У этого термина существуют и другие значения, см. Зелень (значения).
Пари́жская зе́лень (фр.Vert de Paris), также шве́йнфуртская, или шва́йнфуртская зе́лень (нем.Schweinfurter Grün) — химическое вещество, комплексная соль: смешанный ацетат-арсенит меди(II) с формулой Cu(CH3COO)2 • 3Cu(AsO2)2, первый промышленный инсектицид, применявшийся с середины XIX века. В разных странах был известен также под многими другими торговыми марками и названиями.
До запрета, введённого в большинстве стран вследствие высокой токсичности, парижская зелень использовалась также для фейерверков, и как пигмент для составления зелёных красок. Единственным современным исключением осталась покраска подводной части морских судов (против обрастания ракушками). Также была широко применяема в сельском хозяйстве как средство против вредителей, имела репутацию самого токсичного мышьяксодержащего препарата против крыс и мышей. Иногда парижскую зелень путали с «французской зеленью», не содержащей ни мышьяка, ни меди.
Парижская зелень в определениях и коротких цитатах
Наичаще встречается отравление рабочих мышьяковистой кислотой, употребляемой для производства различных красок, из которых самая известная швейнфуртская зелень. Эта краска, состоящая в чистом виде из нейтральной уксуснокислой окиси меди и мышьяковистокислой меди, образует пыль воспринимаемую рабочими через дыхательные органы...[1]
Под влиянием швейнфуртской зелени, понятно, страдают рабочие во всех производствах, в которых употребляется эта краска, а главным образом рабочие и работницы, занимающиеся приготовлением цветной бумаги и искусственных цветов...[1]
Первые признаки отравления являются средним числом через 6 недель после начала работы, а течение его в 95% всех случаев хроническое: кроме расстройства пищеварения, прежде всего являются сыпи; признаки мозгового страдания ― параличи, анестезии и пр. ― замечаются только после долголетнего действия яда; смертельный исход бывает не часто.[1]
То же самое можно сказать о швейнфуртской зелени <...>, чрезвычайно пагубно действующей на здоровье рабочих: она без всякого ущерба для производства может быть изъята из употребления и заменена другими зелёными красками.[1]
Телеграфировал, что нашёл, представь себе, парижскую зелень в нашем уездном городе, как его… Обдурил упродкома, купил за бесценок. Это же чудо! Надо мужикам хоть для отвода глаз показать, что привезли какую-то отраву.[3]
Он приготовил мешки с поддельной парижской зеленью, обманул приёмочную комиссию, находил «Верморели», которые потом отбирались у владельцев, писал подложные счёта, топил баржу.[3]
— Владимир Нарбут, «Малярия», вступление в поэму (из книги «Под микроскопом»), 1934
А когда в вашем саду появится гусеница, возьмите парижскую зелень. Не бойтесь, побрызгайте немножко, пусть даже цветам будет чуточку неприятно. Между прочим, у хорошего садовника гусеница никогда не появится.[5]
...представь себе, есть на свете так называемая парижская зелень, которую нужно распылять над озерами по одиннадцати килограммов на километр. Для этого, представь себе, нужно иметь класс, хотя бы потому, что эти озера маленькие, в лесу и похожи друг на друга, как братья. Подходишь к такому озерку на полном ходу, сразу резко пикируешь и ― круто вверх.[6]
— Михаил Шолохов, «Поднятая целина» (книга вторая), 1959
Если куплен 30%-ный дуст,[8] то его достаточно 50 граммов на 10 литров жидкости. Наконец, можно вообще заменить его, например, парижской зеленью ― её нужно всего 15 граммов.[9]
— Иван Поляк, «Семерых убивахом», 1966
В середине XIX века был получен первый промышленный инсектицид ― парижская зелень, с успехом примененный в США против колорадского жука.[10]
— Сергей Мартынов, Мария Никольская, «Внимание: ядохимикаты!», 1966
...о парижской зелени сообщается, что она отличается ярко-зелёным цветом, не выгорает на свету, но крайне ядовита; именно поэтому ее обычно используют для борьбы с сельскохозяйственными вредителями, а как пигмент применяют чрезвычайно редко ― и то лишь для окраски заборов, крыш и т. д., но никак не жилых помещений.[11]
— Борис Горзев, Парижская (или «швейнфуртская») зелень, 1967
...хотя парижская зелень и нелетуча, ее лучше не использовать для побелки и окраски жилых помещений: побелка может осыпаться и попасть в пищу, дети могут испачкать в ней руки и затем облизать их и т. д.[11]
