Абстрактное искусство сегодня также создаёт простейшие или более или менее простые художественные организмы, дальнейшее развитие которых нынешний художник может предполагать лишь в самых неопределённых чертах и которые его привлекают, возбуждают и одновременно успокаивают при взгляде на открывающуюся перспективу.
Бывали художники, прогрессировавшие в своём движении, бывали такие, которые многократно и существенно меняли свой стиль. Но не было такого, который бы отошёл настолько сам от себя, что два периода его творчества — ранний и поздний — кажутся чем-то лежащим совершенно уже в разных плоскостях, как бы разными искусствами, уже не говоря о том, что трудно незнающему отнести их к деятельности одного человека.[1]:2
В идеальной форме нет совершенства, задача художника, для написания городского пейзажа, найти то совершенство, которое содержит идеальная архитектура строения.
В настоящем общественном строе художники должны управлять народами, художники и мудрецы, потому что они — цвет и глава человечества. Это — естественная и необходимая иерархия. Равенство — это абсурд, нелепость и ужасная вещь. Ведь если все равны, то нет ни контрастов, ни различий, всё однотипно, однотонно. Ведь это — идеал примитивного социализма, когда всё материализуется и все качественные различия становятся только количественными.» [2]:178
В наше время есть много художников, которые делают кое-что, потому что это ново, они видят свою ценность и своё оправдание в этой новизне, они обманывают себя, новинка редко основа, это имеет отношение к одной вещи только, создание предмета лучше от его свойственной природы.
В своём искусстве надо быть и хорошим ремесленником, нужно смолоду выработать собственный творческий метод, качество твоей живописи определяет, художник ты или нет, следует пользоваться обыкновенным, грубым материалом.
Вполне понятно, что при раздражении чувственного аппарата нервной системы живописец будет писать женщину, будет создавать её образ, если не сможет удовлетвориться натурою, голодный мечтает об хороших обедах или хлебе насущном, художник эту мечту изображает и как бы удовлетворяет себя.
Всё в природе, растение, листья, травинки должны быть субъектами бесконечной и плодотворной медитации для художника, облака, плывущие по небу, имеют вид, и форма даёт ему радость, помогает ему думать.
Для художника каждое прикосновение кисти к холсту, целая жизненная драма. (Сальвадор Дали)
Для художника-творца нет ничего сложнее, чем нарисовать розу, ведь сначала ему нужно забыть обо всех розах, нарисованных раньше. (Анри Матисс)
До этой поры всегда художник шёл вслед за вещью, так и новый футуризм идёт за машиной современного бега. (Казимир Малевич)
Достоинство художника заключается в его обязанности по поддержанию пробудить чувство удивления в мире, в этом долгом бдении он часто меняет свои методы стимуляции, но в этом долгом бдении он и сам борется против непрерывной тенденции спать. (Марк Шагал)
Если вы испытываете недостаток в том чувстве, вы не художник и никогда не станете художником, и это пустая трата времени, чтобы развлечь возможность, это ремесло, приобретённое посредством исследования, наблюдения, и практики, может улучшиться благодаря непрерывной работе, но инстинкт искусства является врождённым. (Вильям Бугро)
Есть абстрактное искусство, которое всегда производит весьма печальное впечатление, ещё грустнее выглядит сам художник-абстракционист, от любителя абстрактного искусства веет уже какой-то настоящей вселенской скорбью, но есть и ещё более мрачное и зловещее занятие, быть критиком и экспертом абстрактной живописи. (Сальвадор Дали)
Живопись это занятие для слепцов, художник рисует не то, что видит, а то, что чувствует. (Пабло Пикассо)
Живопись, как и всякое искусство, имеет свою технику и свои рабочие приёмы, но верность тона и удачное сочетание эффектов зависят исключительно от выбора художника. (Поль Сезанн)
Здесь и маститый Шишкин с его сухим и мертвенным письмом. Глаз этого художника рабски понимал природу, точно чечевица светописного прибора, рабски и верно. Он воссоздавал природу, как бездушный молчаливый раб, отказываясь от живописного вмешательства и волевого приказа.[3]
Значительность художника измеряется количеством новых знаков, которые он введёт в пластический язык. (Анри Матисс)
Зрение это не есть главное для художника, моя дорогая. У тебя есть познание Казимира Малевича? Имеется такая штука как за-зрение. Говоря о художниках, он называл их «Магелланами невидимых сфер». Художественный образ, повторяет он и раз и два, имеет зарождение не на сетчатке глаза, но в непознанных сферах вашего «эго». Он брал ее пятку в свою ладонь, и пятка немедленно переносилась на плотную, почти ненашенскую бумагу. Он пальцами шел по изгибам ее уха, и этот филигранный орган тела воплощался в загадочной игре пера. Коленка с ее внутренней пещеркой при сгибе восхищала его экстазно и воплощалась в штрихах с некоторыми мазками акварели.[4]
И даже изображая, персонажи такими, каковы они есть, художник, обладающий темпераментом живописца, может доставить своей живописью бесконечное удовольствие.
