Сирень

Сирень обыкновенная

Сире́нь (лат. Syrínga) — известнейшие красивоцветущие кустарники из семейства масли́нных (латин. Oleaceae), цветущие душистыми соцветиями (прежде всего, сиреневого цвета, получившего своё имя от сирени).

Все виды сирени отличаются красивыми и пахучими соцветиями, отчего их издавна разводят в садах. Сильнее прочих видов распространена сирень обыкновенная (лат. Syringa vulgaris) — роскошный рослый кустарник родом с Балкан, чрезвычайно выносливый, который отлично растёт на открытом воздухе как на юге, так и на севере Европы и украшает весной сады крупными соцветиями душистых цветов. Кроме основной формы с лиловыми цветами, в культуре возникли разновидности с белыми и розоватыми цветами. Они употребляются также для выгонки в оранжереях, так что почти всю зиму можно иметь свежие цветы сирени. Кроме обыкновенной сирени, можно упомянуть ещё сирень персидскую и венгерскую, также широко распространённую в озеленении городов.

Сирень в коротких цитатах

	...душистая сирень склоняла свои длинные зелёные ветви над извилистым каналом.
	— Ганс Христиан Андерсен, «Гадкий утёнок», 1843

	«Вотъ невидальщина какая ваша сирень! Да у меня самой ее, столько, что и куры не клюютъ!» ― Я охотно вѣрю, что у васъ и куры не клюютъ сиреней, сказалъ я, скромно улыбаясь...
	— Феофил Толстой, Петербургские письма, 1853 г.

	В каждый гвоздик душистой сирени, Распевая, вползает пчела.
	— Афанасий Фет, «Пчёлы», 1854

	Сколько тысячъ поэтовъ видѣли пчелъ, распѣвающихъ надъ кистями душистой сирени, сколько юныхъ организмовъ испытывали весеннюю нѣгу при этомъ зрѣлищѣ; но кто когда либо выносилъ изъ всего этого произведеніе, по своей тончайшей прелести, достойное стать на ряду съ пчелами г. Фета.
	— Александр Дружинин, Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, 1854

	...надо было посмотреть, как развертываются листья на сиренях и как выпускают они сизые кисти будущих цветов...
	— Сергей Аксаков, «Детские годы Багрова-внука, служащие продолжением семейной хроники», 1858

	И в лицо мне пахну́ла весенняя ночь Благовонным дыханьем сирени.
	— К.Р., «Растворил я окно, — стало грустно невмочь...», 1885

	Они были свежи и юны как майские розы и смотрели на сиреневые цветочки, перебирая их в пальчиках, с улыбкой надежды… Они искали цветка о пяти лепестках, они искали счастья!
	— Иероним Ясинский, «Сиреневая поэма», 1886

	В комнате пахнет лампадкою, но сирень всё заглушает.
	— Пётр Гнедич, «Соловьи» (Из весенних сказок), 1886

	Сирени бледные дождём к земле прибиты… Замолкла песня соловья
	— Александр Блок, «После дождя» (из цикла «Ante Lucem (1898-1900)»), 1899

	Запах сирени широкой волной лился в открытое окно, будил какие-то воспоминания, неясные грёзы, тихую грусть.
	— Влас Дорошевич, «Сирень», 1905

	И в небе огненные трещины, И озарённая сирень.
	— Владислав Ходасевич, «Зарница» (Из сборника «Молодость»), 1907

	...как эта сирень опустила белые кисти цветов, чтобы увянуть, так и я…
	— Алексей Толстой, «Яшмовая тетрадь», 1909

	Цвет сирени, запах мёда, Среди хлама, среди сброда...
	— Михаил Савояров, «Бодяга» (из сборника «Не в растения»), 1912

	...когда кто-то хлопнул входной дверью, высокая кружевная сирень вся вздрогнула, как нервная женщина, и долго тихо дрожала и не могла успокоиться.
	— Тэффи, «Весна», 1913

	Дальше виднелись амурская сирень (Syringa amurensis Rupr.) ― основной элемент маньчжурской флоры, крупный кустарник с серой корой...
	— Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю», 1917