— Борис Горзев, Парижская (или «швейнфуртская») зелень, 1967
Первым ядохимикатом, применявшимся в широких масштабах для обработки малярийных очагов, была парижская зелень. Она «продержалась» до конца 40-х годов.[12]
— Александр Злотин, «Гнус», 1969
В одном из ближайших районных городов для окраски жилых помещений применяют смесь известкового раствора с зелёной краской ― парижской зеленью. Я предупредил маляров, что парижская зелень ― сильный яд. Мне ответили, что вряд ли смесь может принести вред, так как на стены площадью 80 квадратных метров уходит не более горсти краски.[13]
Да, все дело оказалось в этих обоях. В прежние годы выпускались обои, окрашенные так называемой парижской зеленью, а она содержит ядовитый мышьяк. В доме Селезневых, как видно, были обои, покрытые этой зеленью с избытком. Мышьяк, годами накапливаясь в организме здесь живущих, и был их «злым роком»…[15]
Наичаще встречается отравление рабочих мышьяковистой кислотой, употребляемой для производства различных красок, из которых самая известная швейнфуртская зелень. Эта краска, состоящая в чистом виде из нейтральной уксуснокислой окиси меди и мышьяковистокислой меди, образует пыль воспринимаемую рабочими через дыхательные органы, а также через лишенные рогового покрова части кожи: наиболее опасные манипуляции состоят в соскабливании готовой краски с подноса и в просеивании ее, причем образуются огромные количества ядовитой пыли. Первые признаки отравления являются средним числом через 6 недель после начала работы, а течение его в 95% всех случаев хроническое: кроме расстройства пищеварения, прежде всего являются сыпи; признаки мозгового страдания ― параличи, анестезии и пр. ― замечаются только после долголетнего действия яда; смертельный исход бывает не часто.[1]
Под влиянием швейнфуртской зелени, понятно, страдают рабочие во всех производствах, в которых употребляется эта краска, а главным образом рабочие и работницы, занимающиеся приготовлением цветной бумаги и искусственных цветов: в последнем производстве особенно часто встречается легочная чахотка (30-32% всех смертных случаев), но происхождению ее, кроме вдыхания мышьяковой пыли, способствуют и другие условия, как-то: наклонное вперед положение тела с прижатием грудной клетки к краю стола, неподвижное положение тела при работе, дурно вентилируемые помещения и пр.[1]
Возможность совершенного изъятия из производств вреднодействующих и главным образом ядовитых материалов зависит от состояния техники в данное время. Пока эта мера выполнима только относительно небольшого числа веществ, без слишком чувствительного ущерба для промышленности; но где техническая наука уже теперь позволяет заменить вредное вещество безвредным, там употребление последнего должно быть сделано обязательным для фабрикантов. Это относится, например, к белому фосфору <...>. То же самое можно сказать о швейнфуртской зелени (см. выше), чрезвычайно пагубно действующей на здоровье рабочих: она без всякого ущерба для производства может быть изъята из употребления и заменена другими зелёными красками. К сожалению, замена вредных веществ безвредными во многих производствах должна быть предоставлена будущему <...>. В таких производствах забота фабрикантов и самих рабочих должна быть направлена на то, чтобы другим способом устранить или по крайней мере уменьшить вредное влияние ядовитых материалов. Сюда относятся, например, средства, препятствующие образованию пыли или ядовитых газов и переходу их в воздух мастерских.[1]
Жидкости у вас получилось 50 литров, и разбавлять ее водой не следует. Заправляйте ее в ранцевый опрыскиватель порциями по 10 литров и каждый раз добавляйте к ней 15-20 граммов никотин-сульфата или анабазин-сульфата и 300 граммов 5,5% - ного дуста ДДТ, который нужно сначала размешать в небольшом количестве воды. Если куплен 30%-ный дуст, то его достаточно 50 граммов на 10 литров жидкости. Наконец, можно вообще заменить его, например, парижской зеленью ― её нужно всего 15 граммов.[9]
— Иван Поляк, «Семерых убивахом», 1966
