In vino veritas, in aqua sanitas («Истина — в вине, здоровье — в воде»), чаще употребляется в сокращённой форме: In vino veritas[1] или в форме восклицания In vino veritas![2] — крылатое латинское выражение, имеющее также греческий вариант «Ἐν οἴνῳ ἀλήθεια…» Многократно встречается в литературе и разговорной речи как в латинском, так и русском вариантах.
Автором является Плиний Старший, упомянувший его в своей «Естественной истории» (XIV, 28)[1][3], а фраза на греческом приписывается Алкею[1]. В другом источнике латинский афоризм In vino Veritas переведён как «В вине правдивость».[4]
...как поучает все цивилизованные народы <...> латинский афоризм In vino Veritas, «В вине правдивость»; вино делает человека честным, мужественным; оно — крепчайшая связь всех хороших общественных отношений...[5]
...в конце концов, по примеру многих своих собратий, я стал искать Veritas in … vino… тем более что такой авторитет, как Николай Алексеевич Некрасов, уверяет каждого из своих сотрудников, что на Руси жить хорошо одному только пьяному.[6]
Винная истина, «in vino veritas» — явлена миру, всё — едино, единое — есть мир; я пьян, ergo — захочу — «приму» мир весь целиком, упаду на колени перед Недотыкомкой, соблазню Беатриче...
...вскоре скополамин был принят юстицией США на роль химического «детектора лжи» под новым именем — «сыворотка правды». <...> Любопытно, что публиковались даже некие теоретические «обоснования» со ссылкой на мудрость древних римлян: in vino veritas — «истина в вине»...[10]
— Борис Горзев, «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»? 1969
Плиний проясняет смысл поговорки <...> «In vino veritas». <...> речь о том, «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».[11]
Изречение in vino veritas (истина в вине) может служить доводом для тех, кто полагает, что все люди — лжецы. Что же касается меня, то я не желал бы жить с человеком, который лжёт пока трезв и которого надо налить вином, чтобы вырвать у него слова истины.
Припомним для примера простонародные афоризмы в похвалу пьянству: вино делает человека правдивым, как поучает все цивилизованные народы передаваемый учеными на всех языках Европы латинский афоризм In vino Veritas, «В вине правдивость»; вино делает человека честным, мужественным; оно — крепчайшая связь всех хороших общественных отношений, потому что без него нет дружеских бесед; оно примиряет врагов; в нем вся радость жизни; словом, оно — источник всякого добра и всякого счастья; — очень умные понятия, вполне достойные времен всеобщего пьянства.[5]
Перехожу от этих деталей вопроса к его, так сказать, общей и философской теме. Конечно, и огурчиком ничего не спасешь; и выпивкой «к вечеру», т. е., напр., закрытием винных лавок в утренние часы и даже (в обильно мастеровых кварталах, в фабричных селах) во все рабочие часы, не многому поможешь.
Вино веселит: делает ласковее, если не добрее, предрасполагает к искренности, к простоте; «in vino veritas»… Вот его опаснейшие афоризмы.[8]
Кричите им в уши, трясите их за плечи, называйте им дорогое имя, — ничто не поможет. Перед лицом проклятой иронии — все равно для них: добро и зло, ясное небо и вонючая яма, Беатриче Данте и Недотыкомка Сологуба. Все смешано, как в кабаке и мгле. Винная истина, «in vino veritas» — явлена миру, все — едино, единое — есть мир; я пьян, ergo — захочу — «приму» мир весь целиком, упаду на колени перед Недотыкомкой, соблазню Беатриче; барахтаясь в канаве, буду полагать, что парю в небесах; захочу — «не приму» мира: докажу, что Беатриче и Недотыкомка одно и то же. Так мне угодно, ибо я пьян. А с пьяного человека — что спрашивается? Пьян иронией, смехом, как водкой; так же все обезличено, все «обесчещено», все — все равно.