И когда художник пишет, насаждает живопись, а грядой ему служит предмет, то он должен так посеять живопись, чтобы предмет затерялся, ибо из него вырастает видимая живописцем живопись.
И только трусливое сознание, и скудность творческих сил в художнике поддаются обману и устанавливают своё искусство на формах натуры, боясь лишиться фундамента, на котором основал своё искусство дикарь и академия.
И что, по правде, дают нам наши представления и понятия? Одну враждебную погоню за неуловимою истиной. Разве самое твёрдое астрономическое понятие о неизменности лунного диаметра может заставить меня не видать, что луна разрослась на востоке? Разве философия, убеждая меня, что мир только зло, или только добро, или ни то ни другое, властна заставить меня не содрогаться от прикосновения безвредного, но гадкого насекомого или пресмыкающегося или не слыхать этих зовущих звуков и этого нежного аромата? Кто жаждет истины, ищи её у художников.
Иногда довольно прихоти какого-нибудь богатого и влиятельного человека, чтобы составить имя художнику, но эта прихоть часто рождается оттого, что её подготавливают исподволь, изо дня в день.
Искусство живописи, которое лучше назвать искусством подобия, может выразить в красках идею, вмещающую в себя только образы, которые предлагает видимый мир, интуиция подсказывает художнику, как расположить их, чтобы выразить тайну.
Итак, если мы приписываем художнику качества медиума, мы должны отказать ему в полной осознанности, в эстетическом плане, того, что он делает или того, почему он это делает, все его решения по поводу исполнения произведения остаются в области интуиции и не могут быть переведены в самоанализ.
Каждый предмет имеет совершенно определённую форму, цвет и чёткий контур, цель художника их распознать. (Поль Гоген)
Каждый ребёнок художник, трудность в том, чтобы остаться художником, выйдя из детского возраста. (Пабло Пикассо)
Когда художник стремится предстать перед публикой обнажённым, то, в конечном счёте, рассказывает лишь об условном персонаже, к тому же им не являясь, это романтизм с его исповедями, слезами, агониями, а по существу упражнения комедианта! (Огюст Ренуар)
Конечно, кое-кто из известных художников нас не признаёт, но разве не следовало ожидать этого разногласия, когда мы вторглись в самую гущу схватки, чтобы водрузить здесь наше скромное знамя? (Камиль Писсарро)
Конечно, художник хочет возвыситься интеллектуально как можно выше, но человек должен оставаться в тени, удовольствие должно быть найдено в работе. (Поль Сезанн)
Конечно, я жалею о сделанных вручную тарелках, о мебели деревенского столяра, и времени, когда каждый рабочий мог дать волю воображению и отметить своей индивидуальностью любой предмет домашнего обихода, сегодня, чтобы иметь такое удовольствие, надо быть художником и подписываться, чего я терпеть не могу делать. (Огюст Ренуар)
Кто видит человеческое лицо правильно: фотограф, зеркало или художник? (Пабло Пикассо)
Кто хочет узнать обо мне как о художнике, должен внимательно изучать мои картины и пытаться узнать из них, кто я такой и что я хотел. (Густав Климт)
Мне всегда кажется, что поэзия есть нечто более страшное, нежели живопись, хотя последняя, занятие и более грязное, и более скучное, но поскольку художник ничего не говорит и молчит, я всё-таки предпочитаю живопись. (Винсент ван Гог)
Мне кажется, что свободный художник настолько же ограничен окружающею его природою, насколько природа ограничена своими вечными, неизменными законами. А попробуй этот свободный творец на волос отступить от вечной красавицы природы, он делается богоотступником, нравственным уродом, подобным Корнелиусу и Бруни. Я не говорю о дагеротипном подражании природе. Тогда бы не было искусства, не было бы творчества, не было бы истинных художников, а были бы только портретисты вроде Зарянка.
