Перейти к содержанию

Манка

Материал из Викицитатника
Манная крупа (манка)

Ма́нка — просторечное разговорное название манной крупы (пшеничной крупы мелкого помола) и самых распространённых блюд из неё, прежде всего, манной каши. Слово находится в обычном бытовом ряду «сниженных» названий для повседневных круп и блюд: гречка, перловка, пшёнка, пшеничка, овсянка...

Манка в публицистике и документальной прозе

[править]
  •  

Хорошим жёрновом дорожат до того, что когда он со временем от употребления сделается тонким и легким ― к нем сверху прикрепляют другой. Крупчатки обыкновенно строятся в три яруса: в верхнем чистят зерна, в среднем отбирают и отвевают отруби, превращая зерна на манную крупу, или манку; в нижнем ярусе крупа размалывается в муку. Крупчатка сразу отделывает 500 четвертей, и это называется переделом: пока передел не кончен, работы идут день и ночь без перерыва, не бывает отдыха не только по будням, но и в праздничные дни.[1]

  Сергей Максимов, «Куль хлеба и его похождения», 1873
  •  

Во время одного из сеансов я попросил Игоря вспомнить самое неприятное детское переживание и вот что обнаружил. Решили мы с проблемой разобраться. И на этой почве полностью утратили великодушие. Теперь все достоинства ребенка измерялись количеством съеденной манки. Ел кашу ― получай игрушки, смотри мультики, мажь кота пластилином, зови друзей и т. п. Плохо ел ― отдавай игрушки. Выбор не по годам тяжкий, недетский. Ребенок разжимает зубы и пихает холодную, скользкую, ненавистную ложку в рот. Голова поднята, глаза смотрят перед собой. Когда моему приятелю было года три-четыре, его родители поверили в необычайно целительную силу манной каши.
― Что ты видишь, Игорь? ― спрашиваю я приятеля.
― Стенку кухни, ― отвечает он.[2]

  Пётр Каменченко, «Бедлам», апрель 1997
  •  

За последние 5-6 лет напрочь исчез и «бородинский» хлеб. Была каша «гурьевская» ― не манка, нет, а настоящий шедевр кулинарии. Была у нас сосьвинская селёдка, ее даже Черчилль жаловал (наряду с армянским коньяком), была твердого копчения «московская» колбаса.[3]

  — «Душа не велит», апрель 2002

Манка в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

[править]
  •  

В Железноводске хотел купить немного продуктов, но пришлось от этого отказаться. Огромная очередь в магазине, упаковочного материала нет. Ассортимент очень скудный ― лапша, рожки, вермишель, манка, сахар. Круп никаких нет.[4]

  Борис Вронский, Дневник, 23 июня 1963
  •  

Ужин у нас был пречудесный ― жареная рыба, оладьи из манки...[4]

  Борис Вронский, Дневник, 2 сентября 1969
  •  

Кроме того, трудно жить нам здесь, в безобразнейших условиях нашего госпиталя. Завтрак, например, получаем мы часов в 6―7 (скажу, не преувеличивая) вечера. В 5 часов утра должен быть ужин, но его не получаем вовсе. Причём пища жидкая ― вода одна с манкой вперемешку, да и то три черпачка всего.[5]

  Владимир Гельфанд, из дневника, 29 декабря 1942 года
  •  

Другая женщина, с ребенком, обратилась ко мне не менее взволнованно:
― Товарищ Брежнев, молока нет, манки нет, скажите, чем кормить детей? У вас, наверно, тоже есть дети, вы отец, так помогите. Вызвал представителя рабкоопа. Он не моргнув глазом заявил, что манки нет всего один день, а у самого глаза бегают, вижу, что лжет. Обещал женщинам разобраться с продуктами, но еще больше меня удивило, почему нет молока. Ведь мы уже тогда дали многим совхозам скот для подсобных хозяйств, в том числе и «Степняку».[6]

  Леонид Брежнев, «Целина», 1977
  •  

Утром он встает и готовит кашу для детей («Когда готовишь манку, ― объяснил он мне, ― важно, как ее засыпать, чтобы не было комков») и кофе. Кофе иногда переливается из кофейника, потому что он по слепоте не всегда успевает заметить момент закипания.[7]

