Христова ночь (Салтыков-Щедрин)

Эль Греко (1541—1614),
«Воскресение», ~ 1595-1600

«Христóва ночь» (Предáние) — сказка Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина; была задумана писателем в марте 1886 года и предназначалась для пасхального номера «Русских ведомостей», однако впервые появилась в печати только 7 сентября 1886 года, в №245 «Русских ведомостей» под номером «I» и подписью Н. Щедрин. Вместе с «Христовой ночью» в этом номере была впервые напечатана и сказка «Путём-дорогою».

Эта сказка посвящена проблемам нравственности (или морали). Для большей доходчивости (до сознания широкого круга читателей) Салтыков-Щедрин использует евангельскую притчу о предательстве Иуды и воскресении Христа (а также сюжет легенды об Агасфере, «Вечном Жиде») в форме христианской проповеди. Однако проповедь здесь совершенна иная – в ней нет даже намёка на религиозное смирение, более того, идея христианского прощения предателя гневно отвергается призывом к беспощадной каре.
Таким образом, по идейной сути «Христова ночь» скорее манифест, чем сказка (от сказки здесь осталась одна сказочная надежда).

Цитаты

Тёмное небо сплошь усыпано звёздами, льющими на землю холодный и трепещущий свет. В обманчивом его мерцании мелькают траурные точки деревень, утонувших в сугробах. Печать сиротливости, заброшенности и убожества легла и на застывшую равнину, и на безмолвствующий просёлок. Всё сковано, беспомощно и безмолвно, словно задавлено невидимой, но грозной кабалой.

Но вот в одном конце равнины раздалось гудение полночного колокола; навстречу ему, с противоположного конца, понеслось другое, за ним — третье, четвёртое. На тёмном фоне ночи вырезались горящие шпили церквей, и окрестность вдруг ожила. По дороге потянулись вереницы деревенского люда. Впереди шли люди серые, замученные жизнью и нищетою, люди с истерзанными сердцами и с поникшими долу головами. Они несли в храм своё смирение и свои воздыхания; это было всё, что они могли дать воскресшему богу. За ними, поодаль, следовали в праздничных одеждах деревенские богатеи, кулаки и прочие властелины деревни. Они весело гуторили меж собою и несли в храм свои мечтания о предстоящем недельном ликовании.

Воскрес поруганный и распятый бог! воскрес бог, к которому искони огорчённые и недугующие сердца вопиют: «Господи, поспешай!» Воскрес бог и наполнил собой вселенную.

Господь благословил землю и воды, зверей и птиц и сказал им: — Мир вам! Я принёс вам весну, тепло и свет. Я сниму с рек ледяные оковы, одену степь зелёною пеленою, наполню лес пением и благоуханиями. Я напитаю и напою птиц и зверей и наполню природу ликованием. Пускай законы её будут легки для вас; пускай она для каждой былинки, для каждого чуть заметного насекомого начертит круг, в котором они останутся верными прирождённому назначению. Вы не судимы, ибо выполняете лишь то, что вам дано от начала веков. Человек ведёт непрестанную борьбу с природой, проникая в её тайны и не предвидя конца своей работе. Ему необходимы эти тайны, потому что они составляют неизбежное условие его благоденствия и преуспеяния. Но природа сама себе довлеет, и в этом её преимущество. Нет нужды, что человек мало-помалу проникает в её недра — он покоряет себе только атомы, а природа продолжает стоять перед ним в своей первобытной неприступности и подавляет его своим могуществом. Мир вам, степи и леса, звери и пернатые! и да согреют и оживят вас лучи моего воскресения!

Первыми вышли навстречу к нему люди плачущие, согбенные под игом работы и загубленные нуждою. И когда он сказал им: «Мир вам!» — то они наполнили воздух рыданиями и пали ниц, молчаливо прося об избавлении. И сердце воскресшего вновь затуманилось тою великою и смертельную скорбью, которою оно до краёв переполнилось в Гефсиманском саду, в ожидании чаши, ему уготованной. Всё это многострадальное воинство, которое пало перед ним, несло бремя жизни имени его ради; все они первые приклонили ухо к его слову и навсегда запечатлели его в сердцах своих. Всех их он видел с высот Голгофы, как они метались вдали, окутанные сетями рабства, и всех он благословил, совершая свой крестный путь, всем обещал освобождение. И все они с тех пор жаждут его и рвутся к нему. Все с беззаветною верою простирают к нему руки: «Господи! Ты ли?»

