Орхиде́я, орхиде́и (лат.Orchidaceae) — экзотические растения из семейства орхи́дные, или ятры́шниковые, имеющие в обыденном сознании репутацию изысканных и красивоцветущих. Орхидеи относятся к крупнейшему и очень древнему семейству однодольных растений, возникшему ещё в позднемеловой период существования жизни на Земле.[комм. 1] Семейство названо по имени одной из распространённых европейских орхидей, ятрышника (его латинское название — орхис, лат.órchis), одно из народных имён которого — кукушкины слёзки.
Орхидеи чрезвычайно разнообразны по своим жизненным формам, а также — по размерам и окраске цветов. Тем не менее, в обыденном представлении слово «орхидея» связывается с неким легко представимым экзотическим цветком, изысканным, капризным и оригинальным по форме. Как правило, под внешним видом орхидеи представляют нечто, похожее на башмачок, фаленопсис или каттлею.
...развитие цветка орхидей не могло быть результатом естественного отбора: если бы ход дела зависел от него, то не могли бы существовать растения с таким устройством цветка, как орхидеи; они были бы вытеснены растениями, оплодотворение которых совершается способами более простыми и верными и у которых поэтому сила размножения несравненно могущественнее.[2]
— Николай Чернышевский, «Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь» (Предисловие к некоторым трактатам по ботанике, зоологии и наукам о человеческой жизни), 1888
...если забывать крупные факты, то можно объяснять развитие цветков орхидей действием естественного отбора; а если вспомнить крупные факты, то ясно, что самое существование орхидей опровергает мысль о преобладании естественного отбора в процессе развития организации, что её повышение производится действием каких-то других сил, преодолевающих его действие.[2]
— Николай Чернышевский, «Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь» (Предисловие к некоторым трактатам по ботанике, зоологии и наукам о человеческой жизни), 1888
От снежных гор с высокого хребта Гигантская восходит орхидея...[3]
Климат здесь настолько хорош, что нередко приходится видеть в частных садах самые редкие и нужные сорта орхидей, подвешенных в скорлупах кокосового ореха к верандам или к ветвям деревьев, где они процветают без всякого ухода.[4]
Есть на земле роскошный, навевающий мистический ужас, цветок, с одуряющим запахом, уродливый и до безумия, до содрогания красивый — порождение тайных сил тропической природы.
Цветок этот — орхидея.
И отчего у вас змеятся орхидеи
И медленно ползут на тонких стебельках.[6]
— Илья Эренбург, «Вы приняли меня в изысканной гостиной...», 1910
Некоторые орхидеи вместо цветочного сока выделяют жидкость, прозрачную, как вода. Она скопляется в лепестке, помещённом в нижней части цветка и представляющем довольно глубокую плошку.[7]
Одной из первых орхидей, введённых в комнатную культуру в конце XIX века, стал башмачок замечательный (лат.Paphiopedilum insigne).[17]
— Игорь Журавлёв, «Орхидеи», 1988
Была она необычайной красоты и совершенно бесстыдная, ― рассказывает мемуарист, ― приходит, бывало, на литературное собрание, идёт прямо к столу, в руках какая-нибудь необыкновенная орхидея, сбрасывает шубу и садится за стол голая...[18]
Орхидеи в растительном мире — особняком. На них природа буйно фантазировала. Формы — самые невероятные, краски — яркие, в неожиданных сочетаниях, иногда вызывающих.[20]
— Михаил Фонотов, «Дикие орхидеи ситниковского лога», 2003
Орхидеи капризны. Чуть что — увяли, сникли, пропали. Сорвал иной цветок — новый уже никогда не зацветёт. У того же венериного башмачка семена слабые, зародыш недоразвит, проросток хилый.[20]
— Михаил Фонотов, «Дикие орхидеи ситниковского лога», 2003
Пересадка орхидей из природы — дело очень рискованное: все орхидеи — микоризные растения и для своего существования требуют наличия в почве определённых видов грибков. Без них орхидеи гибнут.[22]
