У этого термина существуют и другие значения, см. Шляпа (значения).
Шля́па — головной убор, состоящий из двух частей: это тулья́, покрывающая голову и поля́ в виде полосы, выступающие за края тульи. Шляпа используется, чтобы покрывать голову и волосы, а также выполняет декоративные функции. Шляпы могут украшаться перьями, чучелами, лентами и тому подобное.
В языке слово «шляпа» в зависимости от контекста может приобретать самые разные оттенки, в том числе, и жаргонные. В частности, так говорят о человеке, упустившем возможность или несложную практическую выгоду. Отсюда происходит глагол «прошляпить». Другие известные фразеологизмы с участием шляпы:
«Снимать шляпу» — выражать уважение.
«Без штанов, но в шляпе» — о человеке, путающем важное и не важное.
«Дело в шляпе» — всё «схвачено», предприятие удачно закончено.
Изготовлялся в семёновских валяльных избах и ублюдок среди шляп, называвшийся полуименем «шляпо́к», и настоящие уроды по форме и покрою: «ровный шпилёк» (ибо был ещё «шпилёк московский»), «кашник и буфетка».[4]
Шляпа в публицистике и документальной прозе[править]
...опытный, приглядевшийся глаз мог уверенно различать принадлежность их владельцев известной местности: шляпы, как наречие и говор, служили верными этнографическими признаками и точными показателями.
Весьма многие, несомненно, и помнят классические «гребневики» на головах московских извозчиков из подмосковных деревень, разъезжавших на зимних санках и на отчаянных клячах. Помнят и базарную общеизвестную «ровную» шляпу, где тулья была одинаково ровна около дна или верха и около полей на низу. Солидные старички и до сих пор ее не покидают, дорожа ее удобствами, именно потому, что «дело в шляпе» ― в буквальном смысле поговорки: хранится синий ситцевый платок с завернутыми в нём деньгами, личный паспорт, нужные бумажонки, со счетами и росписками, с письмом от баламута-сына из Питера, и проч. Молодёжь требовала на эту ровную шляпу цветную ленточку с оловянной раскрашенной пряжкой. Из этой шляпы выродилась «перепонка» всей новгородчины ― не слишком высокая, а середкой на половине: стопочкой и коробочном. Некоторые местности у семеновских и макарьевских мастеров-кустарей требовали перелома этих ровных шляп по самой середине, другие делали перехваты ближе ко дну для украшения их в этих местах лентами и пряжками. В первом случае выходили шляпы «с переломом», во втором «с перехватом», где ленточка, пришитая ближе кверху, спускалась к полю накось, как у рязанцев. Для Поволжья валяли из овечьей же шерсти, заваривали в кипятке и сушили на солнце, вместе с теплыми валяными сапогами, шляпы «верховий» и шляпы «срезок» (пониже и пошире). Сваляют покрепче, чтобы войлок стоял лубом, наведут поля пошире (у верховий узенькие), подошьют лакированную кожу и, вместо ленты, кожаный ремешок, наведут пушок или ворсу ― выходит шляпа «прямая» или «кучерская», на потребу этим важным и гордым городским особам.[4]
Изготовлялся в семёновских валяльных избах и ублюдок среди шляп, называвшийся полуименем «шляпо́к», и настоящие уроды по форме и покрою: «ровный шпилёк» (ибо был ещё «шпилёк московский»), «кашник и буфетка». Ровный шпилек похож был на опрокинутый кувшин, в каких до сих пор продают в Москве молоко, а кашник имел поразительное сходство с опрокинутым горшком, в каких обычно варят щи и кашу.
ля поволжских инородцев изготовляются особые шляпы: «чувашки» всегда черного цвета, и «татарки» ― всегда белые и некрасивые: либо грибом, либо первозданным колпаком, на подобие скифских (или тоже белорусских) мегерок. Как под шляпами городского фабричного дела с широчайшими полями или крыльями всегда легко и просто можно было видеть священников, так из-под «бриля» глядит серьезное, усатое и мужественное лицо малоросса. Одним словом ― во всех этих и других неупомянутых случаях воочию подтвердилась истина изречений «по Сеньке и шапка» или «по Ерёме колпак, по Милашке шлык».[4]
– Странная история! Поверх этого мира лежит шляпа!
Она мешает на него смотреть, она мешает его видеть, она мешает его наблюдать, она мешает даже в нём жить!.. –
...Я отказываюсь продолжать этот разговор, пока он не уберёт свою шляпу!..[5]:84
Необходимо придать словам новое значение, чтоб каламбуры уничтожили смысл, содержание. Разве это не ясно на таких примерах, как: «мне страшно войти в темь», «мне страшно некогда», «пришла почта», «почта находится на углу».
Иногда суффикс придаёт род слову. Пример: шляпа и шляпка, из которых второе слово всегда знаменует дамскую, женскую шляпу. Необходимо помнить всегда первоначальный образ слов, забывая о значении.[12]
Шляпа в мемуарах, письмах и дневниковой прозе[править]
Сначала я слушал с некоторым любопытством эту закулисную болтовню, но под конец мне сделалось скучно, и я обратил все внимание на французскую кадриль, в которой кавалеры танцевали в шляпах, а дамы в шляпках, в мантильях и даже одна в своем бурнусе.[2]
Словом всё было очень хорошее ― и дамская шляпа с таким количеством цветов и перьев, которое достаточно, чтобы напомнить о существовании Новой Гвинеи, где эти самые виктории регии и райские птицы и какаду… и серые кофточки с разными нашивками и вшивками, и розовые зонтики...[13]
Шляпа в художественной прозе и беллетристике[править]
Снимите вашу шляпу! — примолвил профессор.
