Бирючи́на или лигу́струм (лат.Ligústrum)[комм. 1] — вечнозелёные, а также листопадные кустарники и небольшие деревца из семейства масли́нных (латин.Oleaceae), растущие в умеренном и субтропическом климате, часто — красивоцветущие и с душистыми цветами. К ботаническому роду бирючина относится около полусотни видов.[комм. 2]
Маленькие красивые деревца, бирючины очень давно стали традиционным материалом для выращивания бонсай, они относятся к числу неприхотливых, несложных для формирования и быстрорастущих видов. Также разные виды бирючины — выносливые и популярные садово-парковые растения, широко используются для создания живых изгородей, они легко переносят стрижку и формируют густую геометрическую крону. Кроме того, бирючина теневынослива и прекрасно приспосабливается к самым разным условиям содержания.
Многие виды весьма декоративны в период цветения и плодоношения. Прекрасно формируется и широко используется в озеленении для создания бордюров, живых изгородей и стриженых форм.[5]
— Виктор Холявко, Дмитрий Глоба-Михайленко, «Дендрология», 1979
...особую ценность представляют формы <бирючины обыкновенной> с пёстрой окраской листвы.[5]
— Виктор Холявко, Дмитрий Глоба-Михайленко, «Дендрология», 1979
Мелкие чёрные плоды бирючины обыкновенной в кистях не съедобны и заслужили название «волчьи ягоды».[6]
В живых изгородях сейчас настоятельно рекомендуют использовать бирючину обыкновенную (Ligustrum vulgaris). Но этот кустарник <...> обладает крайне ядовитыми листьями и плодами.[7]
— Александр Чечуров, «Эй, ты, дурень, перестань есть соседскую герань!» 2002
Белёсые метёлки бирючины
Приветствуют меня в мой день рожденья...
Бирючина — то же, что бересклет (Evonymus), или крушина (Rhamnus), обычно же Ligustrum vulgare, кустарник из сем. масляных (Oleaceae), до 3 м высотою, с супротивными, продолговато-ланцетными листьями, с белыми цветками в кистях...
Род <Ligustrum> насчитывает 30 видов, из которых три дико растут в СССР. Листопадные или вечнозелёные кустарники или небольшие деревья. Листья простые, цельные, расположение супротивное. Цветки обоеполые, мелкие, собраны в верхушечных метёлках. Плод — костянка. Хорошо переносит городские условия. Дымо- и газоустойчива. Засухоустойчива. Листопадные виды довольно зимостойки. Теневынослива. К почвенным условиям не требовательна. Многие виды весьма декоративны в период цветения и плодоношения. Прекрасно формируется и широко используется в озеленении для создания бордюров, живых изгородей и стриженых форм. Рекомендуется также для посадки небольшими группами и отдельными растениями, особенно формы с листвой, имеющей пёструю, золотистую или другую декоративную окраску.[5]
— Виктор Холявко, Дмитрий Глоба-Михайленко, «Дендрология», 1979
<Бирючина обыкновенная> довольно морозостойка, но в Москве концы побегов ежегодно обмерзают. Известно много декоративных форм, из которых особую ценность представляют формы с пёстрой окраской листвы.[5]
— Виктор Холявко, Дмитрий Глоба-Михайленко, «Дендрология», 1979
Косогор над дорогой темнел зарослями бирючины, ежевики, держидерева.[8]
В живых изгородях сейчас настоятельно рекомендуют использовать бирючину обыкновенную (Ligustrum vulgaris). Но этот кустарник мало того, что не образует в условиях Подмосковья густой красивой изгороди, так еще и обладает крайне ядовитыми листьями и плодами. Я советую подумать, прежде чем высаживать вдоль границ сада десятки ядовитых кустов.[7]
— Александр Чечуров, «Эй, ты, дурень, перестань есть соседскую герань!» 2002
Сад окружён живой изгородью из бирючины, требующей достаточно частой подрезки.[9]
Впрочем, к поясу моему на верёвочке был привязан по-охотничьи, за шейку, хвостом вниз, полуощипанный голубь, счастливо отбитый мною у ястреба. Этот голубь был моей гордостью. Я представлял, как буду рассказывать об этом сестрёнке Тане подробно и обстоятельно. Изображу, как увидел ястреба в кустах бирючины над оврагом, ― огромного, коричневого с белым; он сидел и рвал перья крючковатым клювом, и голубиное мясо краснело под его когтями.[2]
В читаемой сейчас книге встретились названия растений: таволга, медуница, клещевина, бирючина. В переводных книжках полно таких ничего не говорящих мне названий ― уверен, что они ничего не говорят и переводчику и взяты из словаря. <...> Клещевина, например, что такое? Какая-то разновидность молочая, по-моему. Перевёл бы молочай. А бирючина вообще не понятно.[10]
Ехали мы быстро, — на всех главных станциях нас ждали подставные лошади. На другой день, после безостановочной езды, мы увидали Хожели, или вернее — готическую крышу домашнего минарета, светящегося в лучах заходящего солнца.