Не могу удержаться от того, чтобы привести ещё пример из той сложной сети соотношений, которая связывает между собою растения и животные, самые удаленные одно от другого в лестнице органических форм. Я впоследствии буду иметь случай показать, что экзотическая Lobelia fulgens в наших краях никогда не посещается насекомыми и, вследствие этого, по особому своему строению, никогда не завязывает семян. Многие из наших орхидейных растений для опыления необходимо нуждаются в посещении бабочек. Я также имею причины думать, что шмели необходимы для оплодотворения анютиных глазок (Viola tricolor), ибо другие насекомые не посещают этого цветка.[1]
Цветки орхидей устроены так, что пыль тычинок не может быть переносима на рыльца пестиков ветром; ее переносят на лапках, головках, спинках насекомые, залезающие в мужские цветки орхидей сосать сладкий сок, марающиеся в пыли тычинок, потом залезающие в женские цветки тоже сосать сок и марающие пылью тычинок рыльца пестиков. Что же из того для разъяснения вопроса о происхождении видов? Идет исследование. Оказывается, что яркость окраски и большой размер цветка помогает насекомым отыскивать его.[2]
— Николай Чернышевский, «Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь» (Предисловие к некоторым трактатам по ботанике, зоологии и наукам о человеческой жизни), 1888
Не гораздо ли заметнее для насекомых запах сладкого сока? Разве не прилетают насекомые сосать его из цветков, не имеющих яркой окраски и очень маленьких? Это крупный факт; Дарвин забывает о нём, увлекшись исследованием мелкого частного случая. Но пусть собственно величина и яркость окраски цветка привлекают насекомых к орхидеям. Что из того? Вот что: те растения семейства орхидей, у которых цветки были побольше и поярче, нежели у других того же вида или того же рода, или семейства, более привлекали к себе насекомых; потому размножение их шло сильнее; они вытесняли растения своего вида или рода, или семейства с меньшими и менее яркими цветками; таким образом, цветки орхидей становились всё великолепнее. Это и оказывается, по мнению Дарвина, одним из наиболее ясных и сильных свидетельств в пользу основной мысли его, что развитие организации было производимо действием естественного отбора.[2]
— Николай Чернышевский, «Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь» (Предисловие к некоторым трактатам по ботанике, зоологии и наукам о человеческой жизни), 1888
Прекрасно; если, углубившись в исследование орхидей, забыть обо всех других растениях, то действительно выходит так. А если вспомнить, что существуют растения, у которых оплодотворение происходит способами более простыми, верными, чем перенесение пыли тычинок с мужских цветков на пестики женских насекомыми, то будет ясно, что развитие цветка орхидей не могло быть результатом естественного отбора: если бы ход дела зависел от него, то не могли бы существовать растения с таким устройством цветка, как орхидеи; они были бы вытеснены растениями, оплодотворение которых совершается способами более простыми и верными и у которых поэтому сила размножения несравненно могущественнее. Итак, если забывать крупные факты, то можно объяснять развитие цветков орхидей действием естественного отбора; а если вспомнить крупные факты, то ясно, что самое существование орхидей опровергает мысль о преобладании естественного отбора в процессе развития организации, что её повышение производится действием каких-то других сил, преодолевающих его действие. Если бы преобладал он, то не могли бы существовать не только в частности орхидеи, но и вообще никакие растения, имеющие организацию выше тех, которые размножаются по способу мхов и грибов.[2]
— Николай Чернышевский, «Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь» (Предисловие к некоторым трактатам по ботанике, зоологии и наукам о человеческой жизни), 1888
Опасаясь утомить читателя, мы пропускаем разные подробности о звуках, воспринимаемых глазом, об орхидеях, которые Дезесент любит, потому что они напоминают ему сочащиеся язвы, прыщи и т. п. Мы приведём лишь некоторые другие особенности вкуса типичных декадентов.[23]
Есть на земле роскошный, навевающий мистический ужас, цветок, с одуряющим запахом, уродливый и до безумия, до содрогания красивый — порождение тайных сил тропической природы.