Парижская (или «швейнфуртская») зелень ― это двойная соль состава Cu(OCOCH3)2 • Cu(AsO2)2. В справочниках о парижской зелени сообщается, что она отличается ярко-зелёным цветом, не выгорает на свету, но крайне ядовита; именно поэтому ее обычно используют для борьбы с сельскохозяйственными вредителями, а как пигмент применяют чрезвычайно редко ― и то лишь для окраски заборов, крыш и т. д., но никак не жилых помещений. Мышьяк и его соединения ― сильнейшие яды, они инактивируют некоторые ферменты <и белки>, связываясь с имеющимися в них группировками атомов SH. Поэтому, хотя парижская зелень и нелетуча, ее лучше не использовать для побелки и окраски жилых помещений: побелка может осыпаться и попасть в пищу, дети могут испачкать в ней руки и затем облизать их и т. д. Одним словом ― лучше не рисковать своим здоровьем и здоровьем близких, соскоблить побелку (смыть ее полностью вряд ли удастся) и побелить квартиры заново, пользуясь в качестве пигмента обычными применяемыми для этой цели красителями, а не ядохимикатами.[11]
— Борис Горзев, Парижская (или «швейнфуртская») зелень, 1967
Парижская зелень в публицистике и документальной прозе
На борьбу с саранчей в 1917 году Советом туркестанского генерал-губернатора ассигновано 1.000.000 рублей. Залежи саранчевых кубышек замечены не менее, как на 100.000 десятинах. Уже закуплено на 70.000 рублей лакустисида, парижской зелени и белого мышьяка. Для работ предполагается использовать призванных в ряды армии и военнопленных.[16]
— Хроника провинции, 10 февраля 1917
Будьте добры, займитесь этим делом: вскапывайте, поливайте, снимайте гусеницу, обрезайте сухие веточки… Не только аромат, не только «гаммы красок», ― плоды, вот что должно вас интересовать в особенной степени. И поэтому не набрасывайтесь на цветы с одними вздохами и поцелуями, возьмите в руки лопату, ножницы, лейку, достаньте лестницу. А когда в вашем саду появится гусеница, возьмите парижскую зелень. Не бойтесь, побрызгайте немножко, пусть даже цветам будет чуточку неприятно. Между прочим, у хорошего садовника гусеница никогда не появится.[5]
История применения ядовитых веществ для борьбы с сельскохозяйственными вредителями уходит корнями в далекое прошлое. Еще жители древнего Рима уничтожали вредителей растений с помощью серы. В XVIII веке пытались применять для этой цели растворы соединений ртути, мышьяка и некоторых других элементов. В середине XIX века был получен первый промышленный инсектицид ― парижская зелень, с успехом примененный в США против колорадского жука. В дальнейшем предпринималось немало попыток увеличить число ядохимикатов. Это были преимущественно неорганические соединения. Большей частью они оказывались малоэффективными или недостаточно удобными для использования.[10]
— Сергей Мартынов, Мария Никольская, «Внимание: ядохимикаты!», 1966
И сетки, и пологи, и репелленты ― это средства пассивной защиты. Решить проблему гнуса они не могут. Лучший способ обороны, как известно, ― наступление. А перейти в наступление на гнус человек смог только благодаря появлению ядохимикатов. Первым ядохимикатом, применявшимся в широких масштабах для обработки малярийных очагов, была парижская зелень. Она «продержалась» до конца 40-х годов. Но лишь с появлением новых, органических инсектицидов стало возможным не только уничтожение личинок, но и активная война с крылатым гнусом.[12]
— Александр Злотин, «Гнус», 1969
В одном из ближайших районных городов для окраски жилых помещений применяют смесь известкового раствора с зеленой краской ― парижской зеленью. Я предупредил маляров, что парижская зелень ― сильный яд. Мне ответили, что вряд ли смесь может принести вред, так как на стены площадью 80 квадратных метров уходит не более горсти краски. Я с таким мнением не согласился, так как хорошо помню, что раньше запрещали красить стены мышьяковистыми соединениями, даже для клеевых обоев нельзя было применять такие вещества.[17] По моему предложению хозяева квартиры обратились к врачу-гигиенисту с просьбой дать совет, как обезвредить краску. Он предложил обработать стены медным купоросом. Что здесь произойдет? Получится ли в результате химической реакции безвредное вещество?[13]
