Чиро́к-трескуно́к (лат.Spatula querquedula) — вид птиц из семейства утиных. Гнездится в умеренных широтах Евразии от Британских островов до Сахалина и Курил. Перелётная птица, зимует в тропиках Африки, Южной и Юго-Восточной Азии. К местам гнездовий прилетает позже других уток, а улетает раньше. Населяет тихие открытые водоёмы с поросшими берегами и луговой растительностью по соседству. На зимовках образует крупные стаи в дельтах крупных рек и на заболоченных разливах. Полёт бесшумный, но быстрый и манёвренный. Взлетает почти без разбега. Посадка на воду лёгкая, почти неслышная. Чирок-трескунок — довольно мелкий вид утки, близкий к широконоске.
Во время размножения преимущественно животноядная утка, большую роль в рационе играют моллюски. Также питается водными насекомыми и их личинками, водными ракообразными и другими беспозвоночными, из растительных кормов употребляет в пищу вегетативные побеги и семена трав. Гнездится вблизи водоёмов. Легко переносит неволю и хорошо размножается в зоопарках.
Вместо бекаса (после оказалось: был и бекас) поднимается матка чирок-трескунка и садится от нас в десяти шагах, потом опять поднимается и садится с другой стороны.[2]
Названия «свистунок» и «трескунок» — звукоописывающие; свистунок издаёт чистые свистовые звуки, повторяемые несколько раз подряд, а трескунок — негромкий «пустотелый, деревянный» треск.[7]:279
Чирок-коростелёк или большой чирок нередко зовётся, по голосу, чирок-трескунок. Селезень в полном наряде: верх головы черно-бурый, шея и бока головы ярко-шоколадно-бурые с белыми стержневыми черточками, широкая и длинная белая бровь, подбородок черный; верхняя сторона тела темнобурая с светлыми вершинными каемками перьев, плечевые длинные и заостренные в продольных черных, белых и голубовато-серых полосах; зоб с зашейком и грудь светло-рыжеваты с довольно широкими черноватыми полулунными на зобе и прямыми поперечными на задней части груди полосками; брюхо белое, на боках с черными струйчатыми черточками, на задней части боков широкая поперечная белая и затем голубовато-серая полоса; подхвостье белое или охристое с бурыми пятнышками; подмышечные и часть нижних кроющих крыла белы. Верхние кроющие крыла голубовато серые. Зеркало металлически блестящее бледно-стально-зеленоватое, спереди и сзади окаймленное белыми полосами.
Утка темнобурая сверху с более светлыми краями перьев, темнее на темени и светлее на брови и щеках; горю и низ туловища беловаты, на зобе, груди, боках и подхвостье с нерезкими темными пятнышками. Зеркало отмечено спереди и сзади белыми полосками, серовато-бурое, но или совсем без блеска, или же с очень слабым бледно-зеленоватым блеском. Верхние кроющие крыла светло-буровато-серые.[3]:112
— Сергей Бутурлин, «Полный определитель птиц СССР» (том второй), 1934
Речная утка небольших размеров. Длина тела 36-41 см., размах крыльев 60-69 см. Яйца 47х34 мм. В негнездовой период самка, молодые и самец бурые, на голове слабо выражена светлая бровь, передняя верхняя часть крыла голубовато-шиферного цвета. Самец издаёт длительное трескучее «кер-р-р-ре», самка тихо крякает.[6]:34
Гнездится по небольшим пойменным или луговым озёрам с обильной травянистой растительностью, по старицам, протокам, травяным болотам. Не избегает сырых западин среди осушенных болот. В отличие от свистунка, в лесу не гнездится. Чашевидное гнездо из сухой травы выстилается (обычно только по краям) светло-коричневым пухом. По окраске перьев, которые самка примешивает к пуховой подстилке, можно легко отличить гнёзда чирка-свистунка и чирка-трескунка (по размерам одинаковы). Пёрышки в гнезде чирка-трескунка очень светлые, в центре их заметно округлое бурое пятно.[6]:34
К откладыванию 6-10 яиц самка приступает в течение 21-23 суток. Нередко кладки гибнут, и самка приступает ко второй кладке. Растут птенцы быстро и через 40 дней летают. Кормится чирок-трескунок в основном беспозвоночными: мелкие моллюски, водные насекомые и их личинки. Реже поедает вегетативные части и семена растений.[6]:34
Чиро́к. Чирки — мелкие речные утки рода Anas. В Палеарктике 4 вида: Чирок-трескунок, Чирок-свистунок, Клоктун (см.) и Мраморный, или Узконосый чирок. <...> Название чирок происходит, по-видимому, от корня «чи» или «чир» в значении «небольшой, мелкий», что соответствует величине этих уток. Названия «свистунок» и «трескунок» — звукоописывающие; свистунок издаёт чистые свистовые звуки, повторяемые несколько раз подряд, а трескунок — негромкий «пустотелый, деревянный» треск.[7]:279