	Из букета целого сиреней Мне досталась лишь одна сирень...
	— Николай Гумилёв, «Сирень», 1917

	Сидела обезьяна в красной юбке И пыльные листы сирени Жевала жадно.
	— Владислав Ходасевич, «Обезьяна», 1918

	Кругом парк, в парке сирень; весной её ломают тихо, ломают и везут, и, не боясь тихого шума.
	— Виктор Шкловский, «Третья фабрика», 1925

	Если бы не сирень — ничего бы этого не случилось, — опустив глаза вниз, пробормотал он. — Это «многолетнее» растение, как вы называете его — ужасно!
	— Аркадий Аверченко, «Белая ворона» (Из сборника «Рассказы циника»), 1925

	...сирень зацвела вся разом, в одну ночь вскипела и во дворе, и в аллеях, и в парке. А ведь положено так: сперва запенивается белая, голубая и розовая отечественная сирень, <...> через пять-шесть дней залиловеет низенькая персидская сирень с приторно-душистыми свешивающимися соцветиями...
	— Юрий Нагибин, «Сирень», до 1979

	У слабоумья есть застенчивый секрет: оно влюбилось в чушь раскрашенного блюдца, в юродивый узор, в уродицу сирень.
	— Белла Ахмадулина, «Сиреневое блюдце», 1982

	Ай да сирень в этом мае! Выпуклокрупные гроздья Валят плетни в деревнях...
	— Сергей Гандлевский, «Ай да сирень в этом мае! Выпуклокрупные гроздья...», 1984

Сирень в научно-популярной литературе и публицистике

Стихами г. Фета можно зачитываться до опьяненія: такъ много даетъ намъ самъ авторъ, такъ мало усилій требуетъ онъ отъ своего читателя. Сколько тысячъ поэтовъ видѣли пчелъ, распѣвающихъ надъ кистями душистой сирени, сколько юныхъ организмовъ испытывали весеннюю нѣгу при этомъ зрѣлищѣ; но кто когда либо выносилъ изъ всего этого произведеніе, по своей тончайшей прелести, достойное стать на ряду съ пчелами г. Фета.

— Александр Дружинин, Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, 1854

Рододендрон (Rhododendron dauricum) ― весьма распространён в окрестностях озера Байкала и по Амуру, довольно редко попадается в Уссурийском крае, где растёт по горам. Сирень (Syringa amurensis) встречается, хотя и не особенно часто, по берегам и островам рек. Лещина (Corylus manshurica, С. heterophylla) во множестве растёт по всему краю. В особенности распространён первый вид, который образует густейшие, непроходимые заросли и в лиственных лесах.

— Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870

	Дальше виднелись амурская сирень (Syringa amurensis Rupr.) ― основной элемент маньчжурской флоры, крупный кустарник с серой корой, а по опушкам ― вьющаяся диоскорея (Dioscorea quinqueloba L.) ― растение раздельнополое, причем мужские экземпляры отличаются от женских не только цветами, но и листвой. Землистая, сильно избитая, лишенная растительности тропа привела нас к Сихотэ-Алиню.
	— Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю», 1917

Сирень в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

Неподалеку отъ дома, помѣщающагося на склонѣ плоской возвышенности (только не Валдайской, разумѣется), двѣ дорожки, усыпанныя краснымъ пескомъ, берутъ своё начало, и, граціозно извиваясь, сбѣгаютъ къ широкому, зеленому лугу. Дорожки эти тщательно содержимыя, окоймлены кустами превосходныхъ, разноцвѣтныхъ, сиреней. ― Сидя однажды на балконѣ, я замѣтилъ, что какая-то дама или дѣвица (вѣроятно дама, судя по развязнымъ ея пріемамъ), опустошала безъ пощады одинъ изъ великолѣпнѣйшихъ кустовъ сирени. Я подошелъ къ опустошительницѣ, которая между тѣмъ успѣла уже наломать огромный букетъ цвѣтистыхъ сиреней, и замѣтилъ ей весьма учтиво, что она поступаетъ безжалостно въ отношеніи къ несчастному кусту сирени. Дама взглянула на меня чрезвычайно сурово, разбросала цвѣты но дорожкѣ и сказала съ презрѣніемъ: «Вотъ невидальщина какая ваша сирень! Да у меня самой ее, столько, что и куры не клюютъ!» ― Я охотно вѣрю, что у васъ и куры не клюютъ сиреней, сказалъ я, скромно улыбаясь, но зачѣмъ же ломать чужіе кусты? Дама ничего не отвѣчала; но окинувъ меня взоромъ съ головы до ногъ, грозно прошла мимо, втаптывая въ песокъ несчастные цвѣтки сирени. Я отретировался, пристыженный, съ поникшей головой.