Парижская зелень ― двойная соль уксуснокислой и метамышьяковистой меди <...> ― действительно сильный яд, проникающий в организм человека через дыхательные пути, а иногда даже через повреждения на коже. Соединения мышьяка ― так называемые кумулятивные яды, то есть накапливающиеся постепенно; наступает такой момент, когда концентрация их в организме становится опасной. Это вещество применяют в основном против насекомых ― вредителей сельского хозяйства (специальной суспензией опрыскивают хлопчатник, сады, а порошком зелени обрабатывают водоемы, чтобы уничтожить личинки малярийного комара). Обращаться с ядохимикатом следует очень осторожно, а применять его для окраски стен в квартирах нельзя ― это вредно и для маляров, и для будущих хозяев квартир.[13]
Получают парижскую зелень так: сначала идет реакция между мышьяковистым ангидридом и содой, в результате получается метаарсенит натрия, затем избыток соды нейтрализуют уксусной кислотой и, наконец, полученный раствор (содержащий метаарсенит и ацетат натрия) приливают к горячему раствору медного купороса. Из сказанного ясно, что обработка стен медным купоросом (как советовал врач) бессмысленна. Здесь может произойти только вот что: если в краске есть остатки метаарсенита и ацетата натрия, то с новой порцией медного купороса они тоже образуют парижскую зелень. Еще более бессмысленно сначала красить стены вредными веществами, а потом думать, как их обезвредить.[13]
...Некрасов, хоть и член партии, задумал подработать у местных баптистов, число которых в нашей стране из-за уничтожения православных церквей выросло за последние сорок лет в несколько раз. Женщины приносили ему бумажные ленты, а он писал на них религиозные изречения для домов баптистов, за что получал какие-то продукты. А я вздумал прирабатывать медициной. Сперва лечил очень удачно ― мазал парижской зеленью болячки на рожицах и на попках малых деток. Когда же хозяйка привела свою пожилую куму, страдавшую какими-то женскими болезнями, я её отказался лечить.[14]
Автор рассказа и его коллега, инспектор облздравотдела, решили проверить всё на месте. Приехали в Приозёрный поздно ночью. На следующий день попытались навести справки в местной участковой больнице. Участковый врач был человеком в селе новым и на наш вопрос ответил: «Слышал, что в этой семье люди умирают от какого-то особого заболевания, но думал, всё это бабушкины сказки. Вера Васильевна Селезнева, мать Петра, обращалась за помощью дважды, но оба раза ничего серьезного у неё я не нашёл».
Пошли в дом Селезнёвых. И там их внимание привлекли… старые обои, которыми были оклеены стены. Довольно красивый рисунок на неестественном ярко-зелёном фоне, в отдельных местах краска, покрывавшая бумагу толстым слоем, осыпалась, обнажая жёлтые пятна.
― Вера Васильевна, почему вы не обновите обои?
― Что вы, это память об отце моем, Силантии Петровиче. Он эти обои, как дом купил, сам наклеил и очень любил их. Всё время жил в этой комнате.
― И мать ваша жила в этой комнате?
― И она.
Да, все дело оказалось в этих обоях. В прежние годы выпускались обои, окрашенные так называемой парижской зеленью, а она содержит ядовитый мышьяк. В доме Селезневых, как видно, были обои, покрытые этой зеленью с избытком. Мышьяк, годами накапливаясь в организме здесь живущих, и был их «злым роком»…[15]
Некоторое время мы молчим. Смотрим на буковый лес на горах, который теперь пока ещё чуть-чуть с прозеленью ― синеват, точно парижской зеленью с известью покрашен от короедов. А недели через две всё уж зазеленеет в нём, и горы будут, как тонкорунные овцы; очертания же у них и теперь уж кудрявы и мирны.[2]
Протоколы сообщали, что тов. Тер-Погосов командируется в Москву, «для вербовки тамошних научных энтомологических сил». Нескольким агентам «предлагалось обследовать рынки Ростова, Харькова, Феодосии для обнаружения запасов локустицидов как мышьяковистых соединений, так и парижской зелени». Там же утверждался проект особенного типа керосинового аппарата для сжигания саранчи с давлением в шесть ― восемь атмосфер. Для сего выдавался большой аванс частной мастерской Гуриевского.[3]
— Бухбиндер-то землю роет! Телеграфировал, что нашёл, представь себе, парижскую зелень в нашем уездном городе, как его… Обдурил упродкома, купил за бесценок. Это же чудо! Надо мужикам хоть для отвода глаз показать, что привезли какую-то отраву. <...>
Эффендиев остановился круто, начальник станции едва не толкнул его в спину, хриплый шёпот прошипел по всей длине платформы:
