Пого́да — совокупность непрерывно меняющихся значений метеорологических элементов и атмосферных явлений, наблюдаемых в данный момент времени в той или иной точке пространства.
Саша: И погода… мать ее за ногу! Все кости ломит.
Юрий Анатольевич: В такую погоду хорошо повеситься… — из книги "Исповедь Люцифера (шестая скрижаль завета)"
Ваши жалобы на истеричку-погоду понимаю, — сама являюсь жертвой климакса нашей планеты. Здесь в мае падал снег, потом была жара, потом наступили холода, затем все это происходило в течение дня. — их книги "Судьба-шлюха"
При сем позвольте вам, господа, напомнить, что с тех пор, как это дело началось, время прошло немало, и на дворе стояло Спасово Рождество. Но вы не числите тамошнее Рождество наравне со здешним: там время бывает с капризцем, и один раз справляет этот праздник по-зимнему, а в другой раз невесть по какому: дождит, мокнет; один день слегка морозцем постянет, а на другой опять растворит; реку то ледком засалит, то вспучит и несет крыги, как будто в весеннюю половодь… Одним словом, самое непостоянное время, и как по тамошнему месту зовется уже не погода, а просто халепа, так оно ей и пристало халепой быть. В тот год, к коему рассказ мой клонит, непостоянство это было самое досадительное.[1]
Заехал он [Шарин] как‑то в колонию. В моём кабинете увидел на столе барометр‑анероид.
— Что это за штука? — спросил он.
— Барометр.
— Какой барометр?
— Барометр, — удивился я, — погоду у нас предсказывает.
— Предсказывает погоду? Как же он может предсказывать погоду, когда он стоит у вас на столе? Ведь погода не здесь, а на дворе.
Вот в этот момент я и расхохотался неприлично, неудержимо. Если бы Шарин не имел такого учёного вида, если бы не его приват‑доцентская шевелюра, если бы не его апломб учёного!
Он очень рассердился:
— Что вы смеётесь? А ещё педагог. Как вы можете воспитывать ваших воспитанников? Вы должны мне объяснить, если видите, что я не знаю, а не смеяться[2].
И только одно дерево было всегда зелено, всегда живо ― стланик, вечнозелёный кедрач. Это был предсказатель погоды. За два-три дня до первого снега, когда днём было ещё по-осеннему жарко и безоблачно и о близкой зиме никому не хотелось думать, стланик вдруг растягивал по земле свои огромные, двухсаженные лапы, легко сгибал свой прямой чёрный ствол толщиной кулака в два и ложился плашмя на землю. Проходил день, другой, появлялось облачко, а к вечеру задувала метель и падал снег. А если поздней осенью собирались снеговые низкие тучи, дул холодный ветер, но стланик не ложился ― можно было быть твёрдо уверенным, что снег не выпадет. В конце марта, в апреле, когда весной ещё и не пахло и воздух был по-зимнему разрежён и сух, стланик вокруг поднимался, стряхивая снег со своей зелёной, чуть рыжеватой одежды. Через день-два менялся ветер, тёплые струи воздуха приносили весну. Стланик был инструментом очень точным, чувствительным до того, что порой он обманывался, ― он поднимался в оттепель, когда оттепель затягивалась.[3]
Осень еще не начиналась, потому что стоит июль месяц, но, несмотря на то, здесь стоит ужасная погода. В этом месте и в прошлом году, и позапрошлые годы не хвалились хорошей погодой: до ильина дня стоит жар, в ильин день пройдет над горой сердитая гроза ― и потом дождик, который так и идет целые две недели; а ныне грозы не было, зато дождь начался с половины июля и, хотя он идет не постоянно, но все-таки идет, то через час, то через полчаса. Ничего бы и слякоть, так опять ветры дуют холодные, солнышко не показывается. Холод, ветер и дождь не только злят людей, но и тяжело действуют на растительность: от холода желтеют листья березы, желтеет трава, от ветра огаливаются деревья. Даже животные, щиплющие здесь траву, дрожат… И говорят люди, что погода в это время год от года становится все хуже и хуже.[4]
Суббота. Лета пока не получается; ветрено и дождит. На человека, верно, погода действует сильнее всего. Птицы чувствуют себя в своей тарелке ― поют с самого утра.[5]
Как вы переносите эту погоду? Это не погода, это Крым переехал в Сосновку. Вот что наделали эти мощные перемещения воздушных масс, Петр Петрович! И не говорите…[6]
Бурный рост науки и техники, происходивший в конце XIX века, заставил многих уверовать, что скоро человеку будут подвластны все стихии. Предлагались самые странные способы управления погодой, особенно вызывания дождя. Например, взрывать в воздухе шары, наполненные гремучим газом, стрелять в небо разрывными снарядами или снарядами с жидкой углекислотой, запускать на воздушном шаре дымовые шашки, выпускать в воздух большие объёмы водорода, жечь костры… И даже пускать в полёт дрессированных орлов, чтобы они пробивали в облаках «дырки», что вызовет дождь.[8]
Ну что ж, ведь мы транзитные. Для нас Не всюду приготовлена погода. Нам только скоротать бы лишний час До позднего отплытья парохода. <...>
Нет, он сюда зайдет в обрез. Зайдет
Уже перед отплытьем, мимоходом.
Он поцелует руку, и вздохнет,
И скажет, что прекрасная погода...[9]