В тридцатых годах техасский врач Р. Хауз, наблюдая за действием сильного успокоительного и обезболивающего средства — алкалоида скополамина (его добывают из белены, белладонны, мандрагоры), заметил, что при внутривенном введении небольших доз этого препарата пациенты теряют контроль над собой, становятся чрезмерно общительными, дружелюбными, благодушными и, главное, откровенными — выбалтывают то, что обычно люди скрывают... Представитель медицины поделился своими наблюдениями с чинами полиции. И вскоре скополамин был принят юстицией США на роль химического «детектора лжи» под новым именем — «сыворотка правды». В дальнейшем арсенал следователей пополнился и другими химическими веществами, вызывающими состояние сильного опьянения (и, разумеется, не безвредными для здоровья). Известно, что «сыворотки правды» в некотором смысле даже превзошли возлагавшиеся на них надежды: подобно пьяным, которые часто бывают безудержно хвастливы и, мягко говоря, склонны к преувеличениям, обвиняемые плетут небылицы, сознаются в преступлениях, о которых понятия не имели, оговаривают себя и других. Любопытно, что публиковались даже некие теоретические «обоснования» со ссылкой на мудрость древних римлян: in vino veritas — «истина в вине»...[10]
— Борис Горзев, «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»? 1969
Говоря о последствиях пьянства, Плиний проясняет смысл поговорки, которую любит повторять русский человек, даже не знающий ни единого больше слова по-латыни, даже вовсе не знающий, что это латынь: «In vino veritas». Вместе с Александром Блоком и миллионами других соотечественников мы ошибаемся, полагая, что древние завещали нам рецепт правильной жизни, тогда как речь о том, «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Читаем у Плиния: «…Тайное выходит наружу. Одни вслух заявляют о своих завещаниях, другие выбалтывают смертоносные тайны… По пословице — истина в вине». Истина уж точно не в значении слов, а в том смысле, который нам угодно придать словам. Так мы, пьяные чудовища, приладили античную формулу к своим нуждам и чаяниям.[11]
Здесь надо сказать несколько слов о небольшом кружке, который овладел Шевченком. Тесный кружок умных и благородных людей, преимущественно гуманных и пользовавшихся всеобщим расположением, принадлежал к числу тех собутыльников, которые, не находя ли деятельности в тогдашней среде, не успев ли отрешиться от юной разгульной жизни, единственным наслаждением находили удовольствие похмелья и девизом своим избрали известную латинскую пословицу «In vino veritas». Слабость эта, извиняемая в дворянском быту, а в то время заслуживавшая даже особенную похвалу, не вредившая никому, не мешала, однако же, членам упомянутого кружка быть приятными собеседниками почти весь день, потому что они могли выпивать очень много и только уже вечером нализывались до того состояния, когда язык прилипает к гортани и в глазах двоятся предметы. Кружок этот носил название «общества мочемордия» вследствие того, что на языке его не существовал глагол пьянствовать, а заменялся фразой «мочить морду», и каждый удалой питух назывался «мочемордой» или, по крайней мере, имел право на это название. В противоположность — неупотребление спиртных напитков называлось «сухомордие или сухорылие». Члены, смотря по заслугам, носили титулы мочемордия, высокомочемордия, пьянейшества и высокопьянейшества.[12]
— Посылай за тминной, — сказал он, садясь на диван, — тебе, брат, посчастливилось… ты знаешь народ… а мне, кроме кладбищенства да столичной суматохи, ничего не пришлось изведать…
— Да ведь и это хорошо, Николай Герасимович, — сказал я, отдавая кухарке приказание относительно тминной.
— Да, брат! — продолжал Николай Герасимович. — Бурса наложила на меня такие вериги принижения человеческой личности, что я никак не могу ориентироваться среди непроглядной и грозной тучи «вопросов жизни»… а в конце концов, по примеру многих своих собратий, я стал искать Veritas in … vino… тем более что такой авторитет, как Николай Алексеевич Некрасов, уверяет каждого из своих сотрудников, что на Руси жить хорошо одному только пьяному. Вот пьянство и сделалось мне широковещательным знаменем, под которым я считаю своей обязанностью стоять и даже этим знаменем гордиться…[6]
У меня была секунда — in vino veritas — как бы ясновидения, и я сказал, что, как можно видеть, жесткая, крутая власть на этих западноевропейско-азиатских просторах прописалась очень надолго и что чуть ли не её интерес теперь разукрупниться, чтобы сбросить с себя ярмо обязательств, неотменимых для мировой державы, и не подтягиваться до дипломатических норм. Так что мы живем в наилучшем из миров, чего уже нельзя будет сказать, когда империя рассыпется.[13]
В резерве, уже подняли на вылет, как ввалился уйденный за пьянку на пенсию, пьяный же в стельку бортинженер С., с бутылкой в руке: обмывает уход. Ну, in vino veritas, в словесном поносе, он мне высказал между прочим такие слова: ты — авторитет, как у преступников, к тебе прислушиваются, и т. п.
