У этого термина существуют и другие значения, см. Живица (значения).
Живи́ца (терпенти́н) — смолистая густая масса, выделяющаяся из разрезов на хвойных деревьях. Застывает при выходе на поверхность, тем самым предохраняет древесину от проникновения короедов, грибов и других вредоносных влияний, «заживляет» рану (отсюда название).
Живица используется для приготовления скипидара (терпентинного масла), канифоли, лечебных бальзамов. В результате перегонки живицы получается скипидар и канифоль, которая считается отличным паяльным флюсом и применяется для изготовления мыла, лаков, красок и производства бумаги.
...у нижнего конца стрелы, там, где положено быть наконечнику, прикреплен к дереву железный колпачок, наполненный белой массой, похожей на топленое свиное сало. В иных колпачках белые комочки его плавали в скопившейся дождевой воде. Тогда память подсказала читанное в книгах и даже стихах слово «живица».[4]
Живица – не смола (многие называют ее так), а именно живица, заживляющая дерево. Смолу же добывают из корней сосны или осмола путем сухой перегонки.[4]
...из живицы той, что бежит по живой сосне ― может, видели, бывают такие желобки и стрелы вырезаны на соснах? ― и из нее тоже камфару получить можно. Живица оживляет… Даже когда человеку вовсе плохо, ему делают укол камфары, и сердце начинает работать.[5]
А вы бы к нам заехали, у нас ведь тоже не тьма. Между прочим, на втором месте… Без нашей канифоли, если подумать, ни Ойстрах не сыграет на скрипке, ни бумаги хорошей не сделаешь, ни мыла, ни красок, ни лаков, машина «Победа» так не заблестит, бутылки не закупоришь, на лыжах не побежишь. Канифоль — это еще эфиры, клей, сургуч, асфальт, растворители, изоляционные ленты. И скипидар, если хотите знать, — это синтетическая камфора, разная парфюмерия, лекарства, дезинфекционные средства, литографские чернила, мастики, ветеринарные мази, горючее для двигателей. Если посчитать, сосновая живица дает почти девяносто разных производных для промышленности. Девяносто! Между прочим, живица была и в бутылках с зажигательной смесью… И слово-то — живица. Жизнь, заживление… Он крепко сжимал мое колено, точно понуждая и дальше внимательно слушать.[3]
Позднее млечный сок эуфорбий стали использовать бушмены при изготовлении отравленных стрел, а на Яве его применяли как рвотное средство. Индусы употребляли толчёные корни эуфорбий в смеси с перцем против змеиных укусов и как «цементирующее средство». На Кавказе соком эуфорбий красили в жёлтый цвет шерстяные ткани. Самому же растению сок служит для заживления ран, — подобно живице наших <хвойных> деревьев.[7]
— Вальтер Хааге, «Кактусы» (Das praktische Kakteenbuch in Farben), 1960
...когда я знаю, что в Норвегии существует акционерное общество, которое живет тем, что вылавливает лес, упущенный нами из рек в Ледовитый океан; когда я вижу, как ради того, чтобы починить забор, колхозник срубает сотню-другую молодых ёлочек, которые через десять лет стали бы большими деревьями; когда я вижу, как ради того, чтобы добыть килограмм сосновых зеленых шишек (за зиму можно заработать до пятнадцати рублей), предприимчивый человек обрубает у сосен все сучья сверху донизу; когда я вижу огромные сосновые рощи, из которых активно выкачивается живица; когда я знаю, что при современных темпах рубки, на Карпатах например, не останется через десять ― пятнадцать лет ни одного строевого дерева; когда я знаю, что у нас рубят леса даже в водоохранных зонах; когда я знаю, что ежегодный переруб леса по сравнению с приростом у нас достигает 30%…[8]
Но не только этим знамениты хвойные породы. Живица, скипидар, канифоль. При повреждении хвойного дерева на его поверхность выступает живица, или смола. Застывая, она предохраняет дерево от проникновения вредителей. Пропитанная смолой хвойная древесина ― прекрасный строительный материал, обладающий ценными качествами: прочностью, долговечностью, красивой текстурой, цветом и запахом.[6]
Лён. Это не реклама. Я не служу в Льноцентре. Сейчас меня интересует больше осмол. Подсечка деревьев насмерть. Это способ добывания скипидара. С точки зрения дерева ― это ритуальное убийство. Так вот, лён. Лён, если бы он имел голос, кричал при обработке. Его дергают из земли, взяв за голову. С корнем. Сеют его густо, чтобы угнетал себя и рос чахлым и неветвистым. Лён нуждается в угнетении. Его дергают.[1]
Он нашел ее на солнечной брусничной полянке перед высокой сосной.