Цветок этот — орхидея. Так красивы в своём мистико-безумном содрогании и орхидеи мировой литературы — произведения Эдгара Поэ.
С чуткой и неясной душой, глубокий и безумный в своей глубине, поэт, доверчивый к ласке, как ребёнок, фантазёр, ещё в юношестве мечтающий о героических подвигах — Эдгар Поэ подарил человечеству чудные творения свои, полные тайной тревоги, безумия и ужаса.
Некоторые орхидеи вместо цветочного сока выделяют жидкость, прозрачную, как вода. Она скопляется в лепестке, помещённом в нижней части цветка и представляющем довольно глубокую плошку. Жидкость эта не служит для привлечения насекомых, но, смачивая их крылья, она заставляет их избирать путь через узкие проходы около половых органов (тычинок и рыльца). Мясистые части цветка жадно пожираются некоторыми насекомыми, особенно пчёлами.[7]
Не будучи приспособленной к условиям жизни, как, например, орхидеи к оплодотворению при помощи насекомых или как роющие осы к сохранению своего потомства, природа человеческая скорее напоминает насекомых, инстинктивно привлекаемых к свету и обжигающих себе крылья. Даже в такие времена, когда люди не имели ещё никакого точного представления о человеческой природе, они, тем не менее, уже смутно понимали её дисгармонию и стремились помочь этому великому злу.[7]
Представители этого рода <венерин башмачок> — одни из самых популярных орхидей. Особенно привлекательны теплолюбивые виды с пёстрыми листьями и яркими, необычайной формы цветками. Они не требовательны к условиям, быстро растут и регулярно цветут.
Род описан в 1737 году Д. Линдли. Первые виды тропических башмачков <...> попали в Европу в 20-х годах XVIII века. Одной из первых орхидей, введённых в комнатную культуру в конце XIX века, стал башмачок замечательный (лат.Paphiopedilum insigne).[17]
— Игорь Журавлёв, «Орхидеи», 1988
А у Марины были свои развлечения ― эскапады в духе Серебряного века, предреволюционных лет пряного разложения.[комм. 2] «Была она необычайной красоты и совершенно бесстыдная, ― рассказывает мемуарист, ― приходит, бывало, на литературное собрание, идёт прямо к столу, в руках какая-нибудь необыкновенная орхидея, сбрасывает шубу и садится за стол голая, ну, совершенно нагишом!»[18]
Пафиопеди́люм, венерин башмачок (лат.Paphiopedilum). Один из самых известных родов орхидей. Своей популярностью он обязан не только оригинальным цветкам, но и продолжительностью цветения.[24]
— Юрий Насимович, «Серебристая ленточка Измайлова», 1998
Цветок венериного башмачка в сущности уродец: один из лепестков разросся и загнулся так, что напоминает некую обувку. Не сказать, что очень красиво, но ― оригинально. «Автор» цветка, я думаю, имел в виду не красоту или вычурность, ему надо было создать такую конструкцию, которая обязательно вымазала бы пыльцой пчелу, забравшуюся в башмачок за нектаром. Оторвавшись от цветка, мы осмотрелись и осторожно удивились тому, что вокруг нас не один, не два и не пять кустов башмачка. Стали считать. Гадали, насчитаем ли сто. Насчитали. Неужели и двести наберётся? Набралось. Всего оказалось 232 растения. А в соседних колках ― ничего. Именно этот березняк с влажным долом выбрала дикая орхидея. <...> Говорят, от орхидей польза невелика. На зуб положить нечего. Лекарство настоять ― вряд ли. А потерять нельзя. Авось, и польза отыщется.[20]
— Михаил Фонотов, «Дикие орхидеи ситниковского лога», 2003
Орхидеи в растительном мире — особняком. На них природа буйно фантазировала. Формы — самые невероятные, краски — яркие, в неожиданных сочетаниях, иногда вызывающих. Оно и понятно: где еще буйствовать природе, если не в тропиках. Орхидеи же, девять из десяти, — обитатели жарких широт. Средней полосе и Уралу досталось только кое-что. Но тоже впечатляющее.