А я все думал, что меня в отряде за дурачка держат. Он, в пьяных соплях, признался: «Когда я услышал, как ты — командир! — хвалишь свой экипаж, что, мол, сами работают, а тебе и делать нечего, — я заплакал…» Ага. Плачьте, ребята.[14]
— Кстати, о винограде! — сказал я, налил бокал и выпил за здоровье собеседников. <…> — Скажите мне, господа, — спросил я, — позволяет ли усовершенствованная природа человеческая употребление вина?
— In vino veritas! — сказал важно президент Камчатской академии: при сих словах все бокалы наполнились и опорожнились за моё здоровье. «Это по-нашему», — думал я.
Тяжелые стопы часто переходили из рук в руки.
— Не могу больше пить, — сказал Маржерет. — Вы, господа, как бочки Данаид: вас никогда не наполнишь вином и мёдом.
— Любезный друг! — сказал Фирстенберг, — мы живем среди измен, обманов, злоумышлении и всяких козней. Надобно искать правды! Пей, Маржерет! ты знаешь: in vino veritas. — Фирстенберг при сих словах так сильно стукнул по столу опорожненною им стопой, что доски едва не развалились.
— За латынь латынью, — сказал, улыбаясь, Маржерет: Si latet in vino verum, ut proverbia dicunt, Invenit verum Teuto, vel inveniet (т. е. если справедливо, что истина в вине, как говорит пословица, то немцы, верно, нашли ее или вскоре найдут).
— Браво, Маржерет, браво, ты еще и поэт! — воскликнул Кнутсен.[15]
— Чтобы узнать женщину, нужно изучать её, когда она находится въ упоеніи любви: тутъ вся правда выйдетъ наружу; а изучать мужчину слѣдуетъ послѣ лишняго стакана вина «in vino Veritas».[16]
Ирина. Все сидят в зале, никто не уходит. И ваш этот Соленый сидит… (Чебутыкину.) Вы бы, доктор, шли спать. Чебутыкин. Ничего-с… Благодарю-с. (Причесывает бороду.) Кулыгин(смеётся). Назюзюкался, Иван Романыч! (Хлопает по плечу.) Молодец! In vino veritas, говорили древние.
Ваше превосходительство, выпьем!.. Татьянин день!.. Ну, что такое рябиновая? Ваше превосходительство, казённой? Все мы казённые, и водка казённая! In vino veritas! И правда казённая![7]
— Ну, ну, чего ты кричишь, хорошо, я пойду. Только дай мне… выпить чего-нибудь.
— Вот это идея. Хвати-ка, брат, для храбрости рюмку водки. И глотку промочишь, и кураж подымешь таким манером. Да и для вдохновения недурно. In vino veritas, как говорили греки.
— Боюсь, пахнуть будет. Подумает, я — алкоголик.
— Это не беда. Все настоящие таланты пьют. Скажешь, Толстой не пьет, так ведь Толстой, брат, гений. Да и неизвестно еще. Может быть, если бы он пил, так еще лучше писал бы.[17]
Он замолчал на несколько секунд. Заскрипела пробка в невидимом горлышке бутылки, забулькало что-то.
— Очаровательно… Древнейшие говорили: «In vino veritas». Так это в вине. А в самогоне? Я вас спрашиваю — какая истина может быть в самогоне? Откровенно говоря, никакой. Нализался и баста.[9]
— Ну не можем же мы тут вдвоём злоупотреблять — это уже пьянка получится, — встрял в разговор Сергей. — А в вашем присутствии и при непосредственном участии — уже медицинское мероприятие. «Praesente medico, — так сказать, — nihil nocet» («В присутствии врача ничто не вредно»), как говорили древние латиняне… — блеснул он скрытым запасом эрудиции.
