Забо́та — усердныехлопоты, беспокойное попеченье, радушное беспокойство о ком-либо или о чём-либо, комплекс действий по отношению к какому-либо объекту, нацеленных на его благополучие. На Руси (в России) имеет и другие названия: забо́тка, забо́тушка, забо́танька, за́ботишка, забо́тища.
В негативном значении — проблема, беспокойство, обременительное дело.
Не заботятся о приобретении почёта в городе, через который только проезжают, но, когда приходится жить в нём некоторое время, сказанная забота появляется.
Если мы стремимся все более и более освободить человека от материальных забот, то это делается для того, чтобы он мог употребить завоеванную свободу для изучения и созерцания истины.[2]
В свою очередь и содержатели иностранных подворьев делают всё, что могут для удобства лиц, им рекомендованных, а первая их забота ― произношу это с краской стыда на физиономии ― первая их забота… не пускать къ себе ни под каким видом русских постояльцев.[4]
— Александр Дружинин, «Увеселительно-философские очерки Петербургского Туриста», 1863
Мы так привыкли к этому обману мнимого обеспечения своей жизни и своей собственности, что и не замечаем всего, что мы теряем из-за него. А теряем мы все ― всю жизнь. Вся жизнь поглощается заботой об этом обеспечении жизни, приготовлением к ней, так что жизни совсем не остается.[1]
Совершенно нельзя смешивать положение рабочего класса, стоящего у власти, с положением рабочего класса, который только еще борется за эту власть. Когда рабочий класс только борется за свою власть, не его забота ― забота о всем народном хозяйстве в целом, не его забота о росте национального дохода, не его забота о цельности всего общества. Наоборот, основной и коренной его интерес заключается в том, чтобы разломать, разбить, разрушить капиталистическое общество. Когда же рабочий класс является классом, стоящим у власти, он становится руководителем всего общества в целом, забота о росте национального дохода есть его собственная забота, забота о развитии производительных сил есть точно так же его собственная забота, интересы развития народного хозяйства точно так же суть его собственные интересы. Это нужно понять, и из этого нужно исходить при определении нашей политики.[5]
— Николай Бухарин, «Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз», 1926
А сейчас, когда воспитание нового человека, человека коммунистического общества, стало одной из главных наших забот, очень важно показать подрастающему поколению, как же проявляется в жизни, в искусстве, во всем нашем быту вкус хороший и вкус дурной.[6]
А вот вчера в разговоре с П. почувствовал, что надо бы прилгнуть человеку, чтоб уважить его: каким железным холодом рационализма обдал бы я его, жестко и честно сказав, что я его книгу, что он мне подарил и на которую ухлопал годы труда и силы свои, ― не прочитал совсем?.. Как бы сник человек! И не в том только дело, что, обиженный, не стал бы мне помогать (хотя этот мотив, конечно, тоже был на заднем плане моем), но что дружески-человеческий уровень общения должен был бы подчиниться уровню рацио-логическому: его шкалу ценностей ― «правда-ложь» ― поставить превыше ценностей ряда эмоционального ― «забота, услуга, ласка, дружба, любовь…»[8]
Я жил в Южной Корее в 1997—2000 гг., и для большинства моих знакомых — скажем, почасовиков-преподавателей в университетах, журналистов или госслужащих младших рангов — возможность неожиданной смерти на работе от разрыва сердца была одной из главных забот.[9]
Разве я виноват хоть сколько-нибудь в этой односторонности? разве я виноват, что рассудок мой противоречит чувству, а не умеряется им?.. ведь меня не спрашивали, какие условия жизни желал бы иметь я, когда родился я на свет; мне заранее дали уже готовые условия, готовую средину, для меня же собственно предстоит только одна забота ― забота, как приспособить жизнь свою к этой односторонности, как вынесть из нее возможно меньшую сумму зла.[11]
Нехлюдов сел, старуха стала перед ним, подперла правой рукой щеку, подхватив левой рукой острый локоть правой, и заговорила певучим голосом:
― И старый же ты стал, ваше сиятельство; то как репей хороший был, а теперь что! Тоже забота, видно.[13]
Только тот, кто в детстве потерял семью, кто не унес с собою в длинную жизнь никакого запаса тепла, тот хорошо знает, как иногда холодно становится на свете, только тот поймет, как это дорого стоит — забота и ласка большого человека, человека богатого и щедрого сердцем[14].
Тяжкая забота донимала его — как лучше поступить? Чтобы не сделать ошибки и не кусать потом локти. Когда будет поздно. Но эта проклятая задачка вообще, кажется, не имела решения. Сколько над нею ни бейся. Сколько над нею ни бейся. Были два варианта, и оба никуда не годные. Значит… Значит, тщетное занятие ломать голову, думать.[15]
На бурном ли коне летит,
Забота вслед его спешит...[16]
— Василий Капнист, Подражание горациевой оде («Пловец морской спокойства просит...»), 1785
Забота бледная подчас его тревожит, Болезнь и бедствие хотят его препнуть, ―
Но трудность в нем охоту множит
Ко храму счастья досягнуть...[17]
— Александр Востоков, Бог в нравственном мире («Да воспоет иной, с Клопштоком и Мильтоном...»), 1807
Но страх, но скорбь за сим вельможей вслед стремится,
Забота тощая с нахмуренным челом
В трирему, медью вкруг обиту, с ним садится
И задь седла его верхом.[16]
В постеле лежа, Вальтер-Скотта
Глазами пробегает он.
Но граф душевно развлечен…
Неугомонная забота
Его тревожит; мыслит он:
«Неужто вправду я влюблен?»[18]
Его печаль, его забота, Жена смазливая в углу
Цыплят кормила на полу, Лентяем мужа называла,
Но вдруг Евграфа увидала,
Смутясь, вскочила второпях
С густым румянцем на щеках.[19]
↑Собраніе сочиненій А. В. Дружинина. Томъ восьмой (редакція изданія Н. В. Гербеля). Санктпетербургъ въ типографіи Императорской Академіи Наукъ, 1867 г.
