У этого термина существуют и другие значения, см. Хохол (значения).
Хохо́л (хохолок) — торчащий клок волос или перьев в лобной части головы человека или животных (чаще всего, у птиц).
Как часть человеческой причёски, хохол или чуб представляет собой стояую или частично свисающую со лба или макушки прядь мужских волос, вихор. В русском языке это название может относиться как к части шевелюры, так и к причёске, целиком из него состоящей. У польско-литовской шляхты в XVI—XVII веках чуб волос на выстриженной голове считался проявлением сарматской моды. Для запорожских казаков (черкас) такой чуб являлся своего рода отличительной чертой зрелого воина, поскольку молодым бойцам его носить не позволялось. Казачий отрощенный клок волос называют также: айдар, ардар, оселедец, чупрун, чуприна или хохол. Последнее название послужило для известного прозвища украинцев.
...был тогда удивительный бас Струков, ужасного обличья: чёрный, три хохла на голове и нижняя губа как будто откидной передок в фаэтоне отваливалась.[7]
...он был маленький человечек, с большим хохлом волос на голове; ему, кажется, очень хотелось быть большим: он все привставал на цыпочки и вытягивался, держал голову высоко и правую руку важно закладывал между петлиц своего сюртука.[8]
Бестужев говорил неясно, спутанно, сбивчиво и растянуто. Но в том, как дрожал и звенел голос его, как он руками взмахивал, как бледнело лицо, блестели глаза и подымался рыжий хохол на голове языком огненным, была сила убеждения неодолимая...[10]
Изменение внешности с появлением на голове «хохла» здесь недвусмысленно приравнивается к принятию «чужой» веры. Такая острая реакция, несомненно, была связана с тем, что человек, подвергший себя такой процедуре, существенно изменял свою природную внешность...[16]
Хохол в публицистике и документальной литературе[править]
В 7 часов вечера мы видели пингвина, подобного тем, каких встречали на Южных Сандвичевых островах, т. е. имеющего красный нос и жёлтый хохол на голове. Появление сей птицы послужило нам также признаком берега, ибо сего рода птицы никогда далеко от берега не отплывают, и проносимая в разное время трава еще более меня обнадеживала в близости берега.[18]
— Фаддей Беллинсгаузен, «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света…», 1831
И вы бы, православные христиане, освободившись от злых, в мире и благоденствии прочее житие провождали; и сколько вас господь бог на то доброе дело восставил, прежде нашего царского пришествия разделение с поляками сотворите, как верою, так и чином, хохлы, которые у вас на головах, постригите, и каждый против супостат божиих да вооружается.[5]
— Сергей Соловьёв, «История России с древнейших времен» (том 10), 1860
В России много болот, а потому летом прилетает к нам много болотных, длинноногих, длинношеих, длинноносых птиц, принадлежащих к одному отряду с аистами, таковы: осторожный журавль, бывающий высотою аршина в полтора, синеватая цапля с черным хохлом на голове...[19]
Выйдя на берег, я услышал в соседних кустах пронзительные крики сойки и скоро увидел ее саму. Она имела красивое рыжевато-красное оперение с голубыми и чёрными зеркальцами на крыльях и хохол на голове. Сойка, воровски озираясь по сторонам, все время прыгала с ветки на ветку, иногда выскакивая наружу, и опять проворно пряталась в чаще.[21]
Кто такой «хохол»? Термин этот, получивший широкое распространение в русском языке XVIII-XIX веков и обозначавший «украинца», в своем первоначальном значении был, как известно, названием одной из черт внешнего облика человека. Хохол ― это клок волос, оставлявшийся на бритой голове. Такой «хохол» запомнился русским людям прежде всего как бросающаяся в глаза черта внешнего облика вражеского войска, вторгшегося в Россию в годы Смуты.[16]
Изменение внешности с появлением на голове «хохла» здесь недвусмысленно приравнивается к принятию «чужой» веры. Такая острая реакция, несомненно, была связана с тем, что человек, подвергший себя такой процедуре, существенно изменял свою природную внешность (хохол на голове сочетался обычно с бритым подбородком). В процессе длительных контактов сложилась устойчивая оппозиция между меняющими свою природную внешность представителями латинского мира и представителями мира православного, стремящимися ее сохранить. Обратимся к конкретным примерам, исходящим от противоположных сторон. Так, молдавский летописец, рассказывая о заключении унии православной и католической церквей на Флорентийском Соборе, писал, что греки во Флоренции «прелщени бышя от латин и мнози от них приидошя с постриженами брадами».[16]