Чирок. Вероятно, это имя дано ему по его крику. Чирок чиркает, то есть голос его похож на звуки слова чирк, чирк. Чирков две породы: первая ― чирки-коростельки, а вторая ― чирки-половые[8]. Крик чирка-коростелька гораздо тонее и протяжнее, чем у чирка-полового, но гораздо пронзительнее и слышнее. Почему он назван чирком-коростельком ― не знаю. Если по голосу, то хриплый и короткий крик обыкновенного коростеля, или дергуна, более сходен с криком чирка-полового. Вообще чирки составляют самую мелкую, проворную, юркую и складную утиную породу.[9]
— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852
Сколько могу припомнить, попробую перечислить на местном жаргоне те породы, какие попадались под мои выстрелы. <...> 13) Обыкновенные чирки (две породы). 14) Клоктуны ― несколько побольше чирков, но меньше серой <утки>. Они замечательны тем, что, где бы они ни сидели, всегда клокчут и скажут о себе охотнику сами. 15) Трескунчики ― очень маленькие породы чирков. 16) Свистунчики носят названия по крику и свисту. Весною чрезвычайно красивого оперения, с длинными наподобие волос перьями по спине и цвета георгиевской ленты.[1]
Озеро и вечером было совершенно тихое, но напуганные рассказом о вёрткости усольских лодок и внезапных бурях на озере, мы решили плыть, не упуская из виду темной линии берега. В тишине на воде была слышна вся жизнь большого озера, и если бы научиться узнавать значение всех этих звуков, то много бы можно было порассказать, и мы уже теперь много знали: там трещал чирок в быстром полёте за самкой, там слышался рокот крякового селезня подплывающего, и потом он её топтал и душил, у черней было как-то почти по-вороньему, свиязи посвистывали, ― а то вдруг гомон всех невидимых стай ― непонятное.[10]
Нерль заметила что-то белое и глаза устремила туда, на белое. И когда мы с таким волнением переходим плешину, вдруг схватывает: белое: это косточка. С отвращением представляется холодная любовь, в которой продажная женщина у распаленного блудника требует деньги вперед… Вместо бекаса (после оказалось: был и бекас) поднимается матка чирок-трескунка и садится от нас в десяти шагах, потом опять поднимается и садится с другой стороны. Отвратительное впечатление от наскока во время страстной подводки Кенты не даёт мне покоя. Я хочу втравить Нерль в охоту по-настоящему. Привязываю Кенту и пускаю Нерль на трескуниху. Я останавливаю ее свистком и криком, она пытается бежать. Трескуниха от свистка и крика удаляется на сверкающий вдали плёс. Я вижу ее там, а Нерль снизу не видит и страстно рыщет, вот как страстно: попадись теперь косточка ― она и не подумает.[2]
Когда, проходя улицу в селе, я подошел к кузнице, утка чирок-трескунок переводила через дорогу вероятно из болотистого леса на озерные плесы пять утенят, они были только немного меньше ее. Очень возможно, что она переводила их, потревоженная покосом болот. На этом опасном месте она утят своих пустила вперед, а сама шла позади. Вдруг из-за кузницы бросились ребятишки и побежали за утками, бросая в них песком. Когда они бежали, то уточка бежала одно время даже не взлетая за ними очень шибко с раскрытым ртом. Ребята в один миг переловили утят. Матка перелетела на овсяное поле и села недалеко на воду. Я подошёл и спросил их, что они хотят делать с утятами. «А пустим сейчас, пойдем и пустим к матке, ― ответили ребята. Я им велел: ― Идите, скорее!» Но когда они хотели идти к овсу, то утки уже там не было. Все смешались: что делать. В это время вышел кузнец, он из кузницы видел. «Вон сидит!» ― сказал он, указывая на край дороги. Ребята пошли туда и пустили утят. Серега Тяпкин рассказывал мне, что кряквы, скорей всего, прилетают, спарившись: первое время очень мало бывает холостых селезней. Раз он нашел утиное гнездо и вблизи поставил шалаш. Когда утка пошла к себе на гнездо, верно, чтобы яйца положить, селезень приплыл к его утке и был убит. Дикая утка стала на другой день звать к себе селезня.[2]
Сухие тощие камыши, сквозная мертвая сита. Шалаши сложены из еловых лап, вверху плотная крыша, чтобы не стрелять влёт ― можно подстрелить самку. А как выглядят мои серенькие знакомцы! Жалкий свистунок расцвечен, как павлин: головка коричневая, грудь белая, зеленые перышки в крыльях сверкают и перламутятся. У свиязи красно-коричневая головка, у матерок ― зеленая в прочернь голова, медная шея, светлые брюшко и грудь и яркая пестрядь на крыльях; лишь трескунок почти не изменился, только на голове белая полоска, видимо, трескунячьи дамы не любят пижонов.[4]
Ты сказала:
— Кукушки, через сколько лет мне замуж? Лысуха сказала: — Тьек-тьек.
Большая синица сказала: — Ин-чи-ин-чи! Варакушка сказала: — Варак-варак-варак!
Чирок-трескунок сказал: — Крер-креррерр![5]
_RWD3.jpg)
