Рося́нка, под которой чаще всего имеется в виду вид рося́нка круглоли́стная (лат.Drósera rotundifólia) — одно из самых известных насекомоядных травянистых растений, имеющее характерный узнаваемый вид. Железистые волоски округлых листьев росянки усеяны красивыми капельками «росы», хотя на самом деле это — липкая жидкость, предназначенная для улавливания и переваривания насекомых.
В России росянка известна под многими народными названиями: царёвы очи, божья роса и солнечная роса, росичка, росички, росица, любимая трава. Листья росянки распростёрты по поверхности почвы, они с длинными черешками, собраны в прикорневую розетку. Листовые пластинки округлые, в диаметре до 2 см, ширина чуть превышает длину. Листья сверху и по краям усажены красноватыми железистыми волосками в виде головок на длинных стебельках, которые достигают в длину 4—5 мм. Волоски выделяют клейкую жидкость в виде блестящих капель. Они чувствительны к раздражению, и когда насекомое попадает на лист, изгибаются и захватывают его. Цветки у росянки невзрачные.
Листья её покрыты красноватыми волосками, на конце которых выступает капелька клейкой жидкости, благодаря чему весь лист кажется усеянным блестящими алмазами. Первый раз я заметил этот цветок утром и думал, что это роса сверкает в солнечных лучах...
...вліянія металловъ, хины и также живыхъ организмовъ или ихъ частей, могутъ дѣйствовать и на растенія — дрозеру (росянку), которой волоски одарены нѣкоторою способностью движенія <...>. Вліянія эти могутъ даже, будто-бы, передаваться на разстояніи по нѣкоторымъ проводникамъ.[1]
Въ то время онъ <Дарвин> производилъ опыты надъ кормленіемъ росянки мясомъ, — опыты <...>. Разговорившись объ этомъ, онъ повелъ меня въ оранжерею, чтобъ я могъ быть свидѣтелемъ, что онъ „кажется не ошибается въ своихъ выводахъ“.[2]
— Михаил Мензбир, «Чарльз Дарвин и современное состояние эволюционного учения», 1882
Занявшись опытами над росянкой (насекомоядное растение), он <Дарвин> бросил их на время, заинтересовавшись перекрестным опылением: «Росянки пошли к черту, пока я не закончу и не издам книгу (о перекрестном опылении), а там я снова вернусь к моим милым росянкам и буду просить прощения у этих маленьких существ за то, что мог хоть на минуту послать их к черту…»
...факт <насекомоядности растений> был установлен и доказан Дарвином; причем объяснилось значение целого ряда приспособлений — каковы захлопывающиеся листья мухоловки, пузырьки Utricularia, железистые волоски росянки и прочие — известных уже давно, но остававшихся загадочными до Дарвина.
Росянка ждет, как вор, своей добычи,
При помощи уродливых желёзок
И красных волосков, так липко-клейких,
Улавливает мух, их убивает,
Удавливает медленным сжиманьем...[3]
— Росянка ты, росянка! Тысяча листочков на тебе, на каждом листочке капелька росы, в каждую росинку посмотрелось солнышко, силу тебе дало, силу великую.[5]
...росянка или росичка (Drosera), два вида которой, а именно D. rotundifolia и D. longifolia, довольно распространены в наших болотистых местах. Листья их снабжены отгибами, несущими на краях и на поверхности длинные головчатые волоски; когда насекомое садится на такой лист, волоски загибаются внутрь, высачивают обильный сок и обхватывают насекомое...[6]
Прочь из ловилища, скрытого ловко,
Приторно-липкого, как мухоловка.[7]
— Даниил Андреев, «Так, порываясь из крепких лап...» (из цикла «У демонов возмездия»), 1955
Пусть сечет, бьёт дождик, но и росянка и мухоловка ни одной ворсинкой, ни одной щетинкой не поведут. Но как оживают оба растения, когда в спокойный час поднесёшь кусочек мяса![8]
В таких случаях они проявляют свой характер по-разному: медленно, не спеша пригибаются ворсинки росянки к мясу. <...> А росянку соломинкой не обманешь.[8]
То чувство самохранения, которое у животных является разнообразными, неукротимыми движениями, то наступательными, то оборонительными, — у растений является только движением уступательным. Одним мухоловкам[9] дано такое устроение листьев, что, сжимаясь от мухи, на них севшей, сами ее сдавливают и тем отплачивают за безоружных собратий.[10]
Если вѣрить наблюденіямъ Циглера (въ Женевѣ), то вліянія металловъ, хины и также живыхъ организмовъ или ихъ частей, могутъ дѣйствовать и на растенія — дрозеру (росянку), которой волоски одарены нѣкоторою способностью движенія и которая занимаетъ, какъ извѣстно, видное мѣсто въ наблюденіяхъ Дарвина надъ насѣкомоядными растеніями. Вліянія эти могутъ даже, будто-бы, передаваться на разстояніи по нѣкоторымъ проводникамъ.[1]
Одна только эстетическая наклонность сохранилась у Дарвина до конца жизни: любовь к природе. <...> Ростки, над которыми он производил опыт, были «бесстыдными плутишками», которые во что бы то ни стало желают поступать по-своему, часто наперекор ожиданиям экспериментатора. Занявшись опытами над росянкой (насекомоядное растение), он бросил их на время, заинтересовавшись перекрестным опылением: «Росянки пошли к черту, пока я не закончу и не издам книгу (о перекрестном опылении), а там я снова вернусь к моим милым росянкам и буду просить прощения у этих маленьких существ за то, что мог хоть на минуту послать их к черту…» Это одушевление природы скрашивало для него самую скучную и кропотливую работу.