Великий Брюллов черты одной не позволял себе провести без модели, а ему, как исполненному силою творчества, казалось бы это позволительным. Но он, как пламенный поэт и глубокий мудрец-сердцеведец, облекал свои выспренные светлые фантазии в формы непорочной вечной истины. И потому-то его идеалы, полные красоты и жизни, кажутся нам такими милыми, такими близкими, родными. — Дневник. 12 июля 1857 г.
Может быть, проще убедить кое-кого из торговцев и любителей объединиться для покупки картин импрессионистов, чем объединить самих художников и уговорить их делить выручку от продажи картин? (Винсент ван Гог)
Мы работаем не для критиков, не для торговцев и даже не для любителей вообще, а для полдюжины художников, которые могут оценить наши усилия, потому что пишут сами. (Огюст Ренуар)
Мы смотрели на него с уважением и восхищением, для нас он был великим художником и рисовальщиком. (Рауль Дюфи)
Натура всегда начинает с того, что сопротивляется художнику, но тот, кто берётся за дело всерьёз, не даст этому сопротивлению сбить его с пути, напротив, оно лишь побуждает его бороться за победу, в сущности, природа и настоящий художник едины. (Винсент ван Гог)
Натура не является законом для нового художника, наоборот, законы натуры он растворяет в своей системе, создавая свою действительность. (Казимир Малевич)
Начинающего художника понимают лишь несколько человек, знаменитого ещё меньше. (Пабло Пикассо)
Некоторые художники изображают Солнце жёлтым пятном, другие же превращают жёлтое пятно в Солнце. (Пабло Пикассо)
Но я не придаю никакого значения моему личному успеху, процветанию, мне важно лишь, чтобы смелые начинания импрессионистов не оказались недолговечными, чтобы у художников были кров и хлеб насущный, и я считаю, преступлением есть этот хлеб в одиночку, когда на ту же сумму могут прожить двое. (Винсент ван Гог)
О, наивный художник и учёный, как легко вас запутать, но выпутать очень трудно! (Казимир Малевич)
Они рассуждали, что до сих пор художники передавали предмет только с трёх сторон, пользуясь трёхмерным измерением, тогда как мы знаем, что предмет имеет шесть, пять, десять сторон, и, чтобы полнее его передать, как в действительности он есть, необходимо изобразить все его стороны. (Казимир Малевич)
Писатель — это определённый строй души, это особая работа. Писатель — это, в сущности, художник. Я, в данном случае, выбираю материал — слово. Вот хотя не откажусь и от акварели. Есть люди, которые рождаются с этим ощущением, но потом ему изменяют. Таких людей мы знаем и среди литераторов, и среди художников. Вот я в классе учился с такими, в школе они писали стихи. А потом — вдруг! — пырк — пырк! — денег не хватило, платят мало. Это уже не то. Дело не в том, что плохой человек оказался. Но это не художник! Потому что оплата художнику — его произведения.[6]
— Юрий Коваль, «Что мне нравится в чёрных лебедях», 1994
По тому, как художник выразил свою концепцию искусства, можно судить о возвышенности его ума и духа. (Поль Сезанн)
Посмотрите сами, на что художники дерзают сегодня и сравните с робостью, царившей десять лет назад. (Поль Гоген)
Произведение в большей своей степени есть показатель всего настроения художника, и представляет собою ту или иную раздражённость неудовлетворённости в произведении, многие картины художников называем эротическими, переходящими в порнографию, где мы видим извращение чувственных удовлетворений. (Казимир Малевич)
Произведение искусства для того, кто умеет видеть, это зеркало, в котором отражается состояние души художника. (Поль Гоген)
Работая непосредственно с натуры, художник начинает ограничивать себя передачей действительности, перестаёт компоновать и скоро впадает в монотонность. (Огюст Ренуар)
Художники порой бедно одеваются и склонны спать допоздна.
Artists sometimes dress funny and tend to stay up late.
С другой стороны, художник может многое сделать в области цветового конструирования, которое так мало изучено и так темно, и вряд ли восходит дальше, чем до начала импрессионизма.