Вскоре, осенью 1644 года, в отписке донских атаманов в Москву термин «хохлачи» употреблялся уже как синоним такого широко известного названия запорожских казаков, как «черкасы»:«… на Дону есть воровство, татарове и черкасы с ними, хохлачи». Так как в многочисленных источниках того времени мы нигде не встречаем сомнений в правоверии запорожцев и они, напротив, выступают как главные защитники православия в Речи Посполитой, то в маленьком терминологическом изменении, которое нам удалось установить, можно отметить след идеологических перемен, характерных для быстро меняющегося русского общества XVII века. Необычная, не соответствующая русским традиционным нормам внешность продолжала использоваться сознанием как критерий различения, но человек с такой внешностью уже перестал безоговорочно оцениваться как приверженец чужой, латинской веры, а «хохол» на его голове уже не воспринимался как символ вероотступничества. Так получилось, что термин, изначально относившийся к человеку «чужого» мира и «чужой» веры, постепенно начал служить для обозначения внешне отличного, но, по существу, близкого и родственного народа.[16]
На красновато-коричневом оперении свиристелей выделяются жёлтые и белые сегменты на крыльях и жёлтая кайма на хвосте. Довольно красочный облик этой птицы довершают солидный хохол на голове и рыжее подхвостье.[17]
Наружный вид Гоголя был тогда совершенно другой и невыгодный для него: хохол на голове, гладко подстриженные височки, выбритые усы и подбородок, большие и крепко накрахмаленные воротнички придавали совсем особую физиономию его лицу: нам показалось, что в нем было что-то хохлацкое и плутоватое...[4]
— Сергей Аксаков, «История моего знакомства с Гоголем», 1856
Я хорошо помню Михаила Ивановича Глинку в это время: он был маленький человечек, с большим хохлом волос на голове; ему, кажется, очень хотелось быть большим: он все привставал на цыпочки и вытягивался, держал голову высоко и правую руку важно закладывал между петлиц своего сюртука.[8]
Ученик знаменитого Гиртля, — подвижный, энергичный, с прекрасными, полными жизни, умными карими глазами на сухощавом лице под нависшим хохлом седеющих волос, Лямбль производил впечатление выдающегося человека и был таковым в действительности.[22]
— Анатолий Кони, «Из харьковских воспоминаний», 1911
Пришёл Пришвин на себя не похож, расстроенный: хохол взбит, из носу волос, из ушей волос. «Я каменный мост проглотил!» ― сказал раздельно не своим голосом, зевнул и пропал.[11]
Размахивая пустым мешком, пулей пронеслась в амбар Бавка. У этой Бавки все вздернуто: и нос, и верхняя губа, и хохол на голове, даже характер у Бавки вздернутый. Бежит она по лужам без оглядки, вприпрыжку, и брызги от нее фонтаном летят во все стороны.[15]
Сени были весьма невелики; казаки, не говоря ни слова, вошли прямо в другое отделение, где находился атаман. Он лежал на полу, на циновке из тростника, покрытой старым парусом. На нем были красные шаровары из турецкого сукна, грязные и в пятнах, рубаха, напитанная дёгтем, и на плечах короткая бурка. Бритая голова прикрыта была небольшою турецкою красною фескою, из-под которой висел длинный хохол волос, завернутый трижды за ухо. Борода была гладко выбрита, и длинные усы доходили до груди.[23]
К дереву крепко привязан под мышки мужчина, высокий, сутуловатый, желтоликий, с отчаянием в диких взорах; на нем одна рубашка; босые ноги оцеплены. Хохол на бритой голове изобличает род его. Это малороссиянин, которого недоставало на смотру Волынского.[1]
Да нельзя ли вам, прелестная фея, сделать из меня что-нибудь порядочное? Выправить немножко ноги, сколоть бельмо да хоть капельку сдавить горб. Крайне обяжете! Что же касается до хохла, так не троньте: хохлы нынче играют большую роль. Все эти недостатки пропадут, только бы Абрикотина призналась, что тебя любит.[2]
Тут взглянул я на моего хозяина: вытянувшись в струнку, он стоял передо мной как лист перед травой, и на лице его происходили такие эволюции, что я чуть было не лопнул со смеху: огромные усы шевелились, глаза прыгали из стороны в сторону, а хохол на голове стоял почти дыбом.[24]
― Покорно благодарю, я не хочу, ― выговорила она.
