В ограде парни щупали повизгивавших тихонько девок, целовались, вполголоса рассказывали похабные истории
— Кн.1., Ч.2, XVI
Слепой сказал: "Посмотрим"
— Кн.1., Ч.2, XIX
Что с возу упало, то пропало
— Кн.1., Ч.2, XXI
Отрезанную краюху не прилепишь
— Кн.1., Ч.3, I
А было так: столкнулись на поле смерти люди, еще не успевшие наломать рук на уничтожении себе подобных, в объявшем их животном ужасе натыкались, сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались, вспугнутые выстрелом, убившим человека, разъехались, нравственно искалеченные. Это назвали подвигом
— Кн.1., Ч.3, IX
Ты – казак, твое дело – рубить, не спрашивая. В бою убить врага – святое дело. За каждого убитого скащивает тебе бог один грех, тоже как и за змею. Животную без потребы нельзя губить – телка, скажем, или ишо что, – а человека унистожай. Поганый он, человек... Нечисть, смердит на земле, живет вроде гриба-поганки.
— Кн.1., Ч.3, XII
Не выношу, когда не вижу противника. Это гадкое чувство равносильно страху. Тебя разят на расстоянии несколько верст, а ты едешь на коне, как дудак по степи под охотничьим прицелом
— Кн.1., Ч.3, XV
Выметываясь из русла, разбивается жизнь на множество рукавов. Трудно предопределить, по какому устремит она свой вероломный и лукавый ход. Там, где нынче мельчает жизнь, как речка на перекате, мельчает настолько, что видно поганенькую ее россыпь, – завтра идет она полноводная, богатая
Щи с бараниной сменила лапша, потом — вареная баранина, курятина, холодец из бараньих ножек, жареная картошка, пшенная с коровьим маслом каша, кулага, блинцы с каймаком, соленый арбуз
— Кн.2., Ч.5, XIV
Вы можете предложить мне любой флаг - кроме красного, любой герб – кроме еврейской пятиконечной звезды или иного масонского знака, и любой гимн – кроме "Интернационала"
— Кн.3., Ч.6, I
Люди, нюхавшие запах пороха, ослепленные и оглушенные происходившим, жили стремительно и жадно, одним нынешним днём
— Кн.3., Ч.6, V
Вдруг услышал окающую русскую речь на жесткое "г"
— Кн.3., Ч.6, IX
Грабеж на войне всегда был для казаков важнейшей движущей силой
Раньше, хотя бы в эпоху Наполеона, добро было воевать! Сошлись две армии, цокнулись, разошлись. Ни тебе фронтов, ни сиденья в окопах
— Кн.3., Ч.6, X
Я без оружия, как баба с задратым подолом, – голый
— Кн.3., Ч.6, XVIII
Воли больше не надо, а то на улицах будут друг дружку резать. Атаманов сами выбирали, а теперь сажают
— Кн.3., Ч.6, XX
Ежли пан плох, то из хама пан во сто раз хуже
— Кн.3., Ч.6, XX
За кусок хлеба, за делянку земли, за право на жизнь всегда боролись люди и будут бороться, пока светит им солнце, пока теплая сочится по жилам кровь
— Кн.3., Ч.6, XXVIII
Бабы и потерявшие девичий цвет девки шли через руки Григория, деля с ним короткую любовь
— Кн.3., Ч.6, XLII)
Какой бы святой ни был, а все одно посля смерти, по закону естества, должно и него вонять, как из обчественного нужника
— Кн.3., Ч.6, LI
На войне не без урону
— Кн.3., Ч.6, LXIII
Казакам плакать – великий стыд
— Кн.4., Ч.7, VIII
И, как всякий безграмотный человек, ты имеешь необъяснимое пристрастие к звучным иностранным словам, употребляешь их к месту и не к месту, искажаешь невероятно, а когда на штабных совещаниях при тебе произносятся такие слова из специфически военной терминологии, как дислокация, форсирование, диспозиция, концентрация и прочее, то ты смотришь на говорящего с восхищением и, я бы даже сказал, с завистью
— Кн.4., Ч.7, X
С истинно британским высокомерием смотрел он на разнохарактерные смуглые лица этих воинственных сынов степей, поражаясь тому расовому смешению, которое всегда бросается в глаза при взгляде на казачью толпу; рядом с белокурым казаком-славянином стоял типичный монгол, а по соседству с ним черный, как вороново крыло, молодой казак, с рукой на грязной перевязи, вполголоса беседовал с седым библейским патриархом - и можно было биться об заклад, что в жилах этого патриарха, опирающегося на посох, одетого в старомодный казачий чекмень, течет чистейшая кровь кавказских горцев
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
