Шля́па — головной убор, состоящий из двух частей: это тулья́, покрывающая голову и поля́ в виде полосы, выступающие за края тульи. Шляпа используется, чтобы покрывать голову и волосы, а также выполняет декоративные функции. Шляпы могут украшаться перьями, чучелами, лентами и тому подобное.
В языке слово «шляпа» в зависимости от контекста может приобретать самые разные оттенки, в том числе, и жаргонные. В частности, так говорят о человеке, упустившем возможность или несложную практическую выгоду. Отсюда происходит глагол «прошляпить». Другие известные фразеологизмы с участием шляпы:
«Снимать шляпу» — выражать уважение.
«Без штанов, но в шляпе» — о человеке, путающем важное и не важное.
«Дело в шляпе» — всё «схвачено», предприятие удачно закончено.
Акакию Акакиевичу было неприятно, что он пришёл именно в ту минуту, когда Петрович сердился: он любил что-либо заказывать Петровичу тогда, когда последний был уже несколько под куражем, или, как выражалась жена его «осадился сивухой, одноглазый чёрт». В таком состоянии Петрович обыкновенно очень охотно уступал и соглашался, всякий раз даже кланялся и благодарил. Потом, правда, приходила жена, плачась, что муж-де был пьян и потому дёшево взялся; но гривенник, бывало, один прибавишь, и дело в шляпе. Теперь же Петрович был, казалось, в трезвом состоянии, а потому крут, несговорчив и охотник заламливать чёрт знает какие цены.
Поди прочь, Рогожин, ха-ха-ха! Рогожин пристально посмотрел на них, не сказал ни слова, взял свою шляпу и вышел. Чрез десять минут князь сидел подле Настасьи Филипповны, не отрываясь смотрел на нее, и гладил ее по головке и по лицу обеими руками, как малое дитя.[1]
Ох..., что же это за божественный эффект! Если вы никогда не присутствовали при этой кошмарной суматохе, – нет, я теряю дар речи и не могу передать вам даже сотой доли того сумасшедшего собачьего концерта..., перестука и перезвона каждой чечевичины, фасолины или горошины о каждый фарфор, хрусталь и что-нибудь ничуть не менее интересное в самых потаённых глубинах магазина. Словно тысячи маленьких колокольчиков мгновенно обрушиваются в пропасть и взрывают тишину мёртвого города. <...> Короче говоря, впечатление превосходит любые последствия любой чечевицы! Любой католический собор мог бы снять шляпу и сделать реверанс перед такой чечевичной мессой – <сыгранной> на одной фасоли! [2]:175
Словом всё было очень хорошее ― и дамская шляпа с таким количеством цветов и перьев, которое достаточно, чтобы напомнить о существовании Новой Гвинеи, где эти самые виктории регии и райские птицы и какаду… и серые кофточки с разными нашивками и вшивками, и розовые зонтики...[3]
— Николай Березин, «Пешком по карельским водопадам», 1903
— Видали? Что это? Женская шляпа! А там в углу видали? Что это? Женские калоши. А ежели бы я вас в тую комнату пустил, так бы вы такие поцелуи услышали, что разлюли малина-калина моя!
— Честное слово? — прошептала свистящим голосом барышня, хватая Прохора за руку. — Вы можете поручиться, что это правда?
— Будьте покойны. Я со всем усердием. Только, дорогая моя госпожа, ежели потом к разговору или что — так вы так и скажите барину, что, дескать, случайно всё это приметили — и шляпу и, значит, голос дамский.
– Странная история! Поверх этого мира лежит шляпа!
Она мешает на него смотреть, она мешает его видеть, она мешает его наблюдать, она мешает даже в нём жить!.. –
...Я отказываюсь продолжать этот разговор, пока он не уберёт свою шляпу!..[4]:84
Но выяснилось, что он встречался со многими комсомольцами. Некоторые из них дезертировали. Гриша Исаков рассказал о том, как старик запугивал его полной слепотой и уговаривал бежать как можно скорее. И тут же стало известно, что другим заболевшим куриной слепотой старик говорил то же. Андрей стал противен самому себе. Шляпа, старая шляпа! Как мог он просмотреть и старика и Пака?[5]
В этот свой приезд в город, обозлившись и вместе обретя покой, каким люди достойные, образованные охраняют себя от насмешек, Анатолий купил шляпу. Славную такую, с лентой, с продольной луночкой по верху, с вмятинками ― там, где пальцами браться. Он их перемерил у прилавка уйму. Осторожненько брал тремя пальцами шляпу, легким движением насаживал ее, пушиночку, на голову и смотрелся в круглое зеркало. Продавщица, молодая, бледнолицая, не выдержала, заметила строго:
― Невесту, что ли, выбираете? Вот выбирает, вот выбирает, глядеть тошно. Анатолий спокойно спросил:
― Плохо ночь спали? Продавщица не поняла. Анатолий прикинул еще парочку «цивилизейшен» (так он про себя называл шляпы), погладил их атласные подкладки, повертел шляпы так, этак и лишь после того, отложив одну, сказал:
― Невесту, уважаемая, можно не выбирать: все равно ошибешься. А шляпа ― это продолжение человека. Деталь.[6]
Ни шляпа, ни кафтан особого покрою
Не может смертным дать ни славы, ни покою.
Коль в шароварах все, коль целый мир в портках,
За что ж, надев штаны, я буду в дураках?[7]
— Николай Николев, «Сатира к музе на 16 году сочинителя», 1774
и англичанка звездный вид
открыла в шляпе из кальсон
полюбовавшись справедливо
сверкнули шашки их несчастливо
да так что брызнула душа
и пташка Божия пошла на небеса дышать
все люди вскрикнули уже
так выстроили город Ржев...[9]