— Феофил Толстой, Петербургские письма, 1853 г.

	Каждый день надо было раза два побывать в роще и осведомиться, как сидят на яйцах грачи; надо было послушать их докучных криков; надо было посмотреть, как развертываются листья на сиренях и как выпускают они сизые кисти будущих цветов; как поселяются зорьки и малиновки в смородинных и барбарисовых кустах...
	— Сергей Аксаков, «Детские годы Багрова-внука, служащие продолжением семейной хроники», 1858

	Да, уже май, в России зеленеют леса и заливаются соловьи, на юге давно уже цветут акация и сирень, а здесь, по дороге от Тюмени до Томска, земля бурая, леса голые, на озерах матовый лёд, на берегах и в оврагах лежит ещё снег…
	— Антон Чехов, «Из Сибири», 1890

За воротами деревья, густые в огне фонаря. За елями ― большое здание, дворец-дача-декорация. Кругом парк, в парке сирень; весной её ломают тихо, ломают и везут, и, не боясь тихого шума, в особенно светлой прелести ночи поют соловьи. В пруду тина и ряска. Ряска напоминает треснувшую эмаль, и на эмали видны призрачные заплывающие тропы лягушек. Всё это увидел весной, а приехал осенью. Комната была полна кленовыми листьями.

— Виктор Шкловский, «Третья фабрика», 1925

Сирень в беллетристике и художественной прозе

	Утёнок взмахнул крыльями и полетел; теперь крылья его шумели и были куда крепче прежнего. Не успел он опомниться, как уже очутился в большом саду. Яблони стояли все в цвету; душистая сирень склоняла свои длинные зелёные ветви над извилистым каналом.
	— Ганс Христиан Андерсен, «Гадкий утёнок», 1843

— Какой неприятный запах! — сказала она. — Мне кажется душным этот запах, когда сирени отцветают. — В вашем саду много сирени, — сказал он. — У них такой роскошный запах. — Я больше люблю ландыши. — Ландыши пахнут наивно. Сирень обаятельна, как вы. — С кем же вы сравниваете ландыш? — Я бы взял для примера Анну Алексеевну. — Нет, нет, я не согласна. Какой же тогда аромат вы припишете Анюте Ермолиной? — Это… это… я затрудняюсь даже. Да, впрочем, что ж я! Конечно, фиалка, анютины глазки! Клавдия засмеялась.

— Фёдор Сологуб, «Тяжёлые сны» (роман, глава XXX), 1894

Они сидели друг против друга, немного грустные, как это бывает при встрече после долгой, долгой разлуки, когда так много есть что вспомнить. Он — с доброй улыбкой старого холостяка, который много кой чего видел в жизни и доволен, что попал, наконец, в тихую пристань. Она — пожилая женщина, с серебром в волосах, с лицом, сохранившим ещё маленькие намёки на прежнюю красоту. Он держал в руке веточку сирени и машинально искал «счастья» — цветка с пятью лепестками. Она сидела с вечным, неизбежным в её возрасте, вязаньем в руках. Когда женщина теряет способность любить, она приобретает способность вязать. Природа не терпит пустоты. Цвела сирень. Её ароматом дышал воздух. Запах сирени широкой волной лился в открытое окно, будил какие-то воспоминания, неясные грёзы, тихую грусть.