Слишком уж много кругом шума, можно подумать, что картины делаются, как биржевые цены, в сутолоке стремления к наживе и что художники нуждаются в чужом уме и идеях соседа, чтобы что-нибудь создать, точно так же как дельцы нуждаются в чужих капиталах, чтобы заработать деньги.
Также и зритель, которого ведёт художник, приобретает всё большее знание абстрактного языка и, в конце концов, овладевает им. (Василий Кандинский)
Таким образом, все законы, установленные оптикой, основанной на физическом восприятии глазной системой явлений, могут, конечно, быть введены в знание художника, но пользоваться этими знаниями в своих творческих работах ему не придётся, эти знания для него будут абстрактны. (Казимир Малевич)
Только тогда, когда он уже не знает, что он делает, вынуждает художника делать хорошие вещи. (Эдгар Дега)
Футуристы выдвигают как главное динамику живописной пластики, но, не уничтожив предметность, достигают только динамики вещей, поэтому футуристические и все картины прошлых художников могут быть сведены из 20-ти красок к одной, не потеряв своего впечатления. (Казимир Малевич)
Художник выполняет акт творения не в одиночку, так как зритель устанавливает контакт между произведением и внешним миром, дешифруя и интерпретируя его глубинные качества, и этим добавляет свой вклад в процесс творения, этот вклад ещё более очевиден, когда потомки произносят свой окончательный вердикт и реабилитируют забытых художников.
Художник должен быть самим собою,― другого пути к истинному художеству нет. Вы возразите: «но моё «сам» не нравится мне, мне противно мое нутро,― зачем же я буду его выворачивать перед всеми?» Но выбора здесь нет. Хочешь быть художником, ― будь самим собою; не хочешь быть самим собою, ― не будешь художником. И если вы истинный художник, вы нутра своего, все равно, не сможете скрыть «В твоих писаниях, ― говорит Уолт Уитмен, ― не может быть ни единой черты, которой не было бы в тебе самом. Если ты зол или пошл, это не укроется ни от кого. Если ты любишь, чтоб во время обеда за стулом у тебя стоял лакей, это скажется в твоих писаниях. Если ты брюзга или завистник или низменно смотришь на женщину, это скажется даже в твоих умолчаниях, даже в том, чего ты не напишешь». Вы не хотите, чтоб в вашем творчестве отразилась ваша привычка к услугам лакея, ваше тайно-презрительное и тайно-похотливое отношение к женщине? Отучите себя от услуг лакея. Перестройте свое отношение к женщине.[8]
— Викентий Вересаев, «Что нужно для того, чтобы быть писателем?», 1921
Художник должен любить жизнь и доказывать нам, что она прекрасна. — Le Jardin d’Épicure, 1895
L’artiste doit aimer la vie et nous montrer qu’elle est belle.
Художник обладает двумя вещами: глазами и интеллектом, которые должны взаимно помогать друг другу, нужно содействовать их обоюдному развитию, упражняя глаз путём наблюдения природы, интеллект путём логики ощущений, создающей выразительные средства.
Художник освободился от всех идей, образов и представлений и проистекающих от них предметов, такова философия супрематизма, выводящая искусство к самому себе.
Художник только воспринимает, его ум это регистрирующий аппарат, прекрасный, хрупкий, сложный аппарат, особенно по сравнению с другими, но если художник начинает вмешиваться, если он, такой ничтожный, осмеливается сознательно переделывать то, что он должен передать, он вносит в это свою незначительность, и снижает свою работу.
Художник выражает не себя и свойственный ему мир чёрной массы и пустоты, отображая мир окружающий его, мир предметов, как живых, так и мёртвых, но, отобразив всякий из них, отображает мёртвое. — Пятый листурт из текста опубликованной в виде семи отрывистых предложений, правопольной стороны заметки "Теория беспредметизма", 2010 год.
Художник творит сам. Его «я», а не что-либо иное в нем, выбирает цель и стратегию творчества. Художник ничем не отличается в этом смысле от сапожника, пирожника и т. д. Но его материал — не кожа для сапог и не мука для пирогов, не дающие ему сделать идеальные сапоги или идеальный торт, на что сетует, например, Тютчев: «Мысль изреченная есть ложь». Материал художественного творчества — язык, цвет, форма, звук, — обладают внутренней просветленностью и собственной судьбой. Они понятны и просвечены смыслом изнутри еще до того, как стали материалом для некоторого определённого творения.[9]
— Борис Гройс, «Поэзия, культура и смерть в городе Москва», 1980
Художник это человек, который пишет то, что можно продать, а хороший художник продаёт то, что пишет.