  Марк Харитонов, Стенография конца века. Из дневниковых записей, осень 1980
  •  

Узнав про мою дистрофию, старшина расчувствовался, полмешка манки насыпал, другой разной крупы и вермишели, консервов дал, растительного масла бутылку…[8]

  Виктор Слипенчук, «Зинзивер», 1996
  •  

В амбулатории он сразу отметил полную недовдутость докторши и медсестры, в момент его прихода обсуждавших, следует ли, когда варишь манную кашу, сперва манку поджаривать. Ну мог ли у человечества получиться безупречным амбулаторный медперсонал, озабоченный не только гигиеной и неукоснительным накрахмаливанием халатов, но и пребывающий в тупой зависимости от жарить ли крупу?![9]

  Асар Эппель, «Чреватая идея», 2002
  •  

Ровно через четверть часа ― шагом марш в столовую залу! А там… Там извечная манная или ― если посчастливится ― ячневая каша. Однако ячмень ― пусть и не насыщающий, а все ж таки доверху набивающий брюхо ― подавали редко. Изо дня в день, из года в год манка: иногда ― непроваренными комками, иногда ― мелкобугристым желтоватым снежком, с небольшою лункой посередине. В лунке вместо масла всегда поблескивала вода… Свой вкус манная каша сообщала и всему сущему. Пар от нее навевал мысли печально-постные. Вроде таких: ни одному воспитаннику из первых “трех возрастов” не выбраться.[10]

  Борис Евсеев, «Евстигней», 2010
  •  

А моисейку помнишь ― в то первое наше утро? В кухне ― шаром покати, нашел какую-то манку от прежних хозяев, вот, говорю, во время оно в имперских ресторанах подавали тройной или четверной гарнир, назывался он сложным, а сложность его была в этом третьем или четвертом, похожем на горку мокрого песка, маленькая такая дюна в ненастный день, вот ее мы и создадим. Сыплю манку на раскаленную сковороду и помешиваю, она темнеет, снег в окне, ты на жердочке, смотришь, а я заливаю ее кипятком, шипит, пузырится, впитывает, пар столбом, много манки, воды не хватает, сколько ни лью ― впитывает, густеет, восходит, ширится, как пустыня под ливнем ― во все края, а по ней народ израильский сорок лет идет, год за годом, а ты все сидишь, ладони к губам прижала, еле сдерживаясь: моисейка![11]

  Сергей Соловьёв, «Барка», 2012

Манка в беллетристике и художественной литературе

[править]
  •  

― Не жизнь, а малина! ― хлопает он рукой по колену и смеется:
― Надо на передовую, а то зажиреешь здесь на булочках да манной каше… У вас там небось манкой не кормят…
― Надоела, что ли?
― Поживешь ― увидишь. Утром манка, в обед манка, на ужин манка. Ни одна баба на тебя смотреть не станет.
― У Ларьки всё бабы на уме, ― смеётся черномазый, сверкая зубами.[12]

  Виктор Некрасов, «В окопах Сталинграда», 1946
  •  

И, заметив, что Стрельбицкий покосился на бочку с белым морским песком, стоящую у стены пакгауза, прибавил:
― Вы думаете, это песочек от зажигалок? Может быть, и так. Только ко мне за этим песочком каждый день приходят добрые люди ― по три, по четыре человека, ― чтобы всегда его иметь при себе в кармане на случай, если захочется немножко подсыпать в буксу. Выдающийся песочек! Манка. От него буксы горят, как свечки.[13]

  Валентин Катаев, «Порт», 1957
  •  

― Ты бы сварила мне кашу… ту, которую маленькой Нинке варила. Из крупы. Жиденькую.
― Манную, что ли?
― Ну-ну, ее. Маненько. Горло промочить. Жиденькую.
В доме забегали, захлопотали. Слава Богу, манка у Нади была, но печь к той поре после обеда совсем остыла, и кашу решили варить на электроплитке, долго искали ее, кое-как нашли, да оказалось, что электричество еще не подают. Отправили Михаила растапливать во дворе каменку, Люся с Варварой заспорили, в чем варить кашу, потому что Варвара готова была сразу скормить матери ведерный чугун, а Люся стояла на том, что много нельзя, вредно, лучше потом сварить снова; Илья топтался возле Михаила, приговаривал:
Мать-то наша, а?[14]