Орхидеи капризны. Чуть что — увяли, сникли, пропали. Сорвал иной цветок — новый уже никогда не зацветёт. У того же венериного башмачка семена слабые, зародыш недоразвит, проросток хилый. За лето корневище отрастает всего-то сантиметра на три. А зацветает он в возрасте после восемнадцати лет.[20]
— Михаил Фонотов, «Дикие орхидеи ситниковского лога», 2003
Пересадка орхидей из природы — дело очень рискованное: все орхидеи — микоризные растения и для своего существования требуют наличия в почве определённых видов грибков. Без них орхидеи гибнут. А вот эти самые грибки — существа капризные и далеко не всегда приживаются на новом месте. Поэтому даже, казалось бы, удачно пересаженные орхидеи часто гибнут уже на второй-третий год. Так что их лучше всего не трогать без большой необходимости. Вот мы и оставили на месте почти все растения. Посмотрим, что получится из нашего эксперимента с пересадкой, но в любом случае надеемся, что в Москве дремлики не исчезнут под натиском «любителей природы».[22]
Климат здесь настолько хорош, что нередко приходится видеть в частных садах самые редкие и нужные сорта орхидей, подвешенных в скорлупах кокосового ореха к верандам или к ветвям деревьев, где они процветают без всякого ухода. При таких выгодных климатических условиях можно себе представить, чего возможно достигнуть в садоводстве, приложив лишь немного труда и знания, а последних не жалели при устройстве Сингапурского ботанического сада, вследствие чего и полученные результаты таковы, что трудно описать все красоты этого места.[4]
Далее мы завернули к кварталам, на надписях которых значилось Pandanaceae, Cycadeae, Palmae, описанным мною уже раньше. Рядом с последними находился небольшой отдел с орхидеями, довольно немногочисленными, так как здешний климат оказывается для них слишком жарким и их разведением занимаются более специально в Чибодасе.[4]
Гусев у перевала Суцзуктэ собрал чудные орхидеи, на целый лист (гербарный) ― удивительно красно-розовые цветы, таких роскошных растений у нас более не будет.[26]
— Пётр Козлов, «Географический дневник Тибетской экспедиции 1923-1926 гг.», 1924
Сено пахло сеном и еще детством, — с годами прибавляется этот запах, счастливый запах детства. Тень оврага накрыла нас сырой свежестью. Это был единственный не вырубленный участок, явно бесполезный, убыточный, окутанный лианами, наполненный птичьими песнями. Роджер не трогал его ради ребят и орхидей. Лепестки их змейно выгибались в зеленоватом настое прохлады.
— Да здравствует поэзия! — кричал Флекс.[27]
Особенным расположением у Катюши пользовались незабудки, ночные фиалки и ландыши. Незабудки, с их чистой небесной голубизной, она сплетала в венок, который клала в белое фарфоровое блюдо и заливала водой. Венок плавал и жил очень долго. Ночной фиалкой, не знаю, правильно ли, у нас называют любку двулистную, эту скромную среднерусскую орхидею, расцветающую в июне, в лесу, где сравнительно влажно. Обыкновенно ночные фиалки бывают белые, но и встречаются лиловатого цвета.[28]
Уже знакомые дома в два-три этажа, с ровными, скучными фасадами, с обязательными, почти всегда закрытыми ставнями, с примелькавшимися магазинами, гаражами, вывесками. «Aux myosotis» ― «У незабудки». Цветы. Здесь, в этой витрине, я впервые в жизни увидел живую орхидею, цветок Оскара Уайльда, вставленный им в петличку и ставший с тех пор неким символом.[15]
Когда выходили на поклоны после премьеры в театре Пьера Кардена, вся сцена была усыпана ковром из цветов. Это были орхидеи. Актёры шли по тысячам орхидей. Это, конечно, не миллион роз. Но всё-таки.[19]
Ольга так надушилась орхидеей, что соседний генерал в ложе стал чихать самым добросовестным образом, по сорок раз в минуту, как серьёзно уверял Боб.