Далее, к области ботаники относятся «Насекомоядные растения» (1875). В публике эта работа наделала больше шума, чем все остальные ботанические исследования Дарвина; да оно и понятно: представление о хищности и плотоядности как-то не вяжется с нашими представлениями о растении. Тем не менее этот поразительный факт был установлен и доказан Дарвином; причем объяснилось значение целого ряда приспособлений — каковы захлопывающиеся листья мухоловки, пузырьки Utricularia, железистые волоски росянки и прочие — известных уже давно, но остававшихся загадочными до Дарвина.
Мухоловка растет дико на болотах Каролины, но, кроме ее, есть несколько растений, свойственных и нашим климатам, которые принадлежат также к числу мясоядных. Такова росянка или росичка (Drosera), два вида которой, а именно D. rotundifolia и D. longifolia, довольно распространены в наших болотистых местах. Листья их снабжены отгибами, несущими на краях и на поверхности длинные головчатые волоски; когда насекомое садится на такой лист, волоски загибаются внутрь, высачивают обильный сок и обхватывают насекомое, которое скоро тонет в этом соке, растворяется в нем и всасывается.[6]
Необычный пример функции поглощения веществ ― это ловля насекомых и других мелких организмов. Венерина мухоловка умеет ловить мух, которые неосторожно сели на лист. Часть листа при этом быстро захлопывается, лист выделяет пищеварительных сок, а затем поглощает питательные вещества, которые содержались в насекомом. Похоже ведет себя росянка.[11]
— Владимир Чуб, «Что изучает наука ботаника?», 1998
Росянка в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]
Другое растение так сильно заинтересовало меня, что я спешился для того, чтобы лучше рассмотреть его. К великому моему удовольствию, оно оказалось старым домашним знакомым из вида Drosera, близко напоминая нашу собственную росянку (Drosera anglia). Стебель цветка никогда не поднимается у неё выше чем на 2 или 3 дюйма <5 — 7,5 см>. Листья её покрыты красноватыми волосками, на конце которых выступает капелька клейкой жидкости, благодаря чему весь лист кажется усеянным блестящими алмазами. Первый раз я заметил этот цветок утром и думал, что это роса сверкает в солнечных лучах, но так как блеск не пропадал и в самую жару, то я исследовал причину этого и увидел, что концы волосков выделяют прозрачную жидкость.
Но всего болѣе поражалъ его <Дарвина> тонъ, когда онъ говорилъ о собственныхъ изслѣдованіяхъ: это не былъ тонъ авторитета, законодателя научной мысли, который не можетъ не сознавать, что каждое его слово ловится на-лету, — это былъ тонъ человѣка, который скромно, почти робко; какъ бы постоянно оправдываясь, отстаиваетъ свою идею, добросовѣстно взвѣшиваетъ самыя мелкія возраженія, являющіяся далеко не изъ авторитетныхъ источниковъ. Въ то время онъ производилъ опыты надъ кормленіемъ росянки мясомъ, — опыты, вызванные сдѣланными ему возраженіями, что онъ не доказалъ экспериментальнымъ путемъ пользы этого процесса для растеній. Разговорившись объ этомъ, онъ повелъ меня въ оранжерею, чтобъ я могъ быть свидѣтелемъ, что онъ „кажется не ошибается въ своихъ выводахъ“.[2]
— Михаил Мензбир, «Чарльз Дарвин и современное состояние эволюционного учения», 1882
— Юрий Анненков(Б. Темирязев), «Повесть о пустяках», 1934
Росянка в беллетристике и художественной прозе[править]
— Ах, это любопытно! — проговорил, не поморщившись, Кроули. — Я чувствую, словно тесная перчатка сжимает мне руку… Однако немного больно… Сильнее… Дьявольщина, моя рука немеет!..
— Ради Бога, довольно, прошу вас, — заметил я, беспокоясь.