— Влас Дорошевич, «Сирень», 1905

Ни души! Славно дышится! Прозрачен и мягок воздух! Снова я слышу ласку Весны, и согласно поют соловьи, и ритмично качаются лиловые ветки сирени! Век сидел бы здесь, в этом очаровательном уединении, век смотрел бы на это безмятежное небо, на эту нежную зелень акации, распускающуюся почку шиповника… Но, к сожалению, когда-то Адам и Ева согрешили, и с тех пор пребывание в Эдеме стало роскошью, которая не всегда доступна людям труда. Волей-неволей приходится покинуть рай, насаждённый Траутфеттером, и вернуться в душный кабинет, чтоб работать и в поте лица добывать хлеб насущный. И когда я уходил из сада, окидывая прощальным взглядом бесконечные букеты сирени, млеющей в лучах полдневного солнца, я увидел на скамейке двух молоденьких девушек, ещё в недлинных платьях. Они были свежи и юны как майские розы и смотрели на сиреневые цветочки, перебирая их в пальчиках, с улыбкой надежды… Они искали цветка о пяти лепестках, они искали счастья! Как раз над ними пел соловей, и любовно качались ветки сирени.

— Иероним Ясинский, «Сиреневая поэма», 1886

	Душно архимандриту, сна нет. Так, какие-то неясные обрывки мыслей, однообразные, смутные. <...> Окна открыты. Сирень цветёт. В комнате пахнет лампадкою, но сирень всё заглушает. Вдобавок служка поставил на стол у самой кровати букетик ландышей. На монастырских островах ими покрыты целые десятины. Их серебрённые колокольчики ночью совсем одуряют…
	— Пётр Гнедич, «Соловьи» (Из весенних сказок), 1886

Николай Евграфович никогда с таким аппетитом не обедал, как в этот день… После обеда, когда Вера принесла Алмазову в кабинет стакан чая, — муж и жена вдруг одновременно засмеялись и поглядели друг на друга. — Ты — чему? — спросила Вера. — А ты чему? — Нет, ты говори первый, а я потом. — Да так, глупости. Вспомнилась вся эта история с сиренью. А ты? — Я тоже глупости и тоже — про сирень. Я хотела сказать, что сирень теперь будет навсегда моим любимым цветком…

— Александр Куприн, «Куст сирени», 1894

По стриженой лужайке, удаляясь от куртины повядшей сирени и огибая подпертую рогульками яблоню, гуляет, раскрыв в яшмовом переплёте тетрадь, дворянин в голубом фраке. <...> — Найти ли предмет достойный внимания, — говорит дворянин, — когда вокруг всё подвергнуто тлению; тление и смерть овладевают сердцем при виде минутных забав жизни: как эта сирень опустила белые кисти цветов, чтобы увянуть, так и я…

— Алексей Толстой, «Яшмовая тетрадь», 1909

Пахло влажными, умирающими цветами. Но они ещё жили. Порою чуть шевелилась та или другая веточка — размётывал свои лепестки новый созревший бутон. А когда кто-то хлопнул входной дверью, высокая кружевная сирень вся вздрогнула, как нервная женщина, и долго тихо дрожала и не могла успокоиться. — Дайте мне четыре цветка, — сказала «Лада». — Нет, дайте шесть. Она вспомнила, как он сказала ей: «Солнечная моя».

— Тэффи, «Весна», 1913

Через несколько дней после этого разговора он робко вошёл ко мне, поглядел в угол и осведомился: — Скажите мне: как на вас действует сирень? Я уже привык к таинственным извивам его свежей благоухающей мысли. Поэтому, не удивляясь, ответил: — Я люблю сирень. Это растение из семейства многолетних действует на меня благотворно. — Если бы не сирень — ничего бы этого не случилось, — опустив глаза вниз, пробормотал он. — Это «многолетнее» растение, как вы называете его — ужасно! — А что? — Мы сидели на скамейке в саду. Разговаривали. Я объяснял ей разницу между сталактитом и сталагмитом — да вдруг — поцеловал!! — Алёша! Опомнитесь! Вы? Поцеловали? Кого? — Её. Наташу. И извиняясь, добавил: — Очень сирень пахла. Голова кружилась. Не зная свойств этого многолетнего растения — не могу даже разобраться: виноват я или нет… Вот, я и хотел знать ваше мнение?.. — Когда свадьба? — лаконически осведомился я. — Через месяц. Однако, как вы догадались?!.. Она меня… любит!.. — Да что вы говорите?! Какое совпадение?! А помните, я прошлый раз говорил вам, что ботаника все-таки выше вашей кристаллографии. О зоологии и физиологии я уже не говорю. — Да… — задумчиво проговорил он, глядя в окно светлым, чистым взглядом. — Если бы не сирень — я бы так никогда и не узнал, что она меня любит.