― Господа, кто так неистово изображает ландыш? ― сердито обнюхивая воздух, шипит Костя Береговой.
― Это не ландыш, а орхидея, несчастный! ― возмущаюсь я и декламирую вполголоса своё собственное, уже давно написанное стихотворение: «Чрез лотосов лес, чрез сад орхидей Проведу тебя к хижине бедной моей».[8]
Какое кругом многообразие форм, запахов, цветов и от цветков… Цветы, что снежинок мельче и легче тени порхающей бабочки, а на плавающих в бассейне мясистых листах виктории дети могут играть в мяч. Иное дерево не берет и топор, а стыдливая мимоза, свертывается не только от прикосновения, но и от одного взгляда угрюмого человека. Былинка, не дающая тени на солнце, произрастает около корней мексиканского дуба, имеющего пятнадцать метров в поперечнике. Сколько тысячелетий подпочвенные воды мыли корни орхидеи, имеющей пятнадцать тысяч видов? Резеда, магнолия, чей запах совершеннее самых совершенных произведений искусства, африканские же стапелии смердят падалью. Растения юные и вымирающие, домоседы и бродяги.[29]
Я пошёл домой, и по дороге мне явилась чудесная мысль. Мне представился лощёный фильмовый хищник, читающий тайный договор или письмо, найденное на чужом столе. Мой замысел, правда, был очень нечёток. Как-то давно Смуров принёс Ване жёлтую, пятнистую, чем-то похожую на лягушку, орхидею, ― и вот, можно было выяснить, не сохранила ли Ваня заветные останки цветка в заветном ящике.[30]
Они жмурились. Они подмигивали кому-то. Потом Эдик вдруг сказал:
― Всю зиму у неё цвели орхидеи. Они пахли самым лучшим запахом, какой я только мог выдумать…
Витька очнулся.
― Берклеанцы, ― сказал он.
― Мне нестерпимо хочется. Мне каждую ночь снится, будто я хожу по своим аллеям с орхидеей в руках и кого-то ищу, чтобы похвастаться, какая у меня необыкновенная орхидея.
― Я не вижу снов, ― грустно сказала Пегги. ― Я даже обращалась к врачу. Врач ещё там, на Земле, сказал, что сны я вижу, но забываю их, что все видят сны…[32]
― Твоя орхидея. Вот она! ― Он торжественно повел рукой к противоположной стенке, где в хрустальном вазоне с влажным мхом находился цветок орхидеи необыкновенной формы и окраски.
― Я не взял цветок, чтобы не повредить в толпе и не привлекать публику его необыкновенным ароматом. Запах твоего цветка присущ только такому созданию, как ты, Вера.
― Как я благодарна вам, учитель![32]
― Копчёная антилопа с орхидеями.
― Антилопа ― это круто, ― одобрил Дмитрий Павлович.
― Красота какая! ― восхитилась Тамара.
― Угощайтесь, господа! Наколов вилкой орхидею, Сыров отправил её в рот. И, увидев на лице моём ужас, засмеялся:
― Не бойтесь, писатель, они маринованные!
Отведать орхидеи я так и не решился, но это не спасло меня от расстройства желудка.[21]
Я был в тропических лесах, Я ждал увидеть орхидеи. О, эти стебли точно змеи, Печать греха на лепестках. <...>
Как будто чей-то нежный рот,
Нежней, чем бред влюблённой феи,
Вот этот запах орхидеи Пьянит, пьянит, и волю пьёт.[3]
Я спою вам час за часом, слыша вой и свист метели, О величии надменном вулканических вершин, Я спою вам о колибри, я спою нежней свирели О стране, где с гор порфирных смотрит кактус-исполин.
