Меня интересует всё, что происходит в мире: политика, литература, люди. Обо всём я размышляю на свой лад, и потом это ищет выражения и выливается в музыке[1].
Жизненные Правила Для Музыкантов (Роберт Шуман, 1850)
Развитие слуха — это самое важное. Старайся с юных лет распознавать тоны и лады. Колокол, стекольная рама, кукушка, — прислушайся, какие звуки они издают.
Играй усердно гаммы и другие упражнения для пальцев. Но есть много людей, которые полагают, что этим все и достигается, которые до глубокой старости ежедневно проводят многие часы за техническими упражнениями. Это приблизительно то же самое, что ежедневно читать азбуку вслух и стараться делать это все быстрее и быстрее. Употребляй свое время с большей пользой.
Играй ритмично! Игра некоторых виртуозов похожа на походку пьяного. Не бери с них примера!
Изучи как можно раньше основные законы гармонии.
Не бойся слов: теория, гармония, контрапункт и т. п.; они встретят тебя приветливо, если ты поступишь так же.
Никогда не колоти по клавишам! Играй со смыслом и не останавливайся на половине пьесы.
Тянуть и спешить — одинаково большие ошибки.
Старайся играть легкие пьесы хорошо и выразительно; это лучше, чем посредственно исполнять трудные.
Всегда проявляй заботу о чистоте настройки твоего инструмента.
Необходимо, чтобы пьесой овладели не только пальцы, ты должен уметь также напевать ее про себя без помощи инструмента. Обостряй свое воображение настолько, чтобы ты мог удержать в памяти не одну лишь мелодию, но также и сопровождающую ее гармонию.
Даже если ты не обладаешь хорошим голосом, старайся петь с листа без помощи инструмента; таким образом, ты разовьешь свой слух. Если же у тебя красивый голос, не медли ни минуты и развивай его; рассматривай это как прекраснейший дар, которым тебя наделило небо.
Играй всегда так, как будто тебя слушает великий художник. Когда ты играешь, не беспокойся о том, кто тебя слушает.
Если тебе предложат сыграть с листа незнакомое сочинение, то сначала пробеги его предварительно глазами, в полном его объеме.
Когда будешь постарше, не играй модных сочинений. Время дорого. Надо иметь сто человеческих жизней, чтобы познакомиться только со всем хорошим, что существует на свете.
Весь хлам пассажей имеет преходящее значение; техника обладает ценностью только там, где она служит высшим целям.
Не распространяй плохих сочинений; старайся всячески преграждать им путь к известности.
Ты не должен ни играть плохие сочинения, ни слушать их, если только тебя к этому не принуждают.
Не стремись к блеску исполнения. Старайся, чтобы музыка произвела то впечатление, которое имел в виду автор; большего не надо; все, что сверх этого, — искажение.
Считай безобразием что-либо менять в сочинениях хороших композиторов, пропускать или, чего доброго, присочинять к ним новомодные украшения. Это величайшее оскорбление, какое ты можешь нанести искусству.
Выбирая пьесы для работы, советуйся со старшими; ты этим сбережешь себе много времени.
Постепенно знакомься с сочинениями известных композиторов.
Не обольщайся успехом, который часто завоевывают так называемые большие виртуозы.
Одобрение художников пусть будет для тебя ценнее признания целой толпы.
Все модное выходит из моды; если ты будешь гнаться за модой, то, состарившись, будешь никому не внушающим уважения франтом.
Много играть в обществе скорее вредно, чем полезно.
Но никогда не упускай возможности участвовать в совместной игре в дуэтах, трио и т. п. Это сделает твою игру полной жизни, осмысленной. Чаще аккомпанируй певцам.
Если бы все хотели играть первую скрипку, нельзя было бы составить оркестра. Уважай поэтому каждого музыканта на его месте.
Люби свой инструмент, но в своем тщеславии не считай его высшим и единственным. Помни, что существуют другие и столь же прекрасные. Помни и о существовании певцов; не забудь, что самое высокое в музыке находит свое выражение в хоре и оркестре.
Когда подрастешь, общайся больше с партитурами, чем с виртуозами.
Играй усердно фуги больших мастеров, особенно И. С. Баха. «Хорошо темперированный клавир» должен быть твоим хлебом насущным. Тогда ты безусловно станешь основательным музыкантом.
Ищи среди своих товарищей таких, которые знают больше, чем ты.
У певцов и певиц можно многому научиться, но и не во всем доверяй им.
Пой усердно в хоре, особенно средние голоса. Это сделает из тебя хорошего музыканта.
Но что, значит, быть музыкальным? Ты не музыкален, если, боязливо уставившись глазами в ноты, с трудом доигрываешь свою пьесу; ты не музыкален, если в случае, когда кто-нибудь нечаянно перевернет тебе сразу две страницы, — остановишься и не сможешь продолжать. Но ты музыкант, если в новой пьесе приблизительно догадываешься, что будет дальше, а в знакомой уже знаешь это наизусть, — словом, когда музыка у тебя не только в пальцах, но и в голове, и в сердце.
Но как стать музыкальным? Милое дитя, главное острый слух, быстрая восприимчивость — дается, как и все, свыше. Но способности можно развивать и совершенствовать. Ты не станешь музыкальным, если, отшельнически уединяясь, целыми днями будешь заниматься техническими упражнениями; ты приблизишься к цели, если будешь поддерживать живое, многостороннее общение с музыкантами, и, в частности, если будешь постоянно иметь дело с хором и оркестром.
Изучай с юных лет пределы и свойства человеческого голоса в его четырех видах; особенно прислушивайся к голосам в хоре; выясни, в каких регистрах они обладают наибольшей силой, в каких им доступны выражения мягкости и нежности.