— Ага! In vino veritas! — поддержал товарища хозяин каюты и победно глянул на Березу: «Мы тоже не ботфортом консомэ хлебаем!» — читалось в его глазах.
— Да, но in aqua sanitas («Здоровье в воде»), — пыталась возразить старшая группы, хотя было видно, что, никак не ожидавшая от моряков таких познаний в латыни, делает она это по инерции и без энтузиазма, мобилизовав в памяти подготовку к зачету по древне-медицинскому на втором курсе.[18]
Крутитесь, кружитесь со стаканом, мальчики, как можно быстрее,
Ведь тот, кто не пьет, не может быть настоящим мужчиной.
Ибо если истина в вине, то это всего лишь прихоть
Думать, что человек правдив, когда вина в нем нет.
Пейте же, пейте и считайте это божественным изречением,
Что в истине есть добродетель, и в хорошем вине есть истина![19]
В вине вся истина живее,
Пословица твердит давно,
Чтоб чарка нам была милее,
Бог истину вложил в вино;
Сему закону покоряюсь;
И я за питуха сочтён;
Все мнят, что я вином пленяюсь;
Но нет ― я истиной пленён.[20]
— Семён Бобров, «Песня» (In vino veritas etc.), 1805
Есть в вине душа живая: Точно будто умерла! Солнца Дона огневая Ласка в то вино легла!
Притаилась, отстоялась…
Пусть отстой увидит глаз!
Чистота одна осталась ―
А «in vino veritas»![21]
А рядом у соседних столиков Лакеи сонные торчат, И пьяницы с глазами кроликов «In vino veritas!» кричат. <...>
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
↑ 12Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений в пятнадцати томах. Том XVI (дополнительный). — М.: ОГИЗ ГИХЛ, 1947 г.
↑ 12Н. В. Успенский Издалека и вблизи: Избранные повести и рассказы. — М.: «Советская Россия», 1986 г.
↑ 12Дорошевич В. М., Собрание сочинений. Том II. Безвременье. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1905 год — стр.294.
↑ 12Розанов В. В. Собрание сочинений. Около народной души (Статьи 1906—1908 гг.) — М.: Республика, 2003 г.
↑ 12Иван Савин. Пьяная исповедь. — «Русские вести», 8 февраля 1923 г.
↑ 12Борис Горзев. Заметки (редакционная колонка). — М.: «Химия и жизнь», № 2, 1969 г.
↑ 12Пётр Вайль. Гений места. — М.: КоЛибри, 2006 г.
↑Н. В. Успенский Издалека и вблизи: Избранные повести и рассказы. — М.: «Советская Россия», 1986 г.
↑В. В. Бибихин. «Сергей Сергеевич Аверинцев». Второе издание. ― М.: Издание Института философии, теологии и истории Св.Фомы, 2006 г.
↑Василий Ершов. Страх полёта (Летные дневники. 1984-2002 гг.) — Москва: Издательство «Э», 2017 г. — 256 с. — (Взлёт. Истории, написанные пилотом Ту-154).
↑Ф.В.Булгарин, «Димитрий Самозванец»: Ист. роман. — Вологда: ПФ «Полиграфист», 1994 г.
↑Ф. М. Толстой, Три возраста. — Санкт-Петербург. Издатель, книгопродавец В. Исаков, на Невском проспекте, против Католической церкви, в дом Кудряшева. 1855 г.
↑А. М. Фёдоров. Королева: Рассказы. — М.: Моск. книгоиздательство, 1910 г.
↑Каланов Н. А. Сборник морских баек. — М.: ООО «Горизонт», 2015 г.
↑Warren, Thomas, ed. A collection of catches, canons & glees. Wilmington, Delaware: Mellifont Press, 1970 г.
↑С.С.Бобров в книге: «Поэты 1790-1810-х годов». Библиотека поэта. Второе издание. — Ленинград: Советский писатель, 1971 г.
↑К. Случевский. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — Спб.: Академический проект, 2004 г.
.svg)