О стране, где в чаще леса расцветают орхидеи,
Где полями завладели глянцевитости агав,
Где проходят ягуары, где шуршат под пальмой змеи,
Где гремят цикады к солнцу меж гигантских пышных трав.[3]
Как мудро-изощрённая идея, Вы не цветок и вместе с тем цветок; и клонит каждый вздох, как ветерок, Вас, зыбкая принцесса, Орхидея;
цветок могил, бессильно холодея,
чьи губы лепестками ты облёк?
Но ты живёшь на миг, чуть язычок
кровавых ран лизнёт, как жало змея.[37]
Я худею, я бледнею,
у меня есть..., ах! ― идея.
Как её бы во-плоть-ить?
Я бледнею, я худею,
у меня есть орх-идея,
Сохнет, чахнет, не цветёт,
Может, скоро всё пройдёт?[10]
И на белом снегу, как на мягком диване,
Лег герой приключений, расселся денщик,
И казалось ему, что он в мраморной ванне
А кругом орхидеи и Африки шик.[42]
↑Кроме своей древности, орхидеи также очень широко распространены по всей Земле (невзирая на легенды о своей крайней «капризности» и прихотливости). В настоящее время дикорастущие представители семейства орхи́дных найдены на всех континентах, кроме Антарктиды.
↑«Тигриная орхидея» — это не просто очередной эффектный художественный образ Константина Бальмонта. Таковая существует на самом деле (если поэт в самом деле имел её в виду). Её название: стангопея тигровая. Есть и ещё несколько видов, имеющих в обиходе прозвание «тигриной (или тигровой) орхидеи».
↑ 12Ч. Дарвин. О происхождении видов: в царствах животном и растительном путём естественного подбора родичей или о сохранении усовершенствованных пород в борьбе за существование. = On the Origin of Species. — Спб.: Издание книгопродавца А. И. Глазунова, 1864 г. — С. 60.
↑ 12345Н. Г. Чернышевский, Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. Статьи по философии и эстетике. — М., «Правда», 1974 г.
↑ 1234567К. Бальмонт. Избранное. — М.: Художественная литература, 1983 г.
↑ 123О. А. Щербатова. В стране вулканов. Путевые заметки на Яве 1893 года. С геогр., ист. и полит. обзором Малайск. архипелага и Явы. Соч. Кн. О. А. Щербатовой. Санкт-Петербург: тип. Э. Гоппе, 1897 г.
↑ 12В. В. Гофман. Любовь к далёкой. — СПб.: Росток, 2007 г.
↑ 12И. Эренбург. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. СПб.: Академический проект, 2000 г.
↑ 123И.И. Мечников. «Этюды о природе человека». — М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1961 г.
↑ 12Лидия Чарская, Полное собрание сочинений. том 24. — Приход храма сошествия Святаго Духа, «Русская миссия», 2007 г.
↑ 12В. Брюсов. Собрание сочинений в 7-ми т. — М.: ГИХЛ, 1973-1975 гг.
↑ 12М. Н. Савояров, Двадцатый сборник сочинений: последние тексты песен, куплетов и декламаций. — Петроград, 1920 г., Гороховая 12
↑ 123М.П.Герасимов в сборнике: «Поэзия Пролеткульта». — СПб.: Своё издательство, 2007 г.
↑ 12Г. Н. Оболдуев. Стихотворения. Поэмы. — М.: Виртуальная галерея, 2005 г.
↑ 12Венедикт Ерофеев, Собрание сочинений в 2 томах. Том 1. — М.: Вагриус, 2001 г.
↑ 12И. В. Чиннов. Собрание сочинений: в 2 т. — М.: Согласие, 2002 г.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