― Дарю эту сосну вам, ― сказала Нина. ― Вы знаете, если надрезать ствол ножом, вырезать стрелку, то потечет живица. У вашей сосны ее больше, чем у других деревьев.
― Живица, ― задумчиво повторил Андрей. ― Хорошее слово. Жи-ви-ца. Вот видите, а на вид сухое, безжизненное дерево. Ветер внизу весело болтал в молодой поросли можжевельника, а наверху вел важный разговор, гулко гудя в темно-зеленой кроне сосны.[2]
Приглядевшись, мы увидели, что у нижнего конца стрелы, там, где положено быть наконечнику, прикреплен к дереву железный колпачок, наполненный белой массой, похожей на топленое свиное сало. В иных колпачках белые комочки его плавали в скопившейся дождевой воде. Тогда память подсказала читанное в книгах и даже стихах слово «живица». Соседняя сосна оказалась с таким же знаком, и третья, и четвертая… Всмотревшись в глубину, мы увидели, что теперь все сосны несут на себе изображение огромной стрелы, а просматривался бор далеко, взгляд охватывал сразу сотни деревьев. Через некоторое время мы заметили девушку в легком, свободном платье без пояска, в косынке, надвинутой на глаза. Она ходила с ведром от дерева к дереву, задерживаясь у каждой сосны не более чем на полминуты. Подойдя ближе, мы увидели, что тупоносым ножом она вычищает из железных колпачков белое сало и складывает его в бадью. Когда бадья отяжелела, девушка пошла к крохотной земляночке, едва заметной даже вблизи, и выложила там содержимое бадьи в бочку. Мы хотели разузнать у сборщицы живицы побольше подробностей о ее ремесле, но она ничего не стала рассказывать, может быть, испугалась незнакомых людей в бору, тем более что Серегина борода к этому времени могла уже внушить и недоверие, и даже опасение.[4]
Пётр Иванович, что мог, рассказал нам про сборку живицы.
— Когда сосне наносится какая бы ни было рана, дерево в виде самозащиты заливает ее соком, который на воздухе быстро густеет, из прозрачного становится белым и закупоривает рану. Точно так же, свертываясь, закупоривает рану и кровь. Живица – не смола (многие называют ее так), а именно живица, заживляющая дерево. Смолу же добывают из корней сосны или осмола путем сухой перегонки. Итак, раненое дерево выделяет живицу, которая вскоре застывает. Значит, чтобы добыть много живицы, нужно наносить все новые и новые раны. Этим и занимаются вздымщики. Орудие вздымщика — хак той или иной системы — как нельзя лучше приспособлено для этого. Вот подошел человек к сосне, зачистил слегка шершавую кору (операция называется «окорение»), нацелился хаком и резким умелым движением прорезал вдоль ствола узкий глубокий желоб полутораметровой длины. По этому желобу будет стекать живица. От длинного желоба под острым углом вздымщик прорезывает два коротких желоба — усы, внизу прикрепляет железный колпачок — приемник живицы. Через три дня вздымщик придет к дереву снова. Пониже старых ран он прорежет новые. Так весь сезон дерево не знает покоя.[4]
Бывает, какое-нибудь дерево заденут нечаянно, сдерут с него кору, а то по стволу и топором ударят, и к пораненному месту тут же сразу начинает поступать смола. Дерево само ее гонит, само лечит себя… Даже если и совсем его спилят… То есть когда уж один пенек останется… Не все, может, знают, как старые эти пни корчуют… <...> И из живицы той, что бежит по живой сосне ― может, видели, бывают такие желобки и стрелы вырезаны на соснах? ― и из нее тоже камфару получить можно. Живица оживляет… Даже когда человеку вовсе плохо, ему делают укол камфары, и сердце начинает работать.[5]
Мойтесь, люди. Парьтесь вволю, Завтра праздник ― выезд в поле, Хоть земля сама черна, Любит чистого она.
За рекой, над крышей бани, Пар густой валит клубами.
Пар над теплою землей.
Пахнет мокрою золой,
Молодой смолой ― живицей, Молоком парным, Весной.[10]
.svg){kind=logo}