― Ешь! ― закричал отец. Он был так страшен с щетинистым хохлом своих седоватых волос, в расстегнутом вицмундире, без галстука, в крахмальной манишке, которая торчала вверх воротничками; на столе так запрыгали горшки и кувшин с квасом, что Лёленька опустила глаза и ела, не чувствуя, что глотает.[25]
Нет, шалишь! Я вашего брата видал довольно; не такие солдаты бывают, у тебя поджилки не крепки. В писарях тебе быть, это так; хохол завивать, волосы помадить, бронзовые цепочки развешивать, чувствительные стихи в тетрадку переписывать, это так; а в солдаты ты не годишься.[26]
Лихие бабенки. Бывало, выкажут себя, мужчину подманят и заведут, а уж те грабят, а эти опять на карауле караулят. Больше всего нападали на тех, кто из мужского монастыря от всенощной возвращался, потому что наши певчих любили, и был тогда удивительный бас Струков, ужасного обличья: чёрный, три хохла на голове и нижняя губа как будто откидной передок в фаэтоне отваливалась. Пока он ревет ― она все откинута, а потом захлопнется.[7]
Тимофей Арсеньевич Наплаксин был тут же. Он, точно исполняя раз навсегда заведенный церемониал, дернул Сластенова за хохол, причем тот только мотнул головой. Наплаксин спросил его, удивлённый его растерянным выражением лица и необычайным даже и для Сластенова костюмом:
— Ну, чего ты?.. точно дрозд в кустах… Ты видал, как дрозды падают в кусты?.. а?..[27]
Маленький, худенький, рыженький, веснушчатый, то, что называется замухрышка, он <Бестужев>, когда говорил, как будто вырастал; лицо умнело, хорошело, глаза горели, рыжий хохол на голове вспыхивал языком огненным. Верил в мечту свою, как в действительность; сам верил и других заставлял верить.[10]
Бестужев говорил неясно, спутанно, сбивчиво и растянуто. Но в том, как дрожал и звенел голос его, как он руками взмахивал, как бледнело лицо, блестели глаза и подымался рыжий хохол на голове языком огненным, была сила убеждения неодолимая. Великий народный трибун, соблазнитель и очарователь толпы, ― маленький, слабенький, легонький, он уносился в вихре слов, не зная сам, куда унесется, на какую высоту подымется, как перекати-поле в степной грозе. «Восторг пигмея делает гигантом», ― вспомнилось Голицыну.[10]
Но был грозен в орешковской своей канцелярии земский начальник Измаильский. Распушался там куричий хохол головы, выпирали квадратные плечи, и руки, сухие и хваткие, путались в масленом мехе бородки. Мужики кланялись твердо, прямо, насмешливо. Он завидовал мужицкому крепкому поклону.[12]
Эта экспедиция ― только одна капля в море! Я построил мост через Волгу. И он снова затрещал, затрещал. Со своим острым седым хохлом на голове он был похож на старую, замученную птицу. Потом лампочка в Гришиной уборной на мгновение погасла ― кончился акт! ― и этот призрак прошлого века исчез так же внезапно, как и появился.[14]
Устинов обозлился. На себя или на Смирновского ― даже не понял. Потому ли, что смятение в себе почувствовал, или потому, что Смирновский смеялся коротко, негромко, но в уверенности, что знает причину своего смеха. Обозлился, покраснел, даже сквозь белые хохлатые волосы проступила у него краснота...[28]
Здесь жили очень необычные существа. Поэтому ожидать от них можно было чего угодно. На ветке сидел музыкальный какаду Серж. Его тело было снежно-белым, а красный хохол на голове походил на оперение римского шлема. На груди у него краснело маленькое пятнышко ― в точности розетка Почётного легиона. Удивительного в таком наряде было мало. Серж специализировался на старинном французском шансоне, и хохол на его голове был гипноизлучателем, позволявшим ему принимать множество разных форм ― от Эдит Пиаф до Полнареффа.[29]
И солнце как сквозь бурь, ненастье,
Так на меня и ты взгляни;
Прошу, молю тебя умильно,
Мою ты участь премени;
Ведь всемогуще ты и сильно
Творить добро из самых зол;
От божеской твоей десницы
Гудок гудит на тон скрыпицы
И вьется локоном хохол.[30]
Когда б хоть на два дни с тобой рок сделал чудо,
Обривши бороду, надев короткий фрак,
В один карман вложил предлинные экстракты
Из крючкотворных дел, в другой карман часы,
Грусть, скуку поверять; дал в руки мел и карты
И два хохла на лбу поставил для красы...[31]
На смех, того гляди, подымет Чацкий вас;
И Скалозуб, как свой хохол закрутит,
Расскажет обморок, прибавит сто прикрас;
Шутить и он горазд, ведь нынче кто не шутит![32]
Как ожерелье, у воды
Каких-то белых птиц ряды
Сидят на отмели песчаной,
И тут же сотни куликов
Снуют с оглядкой вороватой;
Все белобрюхи, без хохлов,
А почему ж один хохлатый?
