — это вообще не писатель. <…> Я увидел, что 90 процентов, а то и больше членов Союза и есть неписатели. <…> Я часто думал, почему в Союзе писателей так много бывших (и не только бывших) работников карательных служб. И понял: потому что они действительно писатели. Сколько ими создано сюжетов, высосанных из пальца! И каких сюжетов! <…> Возьмите хотя бы знаменитую теперь стенограмму процесса Бухарина и других. <…> это не документ, <…> отнеситесь к ней как к художественному произведению. И вы согласитесь, что до сих пор в мировой литературе ничего подобного не читали. Какие выпуклые характеры! Какой грандиозный сюжет, как все в нём сцеплено и взаимосвязано! Жаль только, что действующими лицами были живые люди…

— «Иванькиада», 1976

Теперь и на собраниях в Союзе писателей, как на кладбище, тихо и скучно. Займут свои места в зале рядовые писатели, сядут за стол президиума литературные генералы, выйдет на трибуну товарищ Имярек и начнет жевать свою жвачку. За отчётный период писатели, окрылённые решениями такого-то съезда партии и указаниями лично товарища… трудились плодотворно и вдохновенно. За это время вышли из печати… Перечисляются книги, качество которых оценивается в соответствии с должностью, занимаемой автором. Значительно пополнилась наша Лениниана, получил дальнейшее развитие образ коммуниста, к сожалению, наши писатели ещё мало уделяют внимания рабочей теме. Однако есть сдвиги и в этой области. Руководство Союза постоянно заботится об укреплении связей писателей с жизнью. Писательские бригады посетили строителей Байкало-Амурской магистрали, читали свои произведения в чумах оленеводов, принимали участие в коммунистическом субботнике на заводе имени Лихачёва. И всё дальше от литературы, всё о каких-то поездках, митингах, борьбе за мир и прочей чепухе, которая большинства сидящих в зале никак не касается — большинство к борьбе за мир, связанной с заграничными поездками и привозимыми оттуда тряпками, магнитофонами или кухонными комбайнами, не допускается. Но и для большинства у докладчика есть кое-что утешительное. Секретариат и партийная организация постоянно заботятся о быте и здоровье писателей. За отчётный период построен новый Дом творчества, улучшено медицинское обслуживание, намечается строительство дачного кооператива, расширены льготы инвалидам войны, столько-то писателей получили безвозвратные денежные пособия. Посидишь, послушаешь, кладбище не кладбище, но и не Союз писателей, а какая-то богадельня. Подтекст доклада каждому ясен. Веди себя тихо, смирно, слушайся начальников…

— «Метро „Аэропорт“», 1985

Надо сказать, что законы военного времени существуют и действуют в Союзе писателей СССР с самого основания этой организации, но иногда ситуация особенно обостряется, — тогда в бой вступают резервные соединения, возглавляемые секретарями ЦК КПСС, генералами и маршалами Советской Армии при поддержке держащихся в тени, но ощущаемых материально заградительных отрядов Комитета государственной безопасности. В таких случаях отступивших с передовой линии работников пера вытаскивают на авансцену, подвергают скорому суду чрезвычайного трибунала и именем народа немедленно казнят при полном одобрении ошарашенной публики. <…> Как раз в <…> 70-е годы завершилось превращение Союза писателей из творческой организации в отдельное полицейское государство с ограниченным суверенитетом, как, скажем, Чехословакия. У этого государства есть своё собственное правительство <…> и свой карательный аппарат, который неугодных подданных судит и приговаривает к различным наказаниям. Своей тюрьмы это государство не имеет и своих преступников содержит в общесоюзных тюрьмах. Примерно, как княжество Монако, которое, как говорят, заключает своих преступников во французские тюрьмы. <…> Ведёт себя союзписательское правительство, как всякое другое правительство. Там много заседают, встречают и провожают всяких полномочных послов и делегатов, подписывают договоры о сотрудничестве, соглашения, декларации и протоколы. Много говорят о взаимном ненападении и неприменении первыми ядерного оружия. <…> То, что Союз писателей — очень богатая кормушка, давно поняли многие, поэтому сейчас в списках этой организации числятся директора магазинов, бань, театров и стадионов, министры, партийные бюрократы всех рангов, генералы всех родов войск, включая КГБ и МВД и даже маршалы. Поэтому количество писателей, ступивших на этот путь по призванию, с каждым годом сокращается. Именно коррупция, а не забота об идейной чистоте писательских рядов является главной причиной преследования честных писателей по политическим обвинениям.

— «Тревога», 1985

— А в каком объединении находятся критики? — спросил я — Ни в каком, — сказал Смерчев. — Критикой у нас занимается непосредственно служба БЕЗО. — Очень рад от вас это слышать, — сказал я растроганно. — В наше время это было совсем глупо поставлено. Тогда органы госбезопасности тоже занимались критикой, но они, по существу, просто дублировали органы Союза писателей. — С этой порочной практикой, — нахмурился Смерчев, — у нас навсегда покончено.

— «Москва 2042», 1986

Под недавно опубликованным манифестом о создании независимого союза писателей стоит и моя подпись. <…> Союз писателей СССР умирает. Его отход похож на агонию крестного отца мафии. Вокруг постели папаши столпились члены клана, из которых одни ожидают того мига, когда можно будет вступить в поножовщину за наследство, а другие уже вступили. Впрочем, такому многоголовому чудовищу, каким является умирающий Союз, может быть, больше подходит сравнение не с крестным отцом, а с самой мафией. Он был (и ещё есть) мафия. То есть организация, которую можно назвать преступной. Разумеется, не все члены Союза были преступниками, но преступные элементы создавали и направляли организацию, и в конце концов вся организация достигала преступных целей преступными средствами. <…> Союзом писателей столько погублено душ и книг, что на фоне этих злодеяний все добрые дела данного заведения стоят не больше, чем пятикопеечная свечка, поставленная убийцей за упокой души убиенного. Даже и того меньше, потому что свечка — это признак раскаяния, а в деятельности СП, его лидеров и участников расправ над писателями, за редчайшими исключениями, никаких признаков раскаяния незаметно. В манифесте есть пункт, что писатель, входя в новый союз, может не выходить из старого. Боязнь покинуть Союз писателей СССР напоминает мне картину из военного детства: телёнок сосёт убитую корову. <…> Советский Литфонд, как остроумные люди заметили, это благотворительная организация, которая помотает не бедным, а богатым. А для небогатых это просто приманка, и чаще всего пустая.

— «У вымени мёртвой коровы», 1992