— Я разорвал узы смерти, чтобы прийти к вам, слуги мои верные, сострадальцы мои дорогие! Я всегда и на всяком месте с вами, и везде, где пролита ваша кровь, — тут же пролита и моя кровь вместе с вашею. Вы чистыми сердцами беззаветно уверовали в меня, потому только, что проповедь моя заключает в себе правду, без которой вселенная представляет собой вместилище погубления и ад кромешный. Люби бога и люби ближнего, как самого себя — вот эта правда, во всей её ясности и простоте, и она наиболее доступна не богословам и начётчикам, а именно вам, простым и удручённым сердцам. Вы верите в эту правду и ждёте её пришествия. <...> С этой правдой вы встаёте утром, с нею ложитесь на сон грядущий и её же приносите на алтарь мой в виде слёз и воздыханий, которые слаще аромата кадильного растворяют сердце моё. Знайте же: хотя никто не провидит вперёд, когда пробьёт ваш час, но он уже приближается. Пробьёт этот желанный час, и явится свет, которого не победит тьма. И вы свергнете с себя иго тоски, горя и нужды, которое удручает вас. Подтверждаю вам это, и как некогда с высот Голгофы благословлял вас на стяжание душ ваших, так и теперь благословляю на новую жизнь в царстве света, добра и правды. Да не уклонятся сердца ваши в словеса лукавствия, да пребудут они чисты и просты, как доднесь, а слово моё да будет истина. Мир вам!

Тут были и богатеи, и мироеды, и жестокие правители, и тати, и душегубцы, и лицемеры, и ханжи, и неправедные судьи. Все они шли с сердцами, преисполненными праха, и весело разговаривали, встречая не воскресение, а грядущую праздничную суету. Но и они остановились в смятении, почувствовав приближение воскресшего.

— Вы — люди века сего и духом века своего руководитесь. Стяжание и любоначалие — вот двигатели ваших действий. Зло наполнило всё содержание вашей жизни, но вы так легко несёте иго зла, что ни единый скрупул вашей совести не дрогнул перед будущим, которое готовит вам это иго. Всё окружающее вас представляется как бы призванным служить вам. <...> Но говорю вам: придёт время — и недалёко оно, — когда мечтания ваши рассеются в прах.

— Но во имя моего воскресения я и перед вами открываю путь к спасению. Этот путь — суд вашей собственной совести. Она раскроет перед вами ваше прошлое во всей его наготе; она вызовет тени погубленных вами и поставит их на страже у изголовий ваших.

То было тело предателя, который сам совершил суд над собой. Все предстоявшие с ужасом и отвращением отвернулись от представившегося зрелища; взор воскресшего воспылал гневом. — О, предатель! — сказал он, — ты думал, что вольною смертью избавился от давившей тебя измены; ты скоро сознал свой позор и поспешил окончить расчёты с постыдною жизнью. Преступление так ясно выступило перед тобой, что ты с ужасом отступил перед общим презрением и предпочёл ему душевное погубление. «Единый миг, — сказал ты себе, — и душа моя погрузится в безрассветный мрак, а сердце перестанет быть доступным угрызениям совести». Но да не будет так. Сойди с древа, предатель! да возвратятся тебе выклеванные очи твои, да закроются гнойные раны и да восстановится позорный твой облик в том же виде, в каком он был в ту минуту, когда ты лобзал предаваемого тобой. Живи! По этому слову, перед глазами у всех, предатель сошёл с древа и пал на землю перед воскресшим, моля его о возвращении смерти.

— Я всем указал путь к спасению, — продолжал воскресший, — но для тебя, предатель, он закрыт навсегда. Ты проклят богом и людьми, проклят на веки веков. Ты не убил друга, раскрывшего перед тобой душу, а застиг его врасплох и предал на казнь и поругание. За это я осуждаю тебя на жизнь. Ты будешь ходить из града в град, из веси в весь и нигде не найдёшь крова, который бы приютил тебя. Ты будешь стучаться в двери — и никто не отворит их тебе; ты будешь умолять о хлебе — и тебе подадут камень; ты будешь жаждать — и тебе подадут сосуд, наполненный кровью преданного тобой. <...> Ты будешь искать смерти и на суше, и на водах — и везде смерть отвратится от тебя и прошипит: «Предатель! будь проклят!» <...> Ты получишь способность творить добро, но добро это отравит души облагодетельствованных тобой. «Будь проклят, предатель! — возопиют они, — будь проклят и ты, и все дела твои!» И будешь ты ходить из века в век с неусыпающим червем в сердце, с погубленною душою. Живи, проклятый! и будь для грядущих поколений свидетельством той бесконечной казни, которая ожидает предательство.