Художники были чиновниками, ведущими опись имущества натуры, любителями коллекций зоологии, ботаники, археологии, ближе к нам молодёжь занялась порнографией и превратила живопись в похотливый хлам.
Художники тех завидных времён, конечно, имели свои недостатки, к счастью для себя, но теперь, созерцая их произведения, сохранившие в течение веков столько свежести, мы находим в них лишь достоинства.
Частично этим объясняется возникновение нашей симпатии, нашего понимания, нашего внутреннего сродства с примитивами, эти чистые художники так же, как и мы, стремились передавать в своих произведениях только внутренне-существенное, причём сам собою произошёл отказ от внешней случайности. (Василий Кандинский)
Чтобы писать свет, художник обращается к краскам, цветок, женщина, бабочка, простые происшествия великой драмы цвета и света. (Рауль Дюфи)
Чтобы покончить с тем, что называли открытиями импрессионистов, надо сказать, что всё это уже давно было известно, и если старики этим не занимались, то потому, что все великие художники отказывались от эффектов, передавая природу, более простой, они делали её более величественной. (Огюст Ренуар)
Эмоциональное начало в человеке, в особенности его способность к воображению, порождает такие его качества, как эмпатия ― сочувствие, сопереживание. Это свойственно всем людям, но особенно важно для художника. В современной западной культуре и психологии эта способность, обозначаемая как эмпатия, также понимается как пассивно-созерцательное отношение к состояниям и переживаниям другого человека. <...> Но этот процесс не должен все же приводить к полной идентификации с объектом, как считают некоторые исследователи, так как в этом случае художник может разрушить себя как личность и даже погибнуть, уподобясь Дориану Грею («Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда), Френхофферу («Неведомый шедевр» Оноре де Бальзака), Черткову («Портрет» Николая Гоголя) или Клоду («Творчество» Эмиля Золя).[10]
Эта невозможность и бесполезность в искусстве бесцельно копировать предмет, это стремление извлечь из предмета выразительное, являются исходными пунктами, от которых начинается дальнейший путь художника, от литературной окраски предмета к чисто художественным или живописным целям.
Я извращенец, вуайерист, но для художника это совершенно нормально. (Сальвадор Дали)
Я люблю выходить вечером и слушать, как красивый человек говорит мне насколько красивая я, или насколько я большой художник. (Тамара Лемпицка)
Я полагаю, что для художника нет ничего труднее, чем писать розу, но создать свою розу он может, лишь забыв обо всех розах, написанных до него. (Анри Матисс)
Я по-прежнему считаю, что в области фигурной живописи может появиться много новых художников, и чем дольше я над всем этим раздумываю, тем более нахожу желательным, чтобы в такое трудное время, как наше, художники видели спасение в глубокой преданности высокому искусству. (Винсент ван Гог)
Я преуспел, как ни один живописец при жизни, отовсюду сыплются почести, художники хвалят мои работы, стольким людям моё положение должно казаться завидным, и я не могу приобрести ни одного настоящего друга! (Огюст Ренуар)
Я считаю, что мало выиграю от обмена мнениями с другими художниками, связанными как с идеологией искусства или техническими методами. (Ив Танги)
Я христианин и католик, но чтобы быть художником, ни того, ни другого не требуется. (Сальвадор Дали)
Я художник, который пишет изо дня в день, с утра до вечера, фигуры картины и пейзажи, реже портреты. (Густав Климт)
Я художник плохой: карандаш Повинуется мне неохотно. За рисунок мой денег не дашь, И не нужно, не нужно… Когда ж Я начну рисовать беззаботно, ― Всё выходит картина одна ― Безотрадная, грустно-смешная, Но для многих, для многих родная Посмотри: пред тобою она!
Редкий, мелкий сосновый лесок;
Вдоль дороги ― огромные пенья
Старых сосен (остатки именья
Благородных господ) и песок,
Выводящий меня из терпенья.
Попадаешь в него, будто в плен: Враг, летающий желтою тучей,
Враг опасный, коварный, зыбучий,
Засосет до колен, до колен…[11].