Прислушайся внимательно ко всем народным песням; это целая сокровищница прекраснейших мелодий, они откроют тебе глаза на характер различных народов.
Как можно раньше примечай звук и характер различных инструментов, старайся запечатлеть в своем слухе их своеобразную звуковую окраску.
Никогда не упускай случая послушать хорошую оперу.
Не суди о сочинении, прослушав его один раз: то, что тебе понравится в первый момент, не всегда самое лучшее. Мастера требуют глубокого изучения. Многое станет тебе ясным лишь в зрелом возрасте.
Кто-то утверждал, что хороший музыкант должен уметь представить себе впервые услышанное даже сложное оркестровое произведение в виде партитуры. Это высшее совершенство, какое себе можно представить.
Назначение юности заключается в том, чтобы расцепить старое время, которое еще тысячью звеньев держится за прошлое столетие. Одной рукой молодёжь разъединяет цепь, другой указывает на будущее, где она станет господствовать в новом царстве, которое, как рай Магомета, обвито чудными алмазными нитями и хранит в своих недрах чуждые, невиданные ещё вещи, о которых нам уже сообщал Бетховен, и повторил светлый юноша Шуберт своим детским, умным, сказочным языком...[2]
...я берусь в течение трёх лет сделать из Вашего сына Роберта, при его таланте и фантазии, одного из величайших современных пианистов, который будет играть воодушевлённее и теплее, чем Мошелес, и великолепнее, чем Гуммель.[3]
— Фридрих Вик, из письма матери Роберта Шумана от 9 августа 1830 года
В этот вечер Клара Шуман исполняла фортепьянный квартет своего мужа, его «Крейслериану» и некоторые другие вещи. На нас, слушателей, она произвела сильное впечатление, хотя к тому времени мы уже начали привыкать к виртуозным пианисткам. <...> Весь вечер Шуман был по-всегдашнему молчалив и угрюм. Он очень мало разговаривал, на вопросы графов Виельгорских и самого́ хозяина А.Ф.Львова он лишь тихо что-то промычал в ответ. Со знаменитым скрипачом Моликом, только за несколько дней до того приехавшим в Петербург, у него завязалось, правда, нечто вроде разговора, но почти шёпотом и безо всякого оживления. Шуман всё больше сидел в углу, около фортепьяно (в середине зала стояли пюпитры для исполнявшегося в тот день октета Мендельсона); он сидел, нагнувши голову, волосы у него свесились на лицо; выражение было сурово-задумчивым, губы будто насвистывают. С Шуманом, каким я видел его в тот вечер, совершенно сходен лепной медальон в натуральную величину скульптора Дондорфа. Клара Шуман была немного поразговорчивее и отвечала за мужа. В игре на фортепьяно она показала себя большой артисткой, с мужской энергией и женским инстинктом в понимании и исполнении, хотя ей всего 25-26 лет. Но едва ли можно назвать её женщиной грациозной и симпатичной. По-французски они оба говорят с немецким акцентом, по-немецки — как истинные лейпцигцы.[3]
Я уже говорил об общем направлении вкуса Балакирева и друзей, очевидно, бывших под его безграничным влиянием. Прибавлю к этому, что мелодическое творчество, под влиянием сочинений Шумана, было в то время в немилости.
С особенным рвением Шуман изучал Баха, которому так же благоговейно поклонялся, как и Жан Полю. Гений Шуберта возбудил в нем чувство самого горячего восторга, он со страстным увлечением разыгрывал все его вещи и под влиянием его творений написал несколько полонезов, песни на слова Кернера, вариации и наконец квартет для фортепиано со струнными инструментами. Преждевременная смерть этого великого композитора повергла Шумана в неподдельное горе; он возымел желание почтить его память исполнением его трио (B-dur). Сам Шуман взялся за фортепианную партию...[2]
— Мария Давыдова, «Роберт Шуман. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1893
...он увидал, что жизнь в Вене не может принести пользы ни ему, ни его газете, и решил сократить своё пребывание в ней. Сам город произвел на него приятное впечатление своей живописностью и приветливостью обитателей; Шуман, конечно, не забыл посетить места упокоения своих любимых композиторов, Бетховена и Шуберта, и на могиле первого нашел стальное перо, которое взял себе на память и хранил как святыню, видя в этом предзнаменование для своей деятельности. Он разыскал родственников Шуберта и в бумагах, оставшихся после композитора, нашел целую симфонию, которую тотчас же переслал Мендельсону. Она была исполнена в Гевандхаузе в декабре 1839 года, и Шуман пишет о ней Бекеру: «Сегодня я слышал на репетиции отрывки симфонии Шуберта; в ней воплотились все идеалы моей жизни: это величайшее из всего, что написано в инструментальной музыке после Бетховена».[2]
— Мария Давыдова, «Роберт Шуман. Его жизнь и музыкальная деятельность», 1893
...Но зато у Шумана и Брамса была одна целая жена на двоих. Или это я ослышался? [4]
↑Дэниел Хоуп «Когда можно аплодировать?» = Wann Darf Ich Klatschen? / В. Седельник. — М., Владимир: АСТ; Астрель; ВКТ, 2010. — С. 67. — 320 с. — ISBN 978-5-17-068478-6
↑ 123Давыдова М. А., Роберт Шуман. Его жизнь и музыкальная деятельность. — М.: «Директ-Медиа», 2014 г.
↑ 12«Если бы Шуман вёл дневник», Будапешт, типография Франклин, 1966 год, стр.46 и 154-155
↑Юрий Ханон, «Тусклые беседы» (цикл статей, еженедельная страница музыкальной критики), газета «Сегодня», СПб, апрель-октябрь 1993 г.
Статья в Википедии
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе