Carpe Jugulum
«Хватай за горло» (лат. Carpe Jugulum) — юмористический фэнтезийный роман Терри Пратчетта 1998 года, 23-й в цикле «Плоский мир», шестой в подцикле «Ведьмы». Название отсылает к выражению carpe diem, что поясняется в тексте.
Цитаты
[править]… только твёрдо стоящий на земле человек способен строить прочные воздушные замки. | |
… only those with their feet on rock can build castles in the air. |
… вампиры <…> — это не только люди (если, конечно, вампиров вообще можно назвать людьми). Среди жителей Овцепикских гор существует поверье, что любой безвредный инструмент, будь то молоток или пила, возжаждет крови, если им не пользоваться больше трёх лет. В Гате свято верят в существование арбузов-кровососов, хотя тамошние предания весьма туманны насчёт того, чем именно эти арбузы-кровососы занимаются. Вполне возможно, их корки являются к вам по ночам. <…> | |
… vampires <…> are not just human (if vampires are human. All along the Ramtops may be found the belief that any apparently innocent tool, be it hammer or saw, will seek blood if left unused for more than three years. In Ghat they believe, in vampire watermelons, although folklore is silent about what they believe about vampire watermelons. Possibly they suck back. <…> |
— Эволюционный тупик <…>. Одинокие мореплаватели в морях прогресса. | |
'An evolutionary cul-de-sac, Lacci. A marooned survivor on the seas of progress.' |
… внутри всякой толстушки живёт тощая девица и много-много шоколада. — развито из фразы «Маскарада» | |
… inside a fat girl is a thin girl and a lot of chocolate. |
… железном самообладании матушки Ветровоск <…> можно было гнуть подковы… | |
… Granny's iron selfcontrol <…> you could bend a horseshoe round… |
— Уж могла бы и со мной поделиться! | |
'She could've said!' |
В Ланкре считалось, что застарелая кровная вражда приравнивается к доброму выдержанному вину. | |
A bloody good grudge, Lancre reckoned, was like a fine old wine. |
— А это Вильям. Она канюк, хотя считает себя курицей. Летать она не умеет, и сейчас я учу её охотиться. <…> Она залезает в норы и затаптывает кроликов до смерти. Кстати, мне почти удалось отучить её кудахтать. | |
'This is William. She's a buzzard. But she thinks she's a chicken. She can't fly. I'm having to teach her how to hunt. <…> walks into the burrows and kicks the rabbits to death. And I've almost cured her of crowing.' |
— А теперь представь себе, что эта дорога перегорожена таким вот колом с жёлтыми и чёрными полосками. Только его тутова нет, потому как у нас только один кол, и сегодняшней ночью он перегораживает дорогу к Медной горе. <…> Я, конечно, могу сбегать и принести его, — предложил тролль, переминаясь с одной лапищи на другую. — Только раньше следующего утра не обернусь, понимашь? Но ты можешь притвориться, будто он тутова, а я могу притвориться, будто поднимаю его. И всё будет полный порядок. <…> Но сначалова я должен штой-нибудь пропечатать, — сказал тролль, показывая половину картофелины и пропитанную краской тряпку. — <…> Это будет значить, что вы проехали официально. <…> Ну, картофелина попалась маленькая, а печать надо было сделать, да только я понятия не имел, как выглядит ента самая печать, но, по-моему, уточка получилась очень похоже, — сообщил тролль и радостно добавил: — Сам вырезал. Ну… ты готов? Потому что я поднимаю кол. Вот он поднимается, поднимается… Смотри, смотри, как торчит. Енто значит, вы можете ехать. | |
'I'd like you to imagine, right, dat dere's a black an' yellow striped one across dis road, right? Only 'cos we've only got der one, an' it's bein' used up on der Copperhead road tonight. <…> I could go an' get it if you like,' said the troll, shifting nervously from one huge foot to the other. 'Only it wouldn't be here till tomorrow, right? Or you could pretend it's here right now, an' then I could pretend to lift it up, and dat'd be okay, right? <…> Only firs' I gotta stamp somethin',' said the troll. It held up half a potato and a paint-soaked rag. <…> 'It'll show you done it officially. <…> Well, the potato wasn't big enough for the official seal and I don't know what a seal look like in any case but I reckon dat's a good carvin' of a duck I done there,' said the troll cheerfully. 'Now… are you ready? 'Cos I'm liftin' der pole. Here it goes now. Look at it pointin' up in der air like dat. Dis means you can go.' |
Нянюшка, разумеется, предупреждала её, но всё равно неприятно это как-то — зайти в домик матушки и наткнуться там на Эсме Ветровоск, вытянувшуюся на полу, будто палка, и с табличкой «Я НИ УМИРЛА» в посиневших руках. Хотя это всего-навсего означало, что сейчас матушка пребывает где-то ещё и смотрит на жизнь глазами барсука или, допустим, голубя, путешествуя в чужом разуме в качестве тайком подсевшего пассажира. | |
Nanny had warned her about it but, even so, it was unnerving to turn up at Granny's cottage and find her stretched out on the floor as stiff as a stick and holding, in fingers that were almost blue, a card with the words: I ATE'NT DEAD. It just meant that she was out in the world somewhere, seeing life through the eyes of a badger or a pigeon, riding as an unheeded passenger in its mind. |
— Урежь немножко фанфары, <…> — попросил король. — Лично я высоко ценю твое искусство, но в данной ситуации уместным будет сыграть что-нибудь более простое и понятное, нежели вступление из «Рэгтайма розового ёжика». <…> | |
'A shorter fanfare this time, <…>' said the King. 'While I personally appreciate your skill, an occasion like this calls for something a little simpler than several bars of "Pink Hedgehog Rag".' <…> |
Количество королей [в Овцепиках] было абсолютно произвольным, тем более что некоторые из них правили своими королевствами только по вечерам, подоив коров. | |
There seemed <…> to be any number of kings [at Copperhead], even if some of them did their ruling in the evenings after they'd milked the cows. |
Строго говоря, тролли не являлись подданными короля Веренса, и своим присутствием здесь они словно бы заявляли на официальном языке жестов: с футболом человечьими головами давным-давно покончено. Ну, не давным-давно, но давно. Почти покончено. Во всяком случае, в данной местности. Соответствующим указом, который со дня на день будет. | |
Trolls weren't strictly subjects of King Verence, but they were there to say, in official body language, that playing football with human heads was something no one did any more, much. Hardly at all, really. Not roun' here, certainly. Dere's practic'ly a law against it. |
— Ахым! — Веренс показывал взглядом на свой трон. | |
'Ahem!' Verence's eyes darted towards his throne. |
Самодовольная рожа торжествующей добродетели почти так же ужасна, как лицо разоблачённого порока. | |
The smug mask of virtue triumphant could be almost as horrible as the face of wickedness revealed. |
— А мы не можем поменять имя? — спросил король Веренс. <…> | |
'We can change [name], can't we?' said King Verence. <…> |
… Ланкрский слегка симфонический оркестр… | |
… the Lancre Light Symphony Orchestra… |
Голова была как будто набита ватой, в которую непостижимым образом затесалась длинная острая иголка. | |
Head felt like a ball of cotton wool in which there was, inexplicably, a needle. |
… у всех государственных гимнов <…> один и тот же второй куплет, состоящий из таких слов, как «нур… хнур… мур… нур-нур, хнур… нур… нур-хнур», которые поются до тех пор, пока кто-нибудь не вспомнит последнюю строку первого куплета, которую и орут все до единого во всю мощь своих глоток. | |
… national anthems only ever have <…> the same second verse, which goes 'nur… hnur… mur… nur nur, hnur… nur… nur, hnur' at some length until everyone remembers the last line of the first verse and sings it as loudly as they can. |
её волосы <…> действительно были хорошими. Не просто длинными и густыми, нет, они походили на огромную копну, словно бы должны были уравновешивать тело. Ещё они были блестящими, никогда не секлись и легко расчёсывались — правда, иногда в них пропадали расчёски. | |
… her hair was <…> good hair. It wasn't simply big hair, it was enormous hair, as if she was trying to counterbalance her body. It was glossy, it never split, and was extremely well behaved except for a tendency to eat combs. |
— Стоит опустить при ней скабрезную шуточку, и всё, на её голове можно сварить обед на шестерых[2]. | |
'Tell her a saucy joke and if you're quick you can cook dinner for six on her head.' |
Нянюшка — вылитая мать. Это написано большими буквами не только на её лице, но и на теле. Разруби её пополам, и на одной половинке будет одно «ма», а на второй — другое. | |
Nanny was someone's mum. It was written all over her. If you cut her in half, the word 'Ma' would be all the way through. |
— … об острый ум и порезаться недолго. | |
'… if you're too sharp you'll cut yourself.' |
— Терпеть не могу, когда ты выпрыгиваешь из-за угла и обливаешь нас святой водой, — прошипела Лакримоза. | |
'I hated the way you used to leap out in corridors and flick holy water on us,' said Lacrimosa. |
— А куда запропастился Игорь? | |
'Where the hell's Igor?' |
Она всегда недолюбливала птиц. Когда они порхали в небесах или пели красивые песенки, она ничуть не возражала, но вблизи они превращались в обезумевшие комки перьев с интеллектом комнатной мухи. | |
She didn't like birds, in any case. They were fine when they were flying, and their songs were nice, but close to they were mad little balls of needles with the intelligence of a housefly. |
— Насколько я помню, вампиру из Глица следует забить рот солью, вбить по морковке в оба уха и уже потом отрубить голову… | |
'I believe that in Glitz you have to fill their mouth with salt, hammer a carrot into both ears, and then cut off their head.' |
— Продолжай, не стесняйся, — сказала нянюшка сладким, как мышьяк, голосом. | |
'Do go on,' said Nanny Ogg, as sweet as arsenic. |
— Если можете, захватите детскую горку. И жёлтого резинового утёнка. И губку в форме медвежонка. И медвежонка в форме губки. | |
'If you can bring the little slide, too. And the yellow rubber duck. And the sponge in the shape of a teddy bear. And the teddy bear in the shape of a sponge.' |
Она <…> выудила носки, настолько толстые, что они скорее напоминали башмаки. | |
She <…> produced a couple of pairs of socks so thick that they could have stood up by themselves. |
— У неё до сих пор две полки битком набиты мягкими игрушками! <…> | |
'Do you know she's still got two shelves full of soft toys?' <…> |
С расстояния пары дюймов нянюшкино лицо было похоже на дружелюбную кучу старого белья. | |
From a couple of inches away her face looked like a friendly pile of elderly laundry. |
Агнесса уставилась на пикси. По шкале эфирности от одного до десяти он выглядел так, словно принадлежал к какой-то другой шкале, зарытой глубоко в океанском иле. Синева кожи маленького человечка объяснялась татуировками и боевой раскраской. Ярко-рыжие волосы торчали во все стороны. Его единственной реакцией на температуру на улице была набедренная повязка. Вдруг человечек заметил, что Агнесса его рассматривает. | |
Agnes looked hard at the pixie. On a scale of ethereal from one to ten he looked as if he was on some other scale, probably one buried in deep ocean sludge. The blueness of his skin, she could see now, was made up of tattoos and paint. His red hair stuck out at all angles. His sole concession to the temperature was a leather loincloth. He saw her looking at him. |
Однажды Грибо завалил лося. Он нападал на все и вся, включая предметы архитектуры. | |
Greebo had once brought down an elk. There was practically nothing that he wouldn't attack, including architecture. |
… их длинные волосы лениво покоились на плечах, как у поэтов, которые компенсируют своими романтически ниспадающими локонами хроническую неспособность подыскать рифму к слову «нарцисс». | |
… they wore their hair long like a poet who hopes that romantically flowing locks will make up for a wretched inability to find a rhyme for 'daffodil'. |
— Но половина картины — голый холст! — удивилась Агнесса. | |
'But half the picture's just bare canvas,' said Agnes. |
После четырёх лет обучения в семинарии он так и не понял, чему именно нужно верить. Расколы в Церкви случались настолько часто, что иногда весь учебный план менялся в течение одного дня. <…> | |
After four years of theological college he wasn't at all certain of what he believed, and this was partly because the Church had schismed so often that occasionally the entire curriculum would alter in the space of one afternoon. <…> |
От Агнессиного голоса, поднявшегося до верхнего диапазона, начинала плавиться ушная сера. | |
Agnes's vocal range could melt earwax at the top of the scale. |
— Он бывайт нафтоящий арифтократ. Я не дофтоин даже лизайт его фапоги… | |
'He wath a gentleman, whothe bootth I wath not fit to lick clean…' |
— Пророк Брута говорил, что Ом помогает тем, кто помогает друг другу. | |
'The Prophet Brutha said that Om helps those who help one another.' |
Солнце находилось под Диском. Однако там, где падал в бесконечность великий Краепад, солнечные лучи пробивались сквозь воду, создавая сияющую дугу меж ночным океаном и звёздным небом. | |
The sun was under the Disc. Around the dark Rim, though, it found its way up through the endless waterfall, creating a glowing band between the night-time ocean and the stars. |
Хотя за многие годы парочка курганов вскрылась сама собой и огромные камни рядом с ними довольно быстро обзавелись собственным фольклором. Считалось, например, что, если рядом с одним из камней оставить на ночь неподкованную лошадь, а на сам камень положить шесть пенсов, то, проснувшись утром, не обнаружишь ни монеток, ни лошади… | |
One or two of the old barrows had been exposed over the years, their huge stones attracting their own folklore. If you left your unshod horse at one of them overnight and placed a sixpence on the stone, in the morning the sixpence would be gone and you'd never see your horse again, either… |
… женщина <…> напоминала фигурку, дошедшую до нас из века льдов и мамонтов, когда мужчин в женщинах интересовало только одно — количество. Ради приличия — или просто для того, чтобы отметить экватор, — на особи было надето нечто вроде балетной пачки. В общем и целом это необычное существо напоминало Веренсу волчок. | |
… a woman <…> looked exactly like the little figurines back in the days of ice and mammoths, when what men really looked for in a woman was quantity. For the sake of modesty, or merely to mark the equator, it wore what Verence could only think of as a tutu. |
[Сокольничий] Ходжесааргх был оригинальным и по-своему хорошим рассказчиком. Если бы ему пришлось пересказывать, например, сагу о Цортской войне, весь рассказ заключался бы в наблюдениях за птицами: сколько присутствовало бакланов и пеликанов; каждый ворон был бы точно описан; ни одна крачка не была бы пропущена. Возможно, упоминались бы и люди в доспехах, но только потому, что на них сидели вороны. | |
Hodgesaargh was an original storyteller and quite good in a very specific way. If he'd had to recount the saga of the Tsortean War, for example, it would have been in terms of the birds observed, every cormorant noted, every pelican listed, every battlefield raven taxonomically placed, no tern unturned. Some men in armour would have been involved at some stage, but only because the ravens were perching on them. |
Редкая птица способна вести себя в клетке более спокойно, чем ланкрский ухтыястреб, он же мученик бородатый. Это плотоядная птица, пребывающая в вечных поисках возможности стать вегетарианцем. Большую часть времени ухтыястреб спит, но, когда совсем подводит желудок, он предпочитает спокойно сидеть на ветке и ждать, пока кто-нибудь умрёт. Перед тем как погрузиться в сон, мученик бородатый покрепче обхватывает ветку когтями, после чего переворачивается вниз головой — и спокойно дремлет. <…> все заслуживающие уважения сокольничие соглашались с тем, что поразить дичь при помощи ухтыястреба можно одним-единственным способом — если метнуть им из пращи. | |
Fewer birds could sit more meekly than the Lancre wowhawk, or lappet-faced worrier, a carnivore permanently on the lookout for the vegetarian option. It spent most of its time asleep in any case, but when forced to find food it tended to sit on a branch out of the wind somewhere and wait for something to die. When in the mews the worriers would initially perch like other birds and then, talons damped around the pole, doze off peacefully upside down. <…> all reputable falconers agreed that for hunting purposes the only way you could reliably bring down prey with a wowhawk was by using it in a slingshot. |
Матушка оглядела нож со всех сторон. | |
Granny peered closer. 'What's the curly thing?' she said. |
Издалека донеслись бормочущие отзвуки грома, но то был не настоящий гром, который раскалывал небо пополам, а другая его разновидность, которая предпочитала гнусно сплетничать с другими грозами где-то за горизонтом. | |
There was even a bit of sullen thunder now, not the outgoing sort that cracks the sky but the other sort, which hangs around the horizons and gossips nastily with other storms. |
— … в Синоде <…> несколько месяцев спорили о том, сколько ангелов способно уместиться на острие иглы. | |
'… at the Synod <…> have been known to argue for days about how many angels can dance on the head of a pin.' |
— Кстати, Игорь, если ты задумал нас обмануть, я сделаю из твоих кишок подвязки. | |
'And, Igor, if you haven't been thtraight with us, sorry, straight with us, I'll have your guts for garters.' |
Дверь, заскрипев, открылась. Это был долгий, полный мучений и боли скрип. Он словно существовал отдельно от двери и звучал ещё несколько секунд после того, как дверь закрылась. | |
The door creaked open. It was a long, tortured, groaning noise: In fact there was more creak than door, and it went on just a few seconds after the door had stopped. |
Это был орга́н — вернее, таким мечтал стать всякий орган, когда вырастет, — потому что данная особь занимала практически весь огромный зал. | |
It was an organ, or possibly what an organ hoped to be when it grew up, because it dominated the huge room. |
«Соната для раскатов грома, скрипучих дверей и юных дев в прозрачных одеждах» | |
"Sonata for Thunderstorm, Trapdoors and Young Women in Skimpy Clothing" |
— Охвофток — девять тридцать вофьмых ротвейлер. | |
'Thcrapth ith ninethirtyeighth Rottweiler.' |
… во всём своём зловонном великолепии возвышалась на фоне ночного неба известная на все королевство Звонница. Эта башня была проклятием всей жизни Шона. В неё опорожнялись все замковые уборные, а в обязанности Шона входила чистка башни и перенос содержимого в вырытые в парке ямы. Благодаря инновациям Веренса в компостной области, содержимое этих ям очень быстро превращалось, собственно, в Ланкр. | |
… the Gong Tower loomed against the night in all its odoriferous splendour. It was the bane of Shawn's life. All the keep's garderobes discharged into it. One of his jobs was to clean it out and take the contents to the pits in the gardens where Verence's efforts at composting were gradually turning them into, well, Lancre. |
Вампиры бросились врассыпную, увидев, как с зубчатой стены, кувыркаясь, полетела бутылка. | |
The vampires dived for cover as the bottle, turning over and over, arced down from the battlements. |
— По-моему, люди в здешних краях не столько умирают, сколько расходятся на запчасти. <…> | |
'People round here don't so much die as pass on.' <…> |
— И в чём заключается твой новый план? — спросила Лакримоза, осторожно перешагивая через обломки ворот. | |
'And your new plan is…?' said Lacrimosa, stepping across the rubble. |
… человек настолько святой, что он не стригся и не мылся целых семьдесят лет… | |
… a man so generically holy that he hadn't cut his hair or washed for seventy years… |
Матушка, удивлённо подняв брови, осмотрела Игоря с головы до ног. | |
Granny raised her eyebrows and looked Igor up and down. |
… раскладная койка выглядела так, словно была предназначена не для человека, а для какого-нибудь гигантского банана. | |
… put [camp bed] up and still looked as though it was designed for a man shaped like a banana. |
Свет потускнел. Время «могу» закончилось, и наступило раннее «не могу». | |
The light faded from can to can't. |
Перевод
[править]Н. Берденников, А. В. Жикаренцев, 2006 («Carpe Jugulum. Хватай за горло») — с некоторыми уточнениями