Я снял её, и он мне показал под пуком перьев складной громовой отвод[14] и клубок цепочки для сплыва электрической материи на землю.
Акакию Акакиевичу было неприятно, что он пришёл именно в ту минуту, когда Петрович сердился: он любил что-либо заказывать Петровичу тогда, когда последний был уже несколько под куражем, или, как выражалась жена его «осадился сивухой, одноглазый чёрт». В таком состоянии Петрович обыкновенно очень охотно уступал и соглашался, всякий раз даже кланялся и благодарил. Потом, правда, приходила жена, плачась, что муж-де был пьян и потому дёшево взялся; но гривенник, бывало, один прибавишь, и дело в шляпе. Теперь же Петрович был, казалось, в трезвом состоянии, а потому крут, несговорчив и охотник заламливать чёрт знает какие цены.
Поди прочь, Рогожин, ха-ха-ха!
Рогожин пристально посмотрел на них, не сказал ни слова, взял свою шляпу и вышел. Чрез десять минут князь сидел подле Настасьи Филипповны, не отрываясь смотрел на неё, и гладил её по головке и по лицу обеими руками, как малое дитя.[3]
Ох..., что же это за божественный эффект! Если вы никогда не присутствовали при этой кошмарной суматохе, – нет, я теряю дар речи и не могу передать вам даже сотой доли того сумасшедшего собачьего концерта... <...> Короче говоря, впечатление превосходит любые последствия любой чечевицы! Любой католический собор мог бы снять шляпу и сделать реверанс перед такой чечевичной мессой – <сыгранной> на одной фасоли![11]:175
— Видали? Что это? Женская шляпа! А там в углу видали? Что это? Женские калоши. А ежели бы я вас в тую комнату пустил, так бы вы такие поцелуи услышали, что разлюли малина-калина моя!
— Честное слово? — прошептала свистящим голосом барышня, хватая Прохора за руку. — Вы можете поручиться, что это правда?
— Будьте покойны. Я со всем усердием. Только, дорогая моя госпожа, ежели потом к разговору или что — так вы так и скажите барину, что, дескать, случайно всё это приметили — и шляпу и, значит, голос дамский.
Но выяснилось, что он встречался со многими комсомольцами. Некоторые из них дезертировали. Гриша Исаков рассказал о том, как старик запугивал его полной слепотой и уговаривал бежать как можно скорее. И тут же стало известно, что другим заболевшим куриной слепотой старик говорил то же. Андрей стал противен самому себе. Шляпа, старая шляпа! Как мог он просмотреть и старика и Пака?[8]
…я тридцать лет торгую шляпами. Не было случая, чтобы дама выбирала себе шляпу без подруги, и не было случая, чтобы подруга дала правильный совет… Вот всё, что я могу вам сказать о женской дружбе…[9]
— Лев Шейнин]], «Волчья стая», 1956
В этот свой приезд в город, обозлившись и вместе обретя покой, каким люди достойные, образованные охраняют себя от насмешек, Анатолий купил шляпу. Славную такую, с лентой, с продольной луночкой по верху, с вмятинками ― там, где пальцами браться. Он их перемерил у прилавка уйму. Осторожненько брал тремя пальцами шляпу, легким движением насаживал её, пушиночку, на голову и смотрелся в круглое зеркало. Продавщица, молодая, бледнолицая, не выдержала, заметила строго:
― Невесту, что ли, выбираете? Вот выбирает, вот выбирает, глядеть тошно.
Анатолий спокойно спросил:
― Плохо ночь спали? Продавщица не поняла. Анатолий прикинул еще парочку «цивилизейшен» (так он про себя называл шляпы), погладил их атласные подкладки, повертел шляпы так, этак и лишь после того, отложив одну, сказал:
― Невесту, уважаемая, можно не выбирать: всё равно ошибешься. А шляпа ― это продолжение человека. Деталь.[10]
Ни шляпа, ни кафтан особого покрою
Не может смертным дать ни славы, ни покою.
Коль в шароварах все, коль целый мир в портках,
За что ж, надев штаны, я буду в дураках?[1]
— Николай Николев, «Сатира к музе на 16 году сочинителя», 1774
Бурлаком ли, тихой сапой,
Помахал нам левой лапой...
Он и в шляпе был Шаляпин,
И без шляпы был как в шляпе.[6]:301
— Михаил Савояров, «Шляпник» (из сборника «Оды и пароды»), 1923
и англичанка звездный вид
открыла в шляпе из кальсон
полюбовавшись справедливо
сверкнули шашки их несчастливо
да так что брызнула душа
и пташка Божия пошла на небеса дышать
все люди вскрикнули уже
так выстроили город Ржев...[7]
↑ 12В. М. Шукшин. Собрание сочинений в 3 томах. Том 2. — М.: Вагриус, 2003 г.
↑ 12Юрий Ханон «Альфонс, которого не было». — СПб.: Центр Средней Музыки & Лики России, 2013. — 544 с.
↑В.Г.Шершеневич. «Листы имажиниста». — Ярославль: Верхневолжское книжное издательство, 1996 г.
↑Н. И. Березин, «Пешком по карельским водопадам» с 60 рисунками художника И. С. Казакова и оригинальными фотографиями автора, с 5 карточками в тексте. — С.-Петербург : Типография Товарищества «Общественная польза», 1903 г. 193 с.
↑Выдумка громовых отводов на шляпах принадлежит Фоссу. Цепочки и воздухоотражательные шарики моё изобретение. (прим. от автора)
↑Д. Д. Минаев в сборнике: Поэты «Искры». Библиотека поэта. Большая серия. Издание третье. ― Ленинград, «Советский писатель», 1985 г.
↑С. Шервинский. Стихотворения. Воспоминания. — М.: Водолей, 1999 г.