  Валентин Распутин, «Последний срок», 1970
  •  

― Баландой? ― спросила тётка Зина. Братья опять смутились. Баланда, она и есть баланда! Мутная жижица, а в ней кусочек картошечки чёрной, мороженой может попасться или… Или сгусток нерастворившейся манки: жутко вкусно. А вот рис, суп из риса, на днях они первый раз в жизни попробовали. Как не знать, что такое баланда.[15]

  Анатолий Приставкин, «Ночевала тучка золотая», 1981
  •  

Коля! Коля! Коломбина! Гречки нет, я купил манки! Сварим датчанке манку, тоже чисто русская каша![16]

  Людмила Петрушевская, «Квартира Коломбины», 1981
  •  

...Полина Исаевна чувствовала себя неважно, пришлось бегать в аптеку за кислородом, потом кипятить воду для грелки, потом варить манку с молоком, чтобы дать больной на ужин. Под утро у Полины Исаевны началась аритмия в сердце...[17]

  Аркадий Львов, «Двор», 1981
  •  

И дома, наконец, тепло, потому что на улице сильно потеплело, и очень хочется разглядеть три хлебных талона от рабочих карточек; их отдала ему соседка за немного сухого киселя для военного любовника, у которого сегодня в гостях командир, и вот она хочет сделать мусс (уже научились!) из манки (он привёз!) и сахарина (уже появился!)[18]

  Асар Эппель, «Два товита», 1992
  •  

Карандаш как-то в первый день нарисовал целую кастрюлю горячей манной каши ребятам на завтрак. Но он совсем забыл, что ракета летит в состоянии невесомости, и каша тут же вылетела из кастрюли и растеклась по всему кораблю. Что после этого было, даже вспоминать страшно. Профессору Пыхтелкину каша залетела за шиворот, Настеньке большой липкий комок манки угодил прямо в лоб, а Прутику каша попала в ботинок. Вот тогда-то Карандаш и решил рисовать маленькие тюбики с едой. А придумал это Самоделкин, он вообще любил изобретать разные полезные приспособления и механизмы.[19]

  Валентин Постников, «Путешествие Карандаша и Самоделкина на «Дрындолете», 1997
  •  

Было утро, и они оба очень удивились моему появлению, хотя ничего удивительного тут нету: просто пришел человек посмотреть, чтобы его не накололи. Один, несмотря на раннее утро, спал в постели, вовсе не собираясь на работу. А второй и того чище ― варил на электроплитке манную кашу. А они мне оба сначала показались какие-то довольно подозрительные. Я много видел чудес, но чтобы здоровенный парень жрал с утра манную кашу, этого я, признаюсь, не видел. Однако все объяснилось довольно просто. Тот, которого я разбудил из постели, оказалось, имеет отгулы, почему и спит без продыха. А варитель манки, оказалось, варит её для мамаши, которую я впопыхах не заметил. Довольно милая на вид старушка, но тоже возбудила у меня подозрение, однако уже по другому поводу. Сидела тихо на табуреточке, такая седенькая старушка, почему я ее и не заметил.[20]

  Евгений Попов, «Мыслящий тростник», до 2000
  •  

Девочка запуталась, родился страх, и она едва не упустила молоко. Лицо матери светлеет откуда-то из глубины, и не будь этой черноты вокруг глаз…
― А где у нас манка?
― Я засыплю сама, ты не знаешь меры.
― В коробке, на которой написано рис, ― говорит мать. Девочка смотрит на её черные подглазья. Мать достает коробку.
― У тебя ничего не болит? ― спрашивает она.
― У меня болит злость, ― отвечает мать.[21]

  Галина Щербакова, «Мальчик и девочка», 2001
  •  

Ей было отвратительно. Она чувствовала, что неспособна к журналистской работе. Ну, как если бы она хотела стать хирургом ― а от вида крови падала бы в обморок. Франческа высыпа́ла гречку в манку и перебирала ее часами: отчасти помогало.[22]

  Ксения Букша, «Inside Out», 2005
  •  

Отец стал читать медицинские книги, спорить с врачами, объяснять им, как надо правильно его лечить. Я махнула рукой. Ему запретили курить ― он продолжал дымить как ни в чем не бывало. Варю ему кашу ― недоволен, звякает обиженно ложкой, сопит, вяло ковыряется в тарелке, хмыкает, морщится.
Селёдки бы с лучком!
― Ешь, а то опрокину кашу тебе на голову!
Вспомнил, как когда-то вылил на меня кефир, и послушно стал жевать манку.[23]