— Постойте, друг мой, еще немного терпения; докончим свой физиологический опыт. Когда будет время, я попрошу вас ударом сабли перерубить этот проклятый лист… Однако странно: меня жжет, как бы горчичник… Сильней и сильней!.. Мне кажется, что миллион горячих булавок воткнули в мою кожу… Довольно!.. Ой, ой!.. Рубите!..
Я взмахнул саблей. Через секунду лист упал. Рука оказалась вспухшею, посиневшею. Ее жилы натянулись, как струны… Из тонких жилок растения сочилась красноватая жидкость, похожая на сок известного плотоядного растения наших стран росянки (Drosera rotundifolia).
Тем временем шла по лесу старая старушка и собирала травы. Старушка была суха как сухая хворостина, лицом темна словно гриб, растущий под пеньком, и так сгорбилась от дряхлой старости, что и головы поднять от земли не могла. Старушка стучала посохом, который помогал её немощным ногам, а когда встречала какую-нибудь травку, то говорила ей сухим, тихим голосом:
— Росянка ты, росянка! Тысяча листочков на тебе, на каждом листочке капелька росы, в каждую росинку посмотрелось солнышко, силу тебе дало, силу великую. Хороша ты от глазной боли, хороша для молодых и старых, иди в корзинку![5]
Может быть, это неизвестное насекомоядное растение, близкая родня венериной мухоловки и росянки? Пусть сечет, бьет дождик, но и росянка и мухоловка ни одной ворсинкой, ни одной щетинкой не поведут. Но как оживают оба растения, когда в спокойный час поднесешь кусочек мяса! Им надо поймать, переварить эту пищу. В таких случаях они проявляют свой характер по-разному: медленно, не спеша пригибаются ворсинки росянки к мясу. А венерина мухоловка схватывает добычу энергично и порывисто. Можно обмануть мухоловку: дотронешься соломинкой до одной из ее щетинок, и сразу же лист растения захлопнется. Поймал! А росянку соломинкой не обманешь. Может быть, в затоне не растение, а животное, которое еще никем не описано? Разве во всех пещерах, дебрях нашей планеты побывали люди, разве по всем уголкам пещер шарил свет фонарей?[8]
И липкие исчадия Земли,
Ужасные растенья-полузвери,
В ленивых водах, медленно-текущих,
В затонах, где стоячая вода,
Вся полная сосудцев, пузырчатка, Капкан для водной мелочи животной,
Для жертвы открывает тонкий клапан,
Замкнет ее в тюремном пузырьке,
И уморит, и лакомится гнилью,
Росянка ждет, как вор, своей добычи,
При помощи уродливых желёзок
И красных волосков, так липко-клейких,
Улавливает мух, их убивает,
Удавливает медленным сжиманьем,
О, краб-цветок! — и сок из них сосёт,
Болотная причудливость, растенье,
Которое цветком не хочет быть,
И хоть имеет гроздь расцветов белых,
На гада больше хочет походить.[3]
Счастлив, кто не осязал никогда, Как вероломна эта вода.
Как пузырями дышит порода
В чёрных засасывалищах Морода. Чудом спасался я раза два, Чахлую ногу вырвав едва
Прочь из ловилища, скрытого ловко,
Приторно-липкого, как мухоловка.[7]
— Даниил Андреев, «Так, порываясь из крепких лап...» (из цикла «У демонов возмездия»), 1955
↑ 12Бутлеров, А. М. Статьи по медиумизму. С фототипическим портретом автора и Воспоминанием об А. М. Бутлерове Н. П. Вагнера. — СПб.: Издал А. Н. Аксаков; Тип. В. Демакова, 1889 г.
↑ 12Мензбир М. А. Чарльзъ Дарвинъ и современное состояніе эволюціоннаго ученія. — СПб.: Журнал «Русская Мысль», № 7, 1882 г.
↑ 12К. Д. Бальмонт. Белые зарницы. — СПб.: Издание М. В. Пирожкова, 1908 г. — С. 27.
↑ 12В. Хлебников. Творения. — М.: Советский писатель, 1986 г.
↑ 12Конопницкая М. История о гномах и о сиротке Марисе. — М.: Редакция журнала «Юная Россия», 1916.
↑ 12Бекетов А. Н.Новый энциклопедический словарь. — СПб.—Пг.: Изд-во Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон, 1911—1916. — Том 28: Нарушевич—Ньютон (1916), стлб. 48—49. Из статьи Насекомоядные растения.
↑ 12Д.Л.Андреев. Собрание сочинений. — М.: «Русский путь», 2006 г.
↑ 123В.Брагин. «В стране дремучих трав.». — М.: Детская литература, 2004 г.
↑Сие замечательное североамериканское растение называется по-латыни Dionaca muscipula. Весьма близкая к ней по сродству у нас росянка (drosera) также имеет раздражительные листья. (прим. автора)
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