Вскоре мы въехали на плотину, обсаженную вербами и бирючиной. По обеим сторонам плотины широко расстилались два огромных пруда. Нас встретило сонное и ленивое кваканье лягушек, гнездящихся около заросших травою берегов в воде, согретой дневным зноем. По всему было видно, что день клонится к концу.
По тёплому снегу, по такому же, каким был он только в раннем детстве, пробрался он мимо сплошь закутанных кустов жасмина, чилиги,[комм. 3] бирючины, мимо скамеек, покрытых снежными узкими пуховиками, шёл, увязая, купаясь в снегу, падавшем с веток, и уже две кудлатых дворняги, Жулик и Шарик, путались за ним, застревая по брюхо и мотая круглыми головами...[2]
После обеда, в мёртвые часы, тут было принято спать под деревьями на дубовых решетчатых лежанках, но старуха, прижав к подбородку свою ковровую шаль, обошла на прямых ногах посыпанные жёлтым песком аллеи парка, где ели, сосны и берёзы вытягивались одинаково прямые, ровные, высокие, где между ними кустились черемуха, бузина, бересклет, бирючина, а подо мхом и папоротником гнездились сыроежки, маслята, подгрузди.[11]
...я гашу все огни вокруг себя и на себе — выключаю светильники, снимаю драгоценности, — раздеваюсь под разноголосицу всего, что мельтешило днём вокруг меня, пытаюсь уснуть — и вот я ужасающий полнящийся звоном колокол, я волна, я цепь, которой всю ночь громыхает наш Рекс в кустах бирючины.
Корни, корни чего-то зелёного в памяти, корни пахучих растений, корни воспоминаний, способны проходить большие расстояния, преодолевая некоторые препятствия, проникая сквозь другие, пользуясь каждой трещиной. Так эти сады и парки шли с нами через Европу: гравийные дорожки сбивались в кружок, чтобы поглядеть, как ты нагибалась за мячом, улетевшим под бирючину, но там, на тёмной сырой земле ничего не было кроме пробитого, лиловатого, автобусного билетика.[4]
Облака, целых два дня кроившие и перекраивавшие небо, так и не сумев его обложить, куда-то скрылись. Так кончается ничем, подумал Кязым, всякое слишком затянувшееся дело. Луны ещё не было, но белые камни верхнечегемской дороги посвечивали в темноте. Косогор над дорогой темнел зарослями бирючины, ежевики, держидерева. В темени кустов, как странные призраки допотопных животных, серели огромные валуны. Оттуда доносилась песнь цикад. Язык вселенского безмолвия и грусть вечности угадывались в покорном тиканье цикад, тогда как далекий лай собак напоминал о тепле человеческого жилья, об уюте временной радости жизни.[8]
От глаз её покоем сладким веет,
Но в них пылает факел Купидона,
И там эфир тотчас же просветлеет,
Где только ни пройдет младая донна,
Лик радостью небесной не скудеет
В оправе бирючины, анемона.[1]
Белёсые метёлки бирючины Приветствуют меня в мой день рожденья, И этот день – отнюдь не наважденье, А сочетанье следствий и причины. <...>
Не ангел я, и не совсем Горгона.
И не меняю суетно личины.
Вот породнилась как-то с бирючиной:
Неяркою, зато вечнозелёной!
↑Иногда бирючину обыкновенную называют ещё жостью, а также и «волчьей ягодой» вообще (название общее для многих растений с красивыми ядовитыми плодами-ягодами, красными, оранжевыми или чёрными). К примеру, бирючина китайская известна также под названиями волчья ягодка, лигустри́на и лигустри́н.
↑Чили́гой или, иногда дерезо́й в России часто называют карагану (или дерезу) кустарниковую (Caragana frutex) — высокорослый распространённый кустарник из семейства бобовых.
↑ 12Лоренцо Медичи, Анджело Полициано, Луиджи Пульчи. Лоренцо Медичи и поэты его круга. Избранные стихотворения и поэмы (перевод с итальянского Александра Триандафилиди). — М.: Водолей, 2017 г. — 285 с.