  Михаил Шишкин, «Письмовник», 2009
  •  

― Доешь? ― спросила я мужа.
― Нет, я ненавижу каши, ― ответил муж.
Знаете, это был почти самый большой скандал в нашей семье. Из-за каши. Потому что у меня опять убежало молоко и пришлось проветривать кухню и отмывать плиту. Главное, что я налила средство для керамических плит на еще горячую плиту и оно у меня разбрызгалось прямо в кастрюльку. Я вымыла плиту, кастрюлю, налила новое молоко, стояла над ним и мешала манку, чтобы не было комочков. На часах, напомню, было семь утра. Потом я стояла почти голая ― в пижаме ― на балконе и остужала кашу. Потом я замерзла и у меня потекли сопли. Потом я опять насыпала кофе в сахарницу вместо турки.[24]

  — Маша Трауб, «Плохая мать», 2010

Манка в поэзии

[править]
Манка в тарелке
  •  

Ёлки-палки,
считалки-заменки,
кто последний
за манкой-перловкой?
― За манкой-перловкой
отсель недалече,
ты первый, я первый
до белого корня…[25]

  Ян Сатуновский, «Ёлки-палки», 20 ноября 1969

Источники

[править]
  1. С. В. Максимов. Куль хлеба и его похождения. — М.: «Молодая гвардия», 1982 г.
  2. П. В. Каменченко. Бедлам. — М.: Столица, №5, от 1 апреля 1997 г.
  3. Душа не велит. Reader@izvestia.ru. — М.: «Известия», от 7 апреля 2002 г.
  4. 1 2 Вронский Б. И. По таёжным тропам: Записки геолога. — Магадан: Кн. изд-во, 1960 г.
  5. В. Н. Гельфанд, Дневники 1941-1943 гг. — Электронный журнал «Самиздат», 2007 г.
  6. Л.И. Брежнев. Воспоминания: Жизнь по заводскому гудку. Чувство Родины. Малая земля. Возрождение. Целина. — Москва: Политиздат, 1982 г.
  7. М. С. Харитонов. Стенография конца века. Из дневниковых записей. — М.: Новое литературное обозрение, 2002 г.
  8. В.Слипенчук, «Зинзивер». — М.: Вагриус, 2001 г.
  9. Асар Эппель. «Чреватая идея». — М.: «Знамя», №10, 2002 г.
  10. Борис Евсеев. Евстигней. — Москва, журнал «Октябрь», №5, 2010 г.
  11. С. В. Соловьёв. «Барка». — Нижний Новгород: «Волга», № 5-6 2012 г.
  12. В.П.Некрасов. «В окопах Сталинграда». — М.: Русская книга, 1995 г.
  13. Катаев В. Собрание сочинений в 9 т. Том 1. Рассказы и сказки. — М.: «Художественная литература», 1968 г.
  14. Валентин Распутин. «В ту же землю». — М.: Вагриус, 2001 г.
  15. Приставкин А.И., «Ночевала тучка золотая»: Повесть. — М.: Изд. АСТ: Астрель: Олимп, 2000 г.
  16. Людмила Петрушевская. Квартира Коломбины. — Москва, Изд-во «Искусство», 1989 г.
  17. Аркадий Львов. Двор. — М.: Захаров, 2003 г.
  18. Асар Эппель. «Шампиньон моей жизни». — М.: Вагриус, 2000 г.
  19. Валентин Постников. Приключения Карандаша и Самоделкина на «Дрындолете». ― М.: Рипол-классик, 1997 г.
  20. Е. Попов, Собрание сочинений в 2 томах. Том 1. — Москва: «Вагриус», 2001 г.
  21. Галина Щербакова. «Мальчик и девочка». — М.: Вагриус, 2001 г.
  22. Ксения Букша Inside Out (Наизнанку). — М.: Эксмо, 2005 г.
  23. Михаил Шишкин, «Письмовник» — М.: «Знамя», №7 за 2010 г.
  24. Маша Трауб. «Плохая мать». — М.: АСТ ― Астрель, 2010 г.
  25. Сатуновский Я. Стихи и проза к стихам. — М.: Виртуальная галерея, 2012 г.

См. также

[править]