— Что сгружать, сука, когда вы не сумели сберечь груза? Муханов словно не слышал, но еще ровнее и неуловимо громче (несомненно, громче) продолжал сообщать Крейслеру:
— Парижская зелень. Мы скупали ее, будь она проклята, по немыслимой цене. Мышьяка под конец уже не было на рынке. Отруби для приманки, патока, каустическая сода, серое мыло…[3]
— Трагический узел. Всё против меня. Пошли людей готовить из конского навоза приманку. Там есть остатки парижской зелени, которую доставил толстый Бухбиндер. Ах, зачем утонула эта баржа! Я готов пустить себе пулю в лоб. <...>
— Я сказал, что делёж они творили неправильно, потому что считал, что я им помогал не только по делам мастерской, но и здесь, в Черноречье, через Бухбиндера, когда наводил на след аппаратов «Вермореля», про которые я знал, где они есть и у кого в округе. При дележе выходило, что мне можно было выдать на руки девяносто фунтов из тех денег, что были сообща получены за парижскую зелень, да тысячу рублей с мастерской, да четыреста мелочи; итого выходило две тысячи триста. Муханов мне задолжал фунтов четырнадцать, ― он был должен больше, но вычитал мою долю в выпивке как хотел. Да что там языком колотить, ― три тысячи рублей я требовал… У меня были свои виды на эти деньги…[3]
И люди, которым грозила смерть и которых он знал, казались более выдуманными, чем лица немецких сказок, читанных в детстве. И при одном только имени сжалось его сердце и кто-то невидимый толкнул в плечо: Веремиенко поминался во многих абзацах после Муханова, Тер-Погосова и Бухбиндера. Он приготовил мешки с поддельной парижской зеленью, обманул приёмочную комиссию, находил «Верморели», которые потом отбирались у владельцев, писал подложные счёта, топил баржу.[3]
В критическом духе он писал мне о том, что постепенно привыкает к полезной роли «сеятеля злаков» и «неукротимого борца с саранчой». Но, очевидно, он увлёкся этой работой, потому что вскоре я получила от него совсем другое письмо. «Дорогая старушка, ― писал он, ― представь себе, есть на свете так называемая парижская зелень, которую нужно распылять над озерами по одиннадцати килограммов на километр. Для этого, представь себе, нужно иметь класс, хотя бы потому, что эти озера маленькие, в лесу и похожи друг на друга, как братья. Подходишь к такому озерку на полном ходу, сразу резко пикируешь и ― круто вверх. Интересно, да?[6]
Как ни странно, но совсем другие, не сельскохозяйственные мысли одолевают меня, когда я пикирую над этими озерками или на бреющем полете сею пшеницу. Сто двадцать пять посадок в день ― это пригодится, если парижскую зелень на моём самолёте придется заменить другим, более основательным грузом. Всё к лучшему, я ни о чем не жалею. <...>
«Помнишь ли ты Гришу Трофимова? ― писал он уже в конце, прощаясь. ― Когда-то мы вместе с ним распыляли над озерами парижскую зелень. Вчера мы его похоронили».[6]
Давыдов достал записную книжку, написал: «Школа. Доски, гвозди, стекло ― ящик. Парижская зелень на крышу. Белила. Олифа…» Хмурясь, дописывал он последнее слово, и в это время пущенный из трубки маленький влажный шарик разжеванной бумаги мягко щелкнул его по лбу, прилип к коже.[7]
— Михаил Шолохов, «Поднятая целина» (книга вторая), 1959
↑ 12И. Поляк. «Семерых убивахом». — М.: «Химия и жизнь», № 3, 1966 г.
↑ 12С. Мартынов, М. Никольская. Внимание: ядохимикаты! — М.: «Химия и жизнь», № 11, 1966 г.
↑ 123Борис Горзев. Наши консультации (редакционная колонка). — М.: «Химия и жизнь», № 2, 1967 год
↑ 12А. З. Злотин. Гнус — М.: «Химия и жизнь», № 7, 1969 г.
↑ 123456Борис Горзев. Наши консультации (редакционная колонка). Из писем в редакцию. — Москва: «Химия и жизнь», № 6, 1970 год
↑ 12Сергей Голицын. Записки беспогонника. — М.: Русскій Міръ, 2010 г. — 608 с.
↑ 12В.А.Мезенцев, К. С. Абильханов. «Чудеса: Популярная энциклопедия». Том 2, книга 4. — Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1991 г.
↑Хроника провинции. — СПб.: газета «Новое время», 10 февраля 1917 г.
↑Лично окрашенная информация о том, будто бы «раньше запрещали красить стены мышьяковистыми соединениями» относится к области социального идеализма. Как широко известно, покраска стен и производство обоев с применением токсических красок носило массовый характер.
.JPG)