— Аркадий Аверченко, «Белая ворона» (Из сборника «Рассказы циника»), 1925

Сильные грозовые ливни, неположенные в начале июня — им время в августе, когда убраны хлеба и поля бронзовеют щетиной стерни, — усугубили сумятицу в мироздании. И сирень зацвела вся разом, в одну ночь вскипела и во дворе, и в аллеях, и в парке. А ведь положено так: сперва запенивается белая, голубая и розовая отечественная сирень, её рослые кусты теснятся меж отдельным флигелем и конюшнями, образуют опушку Старого парка, через пять-шесть дней залиловеет низенькая персидская сирень с приторно-душистыми свешивающимися соцветиями, образующая живую изгородь меж двором и фруктовым садом; а через неделю забросит в окна господского дома отягощенные кистями ветви венгерская сирень с самыми красивыми блекло-фиолетовыми цветами. А тут сирени распустились разом, после сильной ночной грозы, переполошившей обитателей усадьбы прямыми, отвесными, опасными молниями. И даже куст никогда не цветшей махровой сирени возле павильона зажёг маленький багряный факел одной-единственной кисти.

— Юрий Нагибин, «Сирень», до 1979

― И про то, как там всё время цветёт сирень, я тоже ей расскажу. И про то, какой там белый песок на берегу реки, и про то, какое там бывает теплое бабье лето ― и можно идти по кленовой аллее, шурша оранжевыми листьями, и опавшая листва пахнет, и в воздухе ― паутинки. ― Ты говоришь глупости, Лялька. Как это ― одновременно и сирень, и бабье лето? ― Там всё может быть. Хочешь ― будет сирень. Хочешь ― будут кленовые аллеи. Хочешь ― камушки и песок на прогретом солнцем берегу.

— Дина Сабитова, «Где нет зимы», 2011

Сирень в поэзии

Сирень широколистная (Италия)

	Пропаду от тоски я и лени, Одинокая жизнь не мила, Сердце ноет, слабеют колени, В каждый гвоздик душистой сирени, Распевая, вползает пчела.
	— Афанасий Фет, «Пчёлы», 1854

	Отцветает сирень у меня под окном, ‎Осыпаются кисти пушистые… Уж пахнуло, повеяло летним теплом; Гуще зелень берёз; солнце знойным лучом ‎Золотит их стволы серебристые.
	— К.Р., «Отцветает сирень у меня под окном...», 1885

	Растворил я окно, — стало грустно невмочь, ‎Опустился пред ним на колени, И в лицо мне пахнула весенняя ночь Благовонным дыханьем сирени.
	— К.Р., «Растворил я окно, — стало грустно невмочь...», 1885

	Сирень распустилась у двери твоей ‎И лиловыми манит кистя́ми: О, выйди! Опять любоваться мы ей ‎Восхищёнными будем глазами.
	— К.Р., «Сирень», 1888

	Оденутся длинные сети ветвей, И дети сбегутся с цветами сирени, И, молча, сойдутся могильные тени Внимать голосам беззаботных детей.
	— Яков Полонский, «В годину утраты», 1870-е

	Я видел много милых снов В тени сиреневых кустов. Когда в саду цвели жасмины. Я волновался без причины.
	— Сергей Андреевский, «В начале жизненной дороги...», 1886

	Сирени бледные дождём к земле прибиты… Замолкла песня соловья; Немолчно говор слышится сердитый Разлитого ручья…
	— Александр Блок, «После дождя» (из цикла «Ante Lucem (1898-1900)»), 1899