Не долиняв, с весенних пор
Сберег он пышную прибавку
И ходит важно, как майор,
С мундиром вышедший в отставку,
Недостает счастливцу шпор![3]
Жил-был король; он не попал
В историю: ложился
Спать рано, поздно днём вставал,
По лаврам не томился, ―
И коронован не венцом,
А от Жанеты колпаком
С хохлом.[6]
Он словно похудел, трясясь и побледнев.
Наместо барственной, развалистой походки,
Как лошадь с норовам, прыжками он пошел.
То, шляпу сдернувши, взъерошит свой хохол,
То тростью загрозит; а между тем из глотки Шаблон:Импровизация ругни так и лилась.[34]
мне больно мама я одна
а в животе моём Двина
её животик был как холм
высок и очень туп
ко лбу её прилип хохол
она сказала: скоро труп
меня заменит здесь.[39]
↑ 12Ф. А. Кони в сборнике: Русский водевиль. — М., «Искусство», 1970 г.
↑ 12Н. А. Некрасов. Полное собрание стихотворений в 3 томах: «Библиотека поэта». Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1967 год
↑ 12Сергей Аксаков в сборнике: Гоголь в воспоминаниях современников. — М.: Художественная литература, 1952 г.
↑ 12С. М. Соловьев История России с древнейших времен: в 15 кн. Кн. 5. — М.: Соцэкгиз, 1961 г.
↑ 12Михайлов М.Л. Стихотворения. Библиотека поэта. — М.: Советский писатель, 1969 г.
↑ 12Лесков Н. С. Энциклопедическое собрание сочинений. М.: «ИДДК», IDDK-0561
↑ 12М.Ф.Каменская Воспоминания. — М.: «Художественная литература», 1991 г.
↑ 12М.И. Цветаева. Собрание сочинений: в 7 томах. — М.: Эллис Лак, 1994-1995 г.
↑ 123Д. С. Мережковский. Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. — М.: «Правда», 1990 г.
↑ 12А. М. Ремизов. «Взвихренная Русь». ― Москва: Издательство «Захаров», 2002 г.
↑ 12И. В. Евдокимов. Колокола. — Архангельск: Северо-Западное книжное издательство, 1984 г.
↑ 12Д. Кедрин. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1974 г.
↑ 12В. Каверин. «Два капитана». Библиотека приключений в 20 томах. — М.: «Машиностроение», 1984 г.
↑ 12Татьяна Луговская «Как знаю, как помню, как умею: Воспоминания, письма, дневники». — М.: Аграф, 2001 г.
↑ 1234Б. Н. Флоря. Кто такой «хохол»? — М.: Родина, № 8, 1999 г.
↑ 12В. А. Колбин. Свиристели. — М.: «Наука и жизнь», № 12, 2008 г.
↑Ф.Ф. Беллинсгаузен. «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах «Востоке» и «Мирном» под начальством капитана Беллинсгаузена командира шлюпа «Восток», шлюпом «Мирным» начальствовал лейтенант Лазарев». — Государственное издательство географической литературы. — М., 1949 г.
↑Ушинский К.Д. Собрание сочинений в одиннадцати томах. Том 4. Москва-Ленинград, «Издательство Академии педагогических наук РСФСР», 1949 г.
↑Бородино: Документальная хроника. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004 г.
↑Арсеньев В.К. Дерсу Узала. Сквозь тайгу. Москва, «Мысль», 1972 г.
↑А.Ф. Кони, Избранные произведения в двух томах. Т. 2. М.: — М., Государственное издательство юридической литературы. 1959 г.
↑Булгарин Ф. В. Димитрий Самозванец: Исторический роман. — Вологда: ПФ «Полиграфист», 1994.
↑М.Н. Загоскин. «Аскольдова могила». Романы. Повести. — М.: «Современник», 1989 г.
↑П. Д. Хвощинская. Пансионерка. — СПб.: «Отечественные записки», №3, 1861 г.
↑А. Н. Островский. Полное собрание сочинений. Том V. Пьесы 1867-1870, Составитель тома В. А. Филиппов. Подготовка текста пьесы и комментарии к ней А. И. Ревякина. М.: Государственное изд-во художественной литературы, 1950 г.
_4.jpg)
_02.jpg)
.svg){kind=logo}
%22%3E%D0%A5%D0%BE%D1%85%D0%BE%D0%BB+%28%D0%BF%D1%80%D0%B8%D1%87%D1%91%D1%81%D0%BA%D0%B0%29%3C/a%3E%3C/strong%3E%3C/div%3E%3C/div%3E%3Cbr+clear%3D%22both%22+/%3E){kind=link}