	Я целовал ей руки с детским жаром, — Духи я помню, — белую сирень… И пальцы были тонким цветом кожи На руки девственных Мадонн похожи…
	— Дмитрий Мережковский, «Старинные октавы» (Octaves du passé), 1890-е

	Вот кем-то врезан крест замшённый В плите надгробной, и, как тень, Сквозь камень, Лазарь воскрешённый, Пробилась чахлая сирень. Листы пожёлкли, обгорели… То гнёт ли неба, камня ль гнёт, — Но говорят, что и в апреле Сирень могилы не цветёт.
	— Иннокентий Анненский, «Сирень на камне», 1904

	Я вспоминаю: мне обещаны — Последний, примиренный день, И в небе огненные трещины, И озарённая сирень.
	— Владислав Ходасевич, «Зарница» (Из сборника «Молодость»), 1907

	Белая панна протяжным напевом вызвала гроздья сирени, Белой сирени вкруг белых балконов, в замке, где белы ступени.
	— Константин Бальмонт, «Белая панна», 1908

	Запахло сеном. И с зимним пленом Земля простилась... Но — что за сны?!. Согнулись грабли... Сверкнули сабли И надрубили сирень весны!..
	— Игорь Северянин, «Надрубленная сирень» (из сборника «Громокипящий кубок»), 1909

	Брось на вешний луг покров Из цветов, Облети вокруг беседки, Где к жасмину льнёт сирень, И одень Млечно-белым пухом ветки.
	— Александр Тиняков, «Май» (пастораль), 1909

	Цвет сирени, запах мёда, Среди хлама, среди сброда, Как сорняк ― растёт бодяк...
	— Михаил Савояров, «Бодяга» (из сборника «Не в растения»), 1912

	Из букета целого сиреней Мне досталась лишь одна сирень, И всю ночь я думал об Елене, А потом томился целый день.
	— Николай Гумилёв, «Сирень», 1917

	Сидела обезьяна в красной юбке И пыльные листы сирени Жевала жадно. Кожаный ошейник, Оттянутый назад тяжёлой цепью, Давил ей горло.
	— Владислав Ходасевич, «Обезьяна», 1918

Мозг занемог: весна. О воду капли бьются. У слабоумья есть застенчивый секрет: оно влюбилось в чушь раскрашенного блюдца, в юродивый узор, в уродицу сирень. Куст-увалень, холма одышливый вельможа, какой тебя вписал невежа садовод в глухую ночь мою и в тот, из Велегожа идущий, грубый свет над льдами окских вод? Нет, дальше, нет, темней. Сирень не о сирени со мною говорит. Бесхитростный фарфор про детский цвет полей, про лакомство сурепки навязывает мне насильно-кроткий вздор.

— Белла Ахмадулина, «Сиреневое блюдце», 1982

	Ай да сирень в этом мае! Выпуклокрупные гроздья Валят плетни в деревнях, а на Бульварном кольце Тронут лицо в темноте ― душемутительный запах. Сердце рукою сдави, восвояси иди, как слепой.
	— Сергей Гандлевский, «Ай да сирень в этом мае! Выпуклокрупные гроздья...», 1984

	чтобы липа к платформе вплотную обязательно чтобы сирень от которой неделю-другую ежегодно мозги набекрень и вселенная всенепременно по дороге с попойки домой раскрывается тайной мгновенной над садовой иной головой...
	— Сергей Гандлевский, «чтобы липа к платформе вплотную...», 2003

	от щекотки безлиственной двор близоруко рыдает и ёжится <…> спорыш шевелил по ногам и сирень отцвела малолеткою <…>
	— Владимир Алейников, «По утрам у крыжовника жар ...» (из сборника «Вызванное из боли»), 2009

	Деревце охорашивается. Осы возвращаются, беглецы. Воздух сияет во славу саженца, желтым огнем и красным сигналит здравница. Светят сирени розовые столбцы, на каждом капустница не нарадуется.
	— Михаил Айзенберг, «Деревце...», 2015

См. также

• Бирючина
• Жасмин
• Гортензия
• Дикий жасмин
• Маслина
• Ландыш
• Ясень